— Я пытался уйти от лошади…
— Ах вот как, — холодно произнесла Обливия, — ты, значит, пытался уйти от лошади.
Гвендалин почувствовала, что возникает какая-то напряжённость, и попробовала перевести разговор на другое.
— Может, попьём чаю?
Обливия взглянула на парикмахершу и расплылась в радостной улыбке.
— Прекрасная мысль. Пойдём, помогу тебе приготовить чай, а ты, Манфред, тем временем переоденься.
С этими словами она швырнула водителю одежду, которую привезла для него.
— И никаких вопросов, — угрожающе шепнула она ему, когда парикмахерша вышла за дверь. — Иначе уволю!
Кухня Гвендалин была такой же красивой, как и всё в её доме. Синие стены, полочки с сухими цветами и подсолнухами.
Гвендалин поместила на поднос три фарфоровые чашки с серебряной каёмкой и поставила на плиту чайник с птичкой.
— Когда он закипит, птичка засвистит, — объяснила парикмахерша.
— Великолепно! — произнесла Обливия. — У тебя чудный дом.
— Вы находите? Это всё я сама сделала, то есть… Я всё сама придумала, а потом мне помогли…
— Просто чудный! — прибавила Обливия. И решительно продолжала: — Послушай, дорогая, не знаю, как извиняться за то, что случилось. И думаю, что должна как-то отблагодарить тебя.
— Ну что вы! Это было… Это оказалось так приятно, поверьте. Вот уже много лет как никто не храпел в моём доме… И даже если этот человек бредил, а иногда и кричал, всё равно замечательно.
— Ты слышала, о чём он говорил?
— В основном повторял ваше имя. И потом ещё о каких-то ключах и дверях.
— Ах, о дверях! — с притворным огорчением произнесла Обливия. — Опять о том же! Конца этому нет!
— Чему нет конца?
— Двери — это пунктик Манфреда. Это у него… Как бы это объяснить… Ну, можно сказать, он коллекционирует двери.
— Чудесно, — облегчённо вздохнула Гвендалин, прибавив ещё и эту деталь ко всему, что уже знала о Манфреде.
— Да, но это мучительно! Чрезвычайно! Ты же видела, что случилось, не так ли?
— Вы имеете в виду падение с утёса?
— Да, именно падение с утёса.
— Он уверяет, будто упал с него уже второй раз.
— И всё из-за той же двери…
— Боюсь, я не понимаю вас, госпожа Ньютон.
Птичка на чайнике засвистела, придя на помощь, и Гвендалин налила кипяток в заварочный чайник.
— На вилле «Арго» находится одна старинная дверь семнадцатого или восемнадцатого века, которую он во что бы то ни стало хочет увидеть, — объяснила Обливия. — Но… по той или иной причине до сих пор это никак не удавалось.
— Бедняжка!
— И не говорите! Он практически ни о чём больше и думать не может. И вообще, когда вобьёт что-то себе в голову, то уже ничего не поделаешь. А ведь ему достаточно только всего лишь взглянуть на неё хотя бы раз! Но… по крайней мере до тех пор, пока всё не уладится… — Обливия жестом намекнула на что-то неопределённое, но Гвендалин не поняла её.
— Ну да, конечно. Вы имеете в виду эту историю с новыми владельцами… И тому подобное…
— Совершенно верно. И тому подобное. Ты ведь понимаешь, что невозможно явиться к этим лондонским господам и просить у них разрешения войти в дом, чтобы посмотреть на эту дверь.
— Ну да, могут принять за ненормального.
— Вот именно.
— Или спустить с утёса.
— Ещё хуже.
— Манфред, наверное, уже переоделся, — сказала Гвендалин и, взяв поднос, направилась в гостиную.
— О, несчастный, — проговорила Обливия и загородила ей дорогу. — Ах, если бы только он мог войти на виллу «Арго»! — Она взглянула на Гвендалин и прибавила: — Если бы кто-то направлялся туда…
— Подождите… — прервала её Гвендалин.
— А что? — вздохнула Обливия, посчитав, что, по сути, уже добилась своего.
— Я как раз сегодня должна отправиться на виллу «Арго», — ответила Гвендалин. — В шесть часов меня ждёт госпожа Кавенант!
— В самом деле? — Обливия изобразила удивление, взмахнув ресницами. — А не могли бы мы поехать туда вместе с тобой?
Гвендалин покачала головой:
— Да, но я ведь работаю одна.
— Ты уверена?
Гвендалин посмотрела на Обливию Ньютон:
— А что вы предлагаете?
Обливия позволила ей пройти в гостиную, где Манфред застилал диван, и объяснила:
— О, это очень просто, Гвендалин, дорогая. Я могла бы посидеть в машине, пока ты и твой новый ассистент Манни пострижёте госпожу Кавенант. А когда ты почти закончишь работу, он оставит тебя на минутку и сходит посмотрит на эту удивительную дверь. Не так ли, Манни?
— Я — ваш вечный должник, госпожа, — ответил он, надевая бейсболку.
Гвендалин отметила, что в новом наряде Манфред выглядит очень даже недурно.
— Ах… вот как… — пробормотала она. — Думаю, и в самом деле можно было бы сделать, как вы говорите.
— Отлично! — воскликнула Обливия, опускаясь в ивовое кресло. — Думаю, теперь мы действительно можем с удовольствием попить чаю.
Гвендалин смущённо улыбнулась и подала ей чашку.
А когда стала наливать чай себе, остановилась. Её внимание привлёк доносившийся в открытое окно далёкий, но настойчивый звук — как будто упрямо звенел звонок на шлагбауме.
Обливия тоже заметила это.
— А что это звенит? — поинтересовалась она.
Гвендалин помолчала, потом пожала плечами:
— Не знаю. Но если бы работала железная дорога, то я сказала бы, что это сигнал старого шлагбаума.
Ребята вбежали в комнату, где находился пульт управления, и увидели, что Фред Засоня в возбуждении мечется по ней.
— Что происходит? Что вы сделали? — повторял он, схватившись за голову.
Пульт гудел, и все три лампочки на стрелке упрямо мигали.
— Стрелка! — догадался Рик.
— Какая стрелка? — испугался Фред.
Не теряя времени на объяснения, Рик, повернув рычаг, перевел третью стрелку на главный путь. Мигание тотчас прекратилось.
— Ах, молодец… — с облегчением произнёс Фред Засоня, хотя испуг его не прошёл.
Но едва он умолк, как пульт снова загудел и замигали все три лампочки другой стрелки.
— О нет, опять! — Фред снова схватился за голову. — И это ещё хуже!
Джейсон и Джулия с надеждой смотрели на Рика, который изучал пульт, пытаясь догадаться, как он устроен.
— Давай, Рик… — попросила Джулия.
— Включи его, Рик! — потребовал Джейсон.
— Легко сказать! — отозвался рыжеволосый мальчик. И принялся рассуждать: — Если стрелка номер три начала сигналить, потому что прибывает поезд…
— Прибывает поезд? Как это понимать? — совсем перепугался Фред.
Рик провёл пальцем по схеме железнодорожных путей:
— Поезд прибывает на станцию… и потом… следует отсюда… и эти три стрелки сигналят, потому что… нам нужно решить, на какой путь направить его.
— И куда мы направим его? — растерялась Джулия.
Помолчав, Рик сказал:
— Направим его… вот сюда!
И переключил две стрелки.
— Куда сюда? — не поняла Джулия.
— В туннель, — ответил Рик.
И в этот момент пульт внезапно перестал сигналить.
— В какой ещё туннель? — удивился Джейсон, который только что побывал в нём. — Туннель ведь закрыт!
Рик хотел было что-то объяснить, но тут новый шум заставил всех обернуться. Казалось, в помещение вокзала ворвался вихрь.
Затаив дыхание, ребята бросились в зал и увидели, что происходит. Оказывается, включилось и заработало огромное табло прибытия и отправления поездов — все буквы и цифры на нём стремительно закрутились, и в зале стоял такой громкий шелест, будто кто-то железной рукой перебирал гигантскую колоду карт.
Потом табло постепенно затихло, цифры остановились, и шум стих.
— Что происходит? — снова спросил Фред Засоня.
— А то, что Блэк оставил нам послание, — объяснил Джейсон.
Табло замерло.
— Послание?..
— Рик, не знаешь, что оно означает? — спросила Джулия.
— Понятия не имею, — в растерянности признался мальчик.
— Это значит, что мы на правильном пути, — заявил Джейсон.
— Вы совершенно сошли с ума! — вскричал Фред Засоня, но всё же прочитал вслух надпись, которая обозначилась на табло:
Если хочешь сесть в поезд, друг-путешественник,
наполни своё сердце песком и ветром,
и пусть у тебя будет по меньшей мере сто друзей.
Как только он произнёс последнее слово, в зале эхом отозвался глухой далёкий звук и даже задрожал пол. С гулом налетевший мощный поток воздуха взметнул пыль с пола и со стеклянного купола над залом.
— Прибывает! — воскликнул Джейсон, тотчас догадавшись, что происходит, и с волнением огляделся, ища выход.
—
Ребята бежали по шпалам и уже спустя пять минут оказались на холме. Рельсы терялись в темноте, словно проглоченные чёрной дырой туннеля. Джейсон, Джулия и Рик остановились у входа в него, не решаясь двинуться дальше. Им казалось, будто они стоят перед каким-то распахнутым ртом, заполненным сорняками и вьющимися растениями, которые колышет ветерок.
— Вы говорите, что он там внутри, значит… — произнёс Джейсон.
— Он больше нигде не может быть, — сказал Рик.
— Если существует, — прибавила Джулия, которой сильно досаждали колючки.
Джейсон присел на корточки и пытался зажечь масляную лампу, щёлкал зажигалкой и крутил фитиль, но ничего не добился.
— Ты что, не мог взять электрический фонарь? — упрекнула его сестра.
Не обращая на неё внимания, Джейсон продолжал возиться с лампой, и в конце концов она засветилась.
— Ну вот, всё в порядке! — обрадовался мальчик.
Он переступил через рельсы и первым шагнул в туннель.
Джулия и Рик последовали за ним, вглядываясь во мрак.
— Ты видишь что-нибудь, Джейсон? — спросила Джулия, когда они прошли немного вперёд.
— Только камни и рельсы.
— Интересно, какой длины этот туннель? — сказала девочка.
— Неизвестно, — ответил Рик. — Знаю только, что рельсы не выходят по ту сторону горы. И поэтому…
Он умолкнул.
Джейсон приподнял лампу.
— Чёрт возьми… — проговорил он. — Видите?
Джулия резко обернулась к Рику:
— В самом деле! Ты был прав!
Рик улыбнулся и взял Джулию за руку. Они посмотрели вперёд. И при слабом свете масляной лампы увидели в полумраке исчезнувший паровоз Блэка Вулкана.
— Надпись на табло объясняла… Чтобы подняться на этот паровоз, нужно, чтобы сердце у тебя было наполнено песком и ветром…
— И чтобы у тебя было по меньшей мере сто друзей, — прибавила Джулия.
— А это как понимать? — спросил Рик, ни к кому не обращаясь.
Ребята посмотрели на паровоз, замерший на рельсах и напоминавший какое-то животное.
— Думаю, тут нет никакой загадки, — ответил ему Джейсон. — Это просто стихотворение.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что иначе эти слова не имели бы никакого смысла. Это похоже на то, что нам читала в школе госпожа Стелла. Образные стихи. Слова тут вовсе не передают смысла, который означают.
— А что же они передают?
— Ну, это можно понимать по-разному… — неуверенно произнёс Джейсон. — Например, вроде того, что песок это вовсе не песок, а…
— …твоя память, которая обогащается со временем, то есть нечто прочное и конкретное, — продолжил его мысль Рик.
— Ну вот, молодец!
— А ветер, — продолжал Рик, — это воображение, которое может отправиться путешествовать куда угодно. И ветер этот потом затихает и придаёт песку определённые очертания.
Брат и сестра смотрели на него открыв рот.
— А сто друзей, — с воодушевлением закончил Рик, — это самые разные чувства и эмоции. Память, воображение и чувства — вот чем должно быть наполнено сердце того, кто поднимется на этот паровоз.
— Ну разумеется, а как иначе! — усмехнулся Джейсон. — В таком случае я смело могу подняться.
— Вот уж не думала, что ты поэт, — шепнула Рику Джулия, ласково потрепав его по голове.
— А я и сам не знал этого, — признался рыжеволосый мальчик.
«Это потому, что сердце у меня сегодня бьётся как никогда», — хотелось ему добавить.
По узкой наружной лестнице ребята стали подниматься на паровоз. Рик забирался первым, за ним Джулия и Джейсон. Снаружи паровоз был отшлифован, как алмаз, и словно дымился, казалось, дышал.
Рик открыл дверцу и вошёл в кабину машиниста — небольшое помещение, отделанное красным ковролином. На панели из тёмного металла поблёскивало множество круглых индикаторов, которые, казалось, смотрели на ребят. А с пола поднимались, словно букеты цветов, небольшие рычаги управления, рукоятки которых были помечены какими-то символами.
Стеклянная дверь отделяла кабину машиниста от небольшого помещения, где могли поместиться несколько пассажиров. Здесь ребята увидели на стене небольшую фотографию: три человека, стоящие возле паровоза. Ребята узнали Блэка Вулкана, Питера Дедалуса и Леонардо Минаксо, который выглядел совсем молодым.
— Должно быть, снимок сделан до того случая с акулой, — сказал Джейсон, отметив, что на снимке у Леонардо не было повязки на глазу.
— Сама по себе эта история весьма сомнительна, — заметил Рик, — если учесть, что в этом море нетакул.
— Да-а… — протянул Джейсон, который представления не имел, где на самом деле водятся акулы.
Ребята огляделись и обратили внимание на другую дверь в салоне, которая вела бы в вагоны, будь они прицеплены к паровозу.
— Ребята! — воскликнул вдруг Джейсон. — Сегодня, наверное, мой счастливый день!
— Почему? — удивилась его сестра.
— Потому что сегодня это уже вторая находка! — ответил он, присев перед дверью и проводя по ней рукой. — Это ведь ещё одна Дверь времени!