Папа тоже улыбался. А вот ребятам почему-то было не до улыбок. Макар заметил, что и Соня, и Ладошка, да и он сам, – все они не смотрят вдаль, а оглядываются вокруг себя, особенно пристально изучая траву. Вот уж эта крыса! Испортила первое впечатление от встречи с дачным поселком… Макар непроизвольно погладил Нюка, которого нес на руках, потому что хонорик тоже не очень-то спокойно вел себя. Во всяком случае, бежать впереди, натягивая поводок, он не стремился.
Судя по тропинкам, которые извивались вдоль заборов, летом здесь кипела бурная жизнь. Эти тропинки были отшлифованы многочисленными подошвами до такой степени, что казалось, будто они асфальтовые. Но сейчас на всей коротенькой улочке, если можно было так назвать пространство между домами, никого не было.
– А где же шар? – удивилась мама, посмотрев на небо. – Улетел?
Ладошка засмеялся:
– Он же на веревочке! Улететь не может! Он же не ангелок и не кр…
Макару пришлось срочно вмешаться. То есть дернуть Ладошку за ухо, чтобы он не удивил маму странным сравнением воздушного шара с крысой.
– Кр-крылатый самолет! – смеясь, закончил за Ладошку Макар. – Да?
Ладошка молча кивнул, виновато опустив глаза. Вот так, увлекаясь, можно и проговориться. А мама ведь знает, что просто так, ниоткуда, слова не появляются. Если произнесено «крыса», значит, ее видели совсем недавно. Или говорили на эту тему. Во всяком случае, несколько назойливых вопросиков мама обязательно задала бы.
– Вон наш шарик, – показал рукой Макар. – Лежит себе на травке. Правда, он сдутый.
«Шарик» представлял собой огромную бесформенную кучу материи. Похоже было, что это туша поверженного великана, который делает последние вздохи.
– Вот и помощники! – воскликнул выскочивший из-за этой кучи маленький вертлявый человечек с торчащими в стороны усами.
Усы были настолько велики, что казалось, будто человек зажал между губой и носом пучок травы. Или целый веник – потому что усы были неправильной формы. С одной стороны ус был длинным, а с другой… Видно было, что с усом произошло что-то неприятное, потому что человек то и дело щупал его и отряхивал ладонью, сокрушенно вздыхая.
– Наконец-то появились помощники, – повторил усатый не очень-то радостным голосом. – Где же вы раньше были? Приезжаете, приезжаете, а ни разу не пришли помочь…
Веселовы растерялись и стали удивленно переглядываться между собой. Разве они о чем-то договаривались с этим человеком? И разве они вообще встречались раньше?
– Мы… первый раз здесь, – неуверенно сказала мама. – Может быть, вы нас с кем-то путаете?
– Жду-жду кого-нибудь, – продолжал ворчать усач. – Все летать хотят. А лебедку некому покрутить. А у меня управление заело. Сижу наверху в корзине, нажимаю кнопку – и ничего! Не включается лебедка!
– А как же вы спустились? – спросил Ладошка. – На парашюте?
Усатый опять потрогал свой неполноценный ус и вздохнул:
– Этого еще не хватало! Я не парашютист. На ручном управлении спустился, на аварийном. Можно было, конечно, просто ждать, и шар сам опустился бы. Но уж пришлось поспешить, потому что надо взглянуть на себя… Простите, – обратился он к маме, – у вас нет случайно с собой зеркальца?
– Нет, – удивленно ответила мама.
– Я так и знал! – воскликнул человечек, будто ему сообщили о чем-то страшно неприятном. – Ну ладно! Покараульте мой шарик, чтобы он не взлетел, а я сбегаю домой, посмотрю, как обгорели мои усы…
И человечек убежал. Веселовы, как по команде, фыркнули смехом. Совершенно одинаково.
– Как в цирке! – сказал папа. – Странный тип.
– Человек, летающий на воздушном шаре, и должен быть странным, – сказала Соня. – И смешным.
– Очень смешно, – хмыкнул папа. – Если у него обгорели усы, значит, не до смеха. Интересно, как это он умудрился свой ус в горелку сунуть?
– Ничего удивительного, – продолжая хихикать, сказал Макар. – Таких длинных усов я в жизни еще не видел…
– Уса, – подсказал папа. – Теперь уже надо говорить: такого длинного уса.
– И вам не стыдно смеяться над человеческим горем? – сказала мама. – Если человек сумел отрастить такие усы, значит, дорожит ими. Хорошо еще, что все закончилось благополучно…
Ветра не было, и Веселовы с интересом осматривали корзину и горелку, которая, по всей видимости, была источником горя усатого пилота.
– Вот как плохо летать в одиночестве! – услышали они за спиной и обернулись. Веселый человечек смотрелся в маленькое зеркальце и подкручивал уцелевший ус. – Поэтому очень вас прошу: никогда не летайте в одиночку. В крайнем случае, по двое. Впрочем, моя «Красота» больше и не поднимет.
– А почему вы изменили этому правилу? – спросил папа. – Вы же поднялись в одиночку?
– В одиночку, – вздохнул усач. – Потому что уж больно скучно. Соседи не приехали, и вдруг так тихо и пустынно стало в наших «Чудесах»… Дай, думаю, поднимусь и окину взором всю эту осеннюю скуку! И вот, повернулся неловко, ус-то мой и обгорел. Сколько раз я думал о том, что рычажок дросселя надо подальше от сопла отвести! Вот потянул за рычажок, а пламя мне и фыркнуло чуть ли не в нос.
Папа недоверчиво посмотрел на пилота, потом на корзину с горелкой.
– Странно, – сказал он. – От рычажка до сопла такое расстояние, что даже с вашими усами сложно дотянуться.
– Сложно, но возможно! – засмеялся пилот, подняв вверх палец. – Жалко, но сегодня я никого уже прокатить не смогу. А вот если поможете мне сложить мой шарик, то в следующий раз…
– Нет-нет, спасибо, – поспешно сказала мама. – И в следующий раз не надо. Если ваш шар такой огнеопасный…
– Ничего он не огнеопасный! – даже обиделся веселый человечек. – Шучу я. А вы не поняли. Ус не от горелки обгорел.
– А от чего? – не удержался Ладошка.
– От молнии, – вздохнул усач. – Была гроза, и я не уберегся.
Папа повернулся, чтобы уйти. Наверное, ему надоело это шутовство. С человеком еще не познакомились, а он кривляется, как клоун!
– Цирк какой-то, – проворчал папа.
Но усач, сразу заметив это, поспешил представиться:
– Королев. Сергей Павлович Королев. Очень приятно познакомиться с новыми соседями. Я вас сверху самый первый увидел.
– А мы Веселовы! – весело, будто доказывая свою фамилию, выкрикнул Ладошка. – И мы вас первыми увидели, когда подъезжали. Над лесом. А вы каждый день летаете?
Папа все-таки фыркнул и отошел в сторону. К нему поспешила мама. А Макар стоял к ним близко и отлично услышал их разговор.
– Ну что ты так реагируешь на шутки? Пошли обратно, неудобно, – уговаривала мама.
– Королев! Сергей Павлович! – хмыкал папа. – Хоть бы придумал что-нибудь поинтереснее. Тоже мне, конструктор космических кораблей нашелся! Он что, издевается? Неужели надо начинать знакомство именно с таких идиотских шуток?
Макар вспомнил, как читал какую-то книгу о космонавтике. Конструктора первых космических кораблей действительно звали Сергей Павлович Королев. Вот почему, когда усач представился, Макару показалось, что ему знакома эта фамилия! А папа обиделся. Может быть, и правильно сделал? Если этот усатый не сумасшедший, то разве нормальный человек может себя так вести при первой встрече?
Зато Ладошка ничуть не обиделся. Ему усач понравился сразу.
– А вы каждый день летаете? – повторил он свой вопрос.
– Стараюсь, – ответил усатый. – Так легче поселок сторожить. Все вокруг видно. И тучи разгоняю, чтобы дождик лишний раз не пошел.
Тут даже Ладошка не поверил.
– Ту-учи? – протянул он. – Они же высоко.
– А у меня тросик длинный, – не унимался Королев. – На сто миллионов километров могу подняться.
Ладошка довольно захихикал.
– А от солнца у вас и второй ус обгорит! – воскликнул он. – И шар лопнет!
– А я поднимаюсь так высоко, когда солнце за тучами, – не растерялся усатый.
– А… сто миллионов километров – это выше туч! – не сдавался Ладошка.
Видно было, что ему нравится такой разговор.
– А я, а я… вечером, когда солнце заходит! И оно совсем не горячее! Тепленькое, это правда. Как тебя зовут?
Ладошка с готовностью назвал свое имя.
– Ладошка? – удивленно спросил усач. – Что, так тебя и называют?
– Именно так, – важно кивнул тот. – Вообще-то я Володя, но Ладошкой меня называют с детства, и мне это нравится. Потому что Володь много, а Ладошка я один.
Что и говорить, Веселов-самый младший любил строить из себя взрослого!
Ладошка представил усачу всех остальных Веселовых. Тут и родители как раз подошли поближе.
– А вас правда так зовут? – спросила, улыбаясь, мама.
– Всю жизнь меня об этом переспрашивают! – хлопнул себя по лбу Сергей Павлович. – Даже обидно. А что тут такого? Фамилия Королев, отца звали Павлом, вот он и назвал меня Сергеем, чтобы я был полным тезкой знаменитого человека. Оказалось, не жизнь, а мучение.
Папа уже улыбнулся этим словам.
– Шутник вы, Сергей Павлович, – сказал он.
– А таким образом я проверяю у новых соседей чувство юмора, – смеясь, объяснил Сергей Павлович. – Вот у Ладошки оно обнаружилось сразу. А вам, дорогие взрослые, надо еще работать над собой. Ведь в нашем поселке без чувства юмора просто никак нельзя.
– Уже поняли, – с улыбкой кивнул папа. – Все-таки, знаете, к этому привыкнуть надо. И к обгоревшим от молнии усам, и к этому шару, и к тому, что на нем вы сторожите поселок…
– Сторожу, да… – пробормотал Королев. – Разве я так сказал? Ну да ладно. Сторожу так сторожу! А поселок наш чудесный, не зря носит такое название – «Семь чудес света»! Мой шар – одно из них, а с остальными вы еще познакомитесь. Правда, сейчас почти никого, кроме нас с вами, в поселке нет. Но ничего, ничего, у вас все впереди…
– А мы восьмое чудо привезли! – не удержался Ладошка. – Вот, это Нюк. Совсем не кошка, между прочим, а хонорик. И все умеет. Умный, как…
– Как ты, да? – засмеялся Сергей Павлович. – Верю, охотно верю. Как-нибудь и хонорика поднимем в небо. Ну что ж, поможете мне шар складывать?
Мама с папой пошли дальше рассматривать поселок, а ребята остались помогать Королеву. Пока сворачивали сдувшийся шар, Сергей Павлович твердо пообещал, что в следующий раз уж обязательно поднимет кого-нибудь из них в воздух. Начнет, пожалуй, с Макара.
– Мы на следующие выходные приедем, – сказал Макар. – Надолго – на все осенние каникулы. Только, наверное, уже холодно будет…
– Осень очень теплая. Да здесь у нас и вообще не холодно, – успокоил ребят Королев. – Ветра нет, лес защищает. Ветер только вверху. И как раз на следующие выходные весь поселок соберется. Здесь и кроме вас есть школьники. А летом вообще будет настоящее веселье!
«До лета далеко, – вздохнул Макар. – Но ничего, осенние каникулы – тоже приятная вещь».
Вдруг его взгляд упал на огромный сверток, совсем недавно бывший воздушным шаром. Как раз сверху виднелась бирюзовая буква «А», на которой не хватало маленького лоскутика…
– Оторвался кусочек? – спросил Макар, показывая рукой.
– Оторвался, оторвался, – подтвердил Королев. – А я не приклеил вовремя. И краски такой больше нет, чтобы подкрасить. Нашел я кусочек, положил его вот здесь у забора, а он и исчез. Наверное, ветром его куда-то унесло.
– Вы же говорили, что ветра здесь не бывает? – напомнил Макар.
Королев только пожал плечами. Макар измерил взглядом расстояние до своего дома. Какому же нужно быть ветру, чтобы занести обрывок буквы так далеко, да еще забросить на балкон? Странно… Но Макар почему-то ничего не сказал Сергею Павловичу. Почему – и сам не знал. Наверное, подумал, что еще будет время поговорить об этом.
– Ну что ж, спасибо за работу, – сказал Королев, когда они перетащили на его участок шар и корзину. – Бегите за родителями, смотрите наши домики. Еще встретимся.
– А почему вы решили, что мы уже приезжали сюда раньше? – спросил Макар. – Вы же нас не видели.
– А мне про вас рассказывали, – ответил Королев. – Купили, мол, восьмую дачу новые соседи, приезжали уже несколько раз.
– А кто говорил? – не унимался Макар с вопросами.
Королев удивленно на него посморел:
– А какая разница? Ты же все равно никого не знаешь. Да и я не помню. Зато вот обрадовался, что вас сверху увидел. Жалко, что сдул свой шарик, надо было погодить. Ну, что сейчас жалеть – не начинать же все сначала. Да и лебедка испортилась. И форсунка что-то барахлить стала. Вот, ус мне подпортила…
И Сергей Павлович снова дотронулся до своих смешных усов. Макар улыбнулся. Опять шутка? Трудно было все-таки с непривычки понять этого Королева.
– А крысы здесь водятся? – вдруг спросил Макар.
Королев удивился:
– Крысы? Может, и водятся. Ты за своего зверька переживаешь? Ему, наверное, и мышей хватит.
«Не похоже, чтобы крысу швырнул к нам этот веселый человек, – решил Макар. – Не может он так неприятно шутить. Кто же тогда?»
Ребята побежали догонять родителей. Мама с папой, конечно же, говорили о встрече с Королевым.
– Вот и странности нашего поселка, – смеялась мама. – Оказывается, все просто! Здесь живут веселые люди, а это, согласись, приятно.
– Да уж, – вздыхал папа. – Пока поймешь, шутит он или серьезно говорит… Я до сих пор, например, не знаю, что на самом деле случилось с его усами.
– И не надо! – отмахивалась мама. – Не в этом дело. Может, он стесняется правду сказать. Хотел подстричь, например, и неудачно чикнул ножницами. Не рассказывать же об этом первым встречным! Даже соседям.
– Да не волнуют меня его усы! – воскликнул папа. – Но почему он считает, что мы уже приезжали сюда раньше? Может, эту дачу уже купил кто-нибудь другой? Обязательно надо срочно позвонить Скворцам.
– Не надо так волноваться, – успокоила его мама. – По-моему, ничего страшного не случилось. Ну, сказал кто-нибудь Королеву, что восьмую дачу купили. А он это понял так: купили, значит, приезжали. Вот и все.
«Вот и все? – молча удивился Макар. – И это говорит мама, которая всегда волнуется по всяким пустякам? А здесь почему-то спокойна – наверное, от радости…»
Макар покосился на Соню. Ее непривычное молчание уже начинало волновать его. Что же за странное место этот дачный поселок под названием «Семь чудес света», если даже люди здесь меняются? Мама всегда волнуется – сейчас стала спокойной. Папа, наоборот, из спокойного, добродушного человека превратился в раздраженного типа. Да и сам Макар чувствовал в себе перемены. Какая-то особая подозрительность и настороженность была в его взгляде, которым он обшаривал, как лучом прожектора, все окрестности. Что он собирался увидеть?
И даже Нюк стал испуганным и слезать с рук Макара не хотел. Только Ладошка казался таким же веселым, как и прежде. Но что Ладошка? Ему достаточно увидеть воздушный шар – и он счастлив. О всяких таинственных вещах Ладошка еще просто не умеет размышлять. Но почему же Соня, такая всегда разговорчивая и рассудительная, замолчала как рыба? Ей что, нечего сказать?
– Ты чего? – толкнул Макар сестру локтем. – Онемела? Я уже голос твой забыл.
– Знаешь, – шепнула Соня, – все здесь хорошо и даже удивительно. И этот смешной человек мне понравился, и все-все-все. Кроме… этой противной крысы. Нехороший знак! Это даже не примета. Приметы по воздуху не летают… И все эти остальные предметы – мне так и представляется, что их, как крысу, швыряли к нам через забор. Зачем? И Королев был уверен, что мы уже приезжали сюда. А ведь он сказал, что в поселке почти никого нет… Значит, это он мог бросить через забор крысу? Слишком много здесь странностей!
И Соня опять нахмурилась. Макар оторопел. Он даже предположить не мог, что Соня задумалась над всеми этими вопросами! Вот, оказывается, отчего она молчит…
И тут Соня тихонько подтолкнула Макара, указывая куда-то глазами. Макар взглянул туда. Впрочем, уже и все остальные Веселовы смотрели в одну сторону. Потому что отвести взгляд от такой красоты было невозможно.
Через тропинку был перекинут проволочный каркас, увитый разноцветными лампочками, которые составляли надпись.
– Мы рады друг другу! – прочитал Макар.
Он заметил, что каждая буква составлена из нескольких лампочек, которые, как в радуге, переходят из красного в фиолетовый цвет.