— Одну минуту.
Я должен с вами
поговорить.
— Черт, — прошептал
Никко. Его
всегда… хотя он не признался
бы в этом…
втайне терзал страх, что узнают
о
его
преступлении
и что Питеру однажды станет
известно о том,
что он убил Деррика Уиллингтона. Тогда старший Уиллингтон постарается,
чтобы Никко
получил по заслугам. Чувство
вины
никогда не покидало трусливое
сердце Никко. Но
он попытался беспечно улыбнуться.
—
Все,
что в моих силах…
— Да. Вы можете объяснить смысл тайной встречи пару часов назад
рядом с
этим отелем
с
моей женой и причину,
по
которой она отдала вам наличными пятьдесят фунтов? Я хочу услышать объяснение.
Питер говорил тихо. Так тихо, что любой в этой полной людей гостиной, где веселые компании собрались выпить коктейли, скорее всего, подумал бы, что он беседует с этим знаменитым
и
красивым танцовщиком о погоде.
Но
Никко почувствовал, что за мягким, словно убаюкивающим голосом таилось лезвие ножа.
«Боже, кто рассказал Уиллингтону, — в панике думал он. — Не могла же Джанин сдуру все выболтать…»
Словно в ответ на его раздумья, Питер сказал:
— Я узнал
это… не от моей жены… хотя она не стала отрицать. Ответьте мне, пожалуйста. Какое объяснение вы можете предложить?
Никко теребил свой белый галстук. Его изворотливый мозг лихорадочно работал. Кто-то — он не знал кто — подсматривал за ними. Но Джанин не стала ничего объяснять. Очень
хорошо.
Он объяснит сам. Он не расскажет Уиллингтону правду. Иначе больше никогда не сможет шантажировать Джанин. А ему необходимы деньги. Он не должен позволить Джанин освободиться от него. Губы Никко изогнулись в печальной улыбке.
— Уиллингтон, мне очень жаль, что вы об этом узнали…
— Не сомневаюсь, — сквозь зубы выдавил Питер. Ему вдруг захотелось изо всей силы ударить этого типа, немедленно, в этой самой гостиной, и разбить в кровь его красивое холеное лицо. Он ненавидел этого танцовщика даго. И половина его ненависти объяснялась первобытной ревностью. Ведь он любил Джанин и приходил в ярость от ее бывшей страсти к Никко.
— Вы не совсем поняли, — тихо сказал Никко. — Не знаю, что вы
себе
вообразили насчет этих денег, но могу рассказать вам правду. Бедное дитя, Джанин не хотела, чтобы вы знали. Ей было так стыдно…
— Стыдно… почему?
— Потому что когда-то она взяла у меня взаймы.
— Взяла взаймы у вас?
— Да. Давным-давно… э… целую вечность назад… когда мы были партнерами. У Джанин не было денег. Ей понадобились наличные, и я одолжил ей пятьдесят фунтов. Ей очень хотелось вернуть долг. Сегодня вечером она расплатилась. Джанин сказала мне: «Никко, это конец нашей дружбы, потому что я люблю своего мужа… но я хочу освободиться от моего долга». Бедная малютка… — Никко вздохнул и покачал головой.
—
Я не хотел брать деньги, Уиллингтон, но она настаивала.
Я
понимаю, ей хотелось таким образом со мной расквитаться, и я подчинился.
Питер уставился на него. Его сердце освободилось от груза подозрений, гнева и ревности. Он был вне себя от счастья. Питер устыдился самого себя. Боже милостивый! Так вот в
чем
дело! И ей было слишком стыдно в этом признаться. Бедная Джанин!
Лицо Питера пылало. Синие глаза сверкали. Теперь он смотрел на танцовщика безо всякой ненависти.
— Вижу… понимаю. Я вел себя как дурак. Все в порядке. Оставьте себе эти пятьдесят фунтов, разумеется. Спасибо за то, что вы мне все рассказали.
— Не
стоит благодарности. Сожалею, если вас это расстроило. А теперь прошу прощения… меня ждет дама…
Питер повернулся и пошел в свой номер… сгорая от стыда. Этот парень оказался не таким уж плохим. А он, Питер, показал себя ревнивым идиотом. Черт бы побрал Клэр! Это она ему внушила, что за его спиной творится неладное, это она так коварно воздействовала на его чувства. Он ворвался в гостиную, где оставил жену, и обнаружил, что она по-прежнему сидит в кресле и пристально смотрит прямо перед собой с видом человека, у которого разбито сердце. К изумлению, лицо Питера вновь сияло счастьем, Он упал на колени, схватил жену за руки и прикоснулся к ним в нежном поцелуе:
— Любимая… прости меня. Каким дураком… какой ревнивой свиньей я был. Мне чертовски жаль, милая… честно. Может быть, ты попробуешь понять и простить меня?
Ее щеки порозовели. Джанин выпрямилась, ее сердце глухо забилось.
— Что… почему? — заикаясь, произнесла она.
— Никко мне все объяснил,
моя
дорогая… насчет того старого долга, Почему ты мне не сказала, глупое дитя? Почему ты не сказала, что когда-то взяла
у
него взаймы и хотела расплатиться? Я
бы тут же
отдал за тебя долг. Ты меня боялась?
Моя
милая… неужели я такой страшный?
Он обнял ее, и Джанин
не
сопротивлялась. Она безмолвно прижалась к его груди, закрыв глаза, и чувствовала,
как
Питер покрывает поцелуями ее волосы,
губы,
шею. Она испытывала изумительное чувство от его поцелуев, но в то же время
не
могла не думать, в смятении и изумлении от случившегося: «Так вот что сказал
ему
Никко! Он спас меня.
Но
почему? Опять что-то затевает?»
Джанин не знала, в чем дело. Ей было почти все равно. Она чувствовала слишком большое облегчение, потому что опасность миновала. Ее переполняло счастье, оттого что Питер вновь держал ее в объятиях и оттого что
он
страстно
в
нее влюблен.
Глава 3
Теплым июньским днем, две недели спустя,
в
Кройдонском аэропорту приземлился самолет из Франции. В числе пассажиров
на его
борту были мистер и миссис Питер Уиллингтон. Их встречал шофер Питера. Чета Уиллингтон решила провести ночь в городе —
Питеру предстояло заняться делами. На следующий день они собирались поехать в
Сассекс,
в Лаллион-Хаус, родной дом Питера, красивый особняк в елизаветинском стиле.
За эти четырнадцать дней — с тех пор, как они покинули южную Францию, — сбежали, «как влюбленная пара», вспоминая, шутил Питер — Джанин познала необыкновенное счастье настоящей любви. И она почувствовала, уезжая
с
Питером с экзотического юга в Париж, что тени прошлых недоразумений остались позади, а они с Питером вышли на солнечный свет. Солнечный свет счастья. Когда их рейс приземлился в Кройдоне, шел дождь. Ну и что? Какая разница, что целый день идет дождь или что Англия не обладает очарованием Монте-Карло и Парижа? Это ведь Англия… дом Питера… ее дом.
Они провели в Париже больше времени, чем собирались. Две волшебные недели: И в первую же ночь, когда они приехали, Питер выполнил свое обещание и вместе с Джанин вознесся в звездные выси любовной страсти. Он показал ей чудо любви… и теперь ей словно были подвластны магия солнца и луны и все земные чудеса.
Медовый месяц дал им прекрасную возможность понять друг друга. Обожание Питера только возросло, а Джанин жила лишь ради него. Они были невероятно счастливы и пребывали в этом состоянии, когда добрались до Лондона и поехали
на
Беркли-стрит, где находилась квартира Питера.
— Всего на одну ночь, милая, мы остановимся в ней, — успокаивал он Джанин, — а потом — Лаллион-Хаус. Мы поселимся там и скоро станем похожи на престарелую чету, которая обрела домашний покой и уют, — шутил он в машине.
Днем Питеру пришлось покинуть Джанин. У него была назначена встреча с поверенными. Дело касалось распоряжений по имуществу Деррика. Джанин не хотела появляться на людях. Она осталась в квартире и развлекалась, читая книги и слушая музыку. Новоиспеченная миссис Уиллингтон испытывала огромное волнение, потому что была здесь, в холостяцкой квартире Питера, в качестве его жены.
И тут словно грянул гром среди ясного неба. От
ее
счастливого настроения не осталось ничего. Это произошло вскоре после того, как Джанин попила чай. Слуга впустил в гостиную посетителя.
— Миссис Уиллингтон хочет видеть один джентльмен…
В комнату вошел Никко. Джанин оцепенела и глядела на него во все глаза. Никко… красивый, элегантный, учтивый, как всегда. Но казалось, ему не место здесь, в Англии, тем более квартире Питера. Его двубортный жилет выглядел чуть-чуть тесноватым, носки туфель — слишком острыми, костюм в светло-голубую полоску — слишком щегольским.
Джанин пристально посмотрела на бывшего возлюбленного и почувствовала, как ненависть и презрение наполняют ее. Он, как змей, вполз в ее райский сад. А она думала, что теперь находится в безопасности от него… что она свободна.
— Ты! — только и смогла вымолвить Джанин. В ее глазах застыло отвращение.
Никко отвесил дурашливый поклон:
— Дорогая моя бывшая партнерша. Счастлив видеть тебя в Лондоне. Как
ты
поживаешь? Как твоя семейная жизнь?
— Как… как ты посмел прийти сюда?
Он сардонически изогнул бровь. Какой хорошенькой выглядела Джанин в
этом
зеленоватом платье, расшитом цветочным узором! Оно подчеркивало зеленый цвет ее глаз и очень шло ей. Кажется, брак с Уиллингтоном пошел ей на пользу. В этой квартире все кричало о богатстве. Дорогие цветы, роскошная мебель… А Никко, как всегда, погряз в долгах. Он окончательно поссорился с Клэр. Впрочем, у Клэр не было ни гроша.
Никко
нужны были деньги. И он не собирался позволить Джанин иметь все и не поделиться с ним.
— А у тебя здесь уютное гнездышко, — тихо сказал он, осматривая красивую комнату.
— Пожалуйста, уходи… сейчас же, — так же тихо произнесла Джанин. Ее голос дрожал. — Ты не имеешь права здесь находиться.
— Ты не имела права уехать из Монте, не отдав мне обещанной тысячи, — парировал Никко.
—
Я вскоре узнал о твоем отъезде и последовал за тобой, моя дорогая. Я догадался, что
в
конце концов ты окажешься в Лондоне. А чтобы найти адрес Уиллингтона, мне понадобилось лишь заглянуть в телефонный справочник. Тебя было нетрудно отыскать.
— А теперь, раз ты здесь… чего ты хочешь?
— Ты знаешь.
— Значит, это снова… шантаж!
— Лучше назвать это помощью старому приятелю, которого ты когда-то любила, — медовым голосом пропел он.
Щеки Джанин пылали. Ее сверкающие глаза сурово смотрели на вымогателя.
— Я не позволю тебе меня запугать, Никко.
— Ну-ну…
я спас тебя в Монте от гнева ревнивого
мужа,
—
перебил он. — Так что ты передо
мной в
долгу.
— Да,
но
я
не
стану тебе давать деньги моего мужа.
— Тогда я скажу Уиллингтону, что ты моя жена, а
вовсе не
его…
— Это
ложь.
— Он
поверит.
— Нет,
—
задыхаясь, произнесла Джанин. Потом внезапно повернулась и выбежала в соседнюю комнату… свою спальню. Ей пришла
в
голову безумная мысль запереть дверь на ключ. Показать Питеру, если он вернется, что она не хочет встречаться с Никко.
Но Никко двигался с не меньшей быстротой, чем она. Он оказался в спальне одновременно с Джанин, схватил ее за руки и рассмеялся прямо в лицо:
— Тебе от меня не убежать, моя дорогая. Послушай, будь умницей. Обещай мне эту тысячу… и тогда я уйду.
— Неужели ты не можешь оставить меня в покое? — простонала она.
— Ты так чертовски красива… куда привлекательнее, чем раньше.
Мне
даже захотелось попросить тебя об одном из тех сладких поцелуев, которыми ты когда-то меня одаривала… не говоря уже о деньгах…
— О-о! — вырвалось у
Джанин.
Она задыхалась от бешенства.
Он схватил ее и насильно поцеловал… Для него это было неожиданно
—
Никко
внезапно потерял голову от обольстительной красоты бывшей партнерши.
Питер Уиллингтон бесшумно вошел в гостиную. В спальне он увидел свою жену в объятиях мужчины, которого сначала не узнал. Никко отпустил Джанин и обернулся. Питер увидел наглеца, и его лицо побелело так, что загар стал почти не виден.
Смертельно испуганная Джанин взглянула на источавшего ярость мужа. Ее сердце как будто превратилось в камень.
«Он все поймет не так, — было первой мыслью, что пришла ей в голову. Мысль, которая заставила ее страдать. — О боже, за что мне весь этот кошмар?»
Никко был не в восторге от того, что их прервали подобным образом. Он вовсе не ожидал встречи лицом к лицу с мужем Джанин. Ему просто хотелось запугать Джанин и получить от нее деньги. Обычный шантаж, чтобы раздобыть средства на оплату долгов и начать все сначала. Теперь его планы рухнули. Питер Уиллингтон вернулся домой слишком рано. И Никко, будучи по натуре трусом, задрожал, увидев нарастающий гнев в глазах разъяренного супруга. Тот явно выглядел опасным. Никко вовсе не желал, чтобы его очаровательное лицо разбили в кровь.
Джанин бросила еще один страдальческий взгляд на Питера. Мысли, одна ужасней другой, приходили на ум: «Он сошел с ума от ревности… он убьет Никко… из-за меня. Я должна этому помешать…»
В тот миг, когда Питер бросился на беспутного танцовщика с диким, почти животным воплем, она тоже бросилась вперед и, раскинув руки, остановилась прямо перед ним:
— Нет… подожди… подожди… послушай…
Питер, ничего не соображая от ярости, жестоко разочаровавшись в любимой, огрызнулся:
— Прочь… прочь с дороги…
— Нет… ради всего святого…
Питер…
— Защищаешь своего любовника, да? Ты, маленькая…
Джанин закричала, заглушив оскорбление, не дав Питеру произнести его
во
всеуслышание.
— Питер… это не так… ты напрасно меня обижаешь… о, подожди!
Он схватил ее за плечи и
отбросил в
сторону. Но эта отсрочка дала Никко необходимое время сообразить, как убраться с
опасной
территории. Танцовщика била дрожь. У него был больной вид. Лихорадочно оглядевшись по сторонам, он увидел еще один выход из спальни Джанин. Он выбежал
из этой
двери и оказался в ванной, выложенной
белым
кафелем. Оттуда вела еще одна дверь — в коридор. И тогда Никко, забыв про шляпу
и
трость, распахнул парадную дверь и кинулся вниз по лестнице в главный вестибюль.
Наконец
-то он в безопасности. Бросившись
в
проезжавшее мимо такси, он назвал адрес отеля, где остановился. Откинувшись на спинку сиденья, Никко вытер вспотевшие лицо и шею и содрогнулся.
— Еле спасся… о боги! Эта скотина думает, что я любовник Джан… он едва не убил меня. Черт бы все это побрал! Все пропало… черт возьми!
Он начал грызть ногти. Его красивое лицо исказилось от гнева. Но, несмотря на страх перед Питером Уиллингтоном, Никко поклялся, что все равно раздобудет эту тысячу фунтов.
После недостойного бегства Никко в квартире воцарилась страшная тишина. Джанин в полуобморочном состоянии лежала на кровати. Она поглаживала левую руку, на которой остались синяки от пальцев рук Питера. Джанин жалобно смотрела на мужа. Он стоял посреди комнаты, не спуская глаз с двери, за которой исчез Никко. Казалось, ярость покинула его. Но на смену бешеной злости пришло нечто более ужасное. Его побелевшее каменное лицо и плотно сжатые губы превратили его в неприступную крепость.
Джанин закрыла глаза. Из ее груди вырвался
еле
слышный стон. Питер перевел на нее свой холодный, застывший взгляд.
— Встань, — приказал он.