— От твоего брата.
— И также от Аркосов, — добавила Элиза. — Они смертельно опасны, милая. Даже больше, чем ты можешь представить. Они настолько могущественны, что могут оказаться вне своего тела. Они могут даже попасть в твои сны, если захотят. Так как твой брат всё ещё перерождается, у него остались сильны склонности смертного, которые будут манить его к тому, что ему лучше всего известно — к тебе. К сожалению, у него уже проявились склонности вампира, и они, в конечном итоге, могут пересилить его слабые человеческие желания, в том числе и любовь к тебе. — Её взгляд был полон жалости. — Он не способен помочь себе сам.
Я почувствовала отвращение при мысли, что мой брат причинит мне боль, но я знала, что теперь он это может.
Он уже это пробовал.
У меня не было иного выбора, кроме как довериться Дюпре... Проповедник же им доверял. А я полностью доверяла Проповеднику и его семье в том, что касалось моей жизни и жизни Сета. Ещё раз Жиль сжал мои руки.
— Достаточно для одного дня, не так ли? Я уверен, что Элигий сможет рассказать тебе историю семьи Дюпре и ответить на любые возникшие у тебя вопросы. — Я была уверена, что улыбка, коснувшаяся его губ, была заметна только мне. — Без сомнений, вы будете проводить много времени вместе. — Затем он бросил тяжёлый взгляд на Элигия. — Она никуда не должна уходить без тебя, понял?
На челюсти Элигия дёрнулась мышца.
— Да, отец.
— Когда вы начнёте свои поиски в низах, Серафим, Жан-Люк и Жозефина, конечно же, будут там.
Я стрельнула взглядом в сторону Джози, которая просто дьявольски усмехнулась.
— И сколько ей? Шестнадцать?
— Пятнадцать в смертных годах, — ответил Люк. Затем он злобно ухмыльнулся и бросил взгляд на сестру.
— Она опаснее, чем я и Финн вместе взятые. Она сможет справится сама.
Я медленно выдохнула.
— Да, конечно, — пробормотала я и взглянула на Проповедника. — Так мы что, ничем не можем помочь Сету сейчас? Сегодня вечером? Я что, правда, должна наблюдать за всем этим со стороны?
— Да, девочка, — ответил Проповедник, и я могла видеть, как сильно ему не хочется говорить мне эти слова. — Сейчас ты ничего не можешь сделать. Сейчас он вне опасности. Мы уберем сначала этих негодяев с нашего пути, а потом доставим Сета на остров. — Он положил руку мне на плечо. — А сейчас ступай. Мы сделаем всё правильно. Я обещаю.
Он посмотрел на Жиля. У них состоялся короткий разговор на французском, из которого я не поняла ни слова, они пожали руки, и мы покинули дом Дюпре.
— Мне понравились твои татуировки, — сказала Джози, внезапно очутившись рядом со мной. Она изучила моих драконов, осмотрела моё крыло ангела и одобрительно кивнула: — Клёво.
Если бы я не знала обратное, я бы подумала, что она одна из многих обычных впечатлительных девчонок-тинэйджеров.
Я неуверенно ей улыбнулась.
— Спасибо.
— Ещё увидимся, — скала она с улыбкой.
Я кивнула, и вместе с Проповедником, другими Галла и Элигием, который нёс брезентовый вещмешок на плече, мы оставили площадь Монтери. Весь обратный путь по аллее Фактор, Элигий Дюпре не давал о себе забыть, хотя он непринужденно тащился пол квартала.
Я бы солгала, если бы сказала, что не была взволнованна его присутствием. Я ощущала это с того самого момента, когда увидела, как он смотрит на меня через окно «Татумании». Даже сейчас, когда я вспоминаю о тех случаях, когда я видела его только в тени... И тогда я была взволнованна его присутствием.
Не важно, сколько раз я прокручивала в голове весь визит в Дом Дюпре, я казалась еще более ошеломленной тем, чему я была свидетелем, чем когда впервые увидела и услышала его.
Попытка Жиля испугать меня, искажённые черты его лица и смертельная сила вспыхнули у меня в голове, и я невольно вздрогнула от яркого видения того, как эти зубы разрывают моё горло. Потом я немедленно попыталась представить, как то же самое делает Элигий.
Не думайте, что я идиотка - я знала, что он был так же опасен, как Жиль и остальные, несмотря на его мальчишеское очарование.
Было так... странно представлять это. А Сет… Господи, я не могла себе это даже представить. Мне как-то совсем не верилось, что все это происходило со мной: перерождение, стригои, румынский фольклор, кланы.
Так что же все-таки происходит? И раз уж Элигий считается самым опасным, то он так или иначе должен обладать и сверх самоконтролем. Бред какой-то.
Все это просто бред... поэтому всю дорогу обратно я провела, пытаясь дать рациональное объяснение, всему, что со мной произошло.
Под фонарём, который отделял мой магазин от «Чёрного глаза», Проповедник остановился и схватил меня за руки. Он был одним из немногих людей, которые могли сделать это без последствий.
— Ты поступила разумно, девочка. За исключением той пары раз, когда открыла рот. — Он вздохнул. — Я знаю, что тебе будет тяжело принять это всё в своё сердце, но ты должна это сделать. Ты должна сделать всё, что они скажут тебе сделать.
— И что мне делать с ним? — спросила я, указывая головой на Элигия, который стоял в нескольких шагах позади. — Что ты можешь предложить? Я уже решила спать в шерстяном шарфе.
Элигий позади меня засмеялся — по крайней мере, думаю, что он это сделал. Я стрельнула в него взглядом, но, кажется, он не обратил на это никакого внимания.
— Ты сделаешь то, что этот парень скажет тебе сделать, Райли По. Он позаботится о тебе. Его братья будут следить за Никсиньей.
— Что мне сказать ей? — спросила я и снова поразилась гробовой тишине ночи.
— Ты скажешь, что твой брат связался с плохой магией и Галла собираются это исправить. Это всё, что ты можешь сказать. — Он взглянул на тёмное небо, затем снова на меня. — Не думаю, что здесь безопасно, Райли По. Ступай внутрь и оставайся там. Будь милой с этим мальчиком Дюпре. Я бы не позволил ему даже зайти в твой дом, если бы думал, что он может причинить тебе вред. Он не станет.
Эмоции зашкаливали, и я протянула руки к Проповеднику, чтобы крепко обнять.
— Неужели все это реально происходит? — бормотала я в ворот его рубахи, вдыхая странную, сладковатую смесь ароматов стирального порошка и трав худу. — Это мне не кажется? Мой младший брат действительно собирается стать одним из них? — я подавила всхлип, застрявший в горле.
Я не была плаксой, но если уж случалось что-то подобное, то это было всерьез и надолго - поэтому я старалась, чтобы в этот момент меня никто не видел. Еще чуть-чуть и я готова была разреветься.
Большие руки Проповедника погладили меня по спине, успокаивая.
— Малышка, мы постараемся все исправить. Вот увидишь.
Я отстранилась от него и тяжело вздохнула.
— А как же ты и Эстель?
Проповедник хмыкнул.
— Ах та старая вздорная женщина и я, с нами все будет отлично, Райли По. Мы видали вещи и похуже, чем вампиры, поверь мне. И не забывай, что Дюпре не такие, как те... хорошо?
Он развернул меня к двери моего дома и слегка подтолкнул:
— А сейчас иди и отдохни немного. И не забывай, я жду тебя утром, на чаепитие.
— Не беспокойся, не забуду.
Я стояла у дверей своего дома под фонарем и наблюдала, как Проповедник идет к черному входу «Черного Глаза», переступает через порог и закрывает дверь за собой, оставляя меня наедине с Элигием.
Стоя там же, я посмотрела на него, шарф перекинут через одно плечо, темные волосы небрежно падали на глаза, он наблюдал за мной из тени. Это возбуждало и пугало меня одновременно.
— Заходи, — пригласила я, развернулась, чтобы вставить ключ в замок, и открыла дверь.
Как только я включила свет, он уже был возле меня, и, не смотря на переутомление и все беспокойство за брата, меня бросило в жар от его близости. Сразу же сработала защитная реакция.
— Отойди, — сказала я.
Я предупреждающе посмотрела на него и пошла к лестнице. Он последовал моему совету, закрыл дверь и запер на замок. В это самый момент Чейз ввалился в холл из помещения магазина с шерстью, стоящей дыбом и громко лая.
— Фу! Чейз прекрати! — крикнула я резко, и он прекратил лаять, но держался по-прежнему агрессивно.
Опустив голову и низко рыча, он пристально следил за Элигием. Это напомнило мне о его реакции на Сета за всю прошедшую неделю.
— Он не любит чужаков, — заметила я, хотя имела в виду вампиров. Я все еще была не готова произнести это слово вслух, ведь оно звучит так же глупо, как и зомби, хотя, думаю, теперь стоит задуматься и об их существовании тоже. — Чейз! Лежать! — скомандовала я, указывая на пол.
Элигий повернулся боком в узком холле и протиснулся в дюйме от моего тела, пристально глядя на меня из-под капюшона.
— Со временем он привыкнет ко мне, — ответил он и сделал шаг к моей ощетинившейся собаке.
Аккуратно он бросил свой шарф на пол и присел на корточки рядом с Чейзом, говоря спокойно на французском. Секунду спустя, мех Чейза разгладился, и он начал вилять хвостом. Слегка поскуливая, положив одну лапу на колено Элигию. Я была впечатлена и предана одновременно. Я взяла поводок Чейза со стены и похлопала по бедру.
— Пошли мальчик, погуляем. — Чейз поспешил ко мне, по дороге лизнув мою коленку. — Так-то лучше, предатель, — сказала я, и почесала его между ушей. Я взглянула на Элигия, который все еще сидел на корточках. — Мы быстро.
Он немедленно встал и уже стоял у двери рядом со мной.
— Я с тобой.
— Как хочешь, — буркнула я, отперла дверь и вышла в ночь.
Осторожно наблюдая за Элигием, пока Чейз играл в траве, я, в конце концов, не выдержала:
— Так что же ты ему сказал?
От реки послышался гудок буксируемого судна, кто-то поздоровался на тротуаре, и я неясно услышала музыку, идущую из Бо Хэд.
Элигий пожал плечами и взглянул мне в глаза.
— Я пообещал не убивать тебя.
— А... спасибо. — Я с трудом проглотила комок, который застрял в горле, но не подала виду, что подобное заявление меня беспокоит. — До тех пор, пока я пью чудо-чай Проповедника, не так ли?
— Не плохая идея, — заметил он, и от его слов меня бросило в дрожь.
Уже дома, я освободила Чейза от поводка и повесила его на стену, заперев двери.
Пока я разговаривала с Никс в своей комнате, объясняя ей, что произошло с Сетом, так как и советовал Проповедник, я также наблюдала за передвижениями Элигия по моей квартире. Казалось, он прекрасно знает, где что находится.
Он без колебаний направился прямиком в комнату Сета, скинув на пол свой шарф, зайдя туда, он замер, уставившись на что-то. Было крайне непривычно, что теперь со мной живет абсолютно незнакомый иностранец.
Он выглядел абсолютно обычно в простой белой футболке и потертых джинсах, ничто не выдавало в нем вампира, по крайней мере, то как все их себе представляли. Ни черного плаща, ни гроба. У него был безупречный цвет лица, не считая маленькой родинки, чуть ниже левого уха. Гладко выбрит, даже если недавно имелся только намек на щетину.
А вампиры бреются? — промелькнула абсурдная мысль в моей голове.
Я уже сама с собой начала разговаривать, все еще с трудом веря в то, кем он действительно являлся.
Я не была знакома с ним с чертовых незапамятных времен... и все, что у меня было, так это заверение Проповедника, что неплохо бы иметь существо полумрака, свободно перемещающееся по моей квартире, пока я дома.
Сет может вернуться и боль за судьбу моего брата заставила мое сердце сжаться. Он где-то там, слоняется по улицам с компанией более сомнительной, чем я когда-либо могла себе представить: с монстрами.
Поневоле, я попробовала представить себе его юное лицо, искаженное маской монстра, как было с Жилем, и не смогла. Неожиданно, образ Сета, набрасывающегося на невинного человека и выпивающего всю его кровь, всплыло в моем воображении.
Я постаралась поскорей отбросить подобные мысли. Эта мысль казалась неправильной. Все, что я могла вспомнить о нем это - его ласковые, выразительные, зеленые глаза, отражающие каждую эмоцию, которую он переживал.
Слезы навернулись на глаза, а ком застрял в горле. Я поспешила на кухню, открыла холодильник и схватила бутылку «Гиннеса». Я осушила три, прежде чем успокоиться.
Элигий стоял примерно в футе от меня, внимательно рассматривая. Я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Пока я вытирала рот рукой он пристально, с любопытством следил за моими движениями.
— Что было бы, если бы я не пила чай проповедника? — спросила я, и от его близости меня бросало в жар. Что если я просто перестану его пить?
Глаза Элигия пристально следили за пульсом на моей шее, и, клянусь богом, его глаза пылали.
— Ты была бы мертва еще до того, как успела бы поднести бутылку к губам.
Глава 5
Искушение
«Пока рассвет и тени убегают»
Анонимная эпитафия, кладбище Бонавентура
Ночь тянулась бесконечно долго, и я обнаружила, что постоянно оглядываюсь через плечо. Я знала, что если бы он хотел, то Элигий смог бы меня убить. Часть меня искренне верила, что он хотел. Это скептическое отношение сильно раздражало меня.
Мне не нравится, когда вторгаются в мою жизнь. Особенно, когда это безумно горячий парень — и в тоже время смертельно пугающий. Он заставляет меня пылать каждый раз, когда он рядом. Правда. Я хочу его с тех пор, как увидела сквозь витрину.
Меня всегда привлекали плохие мальчики, но это было смехотворно.
Я была уверена, что он владеет каким-то видом манипулирования сознанием. Это была единственная причина, которую я смогла придумать, чтобы объяснить его способность заставлять меня пылать. Опять же, это бесило меня.
Я не люблю терять контроль, особенно в том, что касалось парней. Это уже случилось однажды — и не повторится снова, никогда.
Моя квартира достаточно просторна для квартиры, расположенной у набережной исторического района, но, когда внутри оказался вампир, она стала казаться кукольным домиком. Он развалился на диване, при этом выглядел, как любой другой обычный парень с пультом в руках, листал различные каналы, которые включали все варианты мужских интересов: MTV, мотоспорт, экстремальный серфинг, CSI.
При этом он наблюдал за мной — за каждым моим шагом — и это было очевидно. Я уже выпила пиво и доела китайскую лапшу, и примерно к полуночи во мне стала скапливаться беспокойная энергия. Я хотела пойти на пробежку, но точно знала, что отделаться от компании мне не удастся.
Поэтому, вместо бега по историческим достопримечательностям, я решила супер-усердно потренироваться с грушей. Меня так и распирало что-нибудь ударить, выбить к черту весь дух из чего-нибудь и увлечься этим настолько сильно, чтобы мои лёгкие горели огнём.
Может быть, позже это поможет мне вырубиться и избавит меня от чудовищных картинок с Сетом в главной роли.
Я схватила пустую коробку из-под китайской лапши со стола, выкинула ее в мусор и направилась в свою комнату, все это время Элигий пристально наблюдал за мной. Проигнорировав его, я закрыла дверь в спальню, чтобы он, наконец, перестал пялиться.
Скинув ботинки, я стянула рубашку через голову и сняла юбку, бросив все в плетеную корзину в углу, даже носки.
Легкая дрожь пробежала по моему телу и, даже не поворачиваясь, я уже знала, что Элигий был за моей спиной, стоял в дверном проеме. Я удостоила его не более чем коротким взглядом через плечо, и да... он стоял там, опершись о дверной косяк в непринужденной позе свойственной парням: руки скрещены на груди, голова приподнята, он пристально смотрел на меня - и ни капли стыда в глазах.
На мне был кружевной бюстгальтер и черные трусы-шортики. Я не была голой, поэтому меня это тоже не смущало. Я развернулась.
— Меня трижды подвергали личному досмотру (с раздеванием донага) к тринадцати годам, так что не рассчитывай, что тебе удастся меня запугать, — сказала я, не глядя на него.
Я натянула обтягивающие штаны для йоги, которые валялись у ног и белую полосатую майку, которая едва прикрывала грудь.
— Ты можешь смотреть, если это поможет мне от тебя избавиться. — Я расставила ноги, делая растяжку, и, наклонив голову вниз, посмотрела на него из-под них. — Но не трогай. — Я схватилась за лодыжки и потянулась, растягивая ноги, руки и спину. Встав на цыпочки, я потянула икры и потом встала ровно. И посмотрела на него. — Я - не часть контракта. Понял?