Кайтусь же об этом не знал, и когда его со всех сторон стиснули, он надел шапку-невидимку и, невидимый, принялся локтями и коленями прокладывать себе дорогу.
Он уже почти пробился к самому катафалку. Наступит кому-нибудь на ногу или поддаст кулаком вбок, а человек даже обернуться не может, ну, и сразу начинается скандал, дескать, что за хамство, откуда такая невоспитанность, а Кайтусь тем временем протискивается дальше, и на всём его пути вот такое вот замешательство. Обычные зеваки не обратили на это внимание, а вот тайный агент был настороже. Почувствовал, что кто-то прикоснулся к нему, и, даже не глядя, цап за руку.
— Пустите.
— Не пущу. Снимай шапку. Попался, колдун!
Да, Кайтусь попался. Плохо дело. Снял он шапку-невидимку, покорно пошёл с тайным агентом.
А тот ведёт его, а сам думает, что делать дальше. Колдуна поймать — это не баран начихал. Самым знаменитым сыщикам такое не удавалось. Этот жеребёнок обманул начальника конвоя. Филипс из-за него погиб.
«Если я сдам его в полицию, получу награду. Но лучше бы договориться с ним».
Кайтусь изменил лицо, на случай если будут фотографировать. Он, как говорят спортсмены, в форме и ничего не боится. Уж из тюрьмы-то он выберется.
А полицейский, словно угадав его мысли, чуть ли не упрашивает:
— Да ты не бойся. Ничего плохого я тебе не сделаю.
Привёл его агент в обычный полицейский участок.
— Что за мальчишка? — спрашивает дежурный. — С похорон?
— Да.
— Как тебе не стыдно? — обращается дежурный к Кайтусю. Кто тебя учил такому? Говори, что украл?
— Да нет, — говорит агент. — Может, он только хотел украсть, не успел. А может, мне просто показалось.
Остались они с Кайтусем вдвоём.
— Послушай, парнишка. Ты у меня в руках.
— Ну и что?
— Знаешь, что за твою голову назначена награда?
— Знаю, читал.
— Но мне жалко тебя. Если мы с тобой договоримся, нам обоим будет хорошо. Сам видишь, ты свалял дурака. Ну кто в толпе надевает шапку-невидимку? А всё потому, что ты еще мал. Многого ещё не понимаешь. Научи меня колдовству, будем друг другу помогать. Ну как, нравится тебе моё предложение?
— Нравится. Хорошее предложение.
— Значит, согласен?
— Нет, не согласен.
— Предпочитаешь умереть в камере или висеть в петле?
— В какой ещё петле?
— В обыкновенной. Тебя повесят. Мне-то твоё колдовство не больно нужно, просто ты нравишься мне.
— Вы мне тоже, да только мне пора домой, а то мама будет беспокоиться.
— Не прикидывайся дурачком.
— А вот сейчас увидите, кто дурачок, — произнёс Кайтусь и исчез.
Агент машет руками, ищет, тычется туда-сюда, словно в жмурки играет. А Кайтусь обернулся мухой и полетел себе.
И тут-то подтвердились слова Филипса, что у Кайтуся есть враг, куда опасней полиции.
Сел Кайтусь на стену и угодил в паутину. Вырывается он, жужжит, а к нему на кривых ногах уже подбежал паук и опутывает его липучими нитями.
«Хочу, велю, желаю превратиться в мышь».
И в тот же миг Кайтусь превратился в мышь.
Выскочил он из окна во двор. Закружилась у серой мышки голова. Не успела она ещё в себя прийти, а на неё уже бросился чёрный котище.
Кайтусь уже решил, что пришёл его последний час.
«Хочу, желаю. Желаю, повелеваю».
Успел. Вспорхнул голубем перед самым носом чёрного кота.
Уселся голубь на крыше. Сердце колотится, дыхание спирает. Полетел он поискать места, где можно спокойно снова превратиться в человека, потому что почувствовал: долго ему не продержаться.
И тут произошло третье покушение на его жизнь. В третий раз взглянул Кайтусь смерти в глаза.
Как камень, ринулся на него ястреб. Когти хищника уже коснулись его перьев, но последним, отчаянным усилием голубь увернулся и тяжело упал среди деревьев Саксонского сада.
«В человека, в человека! Хочу, повелеваю».
Сидит Кайтусь на скамейке, обдумывает важную проблему.
«Шапка-невидимка безопасности не обеспечивает. Что из того, что меня не видно, если, даже невидимого, меня можно схватить и застрелить. Нужно всё устроить по-другому. Хочу иметь часы. Пусть на циферблате будут четыре буквы, и пусть у часов будет кнопка. Если я нажму на кнопку один раз, стрелка встанет на букву «А», а я наполовину превращусь и воздух. Если два раза — стрелка становится на букву «В», то есть там, где у настоящих часов цифра шесть. Тогда осязаемыми у меня будут только голова и рука. Когда же мне будет грозить большая опасность, я нажимаю на кнопку три раза. Стрелке встанет на букву «С», то есть там, где цифра девять. Тогда я весь превращаюсь в воздух, остаются только часы и палец, и этим пальцем я смогу нажать на кнопку, чтобы возвратиться в обычный вид».
Кайтусь ещё раз хорошенько обдумал устройство и пожелал такие часы.
Но то ли он устал, то ли волшебство было трудное — что-то вдруг ударило, больно кольнуло Кайтуся в сердце, даже в глазах у него слегка потемнело. Пришлось ему даже за скамейку схватиться, чтобы не упасть.
Но зато у него есть волшебные часы. Теперь он раз и навсегда избавится от преследования людьми. Не придётся ему больше превращаться ни в муху, ни в мышь, ни в голубя, а враг-чернокнижник, наверное, слишком слаб, чтобы погубить Кайтуся-человека.
— На похоронах был? — спрашивает мама.
— Был.
— Вид у тебя утомлённый.
Бедная мама, ведь она ни о чём не догадывается. Но и Кайтуся мучает тайна.
«Лишь однажды я встретился с врагом лицом к лицу. Но кто даёт мне силу? В чьей я могучей власти?»
И чувствует Кайтусь, что недолго ему уже мучиться неведением, что вскоре тайна разъяснится и он всё узнает.
Однажды в воскресенье пошёл Кайтусь на футбольный матч.
До перерыва игра была неинтересная, только во втором тайме обе команды разыгрались.
И вдруг Кайтусю пришла мысль позабавиться — помешать футболистам играть. Пусть-ка они позлятся.
Нажал он один раз на пружину и выскочил на поле.
И началось тут что-то непонятное.
Летит мяч, но внезапно останавливается и меняет направление. Ударят его в сторону ворот, а он вдруг ни с того ни с сего полетит назад.
Словно на поле кто-то ещё играет невидимый и быстрый.
Видит это судья, видят футболисты, но им некогда задуматься, сообразить, в чём дело. Нельзя прерывать игру.
Однако среди зрителей оказался офицер, который всё заметил и понял.
Он обратил внимание, что по полю передвигается тень, хоть человека не видно, причём она меняется: то это тень мальчика, то только половины туловища, а то — руки или головы. И всюду, где мелькнёт эта тень, с мячом происходят странности.
Офицер слышал, что полиция ловит мальчишку-преступника в шапке-невидимке. Он вытащил револьвер и стал осторожно подкрадываться.
Тут как раз назначили штрафной. Офицер подкрался туда, где виднелась тень, услышал тиканье часового механизма и дыхание невидимого Кайтуся. Прицелился он и уже собирался выстрелить.
Вдруг налетел вихрь, подхватил Кайтуся, взметнул над футбольным полем и понёс неведомо куда.
Глава 18
В крепости повелителя чернокнижников. Автор объясняет читателям, почему он столько навычёркивал в этой главе… Зося в заточении
Напрасно Кайтусь пытается остановиться. Напрасно желает и повелевает.
Его веления бессильны, и с бледных губ слетают мёртвые слова.
В ушах свист, в голове всё кругом, а перед глазами — лоскутки лесов и полей, неведомые селения и города, незнакомые реки и сады.
Пропала у Кайтуся отвага, пропало желание бороться. Не в силах он противиться чуждой силе.
Несёт его вихрь.
Он — словно капля в морской волне, словно перышко, уносимое могучей стихией.
«Пусть будет, что будет».
Последний взгляд на крутую гору, на высокие валы и стены, на башни неведомой крепости.
Почувствовал Кайтусь, что падает. Зажмурил глаза.
Открыл — лежит он на каменном полу.
Темно. Тишина.
Запах подземелья — сырой, затхлый.
«Я в заточении».
Встал Кайтусь. Поднял руку. Коснулся низкого потолка. Измерил шагами темницу: четыре в ширину, пять в длину.
Наказание или месть? Хочу знать.
Два горящих, немигающих глаза смотрят на Кайтуся.
Вокруг его головы девять раз облетела пылающая головня. И снова тьма.
— Надолго ли? Что дальше? Неужто навечно?
Кружит Кайтусь по темнице, слизывает капли влаги со стен.
Ползут мучительные минуты, потом часы.
А там, за стенами, солнце светит, как прежде. Доброе, тёплое солнце.
«Я во тьме и в неволе, а там свет и свобода».
Глазам ничего не видно, ушам ничего не слышно. Осталась Кайтусю только мысль, которую он послал в родной город, в Варшаву, — домой, в школу.
Заплакал Кайтусь.
И вдруг стены зароились тысячами мерцающих искр.
…………………………………………………………………………………………
От автора. Прежде чем начать писать книгу про Кайтуся, я много беседовал с мальчиками о колдовстве и с девочками о феях.
Потом читал им разные главы. Исправлял, менял, переделывал.
Мне хотелось, чтобы книга была интересной, но не страшной и не очень тяжёлой.
И вот когда я прочитал эту, восемнадцатую, главу про Кайтуся в крепости владыки чернокнижников, один мальчик сказал:
— Страшно! — и прижался ко мне.
Я сказал ему:
— Но ведь все сказки про колдунов страшные.
А он:
— Да, но эта совсем по-другому.
Потому ему стал сниться Кайтусь. Ночью мальчик боялся. Изменить я ничего не мог и поэтому вычеркнул всё, что ему снилось. И снова прочитал вслух. И он сказал:
— Вот теперь хорошо.
…………………………………………………………………………………………
До последней капли выпил Кайтусь освежающий напиток, положил руку под голову и уснул.
Первые спокойные часы заточения.
Проснулся.
Тьма.
Не сразу припомнил Кайтусь вчерашние события.
На железной плите огненными буквами начертан приговор. А может, не приговор?
«Не погибнешь ни от пули, ни от меча».
«Не будешь ни сожжён огнём, ни поражён молнией».
«Не будешь отравлен ядом».
«Не будешь сброшен со скалы».
«Не будешь задушен ни петлёй, ни газом».
«Не будешь утоплен».
«Не будешь похоронен живьём».
И рядом с каждой строчкой непонятные знаки и цифры. Наверное, номера статей уложения о наказаниях чернокнижников.
Значит, то был суд? Приговор вынесен.
В каменной стене крошечное зарешеченное окошечко.
В каменной стене низенькая дверца.
Дощатый пол.
Обрадовался Кайтусь. Ожила в сердце надежда.
Сидит, считает гвозди и сучки в полу. Время от времени поднимает глаза к оконцу.
Несмотря на усталость и слабость, пытается дотянуться до него, подпрыгнуть и ухватиться за крюк, что торчит над окном: если ухватится, подтянется, может, удастся хоть миг один увидеть вольный простор за каменными стенами, за железными решётками.
«Хочу, желаю, повелеваю».
В ответ издевательский смех и отголоски дальнего грома.
…………………………………………………………………………………………
Есть права, есть обязанности.
…………………………………………………………………………………………
Есть сила свободной воли, есть сила дисциплины.
…………………………………………………………………………………………
В тот день Кайтусь не получил пищи.
Как хочется есть!
А может, его хотят сломить голодом? Может быть, это самая суровая кара?
…………………………………………………………………………………………
Прошли семь дней и семь ночей.
Кайтусь проснулся в светлой комнате на кровати.
Стол. Медный таз и кувшин с водой. На стене часы и зеркало.
Кайтусь боится шелохнуться: вдруг видение исчезнет?
То ли простили его, то ли манят надеждой, обманывают.
Знаком прощения будет кулёчек с конфетами. Сунул Кайтусь руку под подушку и чуть не вскрикнул — так обожгло.
Ну что ж. Зато как приятно: тепло, светло. А окно какое с прозрачными стёклами! Обычная дверь с ручкой. Заперта она на ключ или нет?
Кайтусь вскочил с постели. Палил воды в таз. Умылся. Вновь ощутил в себе силу и отвагу.
Ничего, как-нибудь он справится — уже закалился во многих испытаниях.
Видит Кайтусь: на столе конверт. Вместо адреса надпись: «Печати не срывать…» Взял конверт — пять красных печатей, сургучом цвета крови запечатана тайна.
Новое испытание, предостережение.
…………………………………………………………………………………………
Ваше здесь право, ваша сила и власть.
Распахнул Кайтусь дверь. Бесстрашно идёт по длинному тёмному коридору. И только звонкое эхо сопровождает его.
Стражи нигде ни видно. Только Кайтусь не обольщается: бежать отсюда невозможно.
Не затем его унесло вихрем, не затем он брошен в темницу, чтобы просто взять и выйти из замка владыки.
Входит Кайтусь в высокий зал.
Каменные колонны. На мраморной стене надписи неведомыми буквами. То ли имена прославленных чародеев, то ли перечень загубленных пленников… То ли повеления, запреты и даты…
«И не знал, не понимал, заблуждался. Просто быть послушным, когда знаешь».
…………………………………………………………………………………………
Такой же зал Кайтусь видел в старинном арсенале, куда ходил со школьной экскурсией.
Висят на стенах и стоят у стен мечи, сабли, разное огнестрельное оружие. И новые, блестящие, и старые, выщербленные. Латы, шлемы, стальные рукавицы, кольчуги. Пулемёты, пушки, бомбы. Орудия пыток, топоры палачей. Гильотина и виселица.
Как в том старинном арсенале.
…………………………………………………………………………………………
От автора. Вычеркнул три страницы.
…………………………………………………………………………………………
Припомнилось Кайтусю давнее происшествие. Неудавшееся волшебство. Было это тогда, когда он ещё только пробовал и не всякий раз ему удавалось.
Возвращается он домой и видит: маленький мальчик тянет за руку пьяного и просит:
— Папочка, пошли домой. Мама ждёт.
— Уйди, говорю тебе, уйди, — бурчит пьяный.
Стоит он у дверей пивной, на ногах шатается.
— Папа, мама ждёт. Папа, пошли домой.
— Домой? Зачем домой? Чего я там не видел? На вот, купи леденец.
Не взял малыш монетку, упала она, покатилась по грязному тротуару.
Жалко стало Кайтусю малыша. Решил он помочь ему. Набрал воздуха в грудь и произнёс:
— Повелеваю: пусть отец пойдёт домой, пусть послушается сына.
И только произнёс, как в сердце кольнуло точно иглой или электрическим током. А пьяный оттолкнул сына, вырвал у него руку и исчез в пивной.
Перед железной дверью в следующий зал стоят на страже два волка. Зарычали, ощетинились, зубы оскалили.
Не струсил Кайтусь, смело прошёл в дверь.
А там была сокровищница. На полках лежат королевские короны, державы, скипетры. Перстни, ожерелья, броши. Бриллианты, рубины, жемчуга, кораллы. Старинные серебряные кувшины, вазы, подсвечники, кубки.
Сундуки и бочки, полные золотых монет.
Стоит Кайтусь и думает: «Вот они сокровища Сезама, детская моя мечта».
…………………………………………………………………………………………
И вдруг — что такое? Кто-то плачет, зовёт. Кайтусь напряг слух: знакомый голос призывает на помощь.
Оттуда — сверху, куда ведёт железная винтовая лестница.
Вскочил Кайтусь и стремглав по лестнице. Вслушивается — не почудилось ли?
А с башни троекратный зов:
— Антось! Антось! Антось!
Мчится Кайтусь, перепрыгивает через ступеньки. Никаких сомнений: то голос Зоси.
Рванул Кайтусь дверь. А навстречу — пламя, дым ест глаза и горло. Не струсил Кайтусь, прикрыл рукою лицо и ринулся сквозь огонь.
— Антось! Антось!
Кайтусь толкнул следующую дверь. Пламя осталось позади
Он стоит на скале, а под нею бездонная пропасть.
Прыгнул Кайтусь, уцепился руками за противоположный край. Подтянулся, лёг на скалу. А зов всё громче.