— Море воды превращается в океан зеленой травы! — мечтательно произнесла она, дав волю своему воображению. — Какие травы растут здесь?
— Верблюжья колючка, перекати-поле, паракилья, тростник, лианы, все устойчивые к засухе растения. Трава здесь сладкая, она никогда не бывает горькой. Замечательная страна для разведения скота. Мы сейчас ждем дождей. Может, ты принесла их с собой, Атнар-кан-лау-анондра?
— Что это значит? — Она с улыбкой повернулась к нему, чувствуя в себе легкую и приятную перемену.
— Птица Опалового Огня. Птичка-радужка, — поддразнил ее он.
Если перевести взгляд, то за его темным красивым профилем виднелась безграничная ширь, темно-синяя бесконечность, притягивающая внимание. Не так, как взрывная сила Тая Бенедикта. Она рассеянно отметила это для себя, но не могла заставить себя оторваться от пейзажа и снова взглянуть в его необычные глаза.
Все это он видел. По тому, как рот его сжался в иронической улыбке, как он выпрямился, откинув голову, и отрывисто заговорил, она поняла: он видел каждую незначительную перемену ее настроения.
— Здесь у нас вода — это жизнь, малышка. Дождь — сущее благословение. Кумбале повезло больше, чем остальным. У нас есть вода, есть множество скважин, которые помогают нам пережить самые худшие времена. А вот и она по правому борту, Кумбала, Бенедикт Даунс!
Пока он говорил, тон его переменился, правда, ей не совсем было ясно, в какую сторону. Она мельком взглянула на его чеканный профиль, затем устремила взгляд в сторону огромного цветастого полотна, каким была Кумбала. Пейдж почувствовала пьянящее, упоительное возбуждение, румянец окрасил ее щеки. Впервые в жизни она приблизилась к пониманию великой человеческой страсти обладания.
Кумбала простиралась, насколько хватало взгляда, миллионы акров священной земли, прославленное скотоводческое имение. Огромные красные песчаные холмы с цветными глыбами у подножий вытянулись по широкой равнине в длинные цепи, рождая смутные образы доисторических ландшафтов. Лабиринт водных потоков рассекал Великую Степь, извиваясь нитями среди холмов. Главные водяные артерии были все еще полны, в то время как мелкие каналы уже высушило всемогущее солнце.
Тишина и покой. Древняя красная земля. Пронизанный серебром воздух пустыни был сверхъестественно прозрачен, придавая всем оттенкам охры необычный блеск, не поддающийся описанию. Это были излюбленные цвета Намотжиры, правдиво воспроизведенные лучшим художником из аборигенов. Непривычному глазу они казались излишне яркими на холсте, в них трудно было поверить, но для Пейдж, глядящей на них сверху, они являлись истиной в последней инстанции. Это была настоящая Австралия, бьющееся сердце великого островного континента. Все было именно так, как это изобразил Намотжира: цвет красный, как роза, фиолетовый и голубой, как пламя, огненная киноварь. Каждая часть пейзажа выступала в своем варварском великолепии, резко, неумолимо, и это была страна мужчин, Великая Страна. У нее вдруг вырвался странный тихий звук. Ее первое впечатление при виде Кумбалы навсегда осталось в памяти.
Тай искоса взглянул на страстно-сосредоточенный юный профиль.
— Значит, птичка-радужка все еще отзывается на зов природы?
Ее глаза нашли его взгляд, напряженно и почти не видя задержались на нем.
— Мне трудно представить, что можно равнодушно отнестись ко всему этому. Все так необычно, так за пределами каждодневной обыденности, что завораживает. Великое достояние! Наверное, одна из причин, почему вы такой, какой вы есть. Завидую вам, Тай Бенедикт!
— А вы полны сюрпризов, Пейдж Нортон, — заключил он голосом, который заставил ее вновь посмотреть ему в глаза, чтобы увидеть в них новое выражение. Ей было ясно только, что оно для нее ново.
— В самом деле? — Ее голос осип, она ощутила необходимость оторваться от этого невыносимо долгого, внимательного взгляда. Она услышала вдруг свой голос:
— У меня есть для вас сюрприз получше — вот эти стихотворные строки…
«Но если ты боролся против
Ветра, Засухи и Пыли,
Если загонял когда-то
Диких лошадей в загоны,
Если слышал ты их ржанье,
Плетью принуждая в рабство,
Ты поймешь мое признанье:
Я готов забыть богатство».
Он заинтересованно посмотрел на нее, в темной глубине его глаз вспыхнула искорка.
— Уилл Огилви «Седло за Трон», — лениво проговорил он. — Знаешь, крошка, у тебя именно тот голос, который заставляет мужчин слушать.
— Да?
— Живой, гибкий, довольно низкий. — Его взгляд скользнул вниз, задержался на ее глазах. — Джоэлу повезло!
— А мне?
— Ну, тебе могло бы больше повезти, — сказал он мягким тоном. — Ты могла бы заполучить меня!
Она улыбнулась с искренним удовольствием.
— Все это и скромность в придачу — какое редкое сочетание, мистер… Тай? — Она умолкла, не в силах оторваться от этого смуглого лица и внимательно разглядывая каждую его черту.
— Так-то оно лучше! Кто знает, какие еще сюрпризы ты таишь в себе! — Глаза у нее загорелись, темные брови изогнулись дугой. — Не стоит тратить на меня женские чары, милая. Я закаленный воин!
Это было до того очевидно, что она рассмеялась и была вознаграждена белозубой обезоруживающей улыбкой, осветившей его лицо.
— Сказать тебе правду, малышка? При правильном обращении из тебя вышла бы отличная женщина.
Кровь бросилась ей в лицо.
— И все, что я должна бы делать, это исполнять ваши указания!
— Разве я говорил это? — В его голосе появилась странная нотка.
Она пробормотала, чувствуя огромное отвращение к самой себе:
— Считайте, что я этого не говорила. Хотя это вы меня спровоцировали…
— Все ты выдумываешь, все выдумываешь, птичка!
Самолет вдруг накренился вправо, начиная снижаться, и перед ней предстал внизу необыкновенный вид.
— Под нами орлы. Огромные орлы с золотыми глазами и хвостом в виде клина! — сказала она.
Он засмеялся.
— Я знаю, малышка. А теперь сиди тихо и пристегни ремни. Твои рыжие волосы и так отвлекают меня!
В наступившей тишине она осторожно съязвила:
— Вообще-то вам уже недолго осталось терпеть.
На его лице мелькнула улыбка.
— У меня нет времени, чтобы оценить эту небольшую дерзость. Насколько я понимаю, ты не видишь себя в роли хозяйки всего этого.
— Боже мой, нет! — Ее внимание было приковано к зрелищу внизу. — Эта роль была бы непомерно сложна!
— Это как сказать, — улыбнулся он, не соглашаясь с ней. — Подходящая женщина могла бы с ней справиться. В скором будущем я подберу себе жену. Осталось не так уж и много времени, — тихо заметил он, искоса бросая на нее взгляд. — Мне кажется, мужчина имеет право добиваться того, что он хочет.
— Да? — Она выдержала паузу, не зная, как к этому отнестись.
— Можешь не отвечать, я знаю. Тебе не понять, что испытывает мужчина при одной мысли о том, что ему придется проводить триста шестьдесят дней с одной и той же женщиной!
— Но мужчине это может и понравиться. Разве это не будет удивительно?!
— Действительно будет! — небрежно парировал он.
— Могу я спросить, какой тип женщин привлекает вас, мистер Бенедикт?
— При чем здесь привлекательность, мисс Нортон? Я сказал, что мне нужна жена!
Она глубоко вздохнула, избегая его взгляда.
— Я так и подозревала, что подход окажется чисто практическим!
Он коротко расхохотался, что глубоко покоробило ее.
— Именно вы, мисс Нортон, должны бы знать об обратном!
Она видела только зеленый огонь его глаз, но не понимала, как в этот момент работают его мысли, и это ее раздражало. Она чувствовала себя бабочкой, наколотой на булавку.
— Вы говорите загадками, — рассеянно сказала она.
— Чтобы конфузить маленьких девочек.
Густые, темные ресницы быстро спланировали вниз.
— Я в отчаянии. Вы, должно быть, находите меня чрезвычайно докучливой.
— Разве я называл тебя докучливой? — услышала она в его голосе снисходительное терпение. — Отличающейся от других, да, безусловно. Прошлой ночью…
— Мне кажется, мы договорились забыть о прошлой ночи! — Она чуть не выбросила вперед руку в умоляющем жесте.
— Ну же, ну же, — произнес он утешительным тоном, — это всего лишь шутка.
— Только не в вашем присутствии!
— Оставь, милая, не заходи так далеко. Женщин целуют каждый день. — В его голосе сквозила искренняя насмешка, что еще сильнее разозлило ее, словно он объяснял ребенку какие-то простые житейские истины.
— Мы приземляемся через несколько минут, — сказал он обыкновенным голосом. — Ты не хочешь немного подкраситься?
Это была уже явная насмешка, и она на нее ответила:
— Разве в этом есть нужда?
Его голос мог быть ленивым, но только не его глаза.
— Ты прекрасно знаешь, что у тебя кожа как атлас.
Подбородок с ямочкой дернулся вверх, и она быстро и глубоко вздохнула.
— Я не напрашивалась на комплименты, мистер Бенедикт!
— Ты напросишься на свернутую шею, милая, если не перестанешь называть меня мистером Бенедиктом! Это уже нелепо и раздражает.
Что-то в этом резком замечании превратило его в вызов, и ей было трудно ответить, сохраняя небрежный тон.
— Как вы хотите, чтобы я вас называла?
— Тай! — отчетливо выговорил он своим красиво очерченным ртом. — Подойдет для начала?
Она поспешно ответила:
— Мне кажется, это имя действительно вам подходит. Тай. Тайрон! — Странным образом его имя легко и мелодично прокатилось по ее языку.
— Вот видишь, в этом не было ничего сложного, не так ли? — Он отвел взгляд. — Посмотри вниз, малышка. Джоэл приехал на аэродром. И девушки тоже, если я не ошибаюсь. Нервничаешь?
— Ничуть, — сказала она с невольной озорной улыбкой.
— Ты у меня молодец!
Это была просто фраза, конечно. Вряд ли он что-то имел в виду. Пейдж посмотрела в окно: «Пайпер», направляясь вниз, начал спускаться, чуть ли не касаясь верхушек деревьев, словно мифическая птица, готовясь к встрече с землей. Пейдж устремила взгляд вперед, обгоняя самолет.
Высоко на склоне холма над темно-зеленой лагуной, полной водяных лилий, стоял Большой Дом, Кумбала, усадьба величиной с дворец, выстроенный буквой U, первый дом, построенный Большим Джоном Бенедиктом для своей невесты. За широким радиусом пышных зеленых садов, орошаемых из подземных скважин, находились хижины скотоводов, среди которых одна выделялась своими большими размерами, вероятно принадлежа их управляющему. Справа от усадьбы виднелись стойла, седельные помещения, административный блок, магазин, конный стадион, бесчисленные выгоны и собственный, всепогодный аэродром.
— Дома! — коротко сказал Тай Бенедикт, и Пейдж почувствовала скрытую гордость в его словах. — И ты даже не подозревала, что так сильно любишь Джоэла, — безжалостно добавил он.
Она быстро взглянула на него, затем опять отвернулась, чувствуя, как напрягся ее живот, что было не только физической реакцией на приземление. «Пайпер» зашел прямо на серебряную сверкающую полосу и произвел безупречную посадку, пробежав еще ярдов сто до остановки двигателей.
У нее на виске забилась маленькая жилка. Она провела языком по губам, мягким и чувственным, поправила руками блестящие волосы.
— Ну что, милая? — резко спросил он. — Экзотическое приключение в австралийской глуши, или с птичкой-радужкой что-то произошло?
Она ощутила его близкое присутствие, твердую руку на своем плече, подтолкнувшую ее к выходу из маленькой кабины.
— Стоило тебе сюда приехать, и ты уже не хочешь выходить!
— Докажите! — Она тряхнула яркими волосами.
Его глаза заблестели, и он улыбнулся своей белозубой и, когда хотел, обезоруживающей улыбкой.
— Не подстрекай меня, крошка!
Воздух обдал их своим сухим ароматом, и его руки одним движением опустили ее на землю. Пейдж была ошеломлена однообразной бесконечностью мерцающей равнины, уходящей к зазубренным розово-красным отрогам гор, резко выделяющихся на фоне переливчато-синего неба. Из джипа донесся до них приветственный гудок, и мириады крошечных оранжевых птичек стайкой взлетели с деревьев кулиба, громкими криками выражая свой протест. Далеко впереди поднимало облака красной пыли стадо, тысячи голов, скота, сбитых в плотную массу, окруженных пастухами, которые громко кричали, нарушая тишину прозрачного, разреженного степного воздуха.
Пейдж прикрыла глаза, ошеломленная этим новым пейзажем, обманчивым, прекрасным морем миража, танцующего над взлетной полосой, словно живое существо. Невысокая стройная светловолосая девушка отделилась от группы, стоящей у джипа.
— Тай!
Она бросилась чуть ли не бегом. Волосы собраны на затылке, лицо слегка загорелое, живое и умное, но некрасивое. Похоже, мужчины клана Бенедиктов несправедливо отобрали себе самые красивые лица.
— Пейдж! Привет! — Она схватила ее руку быстрым, искренним движением. — Меня зовут Дайана. Я всегда во всем первая, поверь мне. Джоэл, страдалец, рассержен до смерти и зол как черт. Ты же знаешь, что у него с ногой. Тай наверняка тебе рассказал. Бедняга совсем пал духом. Я так рада тебе. Ты прелестна, просто прелестна. Никогда не знаешь, верить ли россказням Джоэла!
Тай Бенедикт, положив руку на плечо девушки, попытался остановить ее. Его темное властное лицо было на удивление снисходительным и добрым.
— Не правда ли, как она тактична! Прояви немного своей благовоспитанности, Дай. Не думаю, что Пейдж хочется узнать всю подноготную о семье в течение первых пяти минут. Делай это постепенно.
Дайана скорчила легкую гримасу, в которой была доля огорчения.
— Не позволяй ему командовать! — быстро оговорила Пейдж, возвращая улыбку девушке. — Мне действительно все очень интересно!
— Союзник! Союзник! — обрадовалась Дайана, и Тай Бенедикт громко рассмеялся, увидев, как его сводная сестра завладела рукой гостьи в порыве искреннего дружелюбия. Потом ее звонкий голос опустился почти до шепота.
— Видишь ту возомнившую о себе черноволосую красотку в джипе рядом с Джоэлом? Это наша Трейси, мамина крестница, ставшая очень важной персоной. Запомни это, и первое препятствие окажется позади.
— Дайана!
Дайана вспыхнула, взглянув на брата, но вскоре снова заулыбалась.
— Ну да ладно тебе, Тайрон. Я только хочу познакомить Пейдж с обстановкой. Кто предостережен, тот вооружен, как гласит поговорка!
— Хватит, Дай! — произнес он тоном, не допускающим возражений. — Станем продвигаться небольшими и легкими стадиями. А теперь тебе не помешало бы присоединиться с Пейдж к остальным — Джоэл, похоже, взял на себя дьявольский труд, пытаясь выбраться из машины.
Дайана через плечо посмотрела на брата, его усилия вызвали у нее сочувственную усмешку.
— Нам лучше поспешить. Трейси совсем вытянула себе шею, глядя вперед.
— Я заберу вещи, — властным тоном сказал Тай Бенедикт. — Идите!
Обе девушки направились к джипу, Пейдж немного впереди, чувствуя лучи яркого солнца на непокрытой голове — незабываемое ощущение.
— Джоэл!
Он едва поднял голову, поглощенный возможностью вылезти из джипа, громко проклиная свое бессилие в попытке открыть дверку и не получая никакой помощи от темноволосой девушки рядом с ним. Наконец ему удалось ее открыть, и он на одной ноге соскочил на землю, тут же привалившись спиной к машине, чтобы не упасть.
— Черт возьми! — По его голосу чувствовалось, что ему больно, рот у него кривился. — Тысяча проклятий! Пусть гора идет к Магомету!
Это был он, Джоэл, неуклюжий, худой, слегка сгорбившийся, с тонким, золотистым от загара лицом. Он протянул к ней длинные руки, и она устремилась к нему в ожидании ласкового приветствия. Но не такого. Она не была готова к нетерпеливой жадности его объятия, к поцелую, который запрокинул ей голову, больно согнул шею, раздавил ее нежные розовые губы. Кровь бросилась ей в лицо.