Леона подъехала к дому и припарковалась невдалеке от парадного подъезда. Когда вышла из машины, увидела Виржинию Бланшар на пороге. Джинти устроила настоящий спектакль из приветствия. Видимо, была уверена, что светские манеры сводятся к жеманству, хотя не исключено, что все, чего бы ни делала эта дама, женившая на себе одного из самых богатых мужчин Австралии, включая и глупости, было осознанно и продуманно. Мысли об этом не позволяли Леоне относиться к Виржинии свысока, да и расслабиться в ее присутствии тоже не позволяли.
— О, как же это чудесно, что ты пожаловала к нам, Лео! — чуть ли не пропев эти слова и бросившись Леоне навстречу, Джинти раскинула руки в приветственном жесте. — О, ты, как всегда, изумительно выглядишь, дорогая Лео! — склонив набок голову и тараща глазки, словно в изумлении, пролепетала она. — О, высокая мода создана для таких безупречных существ, как ты, милая Лео! Но и в дерюжке ты бы выглядела столь же бесподобно, я в этом просто уверена! — Джинти склонилась к уху Лео и прошептала, хотя это было совершенно излишне, поскольку их бы все равно никто не услышал: — Все бы отдала, лишь бы иметь такую же стройную фигурку!
— Прекращай налегать на шампанское, Джинти. Удивишься, как скоро результат станет заметен, — совершенно серьезно ответила ей Леона, но Виржиния захохотала так, словно шутки смешнее этой никогда не слышала.
Леоне порой хотелось собственными руками задушить эту женщину, и если бы это случилось, то наверняка на ощупь она оказалась бы такой же скользкой и холодной, как змея или жаба. В Джинти ей нравилось только то, что она была совершенно непредсказуема, а это могло быть как свидетельством большого ума, так и проявлением космической глупости. То обстоятельство, что она, вне всяких сомнений, принадлежала к категории алчных девиц, видевших в браке наивернейшее средство наживы, вовсе ничего не объясняло, кроме того очевидного факта, что вторая жена Руперта Бланшара, как и подавляющее большинство разумных существ, любит богатство и комфорт и готова ради этого поступиться многим. Для Леоны Джинти продолжала оставаться загадкой.
Когда они обе вошли в дом, столкнулись с Хэдли, или Эдди, как его называла Леона. Великан и красавец с огромными руками и волосами цвета меди с проседью. Он буквально выхватил из ее руки дорожный чемоданчик, широко при этом улыбаясь.
— Где желаете остановиться, мисс Лео?! — сочным баритоном спросил он.
— Пожалуйста, как обычно, Эдди, — ответила она. — Расскажите лучше, как вы тут?
— Как, как… Все тоскливо смотрю в окно и жду не дождусь, когда же, наконец, приедет наша маленькая мисс Лео.
— Шутите — значит, все отлично, — отозвалась Леона удовлетворенно.
— Если радикулит — это отлично, то, значит, так тому и быть, — бодро ответил Эдди, который Хэдли.
— Вот как? — расстроенно проговорила девушка. — А что же говорит врач?
— В свои шестьдесят я и без врача соображу, как с этим быть.
— Да что же вы таскаете тяжести в таком случае? — попыталась отнять у него свой чемоданчик гостья.
— Вы, должно быть, решили посмеяться над старым больным Эдди, если считаете эту дамскую штуковину неподъемной тяжестью для такого тертого калача, как я! — шутливо вознегодовал он.
— Наследный принц уже появился? — сухо спросила Леона.
— Именно так, милая леди, — с привычной для них шутливой церемонностью ответил Эдди.
Леона поспела к ленчу — собственно, так она и планировала. Прежде чем появиться в столовой, она привела себя в порядок в своей комнате.
Фамильное гнездо Бланшаров, которое никогда не пустовало, осаждаемое представителями клана разной степени родства, условно подразделялось на помещения свободного доступа и на приватные покои.
Обстановка практически не претерпела изменений со времен Алексы, которая была очень чувствительна к тому, какое впечатление производит ее дом на гостей. Хотя для большинства приходящих событием был уже сам факт того, что их пускают на порог.
Леона вошла в столовую с огромными палладийскими окнами, которые практически впускали в комнату сад в его пышно-цветочном великолепии. Леона поздоровалась. За столом сидели только гости. Хозяева отсутствовали.
Невзирая на то, что ее завтрак состоял из упаковки йогурта и пары фруктов, ленч был таким же легким. Леона приучила себя есть на людях как бы нехотя, даже если ее мучил волчий голод. Она слыла хрупкой и утонченной. А это не тот имидж, с которым хочется бороться. Наоборот, она всячески его поддерживала.
— О, Леона! А меня все уверяли, что ты не приедешь! — Леона обернулась и улыбнулась. В дверях стояла Джеральдин. — Очень рада, что это не так, милая.
Леона встала навстречу престарелой сестре Руперта Бланшара, и они обнялись.
— Ты, как обычно, прелестна, детка, — похвалила ее тетушка Бойда. — Не могу понять, или ты все еще растешь, или я усыхаю, — пошутила она. Джеральдин вопреки своему возрасту предпочитала ультрамодные и эксцентричные наряды, в память о былой славе законодательницы моды и красавицы. — Давай-ка присядь и расскажи своей тетушке Джерри, как поживаешь.
— Забудьте про меня ненадолго, тетушка, и перекусите, — отозвалась Леона.
— Я-то перекушу, не сомневайся. Да и ты не отставай, худышка. Ты опасно тонка, девочка моя. Ты правда здорова? — с сомнением спросила пожилая женщина.
— Правда здорова, тетушка Джерри, — улыбчиво ответила ей Леона.
— А то в последнее время постоянно говорят про девчонок, которые в погоне за мнимым эталоном буквально морят себя голодом.
— Я не из их числа, тетушка, — легко солгала Леона.
— Это очень хорошо, дорогая.
— Просто кому-то везет родиться таким, что можно есть все, что вздумается, и не полнеть, или вовсе не испытывать чувства голода, — заметила другая женщина за столом.
— Тебя никто не спрашивает, Тоня, — бесцеремонно оборвала ее Джеральдин Бланшар.
— Почему ты вечно затыкаешь мне рот, Джерри, — обиженно пробормотала та и вернулась к ленчу.
— Так о чем мы говорили, деточка, пока нас так нахально не прервали? — вновь обратилась к Леоне старушка.
Леона недоуменно огляделась. Она давно не была в Бруклендзе и не совсем понимала, что здесь происходит: по какой такой причине тетушка Джерри ополчилась против нудной, но в общем-то безобидной Тони? Джеральдин никогда не искала особых поводов, чтобы кого-то невзлюбить. Это выходило у нее легко и непринужденно. Леона могла только радоваться, что не входит в число неприятных ей людей. Не исключено, что сестра просто усердствовала сделать приятное брату, который души не чаял в малышке Лео.
Леона не хотела заблуждаться насчет благосклонности тетушки Джеральдин, которая многократно доказывала свое беспрецедентное сумасбродство. Она лишь проявляла родственное расположение, была предупредительна с той как со старшей. Так они болтали ни о чем, но Леона вдруг почувствовала, что не может сосредоточиться на болтовне старушки. Она слышала звук шагов за спиной, слышала знакомый голос, обращенный не к ней, она испытывала испепеляющее желание обернуться и отчаянно боролась с этим порывом.
Когда он где-либо появлялся, внимание всех присутствующих могло быть направлено только на него. То, что Леона недавно назвала его наследным принцем, было шуткой только отчасти. Бойд и был принцем, будущим королем бриллиантовой империи.
И вот он появился напротив нее и просто кивнул в знак приветствия так, словно они виделись накануне, а не тому месяц с лишним. Он кивнул, и непослушный завиток черных волос упал на загорелый лоб.
Леона продолжала смотреть на него. Она просто не могла не смотреть. Его синие глаза, Леона назвала бы их сапфировыми, горели холодным огоньком. Он смотрел на нее с высоты шести футов. Его сильное скульптурное тело внушительно возвышалось над всеми присутствующими в этой комнате. Это не изменилось даже тогда, когда он не спеша занял место за обеденным столом.
Леона постоянно спрашивала себя, относилась бы она к нему с таким трепетом, не будь этой обольстительной внешности? Она также спрашивала себя, был бы он таким же несгибаемым и твердым, решительным и спокойным, не будь он наследником отцовского состояния? У нее не было ответов на эти вопросы.
Но она знала наперед, что, где бы он ни появился, какое бы общество его ни окружало, каждый счел бы за честь обратить на себя его внимание. Он словно околдовывал людей силой своей харизмы. Когда обращался к кому-то, то смотрел открыто и прямо, как бы пронзая взглядом. Говорил всегда неспешно и негромко, отчетливо, чтобы его слова достигли ушей каждого. Что обычно и случалось. А говорящий с ним должен был постоянно охотиться за настроением Бойда, который обычно выслушивал собеседника молча, уставившись куда-то в сторону, словно думая о чем-то своем, неведомом.
Леона достаточно наблюдала за ним, чтобы у нее появилась уверенность в том, что делает он все это нарочно. Девушка считала такое поведение позерством и не могла понять, как все прочие этого не понимают и позволяют обычному папенькиному сыночку верховодить.
Но и ей частенько приходилось признавать, что Бойд Бланшар — это не обычный папенькин сынок, а самостоятельная и уникальная личность. Бойду порой удавалось и ее поставить в тупик каким-нибудь очередным исключительным поступком.
— Привет всем! — громко объявил сын хозяина и быстро обвел собравшихся взглядом.
— Как поживаешь?! — почти хором воскликнули сидевшие за столом, разумеется, в этом стройном созвучии возгласов не оказалось голосов Леоны и Джеральдин.
— Ожидаем впечатляющую игру сегодня!
Все сказанное Бойд Бланшар, как всегда, пропустил мимо ушей.
— Мне говорили, вы неплохо играете в теннис, — не к месту вклинилась бедняжка Тоня, которая сразу пришлась всем не ко двору.
Вот и теперь послышался неодобрительный ропот со всех сторон.
Еще бы! Несчастная посмела сказать, что он «неплохо играет в теннис», когда всему свету издавна известно, что Бойд Бланшар делает божественно все, за что только ни берется.
— Она сведет с ума кого угодно, — усмехнулась Леоне на ухо тетушка Джерри.
— Интересно, как к этой реплике отнесся сам Бойд, — так же тихо заметила Леона, пытаясь по лицу мужчины определить его отношение, но тщетно.
Его лицо ничего не выражало, кроме всегдашнего недовольства. Он не ухмыльнулся, не подосадовал, не удостоил нелепую женщину ответом.
— Кто ее пригласил? — осторожно спросила Джеральдин Леона.
— Мой брат, разумеется. Кто же еще? — фыркнула та. — Ты же знаешь, как хорошо Рупи разбирается в женщинах, — съязвила старшая сестра. — А Робби собирается к нам присоединиться?
— А как же, тетушка, он ведь в одной команде с Бойдом! — эмоционально отозвалась Леона.
— Да, конечно, конечно. Он такой преданный, — едко проговорила Джеральдин Бланшар. — Терпеть этого не могу, — процедила она мгновением позже.
Леона невольно нахмурилась. Она не стала возражать престарелой даме, но посчитала необходимым продемонстрировать, что такой отзыв о Робби ей категорически не по душе.
— Не пойми меня превратно, дорогая. Мне чрезвычайно нравится твой брат, и именно поэтому меня коробит его угодливое отношение к моему богоподобному племянничку. Категорически не приемлю, когда кого-то возводят в ранг образца, — прошептала тетушка Джерри. — Будь маленьким ангелом. Прости мне, старушке, такую привередливость.
— Мне приходится признать, что прощать мне вас не за что, потому что я полностью разделяю ваше мнение, — сухо отчеканила Леона и озабоченно вздохнула.
— Как делишки, цветик? — раздался у нее над головой его голос.
Леона подняла глаза, пожала плечами.
Она просто сидела в саду. И ждала. Потому что, если бы он не подошел и не поговорил с ней лично, это было бы нарушением всех годами установленных правил. Так что она не удивилась.
Фамильярная форма обращения вошла у Бойда в правило, еще когда она была школьницей, а он торопился стать взрослым. Леона терпеть этого не могла. «Как делишки, цветик?» — казалось, в эти три безобидных слова он вложил все свое небрежное снисхождение, все свое высокомерное к ней отношение. Даже дядя Руперт с высоты лет никогда не позволял себе ничего подобного. Леона предпочитала ничего не отвечать на такие провокации. Ей казалось, что, если бы она сделала хоть раз акцент на своем неудовольствии, он бы тогда намеренно начал изощряться, изобретая ей еще более уничижительные прозвища. Поэтому она делала вид, что великодушно прощает Бойду его глупость, в который уже раз.
— Ты кажешься чем-то недовольной, цветик, — насмешливо заметил он. — Уж не я ли тому причиной? Поверь, я могу меняться. Только слово скажи…
— Вообще-то в твоем непостоянстве я никогда и не сомневалась, — поддела его Леона.
— Ах, Леона сердится! — нахально констатировал он и рассмеялся. — Эксперт по красоте сегодня не в настроении.
— Не нужно, Бойд. Тебе не очень идет паясничать, — тихо проговорила девушка. — А что касается моей работы, то я так давно ею занимаюсь, притом без нареканий, что вряд ли стоит подшучивать над моей компетентностью.
— Тебе могло показаться, что я над тобой подшучиваю, цветик? Ты ошибаешься, деточка, — высокомерно заверил ее Бойд.
— А по-моему, ты только этим и занимаешься. Хотя найдись у кого-нибудь охота, то и над твоими манерами вполне можно было бы поиздеваться. Своим заносчивым отношением ты даешь для этого отличный повод.
— Во-первых, не охота, а смелость, — подкорректировал Бойд Бланшар, — а во-вторых, кто тебе не дает этим заняться? — спросил он Леону.
— Велика честь, — небрежно бросила девушка.
— В таком случае это еще разобраться нужно, кто из нас двоих более высокомерен, — резонно заметил молодой мужчина.
— Будем считать обмен любезностями оконченным, — пресекла дальнейшие препирательства Леона. — Я слышала, ты был в командировке. Как все прошло?
— Просто превосходно. И попутешествовал с удовольствием, и дельце провернул. Интересуют подробности? — спросил он.
— Только те, которые ты сам готов выложить, — ответила она.
— Опасен мир вокруг нас, дорогая Лео, тем и интересен, — объявил мужчина.
— Ты вывел это умозаключение из опыта последней поездки? — ухмыльнулась она.
— В том числе, — кивнул Бойд Бланшар.
— Интересно, что конкретно натолкнуло тебя на такую мысль? Ты угодил под раздачу каких-то повстанческих дружин или ввязался в опасную любовную авантюру?
— Ни то и ни другое, цветик. Человеческое страдание повсюду.
— Какой ты, оказывается, наблюдательный! Браво! — воскликнула девушка и не смогла удержаться от смеха.
— И ты тоже опасная, Лео, — прибавил Бойд, наблюдая за ней.
— Я?! — воскликнула Леона. — Вот уж с чем никак не могу согласиться, — энергично покачала она головой.
— Ну, пускай, — не стал спорить с ней Бойд. — Расскажи, как ты поживаешь? Уж и не припомню, когда мы с тобой в последний раз виделись. Давно это было.
— Да, давно… У меня все по-прежнему, — ответила Леона.
— Ясно, — охладев к беседе, покивал Бойд. — Ну, ладно, котик. Не стану тебя отвлекать. За столом ты так активно о чем-то беседовала с тетушкой Джерри. Я подумал, у тебя накопилось множество новостей. Но если ты по какой-то причине не желаешь ими со мной поделиться, не буду настаивать…
— Мы говорили о Тоне, — словно в оправдание себе, сообщила ему Леона.
— Ах, об этой писклявой дамочке? — понимающе отозвался Бойд. — А о чем там, собственно, говорить? Отец все пытается собрать всех в большую дружную семью. И вот что из этого каждый раз получается, — неодобрительно отозвался сын. — Будь я на его месте, давно бы замуровал все входы и выходы в Бруклендзе и оставил бы один узенький тайный лаз, только для близких.
— Для