Мои руки начинают трястись. Пульс стучит внутри головы, где-то в области глаз. Я зажмуриваюсь и запускаю руки в волосы, пытаясь скрыть волнение.
- Прошу вас, - умоляю я. – Если Вы что-нибудь знаете, пожалуйста, расскажите.
Она начинает медленно качать головой. Назад и вперед, назад и вперед.
- Все не так просто, Сайлас, - произносит она.
Она знает мое имя. Мне хочется закричать «Победа!», но я до сих пор не получил никаких ответов.
- Прошлой ночью вам выпала пустая карта. Раньше такого не бывало.
Она проводит рукой по колоде карт и выкладывает их в одну линию.
- Я слышала о таком. Мы все слышали, что так бывает. Но я не знаю никого, кто в действительности встречал подобное.
Пустая карта? Мне кажется, я припоминаю, что читал об этом в записях, правда толку никакого, потому что тех самых записей больше нет. И, вообще, кого она имела в виду, когда сказала: «мы все слышали, что так бывает».
- Что это означает? Что вы можете рассказать? Как мне найти Чарли?
Вопросы сыплются один за другим, сталкиваясь между собой.
- Фотография, - изрекает она. – Почему вас так интересует этот дом?
Я раскрываю рот, чтобы рассказать ей о фотографии на стене спальни Чарли, но тут же захлопываю его. Не уверен, что могу ей доверять. Я ее совсем не знаю. Она первая, кто знает что со мной происходит. Это может оказаться разгадкой, а может и указывать на ее причастность. Если я и Чарли находимся под каким-нибудь заклинанием, она, скорее всего, одна из немногих, кто может быть в курсе чего-то подобного.
Боже, это просто смешно. Заклятие? Почему я вообще думаю о такой ерунде?
- Мне просто любопытно узнать, - отвечаю я, скрыв истинную причину моего интереса к дому на фотографии. – Что еще вы можете рассказать?
Она продолжает выравнивать карты, так больше и не перемешав их.
- Что я могу тебе рассказать… единственное, что я скажу, тебе следует запомнить, кто-то отчаянно хочет, чтобы вы все забыли. – Наши взгляды встречаются, и она снова приподнимает подбородок. – Ты можешь идти. Больше я ничем помочь не могу.
Она отодвигается от стола и встает. Ее балахон приподнимается от резких движений, а ее обувь наталкивает меня на мысли о шарлатанстве. Я уверен, что цыгане ходят босиком. Или она – ведьма? Колдунья? Кем бы она ни была, я отчаянно надеюсь, что она сможет помочь больше, чем сейчас. По своим колебаниям, я понял, что не особо верю во все это дерьмо. Но мое отчаяние превышает скептицизм. И если мне понадобится поверить в драконов, чтобы найти Чарли, то я буду первым, кто поднесет меч к огненной морде.
- Должно быть что-то еще, - заявляю я. – Я не могу отыскать Чарли. Не могу ничего вспомнить. Я даже не знаю с чего начать. Вы должны дать мне больше информации.
Я встаю, мой взгляд сквозит отчаянием еще сильнее, чем голос.
Она только наклоняет голову и улыбается.
- Сайлас, ответы на интересующие тебя вопросы находятся у очень близкого тебе человека. – Она указывает на дверь. – Ты можешь идти. Тебе многое нужно найти.
У близкого человека?
У моего отца? Лэндона? С кем еще я близок, помимо Чарли?
Я смотрю на шторы из бус и снова на нее. Но она уже направляется к двери в задней части здания. Наблюдаю, пока она уходит.
И прижимаю ладони к лицу. Мне хочется заорать.
Глава 12
Чарли
Когда я просыпаюсь, вокруг сплошная чистота. Ни риса, ни сосисок, никаких осколков фарфора, чтобы порезать эту тварь.
Ого! Что это было? Кажется, я немного не в себе…
У нее отличный план - вырубить Сэмми, принести ей отстойную еду, вырубить Сэмми, принести ей отстойную еду.
Но в этот раз, когда она возвращается, она не приносит отстойную еду. В ее руках полотенце и кусок мыла.
Наконец-то! Ванная.
- Время душа, - говорит она.
Сейчас она не так дружелюбна. Ее губы сжаты в прямую линию. Я встаю и жду, что меня начнет пошатывать. Укол в шею действует сильнее, чем другие препараты, которыми меня пичкают, но я не чувствую себя как в тумане. Моя голова в порядке, а тело готово слушаться.
- Почему приходите только вы? – спрашиваю я. – Если вы медсестра, то должны работать по сменам.
Она отворачивается и идет к выходу.
- Эй?
- Веди себя прилично, - бросает она. – В следующий раз для тебя все закончится не так благоприятно.
Я закрываю рот, потому что она собирается вывести меня из этого ящика, а я очень, очень хочу увидеть, что находится по ту сторону двери.
Она открывает дверь и позволяет мне пройти вперед. Передо мной оказывается еще одна дверь. Я в замешательстве. Она поворачивает направо, и я вижу проход. Ванная расположена с правой стороны. Я не пользовалась туалетом в течение нескольких часов, и стоило мне только увидеть его, как мочевой пузырь отдается болью.
Она протягивает мне полотенце.
- В душе только холодная вода. Не задерживайся.
Закрываю дверь, и словно оказываюсь в бункере. Без окон, одни голые бетонные стены. У туалета нет ни крышки, ни сидения, только дыра в полу рядом с раковиной. Но я все равно им пользуюсь.
На краю раковины лежат чистая пижама и нижнее белье. Пока писаю, осматриваю все вокруг. Абсолютно все. Из стены возле пола выступают ржавые трубы. Я спустила воду и двинулась в ту сторону. Ощупываю все, к чему прикасаюсь. Отвратительно. Кусок трубы разъело ржавчиной.
Я подхожу к душу, чтобы включить воду на тот случай, если она подслушивает у двери. От стены еле удается отодрать крошечный кусок металла. Хоть что-то, во всяком случае.
Беру его с собой в душ и держу в одной руке, пока моюсь. Вода очень холодная, мои зубы стучат, не переставая. Пытаюсь крепче сжать челюсть, но этот стук все равно эхом отдается в голову, с какой бы силой я не старалась его сдержать.
Какая же я жалкая! Не могу контролировать свои собственные зубы. Свои воспоминания. Не могу контролировать питание, сон, прием душа и использование туалета.
Единственное, чем, мне кажется, я могу управлять, так это возможностью сбежать из этого места. Я со всей силы сжимаю кусок трубы в руках, понимая, что только это может подарить мне хоть какой-то контроль над ситуацией. К моменту выхода из ванной, он уже завернут в туалетную бумагу и спрятан в нижнем белье, в простых белых трусиках, которые оставили для меня.
Я пока не придумала план действий, так что просто дождусь подходящего момента.
Глава 13
Сайлас
Темно. Я за рулем более двух часов, без всяких идей куда и как ехать дальше. Я не могу вернуться домой. Я не могу отправится в дом Чарли. Я больше никого не знаю, поэтому единственное, что мне остается – ехать.
У меня восемь пропущенных вызовов. Два из них от Лэндона. Один от Джанет. Остальные от моего отца.
Также у меня восемь голосовых сообщений, ни одно из которых я еще не слушал. Не хочу беспокоиться сейчас по этому поводу. Никто из них не имеет ни малейшего понятия что происходит на самом деле, и никто не поверит, если я расскажу. Я не виню их. Я продолжаю прокручивать в голове весь день, и мне смешно даже верить в то, что я - тот, кто его проживает.
Все слишком смешно, но чересчур реально.
Я заезжаю на АЗС, чтобы заправить машину. Не уверен, ел ли я что-нибудь за сегодня, что с моей стороны весьма легкомысленно, поэтому беру в магазине пакет чипсов и бутылку воды.
Пока бак заполняется бензином, я думаю о Чарли.
Когда я возвращаюсь на дорогу, я по-прежнему думаю о Чарли.
Интересно, кушала ли сегодня Чарли?
Интересно, одна ли она?
Интересно, заботятся ли о ней?
Интересно, каким образом я должен ее искать, если в данный момент она может находиться в любой точке мира? Все, что я делаю – езжу кругами, замедляясь каждый раз, как вижу идущую по тротуару девушку.
Я не знаю, где искать. Я не знаю, куда идти. Я не знаю, как быть тем парнем, который ее спасет.
Интересно, что делают люди, когда им некуда идти?
Интересно, это и есть ощущение сумасшествия? Тотальное лишение рассудка. Ощущение, что я абсолютно не могу контролировать собственный мозг.
А если контролирую не я… то, кто?
Мой телефон снова звонит. Смотрю на номер звонящего - это Лэндон. Не знаю, почему решаю ответить на его звонок. Может просто потому, что устал копаться в собственной голове, не получая ответов. Съезжаю на обочину, чтобы поговорить с ним.
- Алло?
- Пожалуйста, объясни мне, что, черт возьми, происходит.
- Тебя кто-нибудь слышит?
- Нет, - сообщает он. - Игра только что закончилась. Папа общается с полицией. Все переживают за тебя, Сайлас.
Я не отвечаю. Паршиво, что они беспокоятся обо мне, но еще хуже, что никто, кажется, не беспокоится о Чарли.
- Чарли еще не нашли?
Я слышу, как на фоне кричат люди. Словно он позвонил мне в секунду окончания игры.
- Они ищут, - произносит он.
Но в его голосе есть кое-что еще. Что-то невысказанное.
- Что, Лэндон?
Он снова вздыхает.
- Сайлас… они тебя тоже ищут. Они думают, что… - его голос полон беспокойства. - Они думают, ты знаешь, где она.
Я закрываю глаза. Знал, что это случится. Вытираю ладони о джинсы.
- Я не знаю, где она.
Проходит несколько секунд, прежде чем Лэндон продолжает.
- Джанет пошла в полицию. Сказала, что заметила твое странное поведение, поэтому, когда нашла вещи Чарли в рюкзаке, запертом в шкафчике раздевалки, передала их в полицию. У тебя был ее кошелек, Сайлас. И ее телефон.
- Наличие у меня вещей Чарли вряд ли можно расценивать как доказательство того, что я несу ответственность за ее исчезновение. Это доказательство того, что я ее парень.
- Возвращайся домой, - просит он. – Скажи им, что тебе нечего скрывать. Ответь на их вопросы. Если ты будешь с ними сотрудничать, то у них не будет оснований обвинять тебя.
Ха! Если бы я только мог ответить на их вопросы.
- Как думаешь, мне следует предпринять что-то по поводу ее исчезновения?
- А ты? - спрашивает он немедленно.
- Нет.
- Тогда нет, - соглашается он. - Не думаю, что тебе стоит что-либо делать. Где ты?
- Я не знаю.
Я слышу приглушенный шум, словно он прикрывает телефон рукой. Я слышу на фоне голоса.
- Ты дозвонился до него? – задает вопрос мужчина.
- Все еще пытаюсь, папа, - ворчит Лэндон.
Снова бормотание.
- Слышишь меня, Сайлас? – обращается ко мне он.
- Да. У меня вопрос, - вспоминаю я. - Ты когда-нибудь слышали о месте под названием
ДОМ РАСПОЛОЖЕН НА ДВУХ С ПОЛОВИНОЙ ГЕКТАРАХ ЗЕМЛИ, С ВИДОМ НА ОЗЕРО БОРНЕ. ОН БЫЛ ПОСТРОЕН В 1860 ГОДУ, РОВНО ЗА ГОД ДО НАЧАЛА ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ. ДОМ ПЕРВОНАЧАЛЬНО НАЗЫВАЛСЯ “LA TERRE RENCONTRE L'EAU”, ЧТО ОЗНАЧАЕТ «ЗЕМЛЯ ВСТРЕЧАЕТСЯ ВОДОЙ.»
ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ ИСПОЛЬЗОВАЛСЯ В КАЧЕСТВЕ БОЛЬНИЦЫ, ПРИНИМАЯ РАНЕНЫХ СОЛДАТ КОНФЕДЕРАЦИИ. ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ПОСЛЕ ВОЙНЫ, В 1880 ГОДУ, ДОМ БЫЛ ПРИОБРЕТЕН БАНКИРОМ ФРЭНКОМ ВИНВУДОМ. ДОМ ОСТАЛСЯ ВО ВЛАДЕНИИ СЕМЬИ, ПЕРЕДАВАЯСЬ В ТЕЧЕНИЕ ТРЕХ ПОКОЛЕНИЙ, И, В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ, ДОСТАЛСЯ, ТОГДА ТРИДЦАТИЛЕТНЕМУ, БРЕТТУ ВИНВУДУ В 1998 ГОДУ.
БРЕТТ ВИНВУД И ЕГО СЕМЬЯ ЖИЛИ В ДОМЕ, ПОКА В 2005 ГОДУ, УРАГАН КАТРИНА НЕ НАНЕС ЗНАЧИТЕЛЬНЫЙ УЩЕРБ ИМУЩЕСТВУ. СЕМЬЯ БЫЛА ВЫНУЖДЕНА ОТКАЗАТЬСЯ ОТ ДОМА, И ОН ОСТАВАЛСЯ НЕЗАСЕЛЕННЫМ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ НАЧАЛОСЬ ЕГО ВОССТАНОВЛЕНИЕ. ДОМ ПОЛНОСТЬЮ БЫЛ РАЗРУШЕН И ПЕРЕСТРОЕН, ОРИГИНАЛЬНЫМИ СОХРАНИЛИСЬ ЛИШЬ ЧАСТЬ ВНЕШНИХ СТЕН И КРЫША.
В 2011 ГОДУ СЕМЬЯ ВИНВУД ВЕРНУЛАСЬ В СВОЙ ДОМ. ВО ВРЕМЯ ЦЕРЕМОНИИ ОТКРЫТИЯ, БРЕТТ ВИНВУД ОБЪЯВИЛ НОВОЕ ИМЯ ДОМА: «JAMAIS JAMAIS».
КОГДА ЕГО СПРОСИЛИ, ПОЧЕМУ ОН ВЫБРАЛ ФРАНЦУЗСКИЙ ВАРИАНТ ФРАЗЫ «НИКОГДА-НИКОГДА», ОН ОТВЕТИЛ, ЧТО ЕГО ЧЕТЫРНАДЦАТИЛЕТНЯЯ ДОЧЬ, ШАРЛИЗ ВИНВУД, ВЫБРАЛА НАЗВАНИЕ. «ОНА ГОВОРИТ, ЧТО ЭТО - УВАЖЕНИЕ К СЕМЕЙНОЙ ИСТОРИИ. НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАТЬ ТЕХ, КТО ДАЛ НАМ ВОЗМОЖНОСТЬ ЖИТЬ. НИКОГДА НЕ ПРЕКРАЩАТЬ ПОПЫТКИ УЛУЧШИТЬ МИР ДЛЯ ТЕХ, КТО БУДЕТ ЖИТЬ ПОСЛЕ НАС.
СЕМЬЯ ВИНВУД ПРОЖИВАЛА В ДОМЕ ДО 2013 ГОДА, ДО МОМЕНТА, КОГДА ОН ЛИШИЛСЯ ПРАВА ВЫКУПА ПОСЛЕ РАССЛЕДОВАНИЯ ФИНАНСОВОЙ ГРУППЫ ВИНВУД-НЭША. ДОМ БЫЛ ПРОДАН НА АУКЦИОНЕ В КОНЦЕ 2013 ГОДА АНОНИМНОМУ ПОКУПАТЕЛЮ.
Я добавил страницу в избранное в телефоне и пометил статью. Я нашел его лишь когда подъехал к запертым воротам.
Высота ворот впечатляет, словно давая посетителям знать, что люди за этими воротами сильнее, чем люди снаружи.
Интересно, это ли чувствовал отец Чарли, когда жил здесь? Интересно, насколько могущественным он себя чувствовал, когда кто-то другой получил право собственности на имущество, которое передавалось в его семье из поколения в поколение?
Закрытая дорога плавно переходит в ворота, в конце которой расположился дом. После попытки найти окольный путь или попробовать пройти через ворота, делаю вывод, что не получится ни того, ни другого. Уже темно, так что я мог просто не заметить еще один вход.
Не знаю, почему мне надо попасть за ворота, но у меня стойкое ощущение, что фотография этого дома – ключ к загадке.
Принимая во внимание, что меня ищут для допроса, видимо, будет лучше никуда не ехать, так что решаю остаться здесь до утра. Выключаю зажигание автомобиля. Если я собираюсь продолжить свои поиски и обнаружить завтра что-нибудь стоящее, необходимо несколько часов поспать.
Я опускаю кресло, закрываю глаза и думаю, приснятся ли мне сны. Не знаю, что мне может присниться. Сны не придут, если я не засну, но чувствую, что заснуть этим вечером не смогу
От этой мысли резко открываю глаза.
Видео.
В одном из писем, я упомянул, что засыпаю, просматривая видео со спящей Чарли. Ищу свой телефон. Нажимаю воспроизведение и жду.
Сейчас я впервые услышу голос Чарли.
Глава 14
Чарли
Снова сплю.
Но на этот раз не из-за таблеток. Я сделала вид, что проглотила их, закинув за щеку. Они уже начали растворяться, пока она наконец не ушла. Как только дверь за ней закрылась, я выплюнула их в руку.
Никакой больше сонливости. Мне нужен ясный ум.
Я спала по собственному желанию, и мне снились прежние сны. Сны об одном и том же парне, как в первом сне. Или я должна сказать, в первом воспоминании? В моем сне, парень вел меня через грязные улицы. Он не смотрел на меня, глядя перед собой, его тело тянуло вперед, словно невидимой силой. В левой руке была камера. Он внезапно остановился и посмотрел на улицу. Я проследила за его взглядом.
- Вот, - кивнул он. - Смотри.
Но я не хочу смотреть. Наоборот, я отвернулась и уставилась в стену напротив. Затем, внезапно, моя рука больше не в его руке. Я обернулась посмотреть и вижу, как он пересекает улицу и подходит к женщине, сидящей по-турецки у стены. В руках она прижимала крошечного ребенка, завернутого в шерстяное одеяло. Парень присел перед ней. Они долго говорили. Он вручил ей что-то, и она улыбнулась. Когда он встал, ребенок начал плакать. Вот когда он сделал фотографию.
Я все еще могу видеть ее лицо, даже после пробуждения, но это реальная картинка из жизни, а фото. То самое, которое он сделал. Мать в оборванной одежде, с запутанными и растрепанными волосами, смотрит на ребенка, его крошечный рот открыт в крике, а на заднем фоне ярко-синяя дверь со сколотой краской.