Единственный источник света на чердаке - окно на другой стороне комнаты. Достаточно, чтобы осветить мне дорогу, но недостаточно, чтобы изучить место, так что достаю свой телефон и открываю приложение фонаря.
Я останавливаюсь и смотрю на открытое приложение в моем телефоне. Как я узнал, что оно там есть? Хотел бы я знать, почему мы помним одни вещи, а не другие. Пытаюсь покопаться в воспоминаниях, но там совершенно пусто.
Мне приходится горбиться, потому что потолок для меня слишком низкий, чтобы стоять прямо. Продолжаю идти по чердаку, прямо к импровизированной гостиной зоне на противоположной стороне комнаты. Здесь накидана куча одеял и подушек.
Она на самом деле здесь спит?
Я вздрагиваю, пытаясь представить того, кто охотно готов проводить здесь время. Она, похоже, одиночка.
Я должен пригнуться еще сильнее, чтобы избежать удара головой о стропила. Когда достигаю места, которое она обустроила для себя, осматриваюсь. Возле подушек стопки книг. Некоторые книги используются в качестве столов, с поставленными на них фоторамками.
Десятки книг. Интересно, прочитала она их или просто принесла для удобства? Может она использует их, чтобы избежать реальной жизни? Судя по этому месту, я ее не виню.
Я наклоняюсь и поднимаю одну. Обложка темная, дом и девушка сливаются в единое. Жутко. Не могу себе представить, как можно сидеть здесь в одиночестве и читать в темноте подобные книги.
Кладу книгу на место, и мое внимание привлекает комод из кедра у стены. Он выглядит тяжелым и старым, словно передавался в семье из поколения в поколение. Я подхожу к нему и открываю затвор. Внутри несколько книг, все с пустыми корешками. Беру верхнюю и открываю ее.
5 января - 7 июля 2011 года.
Я пролистываю страницы, и вижу, что это дневник. В ящике еще, как минимум, пять таких же.
Она, видимо, любит писать.
Я осматриваю все вокруг, поднимаю подушки и одеяла в поиске чего-нибудь, куда можно положить дневники. Если я хочу найти эту девочку, мне нужно знать, где она часто бывает. Места, где она может быть, люди, которых она, возможно, знает. Дневники являются идеальным способом добычи информации.
В паре метров нахожу полупустой, поношенный рюкзак, хватаю его и набиваю дневниками. Начинаю раскидывать вещи и вытряхивать книги, просматривая все и вся, что может мне помочь. Нахожу в разных местах несколько писем, несколько стопок фотографий, случайные заметки. Беру все, что вмещается в рюкзак и возвращаюсь к открытой двери, ведущей на чердак.
Я знаю, что есть еще несколько вещей в моей собственной спальне, так что это следующее место, куда я пойду, перебрав там все так быстро, как смогу.
Перед тем, как спуститься в отверстие в полу, бросаю рюкзак. Он падает, издавая громкий звук, и я вздрагиваю, зная, что должен вести себя тише. Начинаю спускаться по полкам, минуя одну за другой, и пытаюсь представить, как Чарли проделывает этот путешествие вверх и вниз по импровизированной лестнице каждую ночь. Ее жизнь, вероятно, не очень хороша, раз она сбегает на чердак по собственному выбору. Наконец, добравшись до пола, хватаю рюкзак и выпрямляюсь. Перекинув его через плечо, направляюсь прямо к двери.
И замираю.
Я не знаю что делать, потому что офицер, который стучал в мое окно, теперь смотрел прямо на меня.
Законно ли находится в доме моей девушки?
Позади офицера в дверях появляется женщина. Ее глаза безумны, а под ними размазанная тушь, будто она только что проснулась. Ее волосы растрепаны и, даже находясь от нее на расстоянии нескольких метров, я чувствую запах алкоголя, распространяющегося по комнате.
- Я говорила тебе, что он там! – кричит она, указывая на меня. - Я только сегодня утром предупреждала его, чтобы он держался подальше от моей собственности, и вот он снова здесь!
Этим утром?
Отлично. Жаль, что я не сообщил сам себе этот факт в письме.
- Сайлас, - обращается ко мне офицер. - Не возражаешь, если мы вместе выйдем на улицу?
Я киваю и с осторожностью двигаюсь к нему. Не похоже, что я сделал что-то неправильно, так как он просит меня только поговорить с ним. Если я бы я сделал что-то плохое, он бы сразу прочитал мне мои права.
- Он знает, что не должен быть здесь, Грант! - рычит женщина и идет назад по коридору в сторону гостиной. - Он знает, но постоянно возвращается! Он просто пытается вывести меня из себя!
Эта женщина ненавидит меня. Сильно. И не знаю почему, но мне трудно извиниться за то, что я, черт побери, ей сделал.
- Лаура, - говорит он. - Я поговорю с Сайласом снаружи, но ты должна успокоиться и отойти в сторону так, чтобы я смог это сделать.
Она отходит в сторону и смотрит на меня, пока мы проходим мимо нее.
- Тебе все сходит с рук, как и твоему отцу, - обвиняет она.
Я отворачиваюсь, чтобы она не видела замешательства на моем лице, и следую за офицером Грантом, прижимая крепче рюкзак.
К счастью дождь закончился. Мы продолжаем идти, пока не останавливаемся рядом с моим автомобилем. Он поворачивается ко мне лицом, и я понятия не имею, буду ли я в состоянии ответить на вопросы, которые он собирается мне задать, но, к счастью, они не требуют ничего конкретного.
- Почему ты не в школе, Сайлас?
Сжимаю губы, раздумывая над ответом.
- Я ... - я смотрю через его плечо на проезжающую машину. - Я ищу Чарли.
Не знаю, стоило ли мне это говорить. Конечно, если полицейские не должны были знать, что она пропала, я бы уточнил это в письме. В письме говорилось только то, что мне нужно делать все, чтобы найти ее и заявить о пропаже. Неплохой первый шаг.
- Что значит, ты ее ищешь? Почему она не в школе?
Я пожимаю плечами.
- Я не знаю. Она не отвечает на мои звонки, сестра ничего о ней не слышала, а сегодня она не появилась в школе. - Я указываю рукой в направлении дома. - Ее собственная мать настолько пьяна, что не заметила ее пропажи. Так что я подумал, мне стоит попытаться найти ее самостоятельно.
Он склоняет голову, больше в удивлении, чем беспокойстве.
- Кто последний ее видел? И когда?
Я сглатываю и переминаюсь с ноги на ногу, испытывая неудобство.
- Я. Прошлой ночью. Мы слегка повздорили, и она отказалась ехать домой вместе со мной.
Он движением приказывает подойти кому-то позади нас. Я оборачиваюсь и вижу мать Чарли, стоящую в открытых дверях. Она перешагивает порог и направляется через двор к нам.
- Лаура, ты знаешь, где твоя дочь?
Она закатывает глаза.
- Она в школе, где и должна быть.
- Ее там нет, - отрицаю я.
Офицер Грант не сводит глаз с Лауры.
- Приходила ли Чарли домой прошлой ночью?
Лаура смотрит на меня, затем снова на офицера.
- Конечно приходила, - заявляет она, но в конце фразы ее голос затихает и звучит не совсем уверенно.
- Она лжет, - выпаливаю я.
Офицер Грант поднимает руку, жестом затыкая меня, по-прежнему направляя свои вопросы Лауре.
- Во сколько она приехала домой?
Я вижу замешательство на лице Лауры. Она пожимает плечами.
- Я наказала ее за пропуск школы на этой неделе. Так что, думаю, она была на чердаке.
Я закатил глаза.
- Ее даже не было дома! - чеканю я, повышая голос. - Эта женщина была, очевидно, слишком пьяна, чтобы знать в доме ли ее собственная дочь!
Она преодолевает расстояние между нами и начинает стучать кулаками по моим рукам и груди.
- Убирайся с моей собственности, сукин сын! - орет она.
Офицер руками обхватывает ее и глазами указывает мне на машину.
- В последний раз, Нэш. Возвращайся в школу.
Лаура дергается, пытаясь вырваться. Она не доставляет ему ни малейшего беспокойства, поскольку он удерживает ее крепкой хваткой. Кажется, для него это – норма, что заставляет меня задуматься, вызывала ли она из-за меня полицейских прежде.
- Но… Как же Чарли?
Я в замешательстве.
Почему никто не кажется обеспокоенным? Особенно ее собственная мать.
- Как сказала ее мама, она, вероятно, в школе, - отвечает он. - В любом случае, она появится на игре сегодня вечером. Там и поговорим.
Я киваю, но прекрасно понимаю, что не вернусь в школу. Беру свой мешок с тайнами Чарли и направляюсь прямо к своему дому, чтобы найти побольше информации.
Глава 2
Сайлас
Открываю дверь своего дома, вхожу и сразу останавливаюсь.
Все здесь мне совершенно незнакомо, даже картины на стенах.
Выжидаю несколько секунд, пытаясь сообразить, что делать дальше. Я мог бы обыскать дом или просмотреть фотографии, но я, скорее всего, уже делал это. Я в растерянности, но если я хочу выяснить, что случилось с Чарли, а точнее, что случилось с нами, то нужно сосредоточиться на том, чего я не делал прежде. Не стоит тратить время впустую.
Нахожу свою спальню и иду прямо к шкафу, к полке, на которой находятся все собранные нами вещи. Вываливаю все на кровать, в том числе и содержимое рюкзака. Перебираю вещи в надежде выяснить с чего следует начать. Слишком много вещей. Хватаю ручку, чтобы делать заметки, которые, как мне кажется, могут оказаться полезными на случай, если снова все забуду.
Я уже знаю многое о наших с Чарли отношениях за последнее время, но, кажется, этого недостаточно. Я почти ничего не знаю о том, как мы встретились или как разругались наши семьи. Не знаю, что послужило причиной наших злоключений, но чувствую, что лучше начать разбираться с самого начала.
Беру старое на вид письмо, адресованное Чарли от меня. Оно написано более четырех лет назад, и это лишь одно из многих писем, которые я захватил с ее чердака. Возможно, прочитав что-то, написанное мной самим, поможет мне выяснить что я собой представляю. Даже если этому письму уже четыре года.
Сажусь на кровать, прислоняюсь к ее спинке и начинаю читать.
Чарли,
Можешь ли ты вспомнить хоть одни каникулы, которые мы провели друг без друга? Я думал об этом сегодня.
Никогда не случалось так, что были просто я и моя семья. Это всегда наши родители, Лэндон, Джанет, ты и я.
Одна большая счастливая семья.
Я даже не уверен, отмечали ли мы по-отдельности праздники. Рождество, Пасха, День Благодарения. Мы всегда праздновали их вместе, либо в вашем, либо в нашем доме. Вероятно поэтому я всегда чувствовал, что у меня есть не только младший брат. Мне казалось, что у меня брат и две сестры.
Я не могу представить, что все может быть иначе, что ты - не часть моей семьи.
Но я боюсь, что все испортил. И я не знаю, что сказать, потому что не хочу извиняться за вчерашний поцелуй. Знаю, я должен сожалеть об этом, и делать все возможное, чтобы в конец не разрушить нашу дружбу, но я не жалею об этом. Я хотел совершить эту ошибку уже очень давно.
Я пытался выяснить когда же изменились к тебе мои чувства, но понял, что они не изменились. Мои чувства к тебе, как к моему лучшему другу, остались прежними, они просто видоизменились.
Да, я люблю тебя, но теперь, влюблен. Теперь, ты для меня не просто лучший друг, а лучший друг, которого я хочу поцеловать.
И да, я любил тебя, как брат любит сестру. Но теперь я люблю тебя, как парень любит девушку.
Поэтому, несмотря на тот поцелуй, обещаю, что между нами ничего не изменилось. Все стало чем-то большим. Лучшим.
Вчера вечером, когда ты лежала рядом со мной на той кровати, глядя на меня и заливаясь смехом, я не мог ничего с собой поделать. У меня так много раз перехватывало дыхание от восхищения тобой и так бешено колотилось сердце. И прошлый вечер оказался выше сил любого четырнадцатилетнего подростка. Поэтому я взял твое лицо в свои руки и поцеловал так, как мечтал сделать это уже больше года.
В последнее время, находясь рядом с тобой, я чувствую себя слишком пьяным, чтобы поговорить. Хоть я никогда прежде не пробовал алкоголь, уверен, что целовать тебя сродни опьянению. Если это так, то я уже боюсь заработать алкоголизм, потому что становлюсь зависимым от твоих поцелуев.
Я ничего не слышал от тебя с тех пор, как ты выбралась из-под меня и ушла из моей комнаты прошлым вечером, так что я начинаю беспокоиться, что тебе не запомнился наш поцелуй.
Ты не берешь трубку. Ты не отвечаешь на сообщения. Вот почему я пишу тебе это письмо. На случай, если тебе требуется напоминание о твоих реальных ко мне чувствах. Потому что, похоже, ты пытаешься все забыть.
Пожалуйста, не забывай, Чарли.
Ни за что не позволяй своему упрямству убедить себя в том, что наш поцелуй был ошибкой.
Никогда не забывай, насколько правильным казалось ощущение, когда мои губы, наконец, коснулись твоих.
Никогда не прекращай хотеть моих поцелуев.
Никогда не забывай, как ты притянулась ближе, желая почувствовать биение моего сердца.
Никогда впредь не останавливай меня от поцелуев, когда твой смех заставит меня желать снова стать твоей частью.
Никогда не прекращай хотеть моих объятий, таких, что были прошлым вечером.
Никогда не забывай, что со мной был твой первый поцелуй.
Никогда не забывай, что с тобой будет мой последний.
Никогда не прекращай любить меня в промежутке между ними.
Никогда не прекращай, Чарли.
Никогда не забывай.
Сайлас
Не знаю, как долго я смотрю на письмо. Достаточно долго, чтобы во мне родилось чувство неловкости.
Почему, совершенно не зная этой девушки, я верю каждому, написанному в письме слову? И, кажется, даже чувствую это. Мой пульс начинает ускоряться, потому что я сделал все что мог за последний час, пытаясь найти ее.
Мне необходимо знать, что она в порядке.
Я беспокоюсь о ней.
Я должен найти ее.
Хватаю еще одно письмо, чтобы раздобыть еще больше подсказок, когда звонит мой телефон. Отвечаю, не глядя на экран. Нет смысла отслеживать входящие звонки, потому что я все равно не знаю звонящих мне людей.
- Алло?
- Ты вообще осознаешь, что сегодня одна из самых важных игр для твоей футбольной карьеры, а? Почему ты, черт возьми, не в школе?
Голос грубый и злой.
Вероятно, мой отец.
Я отнимаю телефон от уха и смотрю на него. Я понятия не имею что говорить. Мне необходимо прочитать другие письма, прежде чем я узнаю, как Сайлас обычно реагирует на своего отца. Мне нужно узнать больше о людях, которые, видимо, знают обо мне все.
- Алло? - повторяю я.
- Сайлас, я не знаю, что проис…
- Я тебя не слышу, - заявляю я громче. - Алло?
Прежде чем он снова заговорит, завершаю вызов и кидаю телефон на кровать. Хватаю все письма и дневники, что вместились в рюкзак.
Мне пора спешить, я не должен быть здесь. Кто-то может прийти, а я еще не готов к общению.
Тем более, с отцом.
Глава 3
Чарли
Где я?
Это первый вопрос.
И второй – Кто я?
Я трясу головой из стороны в сторону, словно это простое движение поможет привести голову в порядок. Люди обычно просыпаются и знают, кто они есть…
Ведь так?
Мое сердце стучит очень быстро и отдается болью в груди. Боюсь принять сидячее положение, боюсь того, что могу увидеть.
Я растеряна… потрясена и начинаю плакать.
Это вообще нормально не знать кем ты являешься, но понимать, что ты не из плаксивых?
От злости на саму себя за предательские слезы, резким движением стираю их с лица и сажусь, сильно ударившись головой о металлические прутья кровати. Вздрогнув от боли, потираю ушибленное место.