— Мы познакомились друг с другом. — Рука Алекса упала вниз, и он настороженно взглянул на брата — Лео, казалось, был готов убить его.
Хезер почувствовала, как в ее груди медленно вскипает возмущение. Лео может делать все, что угодно, чтобы избегать ее, может злиться на то, что она все еще находится здесь, в то время как он думал, что избавился от нее, но это не дает ему права обрушивать свой гнев на брата.
— А чем вы, собственно, здесь занимались? — спросил Лео тихим голосом, от которого по спине Хезер пробежала холодная дрожь.
— Занимались?
— Алекс со смехом встретил этот безобидный вопрос, но Хезер уловила скрытую нервозность, и ее сердце дрогнуло, когда она поняла, что братья не могут быть равными соперниками в поединке — ни в физическом, ни в словесном… Лео выйдет победителем, и прямо сейчас — хотя Хезер не могла понять почему — он выглядел так, будто был готов броситься на своего брата.
— Лео! О чем ты говоришь? — Хезер сделала шаг к нему, но замерла на месте под его взглядом.
— Я говорю о том, что застал здесь вас двоих, воркующих в обнимку на диване, словно голубки, — процедил он сквозь зубы, двинувшись к ней, хотя на самом деле ему безумно хотелось подойти к Алексу и показать ему, кто здесь главный. Но из уважения к матери он не сделал этого. Сжав кулаки, Лео опустил руки, но та война, которую он вел сам с собой, не могла долго продолжаться.
— Лео, пожалуйста, — умоляла его Хезер, охваченная еще большим смятением. Неужели он ревнует? Ведь это были гневные, собственнические слова ревнивого любовника, но ведь Лео никогда не испытывал к ней ничего подобного.
Казалось, воздух сгустился в ожидании неминуемой грозы.
— Два голубка? Ты, должно быть, шутишь, Лео! Я сказал тебе, что мы с Хезер просто беседовали.
— О чем? О чем же вы говорили, что вам пришлось сплестись друг с другом?
— Мы не сплетались, — запротестовала Хезер, в то время как ее сердце продолжало отбивать бешеную дробь.
Они отскочили друг от друга как любовники, которых застигли на месте преступления, мелькнула у Лео мысль, и чем больше они защищают себя, тем больше раскрывают себя перед ним. Гнев помутил его разум, отравил кровь. Лео не понимал, откуда взялось это чувство. Он просто ощущал его вкус во рту, и ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы вновь обрести хваленый железный самоконтроль.
Показалось ли ему, или она действительно выглядела растрепанной? Сейчас перед ним стояла женщина, которая три дня назад призналась ему в любви, шокировав его своей откровенностью. Она бросила ему перчатку, но он не собирался ее поднимать. Ведь он не давал ей ни малейшего повода думать о том, что собирается связать с ней свою жизнь. Она не только не желала видеть эту режущую глаза истину, но и упрямо отказывалась воспользоваться двумя вариантами выхода, которые были предоставлены ей: либо исчезнуть тихо, без всяких скандалов, либо забыть о своих глупых мечтах и продолжать их отношения, что было предпочтительнее для Лео. Ей следовало бы знать, постоянно повторял он, что, раскрыв все свои карты, она подорвала его идеальную защиту.
Он не хотел длительных отношений. Разве он не дал Хезер ясно это понять, пока они были вместе? Более того, Лео позволил ей, как ни одной другой женщине, задать ему вопросы о его личной жизни, и рассказал такие вещи о своем браке, которые никогда никому не рассказывал. Конечно, он посвятил ее не во все детали, но никто не мог упрекнуть его в том, что он не был честен с ней, — она, по крайней мере, должна была понять намек.
Три дня подряд он убеждал себя в том, что должен быть безжалостен к этой единственной женщине, осмелившейся проникнуть сквозь защитные барьеры, которые он воздвиг вокруг себя.
И Лео решил поговорить с ней в последний раз, чтобы между ними не было никаких недоразумений.
Насколько же он был изумлен, когда обнаружил Хезер вместе со своим братом, обнявшихся на диване в полнейшей темноте.
Лео, включив свет, направился к ним, чтобы взглянуть в глаза сначала ей, потом своему брату.
— Я думала, ты сегодня не вернешься. — Хезер нарушила неловкое молчание самым худшим объяснением, которое только можно было придумать, — и на мрачном лице Лео заиграли желваки.
Эти слова он меньше всего ожидал от нее услышать. Разве так реагируют женщины, испытывающие безответную любовь? Его охватили неприятные, противоречивые чувства. Раньше он никогда не осознавал, что живет в особом комфорте и эта жизнь закрыта для других людей. Теперь же он понял, что Хезер ворвалась в его защитный купол, и он больше не мог чувствовать себя прежним человеком, и совсем не потому, что на сцене снова появился его брат.
Лео понял, что зашел в тупик: в голове возникла масса странных вопросов, на которые у него не нашлось ответов. И ему это не понравилось. Лео пришлось сдержать свой гнев. Он был вынужден спросить себя: почему же на самом деле он пришел в такую ярость? Может, он рассердился из-за того, что Хезер, признавшись ему в любви, — а говорила она вполне искренне, — тут же отказалась от своих слов и побежала в объятия к его брату.
— Где же я должен быть, по-твоему?
— Кэтрин сказала, что ты уехал в Лондон. Сейчас уже очень поздно, поэтому я думала, что ты останешься там на ночь. — Хотя лицо Лео оставалось холодным и неподвижным, как камень, Хезер все равно почувствовала необыкновенную силу, которую он излучал, и у нее даже закружилась голова. — Я… я пойду домой. Вам с братом, наверное, надо о многом поговорить.
Пред мысленным взором Лео возникла картина: Хезер и его брат сидят рядом в полутемной комнате, так близко друг к другу, что между ними не поместилась бы даже подушка. И этот образ мучил его. Обычно Лео решительно отметал все, что грозило нарушить его драгоценное душевное спокойствие, но сейчас он неожиданно обнаружил, что не может так поступить.
Лео заставил себя взглянуть на Алекса. За последние несколько лет он встречался с ним всего несколько раз, и его неприятно удивила мысль, что брат, хотя и был ниже его ростом и не обладал такой развитой мускулатурой, привлекал женщин. Он был эмоциональным и порывистым — как раз таким, чтобы кататься по всему миру на мотоцикле. Как раз таким, чтобы оказаться на одной волне с Хезер. Свободная душа. Нервы Лео напряглись до предела, и где-то в глубине как глыба льда появилась решимость.
— Да, действительно, — согласился Лео, и не один мускул не дрогнул на его лице. — Во-первых, позволь мне извиниться перед тобой за то, что я неправильно истолковал ситуацию. — Повернувшись к Хезер, он заставил себя очаровательно улыбнуться. — Ты должна простить своего любовника за то, что он тебя немного приревновал.
Любовника? Разве «бывший любовник» — не более точное определение для описания их нынешних отношений? Хезер взглянула на него в полнейшем замешательстве. Неужели Лео только что приревновал ее к собственному брату?
— Но… но… — заикаясь, выдавила она, необыкновенно смутившись, когда Лео стал медленно приближаться к ней. Она взглянула на Алекса, который был так же растерян, как и она, а затем — снова на Лео.
Значит, она все рассказала брату. Лео увидел, как они обменялись взглядами, и мгновенно оценил ситуацию. Она открыла Алексу душу! Сильная ярость, которая охватила его, сменилась совсем другим чувством. Она любит его. Теперь он был в этом уверен, и это знание подействовало на него успокаивающе. Впервые в жизни он не расстроился оттого, что неправильно оценил ситуацию.
— Любовная размолвка, — бросил он своему брату и, подойдя к Хезер, запустил свои длинные пальцы в ее волосы. На ощупь они были приятными и шелковистыми. Даже лучше, чем он воображал. Все эти дни он представлял, как будет говорить с ней — четко, строго, не выражая никаких эмоций и демонстрируя холодность. Но сейчас вся его решимость исчезла без следа.
Лео почувствовал боль в паху и попытался подавить неожиданный наплыв обжигающего возбуждения. Но его приводили в неистовство эти мягкие волосы и полные губы, которые так и манили прикоснуться к ним…
Не в силах сдержать себя, Лео наклонил голову и поцеловал ее.
— Ты плакала, — прошептал он прямо ей в губы. — Из-за меня?
— Лео, нет…
Хезер оттолкнула его, но ее руки дрожали, а он был необыкновенно сильным. Он взял ее ладони в свои и тихо, требовательно повторил свой вопрос, и когда Хезер едва заметно кивнула, его мгновенно охватило ощущение первобытного триумфа.
Хезер не могла заставить себя взглянуть в глаза Лео, но она поняла, как он доволен ее унизительной, вынужденной капитуляцией, и с гневом отпрянула от него. Она забыла, что Алекс по-прежнему находился в комнате. Лео мог так поступить с ней — заставить забыть обо всем и испытать чувство унижения, и именно это он и сделал. Зачем? Чтобы доказать, что он может? Он не любит и не хочет ее! Его даже не беспокоила мысль о том, что она возжелала другого мужчину. Он привык к полному подчинению. Его деловая хватка и финансовая проницательность помогли ему покорить множество людей, которые теперь были готовы беспрекословно подчиняться ему, а его сексуальная привлекательность была настолько велика, что любая женщина — стоило ему только щелкнуть пальцами — сразу же бежала за ним. И сейчас эта жажда властвовать взыграла в нем, велев ему привязать ее к себе.
Взглянув в лицо Лео, надменное и властное, Хезер с трудом подавила в себе мгновенно возникшее возбуждение, которое вызывала его близость. Дрожа, она яростно высвободилась из его объятий.
— Я влюбилась в тебя, Лео, — сказала она ему, стараясь говорить тихо и сдержанно. — И, конечно, сейчас нахожусь в расстроенных чувствах. Но я не собираюсь плакать о тебе всю оставшуюся жизнь. У меня уже были отношения, из-за которых я пролила много слез, — больше этого не будет.
— Не надо ставить меня на одну доску с твоим бывшим мужем! Я уже сказал тебе, что этот человек — насекомое!
— Мы были слишком молоды, когда поженились, и он испытывал слабость к женскому полу. Но разве ты другой?
— Мне достаточно одной женщины, — ответил Лео, все еще блаженствуя от осознания того, что Хезер расстроилась из-за него. Конечно, он совершенно не хотел бы видеть ее несчастной, — но если она рыдала из-за него, то это гораздо лучше, черт возьми, чем если бы она нашла себе утешение в объятиях какого-то другого мужчины. — Я не гуляю ни с кем, если знаю, что есть женщина, которая согревает мне постель.
— Тебе достаточно одной женщины лишь на то время, пока это тебя устраивает, — произнесла Хезер, сделав еще один шаг назад и скрестив руки на груди. — Ты четко дал понять, что никогда не вводишь женщин в заблуждение, но они все равно готовы пойти ради тебя на все. И ты блаженствуешь. Конечно, рано или поздно это тебе надоедает, и когда ты расстаешься со своими подругами, напоминаешь им о том, что никогда ничего им не обещал.
— Это называется — быть честным.
— Это называется — быть коварным. Ты тоже насекомое, Лео, только другого рода!
Лео вспыхнул от гнева, когда его, как он считал, безупречная репутация честного мужчины была втоптана в грязь всего лишь одной фразой. Он тут же усомнился в правильности своих выводов. А действительно ли Хезер, обезумев от мучительной любви к нему, открыла душу его нехорошему брату? А что, если она подсознательно сравнивала его, Лео, с Алексом? Был ли Алекс «насекомым»? Нет. Для нее он был подобен свежевыпеченному хлебу со своим вечным принципом «Давай возьмемся за руки и обсудим наши чувства».
Ревность — слабость, которую Лео никогда не признавал и всячески подавлял, — заволокла его разум красным туманом. В довершение всего его брат имел наглость сказать ему:
— Может быть, ты сделаешь паузу и послушаешь других для разнообразия?
— А может быть, послушаешь ты, младший брат? К ней доступ запрещен!
— Минуточку! — гневно воскликнула Хезер, услышав грозное предупреждение Лео. — Ты говоришь обо мне? Если так, то хочу напомнить тебе, что я — не твоя собственность!
— Ты влюблена в меня!
Хезер умолкла, проклиная себя, свой безумный поступок и тот момент, когда она решилась открыться Лео. Теперь он использовал ее любовь против нее. Боль от ощущения предательства была так велика, что слезы подступили к ее глазам, и Хезер стала смотреть вниз, на свои ноги, пытаясь подавить в себе желание безудержно разрыдаться. Но она и так уже достаточно плакала здесь перед Алексом. Хватит!
«Но я не отпущу ее», — эта мысль молнией блеснула в сознании Лео, заставив его напрочь забыть о своем убеждении никогда не связывать свою судьбу с женщиной. Такая обуза была ему не нужна. У него есть сын. И этого достаточно. Лео даже не понял, что произнес свою мысль вслух, пока Хезер, неподвижно стоявшая перед ним, словно статуя, не попросила его повторить то, что он сказал.
— Ты права, — сказал ей Лео, направляясь к камину, к которому она отступила. Он забыл о присутствии своего брата, будто волшебный джинн из лампы заставил его исчезнуть из комнаты. В висках Лео стучало, но чувствовал он себя хорошо. Спокойно. — Я — другой вид насекомого.
— Ч-ч-что?..
Хезер как будто выпала из реальности. Она хотела отодвинуться от Лео, который протянул к ней руку, но ноги ее словно приросли к земле. Что он имел в виду, когда сказал, что не отпустит ее? Правильно ли она расслышала? Ее сердце забилось быстрее, а голова закружилась. Горящий взгляд Лео проникал в душу и будоражил все ее существо. Вот что делает с людьми любовь: любимый человек имеет над тобой такую власть, что мозг отказывается работать, а тело перестает слушаться. Но ведь это несправедливо!
— Я хочу сделать тебе предложение, — торжественно заявил Лео.
— Ты хочешь сделать мне предложение?
— Да, — подтвердил Лео.
— Какое предложение? — слабым голосом спросила Хезер.
— А разве есть варианты? — Лео нахмурился, не увидев восторга на ее лице.
— Да, варианты возможны!
Хезер была вынуждена это сказать, потому что разум ее, на миг затуманившись, вновь заработал, напомнив ей о том, что у них с Лео разное понимание того, что значит «сделать предложение». Лео, возможно, захочет великодушно предложить ей установить отношения на несколько месяцев, а не на несколько недель, и смягчит, таким образом, свое высказывание о том, что никогда не планировал свою связь с женщинами более чем на один-два дня вперед. Внутренний голос твердил ей, что нужно согласиться, ведь хуже она чувствовать себя уже не сможет. Но на самом деле ей будет хуже, потому что чем дольше она будет оставаться с ним, тем сильнее она влюбится в него.
— Ну так что? — осторожно, но требовательно спросил Лео.
— Ты знаешь мое мнение об отношениях, — тихо ответила Хезер.
— Тогда, возможно, — глухо произнес он, — мы поженимся.
Лео почувствовал облегчение, когда увидел выражение ее лица. После всего, что у них произошло, он совершенно не думал, что совершит такой поступок, и сейчас с уверенностью мог сказать, что и для нее это было словно гром среди ясного неба. Но все опасения насчет того, что он вдруг оказался на чужой территории, мгновенно улетучились при осознании того, что Хезер теперь принадлежит ему. Будто кто-то передал ему ее в полное владение.
И в ту же секунду, как и ожидалось, его член напрягся при мысли о том, как он будет ласкать ее обнаженное тело, дразнить ее соски, любоваться ее роскошными формами. Его взгляд затуманился в предвкушении того, как он будет прикасаться к ней, но через секунду Лео прервал ее ошеломленное молчание, тихо сказав:
— Я дам тебе время подумать, хорошо? — Протянув руку, он прикоснулся к пряди ее волос. — Потому что сейчас мне надо поговорить со своим братом.
Подумать? Хезер была потрясена. Его предложение казалось нереальным, сумасбродным. Оно абсолютно не вязалось с поступками и образом жизни Лео — и должно было испариться, как роса в жаркий день.
— Но…
— Никаких «но». — Он поцеловал ее в приоткрытые губы, и этот поцелуй был чистым, глубоким и невероятно сексуальным.
— Хорошо. — Хезер перевела дыхание, когда его губы наконец оторвались от нее.