Вот, — сказал Люк, — он и есть. Дом, родной дом.
Дженни окинула взглядом гостиную. На полу лежал пушистый сизо-серый ковер, придавая комнате немного казеный вид. И Дженни сомневалась, что это ей нравится. Она стояла, прислушиваясь к тишине.
Рука Люка на плече подействовала как стартовый сигнал.
Ты в порядке?
Прекрасно, — рассеянно бросила она и улыбнулась, чуть разжав губы.
А чего она ждала? Что вид дома вызовет какие-то воспоминания? Ждала ошеломляющей вспышки? Что обстановка возродит картины прошлого?
Она явно разочарована. Снова оглядывается, прислушивается, удивляется. Ведь она надеялась, что найдет хоть какие-то знакомые детали. Но она ничего не узнавала. С таким же успехом можно стоять и в Букингемском дворце. Она чувствовала себя здесь совершенно чужой. А ведь предполагалось, что это ее дом.
Не спеши, — сказал Люк, поглаживая ей плечо и руку.
Должно быть, он прочел на ее лице разочарование. Понял страстное, безумное ожидание возвращения памяти.
Наверное, сейчас ты не ощущаешь, что это твой дом, — продолжал он. — Но у тебя появятся новые воспоминания. Новые ожидания. И они снова превратят этот дом в твой.
У тебя появятся новые воспоминания. Дженни изучала лицо мужа. Он не сказал «у нас».
Он улыбнулся. Все темные и зловещие намеки, которые, как она вообразила себе, он будто бы посылал ей, вмиг исчезли. Потому что жар его руки у нее на локте словно омывал кожу предплечья, потом запястья и дальше, до самых кончиков пальцев.
Первый раз его тело касалось ее тела. Плоть плоти. Кожа кожи. Она помнила его жаркое прикосновение, когда он чуть касался ее спины. Но тогда их разделяла ткань рубашки. А сейчас…
Обжигающее пламя.
Хочешь, чтобы я устроил тебе небольшую экскурсию?
Конечно, он должен понимать, подумала она, что его прикосновение что-то разжигает в ней. Что-то таинственное. Пугающе эротическое.
Опасаясь, что она поставит себя в неловкое положение, Дженни отступила на шаг. Облизнула спекшиеся губы. Мысли вихрем пронеслись в голове, пока она придумывала ответ.
Если ты не против, — проговорила она и сама удивилась, как обыденно и спокойно звучит ее голос, — я бы хотела походить одна.
Как хочешь, — кивнул Люк, но губы его сжались в узкую полоску. Он посмотрел на сумку, которую все еще держал в руке. — Я отнесу твои вещи наверх, а потом поставлю машину на место.
Ага, вот она и здесь!
Дженни подняла голову и увидела Чада, стоявшего у дверей библиотеки. Очевидно, он пришел из коридора, который вел в заднюю часть дома.
Чад, что ты здесь делаешь? Ведь мы договорились, что ты наблюдаешь за бригадой рабочих на горе, — поморщился Люк.
Расслабься! — Чад одарил брата и Дженни безмятежной улыбкой. — Ты слишком сосредоточен на работе. Так можно и сердечный приступ заработать.
Если не сосредоточиться на работе и не расчистить склон, лыжные трассы не будут готовы к зиме, — парировал Люк.
Он был явно раздражен. Дженни увидела, как вздулись желваки, когда он посмотрел на Чада.
Они будут готовы. — Чад вроде бы и не заметил злости брата. Он повернулся к Дженни, и взгляд его потеплел. — Я должен быть здесь, чтобы поприветствовать тебя при возвращении домой. Как ты себя чувствуешь? Все в порядке?.
Пораженная, Дженни уставилась на Чада. Где тот страх, который она испытала, когда, проснувшись в больнице, увидела его? Сейчас ничто ее не тревожило. И Чад казался таким участливым, так искренне озабоченным ее состоянием.
— Я…
Как, по-твоему, она себя чувствует? — гневно вопросил Люк. — Она вся в царапинах и синяках. И меньше всего сейчас ей нужны твои вопросы.
Послушай, Люк, я приехал домой только для того, чтобы посмотреть, как она…
Дело в том, что приезд домой в полдень не предполагался. Кто-то должен наблюдать за рабочими, которых мы наняли. Они нам стоят уйму денег.
Ты же знаешь, они все равно не выполняют мои приказы.
Потому что ты мало там бываешь…
От этого ничего бы не изменилось. Они слушают тебя, и только тебя!
Дженни переводила взгляд с одного мужчины на другого, и от мелькания лиц у нее закружилась голова.
Мне надо было поехать в Олем и забрать Дженни…
Прошу вас! — Она прижала пальцы к вискам.
Молчание накрыло комнату, будто тяжелое шерстяное одеяло. Дженни только сейчас поняла, что не сказала, а выкрикнула эти слова.
Простите, — прошептала она. — Я, кажется, сорвалась. Могу я где-нибудь прилечь?
— Конечно. — Оба мужчины ответили разом и одновременно сделали к ней шаг. Ни один не желал отступать.
Неужели сейчас опять начнется крик? — пронеслось в голове Дженни. Но Люк нашел выход из положения. Он достал из кармана ключи и бросил Чаду.
Пожалуйста, поставь «бронко» в гараж, — вежливо, но со стальными нотами в голосе попросил он брата. — Я отведу Дженни наверх. Потом мы вернемся к работе, а она пока отдохнет. Встретимся возле пикапа.
Хорошо, — кивнул Чад. — Отдохни как следует, — сказал он. — Увидимся за обедом.
Она провела рукой по волосам и кивнула. Чад вышел в парадную дверь, а Дженни последовала за Люком по коридору к лестнице.
Желания осмотреть дом она уже не испытывала. Она хотела только одного: убежать отсюда.
В просторной спальне помимо кровати стояла уютная бархатная кушетка, словно приглашающая отдохнуть. В пару к ней — кресло, дальше — небольшой телевизор, книжный шкаф вишневого дерева и письменный стол. На полу лежал ковер цвета морской пены. Бледно-зеленый колорит придавал спальне ощущение покоя.
Очаровательно, — вздохнула она.
Твой вкус ни у кого не вызывал сомнений. — Люк положил ее сумку у дверцы шкафа.
— Я подбирала цвета в этой комнате?
— Угу.
Дженни опустилась на край постели и провела ладонью по безукоризненно белому покрывалу. Посмотрев на Люка, она заметила, что он замер, провожая взглядом движение ее руки.
Мысль молнией ударила в виски. Постель! Она сидела на постели, которую они разделяли как муж и жена?..
Прижав руку к груди, Дженни вскочила. Он удивленно взглянул на нее, и лицо тотчас сделалось бесстрастным, словно он надел маску. Но Дженни опять успела заметить боль, мелькнувшую в глазах.
Она и Люк спали в этой постели, это несомненно. Но неужели она пускала сюда и его брата? Одна только мысль о подобном вызвала у нее приступ тошноты.
Дженни!
Она покосилась на него. Его мускулистое тело было напряжено. Он выглядел так, словно хотел что-то сказать, но не находил слов. Что он о ней думает? У нее не хватало сил отогнать вопросы, которые будто сверлили голову.
Я хочу, чтобы все было по-другому, — наконец выговорил он. — Я надеялся, что твое возвращение домой… — Он сжал губы, не закончив фразы. Провел пальцами по волосам. Громко вздохнул, и ей послышалось в этом звуке отчаяние. — Отдыхай, — продолжал он. — Позже придет Мэри и сделает все, что надо. Увидимся за обедом. — Он повернулся на каблуках и вышел из комнаты.
Дженни сняла туфли и растянулась на кровати. Хаотический водоворот мыслей и спокойные цвета комнаты, мягкая ткань постели. Какой контраст! Больше всего ей хотелось закрыть глаза и улететь вдаль на крыльях сна. Но уснуть не так-то просто.
В этом доме живут братья, которые рычат и дерутся, словно собаки над одной костью. Ее брак, судя по всему, далеко не идеален. И еще ребенок.' Она инстинктивно положила руку на живот. Ребенок, которого оба мужчины считают своим.
Значит, загвоздка в ней. В ней, которая ничего не помнит.
Боже, обратилась она с мольбой к небесам, как мне распутать клубок, который я устроила из наших жизней?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Поморгав, Дженни открыла глаза и сонно вздохнула. Комнату наполнял мягкий, матовый свет сумерек. Она проспала весь день. Мышцы немного ныли, но голова стала ясной.
Она села, отбросила с лица спутанные волосы. Дверь заскрипела, и в комнату заглянул Люк.
— Я не хотел будить тебя. — Он виновато пожал плечами. — Хотел только посмотреть…
Я уже проснулась. — Удивительное совпадение! Всего за секунду до появления Люка Дженни проснулась с непонятным чувством смутного ожидания. Наверное, между ними существует какая-то психическая связь? Что-то вроде шестого чувства, предупредившего о его приближении? — Неужели я так долго спала?
И снова его сокрушительная улыбка послала электрический заряд. Та самая улыбка, которая смягчала резкие черты Люка и делала его лицо красивым.
Но ведь ты и собиралась отдыхать. — В тусклом свете, лившемся из окон, его темно-карие, почти черные глаза стали мягкими и теплыми.
У Дженни кровь словно побежала быстрее по жилам. Она хотела этого мужчину. В самом прямом, физиологическом смысле. Она смутилась.
Ну и видик у меня, должно быть, — в растерянности пробормотала она, отворачиваясь и пальцами пытаясь пригладить волосы.
Ты красивая…
Слова прозвучали так тихо, что Дженни засомневалась, действительно ли они были произнесены. Она не знала, что сказать, как себя вести. Наступило долгое молчание, и Дженни боялась, что в такой тишине он слышит громовые удары ее сердца.
Как твоя головная боль? — Люк наконец сделал несколько шагов к кровати.
Прошла. По правде говоря, я чувствую себя совсем неплохо.
Рад слышать.
От этого бархатного баритона мурашки побежали по позвоночнику. Люк стоял так близко, что она уловила его запах: смесь хвойного одеколона, мыла и чистой кожи после только что принятого душа. Влажные темные волосы поблескивали в розовом свете заката.
Дженни включила лампу возле кровати. Она отчаянно старалась не замечать соблазна, исходившего от Люка. Но искусственный свет ничего не изменил. Ее неудержимо влекло к этому мужчине.
Ты проголодалась?
Какой будничный вопрос! Неужели он не чувствует наэлектризованность в ставшей вдруг маленькой спальне? А может, это попытка справиться с рискованной ситуацией? И она последовала его примеру:
Умираю от голода!
Мэри поджарила цыплят и приготовила целую миску картофельного салата. — Люк рассеянно провел ладонью по груди. — Да, и еще печеные бобы и оладьи. И не забыла про лимонный пирог с безе, который обещала.
Дженни скорее почувствовала, чем увидела, широкую улыбку Люка, когда он перечислял блюда обеденного меню. Ее взгляд застыл на его руке, которая поглаживала широкую грудь. Она не смогла удержаться и мысленно представила свое ощущение, если ее пальцы коснутся его напряженных мышц. Она не сомневалась — грудь у него горячая и крепкая.
Моргнув, Дженни сообразила, что Люк, словно ожидая чего-то, смотрит на нее. Похоже, он задал вопрос и ждет ответа.
Ммм, прости, — пробормотала она, чувствуя, как загорелись щеки.
По-моему, ты еще не совсем проснулась, — засмеялся он.
По-моему, тоже. — Она охотно ухватилась за это невинное оправдание.
Я спрашивал, хочешь ли ты, чтобы я принес поднос сюда? Или ты спустишься вниз?
Я пойду к столу. — Она подвинулась к краю постели. Но потом остановилась, вспомнив, что Люк упоминал о Мэри. — Она еще здесь? Я имею в виду Мэри.
Она должна приготовить обед Баду, — покачал головой Люк. Потом мягко добавил: — Мэри жалела, что ей не удалось поговорить с тобой.
Какое облегчение! Ей не придется испытывать еще одно новое переживание. О чем говорить с людьми, которые знают о тебе больше, чем ты сама?
Все будет хорошо. — Люк словно понял ее состояние. — Будем принимать новое каждый день по одной порции.
Дженни улыбнулась. Он использовал множественное число: «мы». И вроде бы она уже не одна.
Я не имела в виду, что меня смущает встреча с Мэри. Только… — Она не договорила, угадав по его лицу, что он все понимает. Просто она, Дженни, еще не совсем готова принять мир целиком.
Внизу Чад. — Темные глаза будто предостерегали ее. — Весь день он говорил лишь о тебе — хочет убедиться сам, что с тобой все в порядке. Надеюсь, он не слишком утомит тебя.
Судя по всему, после стычки, которая произошла у мужа с Чадом в полдень, Люк решил не выпускать ситуацию из-под контроля.
Муж. Когда Дженни думала о себе как о замужней женщине, у нее появлялось странное чувство. Глубоко, по-настоящему обдумать его у нее не было времени.
Не хочу тебе лгать. — Она чуть вздернула одно плечо. — У меня есть небольшое опасение.
Для этого нет оснований. — Улыбка исчезла. Лицо приняло жесткое выражение. — Можешь мне доверять.
Такая страстная защита заставила ее замолчать и задуматься. На душе стало легче, тревога, мучившая ее, растаяла.
Я доверяю тебе, Люк, — выпрямив спину и не улыбаясь, сказала она.
Лишь мгновение он смотрел ей в глаза, потом отвел взгляд и засунул руки в карманы.
Я хотела бы умыться. Через несколько минут спущусь к вам. Хорошо?
Люк молча кивнул и вышел из комнаты.
В ванной Дженни взяла с полки чистое полотенце, намочила его, протерла лицо. Потом почистила зубы, причесалась. Наконец она посмотрела в зеркало. Собственное отражение оставалось таким же чужим, как и четыре дня назад, когда она только пришла в сознание.
Дженни Прентис — незнакомое ей существо. И такое же чужое, как Люк и Чад, как Мэри и ее муж Бад. Чтобы познакомиться с женщиной, которая смотрела на нее из зеркала, нужна информация. Это Дженни понимала.
Она расправила плечи и повернулась к двери. Пора встретиться с двумя мужчинами. У них есть факты, в которых она отчаянно нуждалась.
Жареные цыплята были нежные и сочные. Дженни и не догадывалась, насколько проголодалась, пока не положила в рот первый кусок.
Великолепно!
Мэри хорошая повариха, — кивнул Люк.
Ты тоже, Дженни, — заметил Чад. — Ты всегда любила возиться на кухне.
Дженни смущенно улыбнулась деверю. Какие же блюда она обычно готовила? Экзотические вроде итальянской пасты Альфредо или испанской паэльи на сковородке с овощами и шафраном? Или, может, простые? Сосиски, бобы, гамбургеры и картофель фри?
Хлеб домашней выпечки — твое фирменное блюдо, — подсказал Люк, набирая на вилку холодный картофельный салат.
Мы всегда знали, когда ты была не в духе. Правда, Люк? — засмеялся Чад. — Ты шла в кухню и, по локоть в муке, колошматила вязкую массу. Ты называла это «месить тесто». — Он улыбнулся. — Но мы-то с Люком знали, что ты просто вымещала свою злость, воображая, что под твоими кулаками кто-то из нас.
Ага! Она выплескивала свою агрессивность, когда месила тесто? Интересно… — подумала Дженни.
И позволь сказать тебе, — Чад снова засмеялся, — что последнюю пару месяцев ты чаще занималась именно этим…
Резкий взгляд Люка — и фраза превратилась в непонятное бормотание, похожее на шипение кипящей воды, выплеснувшейся на раскаленную плиту.
Я тебя предупреждал, — Люк поморщился, — сегодня вечером мы ведем легкий разговор.
Чад с минуту сидел молча, словно не зная, как реагировать на внезапный взрыв раздражения Люка. Потом повернулся к невестке, и в его глазах зажглись озорные огоньки. Он чем-то напомнил Дженни нашкодившего ребенка.
Я не собирался ворошить прошлое, — пояснил он ей и, не отводя от нее взгляда, обратился к брату: — Может быть, она хочет знать, что здесь происходило…
Хватит!
Сталь в голосе Люка заставила Чада замолчать. Мурашки пробежали по коже Дженни.
Я хотел бы напомнить тебе… — продолжал Люк, угрюмо глядя на Чада.
Последнее слово всегда за Большим Братом, — резко перебил его Чад. — Это, может быть, и справедливо, Люк, когда дело касается нашего курорта. Но не в личных вопросах! И я не желаю, чтобы мне диктовали, как я должен вести себя в семье.
Дженни осторожно положила вилку. Вопреки ожиданиям, вечер слишком быстро принял дурной оборот. Стены будто сомкнулись вокруг них. Что имел в виду Чад, когда сказал, что за Люком последнее слово, если дело касается курорта? Разве «Прентис-Маунтин» не семейное владение и бизнес ведет не вся семья? Но эта мысль мелькнула и исчезла. Враждебность между братьями затмила все остальное.
Я всего лишь напомнил тебе, — спокойно произнес Люк, но видно было, что он еле сдерживал гнев, — о предупреждении доктора Портера. Дженни нужно отдохнуть и набраться сил.