Беннет энергично покачал головой, и ему на лоб упала непослушная прядь темных, чуть вьющихся волос.
— Нет. Ни разу не видел ничего подобного. Павианы — самые крупные обезьяны в том регионе.
— Возможно, это мифологическое существо. Нахмурившись, он провел пальцем по спине фигурки — как будто лаская ее.
— Более двух тысячелетий назад, — сказал он, внимательно рассматривая широкую плоскую физиономию неведомого существа, — карфагенский исследователь Ганнон писал, что видел на западном побережье Африки очень крупные и заросшие шерстью существа. Он назвал их гориллами. Возможно, это именно она. — Весело взглянув на свою спутницу, Беннет ухмыльнулся. — Или художник выпил слишком много перебродившего ягодного пива, и это на самом деле изображение его жены. В любом случае мне фигурка показалась интересной, и я решил, что вам она тоже понравится. Так что она ваша.
— Вы действительно дарите ее мне? — Филиппа не могла скрыть недоверия.
— Не знаю ни одной другой женщины, которая пожелала бы дотронуться до нее или проявила бы интерес к ее происхождению.
Филиппа улыбнулась и стала рассматривать фигурку с удвоенным интересом. Может быть, ничего подобного в мире больше нет, а он отдал такую ценность ей.
— Спасибо вам, Беннет. Она замечательная.
— Замечательная и пугающая. — Капитан с улыбкой взглянул на Филиппу, заставив ее сердце вновь забиться быстрее, и снова полез в сумку. — Тут у меня есть кое-что более симпатичное.
Он достал ожерелье. Ничем иным эта вещь быть не могла. Среди ярко раскрашенных деревянных бусин и ракушек выделялись три предмета, напоминавшие три больших когтя.
— Я получил это, победив в поединке главного воина племени. Мне пришлось вооружиться палкой и выбить из земляного круга соперника. Это может показаться несложным, но эти проклятые штуковины очень уж сильно ранят кожу.
— Ваша кожа была голой? — заинтересовалась Филиппа и тут же поняла, что Оливия ни за что не задала бы подобный вопрос.
— С головы до пят. Таково было одно из условий поединка. — Беннет искоса посмотрел на Филиппу. На ее лице читался искренний интерес. — Когти принадлежали леопарду, очевидно, убитому этим самым воином такой же палкой. Я думаю, что у него все же было копье, но воин отказался это признать. Отсюда и поединок в земляном кругу.
— Вы поспорили с воином из-за этого? Беннет пожал плечами.
— Я тоже убил леопарда, вы же знаете. Но только я использовал винтовку Бейкера. — Он протянул ей ожерелье. — Оно защищает от злых духов. Кроме того, оно просто красиво.
Филиппа потянулась к ожерелью, но тут же опомнилась.
— Вы не можете дарить мне украшения.
— А мне кажется, могу.
— Есть, по крайней мере, две причины, по которым вы все-таки не можете делать мне такие подарки.
Капитан тяжело вздохнул.
— Не могу дождаться. Просветите же меня, наконец.
— Во-первых, вы сейчас не в состоянии мыслить четко и ясно. Когда же вы найдете девушку, более подходящую для человека вашего положения, то захотите получить эти вещи обратно, а я окажусь в неловкой ситуации. Кроме того, я не желаю, чтобы мое сердце было разбито.
— Но я вовсе не намерен разбивать ваше сердце! — воскликнул Беннет. Он бросил ожерелье на колени, чтобы освободить руки, и нежно провел пальцем по ее щеке. — Хотя мне нравится, что речь зашла о вашем сердце. Продолжайте.
Филиппа встряхнулась. От его прикосновения она забыла, о чем говорила.
— Ах да… во-вторых, украшения — очень личный подарок. Есть п…
— Да-да, я знаю. Есть правила, — закончил он, сердито нахмурив брови, и взял ее за руки. — Не отговаривайте меня, Филиппа. Я предупредил, что буду ухаживать за вами. Если вы хотите, чтобы я поступал, по-вашему, я готов. До определенного предела. Но если вы будете продолжать твердить свое проклятое «вы не можете делать то» и «вы не можете делать это», глядя на меня со… страстью в глазах, я немедленно посажу вас в коляску и не остановлюсь, пока мы не окажемся в Гретна-Грин. Вам понятно?
Ее дыхание участилось. Каждая клеточка ее тела желала придвинуться чуть ближе к нему — так, чтобы их губы встретились.
— Сделайте это, Филиппа, — едва слышно выдохнул он. — Поцелуйте меня.
Она не шевельнулась, хотя была уверена, что будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.
— Я не буду указывать вам, что вы не должны делать, — пролепетала она дрожащим голосом, — но скажу, что вам следует делать. Если вы хотите… сделать это правильно. Если вы всерьез… ухаживаете за мной.
— Не говорите так, — ответил он. — Звучит глупо.
— Беннет! — возмущенно воскликнула она.
— Я уже очень давно один, Филиппа, и хочу на вас жениться. Вот и все мои намерения.
Она отстранилась — на это ее подвигли последние еще сохранившиеся крохи здравого смысла.
— Женщине нравится, когда ее преследуют. Но не в буквальном смысле слова.
— Хорошо, я не буду гоняться за вами по улице, — согласился Беннет, и его чувственный рот скривился в насмешливой улыбке.
— Правильно. Поэзия, пикники, танцы, прогулки — все, что можно делать вдвоем. Но не подарки. Потом цветы. И только после этого — более интимные дары, такие как украшения.
— Вы лишились чувств, когда я принес вам цветы, — напомнил Беннет.
— Но не две же дюжины красных роз! Я думала, вы это понимаете! До того момента вы называли меня загадкой, намекали на то, что не прочь поволочиться за мной. Результат — красные розы.
— А какие, по-вашему, менее угрожающие цветы? Филиппа насупилась.
— Вы меня дразните.
Капитан удивленно поднял бровь.
— Я сказал, что буду играть по вашим правилам. До определенного момента, конечно. И, как бы мне ни нравилось носить вас на руках, все же я бы предпочел, чтобы вы были в сознании.
Беннет явно хотел преодолеть период ухаживаний, запрещающий подарки, как можно скорее. Что ж, если он настроен серьезно, у нее возражений не было.
— Маргаритки, — решила она, — белые или желтые.
— Маргаритки, — повторил он, протянул к ней руку и осторожно заправил за ухо выбившийся локон.
Филиппа вздрогнула, но не отстранилась. Тогда он наклонился к ней, и через мгновение его губы легонько коснулись ее виска. Она сидела не шелохнувшись.
— Знаете, я немного охотник, — шепнул он, согрев ее щеку своим теплым дыханием, — и ваши попытки убежать заставляют меня желать вас еще больше.
— Я вовсе не стараюсь показаться недотрогой, — с превеликим трудом выговорила она и закрыла глаза. — Просто не хочу быть обесчещенной.
— Я знаю. — Призвав на помощь всю свою выдержку, Беннет отодвинулся и вернул ожерелье в сумку. — Тогда вы получите его позже. А фигурку можно считать не украшением, а интеллектуальной диковиной?
Филиппа улыбнулась:
— Я возьму ее.
— Хорошо.
Она встала и пошла к воде.
— Вы привезли с собой продукты для ленча? — спросила она.
Беннет подошел и остановился рядом.
— У меня есть орехи, яблоко и персик, — сообщил он, тщательно обследовав содержимое своих карманов. — Про ленч я даже не подумал.
— Ну, если Керо поделится, меня эта еда вполне удовлетворяет.
Их руки соприкоснулись, пальцы переплелись.
— Я пока не удовлетворен, — спокойно ответил он, — но это очень хорошее начало.
Глава 11
Сегодня Лэнгли спросил, насколько опасны львы. Меня все же очень тревожит отсутствие у него должного опыта. Я ответил, что всегда следует опасаться крупных хищников; впрочем, львы не часто заходят в джунгли. Куда опаснее мелкие твари, которых и не всегда заметишь: пауки, змеи и прочие ползучие гады. Их не видно до тех пор, пока они не впиваются вам в кожу. А тогда уже слишком поздно что-то предпринимать.
Из дневников капитана Беннета Вулфа
Беннет вернулся в Ховард-Хаус, кивком поблагодарил дворецкого, открывшего ему дверь и протянувшего поднос с приглашениями.
— Это все мне? — в некотором изумлении вопросил Беннет.
— Все они адресованы вам, — с достоинством ответствовал Хейлинг.
— А я считал, что ко мне относятся настороженно, — пробормотал капитан, взял стопки карточек и конвертов и направился на второй этаж — в свое временное жилище.
Очевидно, Филиппа была права, и приличный годовой доход обеспечивал его популярность. Тем не менее, ему следовало с большой осторожностью выбирать мероприятия. Теперь необходимо нанести визит Джеку, чтобы тот помог сориентироваться в обстановке. Да и некоторые наставления отнюдь не помешали бы.
Поднимаясь по лестнице, он прижал руку к правому боку. Рана от копья уже хорошо зажила, но управлять коляской все же оказалось нелегко.
Обеспокоено заверещав, Керо погладила хозяина по щеке. Беннет поднял руку и почесал мартышку за ушками.
— Не беспокойся, малышка, ничего страшного не произошло. А тренировка мне только на пользу, — пробормотал он.
— Кузен?
Сначала Беннет решил, что ему послышался этот тихий шепот, но звук повторился. Он повернул голову и увидел мальчика, притаившегося за большим столом.
— Добрый день, Джеффри.
— Ш-ш… — Мальчик попятился назад и жестом предложил Беннету следовать за ним по коридору.
Капитан огляделся по сторонам, дабы убедиться, что нигде не затаился вездесущий Феннингтон, и последовал за мальчиком. Оловянные солдатики, деревянные мечи, мушкеты и пистолеты, даже большой индейский лук, очень похожий на настоящий, и колчан со стрелами — все это богатство было разбросано по полу, висело на стенах или стояло на полках детской.
Книги, сосуды с камушками и кусочками полированного мрамора, морские раковины — у Беннета в этом возрасте была примерно такая же коллекция. Правда, очень скоро все его пожитки уменьшились до того количества, которое можно было перевозить из школы в школу в одном потрепанном саквояже.
Как только они вошли, мальчик сразу захлопнул дверь.
— Я хотел поговорить с вами, — сообщил он свистящим шепотом заговорщика.
Беннет постарался отвлечься от неприязни, которую испытывал ко всему этому семейству.
— В чем дело?
— Мой папа говорит, что вы должны с большим пониманием отнестись к его положению.
Интересно. Учитывая, что он не имел намерения бить десятилетнего мальчишку, видимо, это был один из тех случаев, о которых говорила Филиппа, — когда необходимо терпение и дипломатия.
— Ну и что?
— И еще я думаю, что вам следует быть любезнее с ним. У него сейчас много трудностей. Лорд Мэйсон купил его любимую пару лошадей, а мама не разговаривала с ним две недели, потому что он не позволил ей и Мадлен съездить в Париж за обновками.
Денежные трудности? В последние годы он часто развлекал себя мыслями о родственниках, но всегда считал их богатыми, привилегированными и не желавшими снизойти до него. Очевидно, в чем-то он ошибался. Возможно, именно этим объясняется желание маркиза получить пятьдесят процентов доходов от издания книги Лэнгли. Но даже если это и объясняет его действия, то ни в коей мере не оправдывает.
Мальчик ждал реакции Беннета. Он был по-детски нескладен, и казалось, весь состоял из локтей, коленок и огромных темных глаз над высокими скулами.
— Я постараюсь быть любезнее, — уклончиво сказал Беннет.
Джеффри заулыбался.
— Чудесно! Потому что я читал книгу капитана Лэнгли и очень хотел бы познакомиться с Керо, хотя папа и против этого.
Явная симпатия Лэнгли к Керо была одним из самых больших сюрпризов книги, учитывая, что в Конго эти двое друг друга терпеть не могли. Беннет предполагал, что Лэнгли попросту не сумел проявить свою индивидуальность, писательский талант и оставил все, как было. Он вздохнул.
— Может быть, мы с твоим папой должны сначала возместить друг другу убытки?
— Я думал об этом, но это потребует времени, а ваши разногласия не позволят нам с Керо стать друзьями.
Несколько мгновений Беннет напряженно размышлял. Ему было наплевать, разозлит он Феннингтона или нет, но в любом случае вовлекать в их вражду мальчика вряд ли правильно. С другой стороны, он не хотел, чтобы Керо сидела у него на плече, когда он продолжит попытки ухаживать за Филиппой, иначе последствия могут быть непредсказуемыми.
Возможно, в словах Джеффри что-то есть — все выиграют, если он проявит чуть больше любезности к Феннингтону.
— Давай-ка сядем на пол, — предложил Беннет и сел, скрестив ноги.
Юный Джеффри тотчас последовал его примеру — его глаза сияли, когда он смотрел на маленькую верветку.
— У меня есть орешки, — сообщил он, полез под кровать и достал коробочку, доверху набитую земляными орехами. — Я приготовил их на случай, если вы согласитесь.
— Молодец. — Как только Керо определила, что лежит в коробке, она принялась радостно подпрыгивать на плече Беннета. — Положи несколько штук на пол перед собой, — посоветовал он. — Хотя она может схватить коробку и убежать, так что лучше высыпать все орехи.
Мальчик в точности выполнил инструкции, и Беннет опустил плечо — обычный сигнал для Керо, что пора слезать. Она спрыгнула на пол и начала собирать орехи, стуча зубами, — знак абсолютного восторга.
— Протяни ей один орех на ладони.
— Она укусит меня? Папа сказал, что да.
— Ну, я не дам голову на отсечение, что нет, но она добродушна и очень сметлива. Не делай резких движений и говори спокойно — пусть она привыкнет.
Джеффри кивнул и медленно протянул руку. На его ладони лежал орех. Керо одной рукой взяла угощение, другой ухватилась за большой палец мальчика — для равновесия.
— Похоже на ручку ребенка, — тихо сказал мальчик.
— Только намного сильнее. Предложи ей еще один орех. Уже через пять минут все инструкции Беннета свелись к периодическим замечаниям вроде: «Не волнуйся, она не оторвет тебе ухо» или «Ей нравится, когда чешут за ушками».
— Она замечательная! — счастливо рассмеялся Джеффри. Он ссутулился, потому что Керо сидела у него на голове и забрасывала ореховой скорлупой.
— Думаю, вы нашли общий язык.
Наконец Беннет встал. По крайней мере, два приглашения из переданных ему дворецким были на сегодня, и ему следовало повидать Джека, прежде чем он примет не то, которое нужно.
— Она может остаться? — с мольбой в голосе спросил Джеффри.
Проклятие. Беннет не мог уйти из дома, не будучи уверенным, что мартышка не запаникует. С другой стороны, он не хотел разлучать эту парочку, судя по всему, проникшуюся симпатией друг к другу. Ладно, прежде всего, ему необходимо повидаться с Джеком. А там будет видно.
— Попробуем. Керо, utangoja, — сказал он. «Ждать» — это единственная команда, на которую она иногда обращала внимание, особенно после случая с леопардом. Но только если он произносил ее на суахили.
Беннет оставил открытой дверь комнаты Джеффри, на случай если обезьяна встревожится и захочет его найти, и спустился вниз.
— Где я могу найти бумагу и принадлежности для письма? — спросил он у бесшумно возникшего рядом дворецкого.
— В гостиной, сэр, — ответствовал Хейлинг.
— И еще мне нужно, чтобы кто-нибудь отнес записку в Клэнси-Хаус.
— Я позабочусь об этом.
К немалому удивлению Беннета, Джек постучал в дверь Ховард-Хауса даже раньше, чем вернулся посыльный.
— Вот это скорость, — заметил Беннет, провожая друга в бильярдную.
— Что случилось? — спросил тот.
— Ничего.
— Но в твоей записке сказано, что тебе нужна моя помощь! — Джек вытащил листок из кармана, развернул его и помахал перед носом друга.
— Мне она действительно необходима. Я получил гору приглашений и не знаю, какие принять.
Джек с шумом выдохнул и упал в кресло.
— Господи Иисусе, Беннет. Ты голыми руками справлялся с крокодилами! Узнав, что тебе нужна помощь, я перепугался до смерти!
Беннет рассмеялся:
— Извини. Постараюсь больше не портить свою репутацию победителя диких зверей. — И он передал Джеку внушительную стопку карточек и приглашений.