— Нет, он не сможет. — К мальчику подошел Феннингтон. — Это животное бешеное.
— Но, отец, это же Керо. В книге капитана Лэнгли сказано, что она однажды спасла экспедицию.
Тот факт, что Лэнгли включил этот эпизод в книгу, не переставал удивлять Беннета. Нахмурившись, он слегка взъерошил темные волосы мальчика.
— Спасибо за предложение, Джеффри, но я подумал, что Керо лучше будет отправиться со мной. Возможно, когда мы вернемся, ты захочешь погулять вместе с нами.
— С радостью!
Беннет взял у Хейлинга свою шляпу и поднял сумку, присланную из Теслинга. Что ж, значит, обезьянка будет с ним. Филиппе она вроде бы нравится, да и Керо не имеет ничего против леди Филиппы.
— Тогда желаю всем хорошего утра.
Как только он забрался на высокое сиденье и уложил под него сумку, Керо спрыгнула с его плеча, быстро обследовала коляску и с удобствами устроилась прямо за его спиной. Кивнув груму, придерживавшему нетерпеливо приплясывающего великолепного гнедого, Беннет взял вожжи, и очень скоро фаэтон отъехал от крыльца.
Накануне вечером он, стиснув зубы, выдержал оживленный рассказ Филиппы о том, что розы — это шутка. Больше всего его раздражало и возмущало то, что все ей поверили. Очевидно, никто не ожидал, что Филиппа Эддисон может выйти замуж, и еще меньше, что кто-то будет упорно добиваться ее расположения. Впрочем, все это лишь подстегивало его решительность.
Его тревожила лишь мысль о том, что Филиппа сама не принимает его слова всерьез. Вообще-то он не каждый день признается женщине, что желает ее, поэтому у него были все основания почувствовать себя оскорбленным такой реакцией.
Когда Беннет подъехал к Эддисон-Хаусу, маркиз и Филиппа уже стояли на крыльце. Она снова была в желтом и выглядела, словно солнышко в теплый летний день. Остановив фаэтон, Беннет не смог сдержать улыбку — она была прелестна.
— Вы только посмотрите, он привез с собой мартышку, — проворчал лорд Лидс.
— Я хотел оставить ее, — ответил Беннет, — но она еще ни с кем не познакомилась достаточно близко.
— Но и компаньонкой ее вряд ли можно назвать, — сообщил лорд Лидс, — а коляска у вас двухместная.
— Папа, — вмешалась Филиппа, коснувшись руки отца, — учитывая, что это я велела Беннету отвезти меня на прогулку, думаю, он справился.
— Даже без насилия, — пробормотал Беннет.
— Видишь, он даже поводья ослабить не может, иначе лошадь понесет. По-моему, и моя добродетель, и репутация в полной безопасности.
— Они были бы в большей безопасности, если бы ты осталась дома.
Филиппа приподнялась на цыпочках и чмокнула отца в щеку.
— Да, но тогда под вопросом окажется моя психика. Беннет подал ей руку и помог сесть в коляску. Только почувствовав ее пальцы в своих, он немного расслабился. Это было безумие, она довела его до безумия, и произошло это в тот момент, когда он услышал ее голос. Только в ее присутствии он чувствовал себя свободным от неприятностей, следовавшим за ним по пятам из Африки.
— Куда мы поедем? — спросила Филиппа, чопорно сложив руки на коленях.
— Это была ваша идея. Вы и решайте.
— Ну что ж, меня никто раньше не возил кататься. Кажется, Ливи нравится Гайд-парк, но там слишком много народу. — Она посмотрела в сторону. — Как насчет Хэмпстед-Хит?
Беннет повернул коляску на дорогу, ведущую в северном направлении.
— Пусть будет по-вашему. — По слухам, на пустоши иногда появляются разбойники, но он сомневался, что кто-нибудь рискнет напасть на него и Керо при свете дня. Филиппе захотелось в более уединенное место. Ей решать.
Открыв маленький зеленый ридикюль, Филиппа достала орешек.
— Можно?
Его губы скривились в усмешке.
— Если она видела его, лучше отдайте, иначе я не отвечаю за последствия.
Мягко улыбнувшись, Филиппа протянула орех обезьянке. Керо быстро схватила его.
— Она не качается на хвосте?
— Нет. Это только обезьяны из Америки. — На какое-то время Беннет сконцентрировался на управлении коляской — движение оказалось довольно-таки напряженным. — Какая длительность поездки считается приличной в процессе ухаживания, прежде чем мы перейдем к разговору о парках и погоде?
— Я ничего не говорила о погоде, — усмехнулась Филиппа, — но это хорошая идея.
— М-м…
Она несколько минут молча смотрела по сторонам, и лишь нервные движения ее рук говорили о том, что она напряженно о чем-то думает. Беннет спокойно ждал. В конце концов, она заерзала на сиденье и повернулась к нему.
— Зачем вы это делаете?
— Что вы имеете в виду? Зачем я разъезжаю по округе в коляске? Так ведь вы меня заставили.
— Не надо оскорблять меня, Беннет. Вы очень хорошо понимаете, о чем я говорю.
Он не имел никакого опыта в обращении с чувствами и не вполне понимал сам себя, но ему нравилась ее прямота.
— Я сказал еще вчера: хочу поухаживать за вами.
— Прекратите это повторять! Очень уж глупо звучит! Беннет нахмурился.
— Ухаживание не глупо. Просто я, наверное, что-то не так делаю. — Он скосил глаза на свою спутницу.
— Откуда, черт возьми, мне знать? — Филиппа сжала кулачки, потом ее руки снова расслабились. — Я не хочу показаться дурой или напрашиваться на комплименты, но, если честно, Беннет, почему я? За моей сестрой увиваются все лондонские кавалеры, а вас окружает целая толпа девиц, которые с радостью ответят на ваши ухаживания.
— Вот почему я не хотел ехать с вами на эту чертову прогулку, — проворчал он и натянул вожжи, остановив гнедого. Сзади раздались возмущенные крики, которые он проигнорировал. — Я знал, что вы будете сидеть и задавать сотни вопросов, а если у меня не будет ответа, вы… вы убежите. Какие же у вас есть недостатки, не позволяющие заинтересоваться именно вами?
— Поехали, — сказала она.
— Нет.
Филиппа оглянулась на выстроившуюся за ними шеренгу колясок и экипажей.
— Беннет, прошу вас, поехали.
— Ответьте на мой вопрос. Она побледнела.
— Я уже ответила. Пожалуйста, поехали!
До крайности раздраженный, Беннет взмахнул вожжами, и гнедой устремился вперед оживленным галопом.
— Вы сказали мне, что ваша сестра прелестна, что вы небольшого роста и что говорите скорее прямо, чем тактично. Не думаю, что это вас как-то дискредитирует.
— Но…
— Подождите. — Ему пришла в голову другая мысль, заставившая нахмуриться. — Вы так яростно протестуете, поскольку считаете, что с вами что-то не так или что-то не так со мной?
— С вами? С вами все в полном порядке. Вы, Беннет… совершенны.
Он громко фыркнул.
— Если не считать того, что я вполне могу оказаться дешевым фигляром. Может быть, я трус, радующийся, что ему удалось уцелеть, всего лишь выйдя из дома на людную улицу? — Беннет еще раз пристально на нее посмотрел. — Дело в этом? Вы поверили вздору Лэнгли?
Филиппа слегка расслабилась. Не приходилось сомневаться, что ей легче говорить о книге, чем о своей жизни.
— Книга капитана Лэнгли очень хорошо написана… по большей части.
Такое заявление не могло не насторожить.
— По большей части? Что вы имеете в виду? Она состроила гримаску.
— Вы же знаете, я читала ваши книги. И не по одному разу. Я могла бы поклясться, что некоторые отрывки из книги капитана Лэнгли написали вы… очень многие отрывки, по правде говоря. За исключением тех, где все изменилось. Драматизм превысил все мыслимые пределы, и капитан Лэнгли стал героем, а вы… нет.
— Что это значит для вас?
Не ответив, Филиппа полезла в ридикюль, вытащила еще один орех и протянула Керо. Потом она выпрямилась и чинно сложила руки на коленях.
— О чем это говорит вам? — наконец спросила она. — Я не думаю, что Беннет Вулф вернулся в Лондон без всякой причины. Вам здесь не нравится. И вы не упоминали о намерении написать книгу, о своих собственных приключениях в Конго. Вы стараетесь изо всех сил не высказывать своего мнения о книге Лэнгли.
В жизни Беннета редко случались моменты, когда он лишался дара речи. Это был один из них.
— Лэнгли украл мои дневники, — спокойно сказал он. — Я был ранен, не мог встать с койки. Он вошел, сказал, что позаботится о моих дневниках и записках, пообещал, что они непременно попадут туда, где окажутся наиболее полезными. После этого он уплыл вниз по реке без меня. Я вернулся в Лондон за ними. У меня и в мыслях не было, что он объявил их своими и превратил в эту проклятую книгу.
— Боже правый, — прошептала она. — Что вы теперь собираетесь делать?
— Лэнгли вернется в Лондон на следующей неделе. Мы с ним все урегулируем.
— Звучит угрожающе.
— Да? Ну, я же не слишком цивилизованный человек. — Он повернул коня на дорогу, идущую через Хэмпстед-Хит. — И я был бы очень благодарен за объяснение, что я все-таки делаю неправильно. С вами.
— С чего начать? — едва слышно пробормотала она.
— Я все слышу.
Филиппа снова подняла взгляд на Беннета.
— Очень хорошо, — громко сказала она. — Тогда начнем с самого очевидного. Какова бы ни была ваша репутация сегодня, вы один из двух самых известных людей в Англии. Если вы еще не слышали, общее мнение таково, что ваше богатство и былая слава перевешивают… не слишком безукоризненное поведение в Конго. Вам следовало бы ухаживать за принцессой, дочерью герцога или, по крайней мере, первой красавицей сезона. Но не за мной.
— Чушь собачья!
— Вовсе нет. И прекратите, наконец, ругаться в моем присутствии. Это не по-джентльменски.
— Как скажете. — Больше всего на свете Беннету хотелось прикоснуться к ней, и он даже намотал на руки вожжи, чтобы удержаться от соблазна. — Но я был бы вам чрезвычайно признателен, если бы вы перестали мне указывать, кем я должен интересоваться. Если, по вашему мнению, я знаю вас недостаточно хорошо, чтобы полюбить, или вы не знаете меня достаточно хорошо, чтобы позволить себя поцеловать, давайте начнем знакомиться.
— Значит, сегодня вы ответите на мои вопросы. Он тяжело вздохнул.
— Да.
Каждая клетка его тела была настроена на нее, поэтому он моментально почувствовал, когда она подвинулась к нему чуть ближе.
— Каким было ваше детство? Вы и тогда увлекались приключениями?
— Начнем издалека?
— Беннет, вы же обещали!
Если быть точным, он ничего не обещал, но, в общем, был близок к этому.
— Моя мать умерла, когда мне было девять лет. Мой отец служил в армии. Он был майором, который отправился в Индию, забыв взять с собой семью. Он умер… я не знаю точно когда. Я не видел его с тех пор, как мне исполнилось шесть. Поэтому если вас интересует, охотился ли я на жаб и жуков, то нет, не помню.
— Мне очень жаль, — сочувственно вздохнула Филиппа и погладила его по руке. — У вас есть братья или сестры?
— Только я.
— А как насчет вашего дяди? Лорд Феннингтон очень тепло отозвался о вас в предисловии к своей книге. Вы жили с ним?
Скривившись, Беннет объехал ландо, пестревшее шляпками и зонтиками.
— Нет, его сестра вышла замуж против воли семьи. Полагаю, он считал, что она получила по заслугам.
— Кто же вырастил вас, Беннет? Барсуки?
— Как вы догадались?
— Очень смешно. Вы же образованный человек. Не забывайте, что я читала ваши книги.
— Давайте лучше поговорим о вас, Филиппа. Она легонько шлепнула его по руке.
— Сейчас моя очередь. И я собираюсь быть беспощадной.
— Я это запомню, когда придет моя очередь. Нежные щеки окрасил слабый румянец.
— Так что давайте продолжим. Кто вас вырастил?
— Я сам вырос. — Беннет пожал плечами. — Благодаря моему дедушке, предыдущему лорду Феннинггону, у меня была небольшая стипендия, которая позволила кочевать из одной школы в другую, а потом и поступить в университет, где я встретил Джека Клэнси. Затем я стал военным и использовал свою… способность к языкам, чтобы посмотреть Европу, Индию, Турцию, Египет и Восточную Африку. Я писал книги, чтобы обеспечить дальнейшее финансирование моих экспедиций, случайно стал рыцарем и получил от Принни в подарок поместье. Наконец я обратился в Африканскую ассоциацию с просьбой спонсировать мою экспедицию в Конго… и вот я здесь.
— Думаю, вы многое пропустили.
— Вы же читали мои книги. В них изложено все, о чем я не упомянул, — усмехнулся он.
— А как насчет женщин? — продолжила настойчивые расспросы Филиппа, уставившись на носки своих туфелек. — Вы были женаты?
— Нет.
— А влюблены?
— Разве что сейчас.
Слабый румянец на ее щеках стал пунцовым.
— Вы не должны говорить такие вещи.
Колясок и экипажей вокруг стало значительно меньше. Беннет заметил небольшой ручей немного в стороне от дороги и съехал на траву. Остановившись под большим развесистым дубом недалеко от дороги, он передал вожжи Филиппе.
— Подержите, пожалуйста, минутку.
Она протянула руки и сразу же отдернула, словно обжегшись.
— Я не умею управлять коляской.
— Вам и не надо управлять. Просто тяните их на себя, пока я привяжу лошадь к дереву.
— Но у меня нет компаньонки. У Беннета задергался левый глаз.
— Я бы хотел просто поболтать с вами, кстати, в полном соответствий с вашими инструкциями, и вовсе не собираюсь тащить вас в кусты.
С преувеличенной осторожностью она положила вожжи на сиденье и встала. Вероятно, продолжая без умолку болтать, она бы не почувствовала с такой остротой, насколько сильно нервничает в его компании, особенно после вчерашнего. Тем более что он и сегодня, похоже, всерьез собирается ухаживать за ней.
Филиппа забыла, что надо дышать, когда капитан крепко взял ее за талию и поставил на траву. Он заглянул ей в глаза и склонился к ее лицу…
— Нет! — в панике воскликнула она. — Правила! Вы помните?
— Да, конечно, и еще действия… шаги. — Беннет выглядел раздраженным, но вместе с тем ситуация его забавляла.
— Совершенно верно. Поэтому все, что мы захотим сделать, необходимо сделать правильно.
— Мы? — Он взял ее за руку и притянул к себе. — По-моему, мы хотим поцелуя, разве нет?
— Да, но если вас не заботят правила поведения и пристойность, мне необходимо знать больше о ваших целях и мотивах, прежде чем я разрешу вам сбить меня с истинного пути, капитан Вулф.
— К этому мы еще вернемся, — сказал Беннет. Он подошел к фаэтону и достал из-под сиденья небольшую сумку. — А пока я привез вам подарок.
— Кожаную сумку?
Беннет удивленно поднял бровь.
— Думаю, вы можете получить и сумку, если хотите, но мне кажется, что вас больше заинтересует ее содержимое. Присядем?
Филиппа сцепила руки за спиной.
— Вы пытаетесь совратить меня?
— Я уже сказал, что да! — Беннет опустился на поваленный ствол дерева и жестом пригласил ее сесть рядом. Слишком близко к нему! Если бы еще сердце не колотилось так сильно. Бога ради! В конце концов, этот привлекательный мужчина не лев. Он ее не съест.
— Здесь действительно очень красиво. Хорошо, думаю, мы можем недолго посидеть.
— Знаете, когда я в последний раз сидел у воды, крокодил едва не съел капитана Лэнгли. Зря я ему помешал. Теперь я это хорошо понимаю.
— Вы не должны так говорить, Беннет. Кроме того, знаете, в книге это он вас спас. — Она села рядом.
— Да, припоминаю. — Он подвинулся к ней ближе, поставил на колени сумку и открыл ее. — Я выменял это в одном из дружественных племен на зеркало, — сказал он. Достал маленькую фигурку, мастерски вырезанную из дерева, и показал Филиппе. — Как вы думаете, кто это?
Филиппа протянула руку, и он положил ей на ладонь необычную статуэтку. Сидящая на корточках фигура была размером примерно со страусиное яйцо, но толстый мех, плоский нос и угрожающе оскаленные зубы были явно не птичьими.
— Это похоже на шимпанзе, — неуверенно предположила она, — но не очень.
— Я тоже так подумал. А после того как я написал экономке, чтобы она открыла один из ящиков, нашла эту вещь и прислала мне, она это сделала, но снабдила посылку злобным посланием о том, что я ее терроризирую.
— Неудивительно. Фигурка выглядит устрашающей. — Филиппа вертела статуэтку в руке, стараясь рассмотреть ее со всех сторон. — Вам не доводилось встречать похожее животное?