— Интересно, как называется этот остров? — полюбопытствовал Дулитл, карабкаясь по склону горы. — Выглядит славно. И сколько птиц!
— Да это Канарские острова, — небрежно бросила Даб-Даб. — Вы что, не узнаете пение канареек?
Доктор остановился и прислушался.
— Надо же? — закричал он. — Стыд-то какой? Конечно, это канарейки. Наверное, они могли бы объяснить, где у них вода.
Канарейки, знавшие о Джоне Дулитле от перелетных птиц, с радостью отвели его к своей купальне — чистому, холодному роднику, а потом показали ему дивные луга, поросшие вкусными птичьими травами, и прочие достопримечательности острова.
Тяни-толкай был очень доволен, что снова попал на землю: зеленая трава нравилась ему куда больше сушеных яблок, которыми он питался на корабле. А Габ-Габ визжал в упоении, обнаружив зарослидикого сахарного тростника.
Немного спустя, когда, напившись и наевшись до отвала, все лежали животами кверху и наслаждались трелями канареек, примчались две ласточки, очень взволнованные и возбужденные.
— Доктор? — защебетали они. — Пираты в бухте, на вашем корабле. Они все в трюме, ищут, чем поживиться, а их корабль стоит совершенно пустой. Если вы поторопитесь, успеете попасть туда, а он здорово быстро плавает, наверняка спасетесь. Только быстрее, быстрее!
— Неплохая мысль, Замечательно! — потер руки Доктор.
Он собрал своих друзей, простился с канарейками и бегом побежал к берегу.
В бухте действительно стоял корабль с тремя красными парусами, и ни одного человека не было на его борту. Ласточки не ошиблись, пираты грабили докторский трюм.
Джон Дулитл приказал всем двигаться бесшумно, и они, крадучись, проникли на пиратское судно.
Дулитл даже не успел закончить, а пираты с ликующим хохотом бросились переставлять паруса, чтобы подплыть вплотную. Они подмигивали друг другу и переговаривались:
— Ну, кто первый — ловить жирного поросеночка?
Несчастный Габ-Габ затрясся от ужаса. Тяни-толкай подошел к мачте и принялся точить рога для великой битвы. Джип, взвиваясь в воздух, яростно лаял и грубо ругался на собачьем языке.
И вдруг у пиратов что-то стряслось. Смех и шутки оборвались, они озадаченно завертели головами, а Бен Али, уставившись куда-то себе под ноги, неожиданно взревел:
— Гром и молния! Ребята, корабль дал течь?
Остальные свесились за борт и тоже увидели, что и в самом деле все глубже и глубже погружаются в воду.
— Но, Бен Али, если бы корыто собиралось затонуть, мы бы наверняка заметили убегающих крыс, — предположил один из пиратов.
И Джип крикнул им:
— Вы, безмозглые тупицы? Там просто не осталось ни одной крысы. Они слиняли два часа назад! Вот вам и «хо-хо», дружочки?
Конечно, пираты не поняли ни слова.
Вскоре их корабль начал опускаться носом вниз, все быстрее и быстрее, словно собирался встать на голову. Пираты карабкались на мачты, тросы, реи, судорожно цепляясь за них, чтобы не соскользнуть.
Рычащее море ворвалось внутрь и с устрашающим бульканьем поглотило судно. Шестеро нехороших людей остались барахтаться в волнах глубокого залива. Некоторые решили добраться до берега, а другие поплыли прямиком к кораблю Доктора. Но Джип так грозно огрызался и лязгал зубами, что никто не решился вскарабкаться на борт.
И вдруг пираты хором завопили, пораженные внезапным страхом:
— Акулы! Все ближе и ближе! Пустите нас к себе, пока мы живы! Они сожрут нас, помогите! Акулы, акулы!
И действительно, бухта прямо-таки кишела большими рыбами, проворно рассекающими воду.
Огромная акула подплыла к кораблю, высунула наружу нос и вежливо спросила:
— Это вы Джон Дулитл, знаменитый звериный доктор?
— Да, ответил Доктор Дулитл. — Так меня зовут.
— Хорошо, — кивнула акула. — Они отвратительные, эти пираты, особенно Бен Али. Мы с удовольствием съедим их за ваше здоровье. И вас уж никто больше не побеспокоит.
— Спасибо? — воскликнул Доктор. — Как мило с вашей стороны! Но мне кажется, их необязательно есть. Знаете, что, не подпускайте-ка их к берегу, пока я не скажу, пусть себе плавают, ладно? А Бена Али подгони сюда, я хочу с ним потолковать.
И Бен Али, преследуемый акулой, через секунду уже покачивался у самого борта.
— Слушай. Бен Али, — наклонился к нему Джон Дулитл. — Ты прожил свою жизнь как негодяй. Ты погубил много достойных людей. Эти славные рыбы только что предложили съесть вас всех до единого, чтобы сделать мне приятное. Наверное, только так и можно навсегда очистить окружающие моря… Но вот что. Если ты дашь слово беспрекословно слушаться, я отпущу вас целыми и невредимыми.
— А чего ты за это потребуешь? — поинтересовался Бен Али, косясь на гигантскую акулу, обнюхивающую его ногу.
— Придется тебе никого больше не убивать, — объяснил Доктор, — не топить корабли, прекратить воровство — словом, бросить всю эту пиратскую канитель.
— А что дальше? — встревожился Бен Али. — На что мы будем жить?
— Вы должны высадиться на острове, — продолжал Доктор, — и разводить там птичий корм. Ты слышал о фермерах? Так вот, выращивать семечки для канареек — отличная работа.
Барбарийский Дракон побледнел от бешенства и омерзения.
— Выращивать птичий корм? — застонал он. — Выходит, моряком мне не быть?
— Нет, — отрезал Джон Дулитл. — Ты уже походил в моряках. Сколько надежных, крепких судов ты отправил на дно, сколько уничтожил людей! Хватит. Остаток своих дней ты проведешь фермером, в мире и спокойствии. Акула ждет, Бен Али, и время ее на вес золота. Решайся.
— Гром и молния? — проворчал пират. — Птичий корм?
Он снова взглянул на воду. Рыба принюхивалась уже к другой ноге.
— Ладно, — печально согласился он, — станем фермерами.
— И запомни? — Доктор погрозил ему пальцем. — Если не сдержишь слово, опять примешься за разбой и грабежи, — я непременно узнаю об этом. Канарейки сообщат. И уж будь уверен — я тебя накажу. Хоть я и не очень искусный моряк, зато все птицы, и звери, и рыбы — мои друзья, и мне не страшен никакой пиратский главарь. Пусть он даже и зовется Барбарийским Драконом. Теперь убирайся. Займитесь хозяйством и живите в мире.
Джон Дулитл обернулся к большой акуле, махнул рукой и сказал:
— Все в порядке. Пусть плывут к берегу.
Все на мгновение притихли. Потом Доктор сказал:
— Ты, наверное, ошибаешься, Гу-Гу. Я ничего не слышу.
— Да я абсолютно уверен? — возмутился филин. — Тихо? Вот опять. Неужели вы не слышите?
— Нет, — растерялся Доктор. — А что это за звук?
— Там кто-то засунул руку в карман, — объяснил Гу-Гу.
— Ну, это вряд ли можно назвать звуком, — пожал плечами Доктор. — Во всяком случае, отсюда услышать его невозможно.
— Давайте не будем спорить, — попросил филин. — За свои уши я ручаюсь. И повторяю еще раз: с той стороны кто-то что-то засунул в карман. Видите ли, шум бывает практически от всего — если, конечно, у тебя слух достаточно острый. Летучие мыши распознают крота, шагающего по подземному туннелю, и считают, что они хорошие слухачи. Нам, филинам и совам, достаточно послушать, как котенок моргает в темноте, чтобы определить его цвет. При этом второе ухо можно даже заткнуть.
— С ума сойти, — смущенно пробормотал Доктор, — извини, что не поверил сразу. Пожалуйста, послушай еще. Что он делает теперь?
— А я вовсе не уверен, что это мужчина! — сообщил Гу-Гу. — Может, это и женщина. Поднимите-ка меня к замочной скважине, тогда я буду знать точно.
Доктор поднес филина к самому замку и держал там, пока он не прошептал:
— Вот он потер лицо левой рукой. Маленькая рука и маленькое лицо. Возможно, это женщина. Нет! Отбросил со лба волосы. Никаких сомнений, там существо мужского пола!
— Но женщины тоже так делают, — заметил Доктор.
— Правда, — согласился Гу-Гу, — но не забудьте, у них длинные волосы — и звук другой. Тише! Да угомоните как-нибудь этого поросенка! И на минутку задержите дыхание. Я буду слушать изо всех сил. Дурацкая дверь страшно толстая, но я попробую. Т-с-с… Замрите, закройте глаза и не дышите.
Гу-Гу прижал ухо к скважине и словно оцепенел. Наконец, он посмотрел прямо в глаза Джону Дулитлу и спокойно сказал:
— Человек за дверью очень несчастен. Он плачет. Старается не всхлипывать, не шмыгать носом — потому вам и невдомек. Но я совершенно отчетливо слышу слезу, упавшую на его рукав.
— А откуда ты знаешь, что это именно слеза? Может, просто с потолка капает, — предположил Габ-Габ.
— Какое невежество! — фыркнул филин. — Капля воды, шлепнувшись с потолка, произвела бы раз в десять больше шума.
— Ну что ж, — развел руками Джон Дулитл, — если человек несчастен, надо поскорее попасть внутрь и выяснить, что же с ним стряслось. Поищите-ка топор, придется рубить эту дверь.
ГЛАВА 17
ОКЕАНСКИЕ СПЛЕТНИКИ
ТОПОР нашелся незамедлительно. И скоро Доктору удалось прорубить в двери дыру, достаточно большую, чтобы протиснуться внутрь.
Оказалось, что там очень темно и совсем ничего не видно. Доктор зажег спичку. Комната была крошечная, с низким потолком, без единого окошка. Из мебели стояла одна табуретка, да вдоль стен громоздились здоровые бочки, крепко приделанные к полу, чтоб их не расшвыривало во время шторма. На деревянных крючках покачивались кружки всевозможных размеров. Комнату наполнял густой винный дух. А в середине, на полу, сидел мальчик лет восьми и горько плакал.
— Бьюсь об заклад, это пиратский склад спиртного! — восхитился Джип.
— Да-а, спиртнее некуда, — пожаловался Габ-Габ. — У меня уже голова кружится.
Обнаружив прямо перед собой незнакомого человека и целую кучу животных, с любопытством изучающих его сквозь дверной пролом, мальчик поначалу испугался. Но стоило ему только рассмотреть повнимательнее освещенное спичкой лицо Джона Дулитла, как он перестал рыдать и вскочил на ноги.
— Вы не пират, правда? — робко спросил он.
Доктор запрокинул голову и громко, звонко расхохотался. Мальчик тоже улыбнулся и, подойдя, дотронулся до его рукава.
— Вы смеетесь как друг, — решил он. — Совсем непохоже на пирата. Не знаете случайно, где мой дядя?
— Боюсь, что нет, — огорчился Дулитл. — А когда вы виделись в последний раз?
— Позавчера, — вздохнул мальчик. — Мы рыбачили с лодки, и тут появились пираты и схватили нас. Они потопили нашу лодчонку, а нас с дядей притащили сюда, хотели, чтоб он тоже стал пиратом — еще бы! Ведь никто не умел управляться с кораблями ловчее моего дяди — в любую погоду, при любом ветре! Он отказался наотрез, сказал, что убивать да грабить не годится честному рыбаку. Тогда их начальник, его зовут Бен Али, прямо взбеленился, зубами скрипел от злости и грозился утопить дядю в море, если он не пойдет в пираты. Меня отвели вниз, и я слышал только, что на палубе шумели и дрались. А на следующий день мне разрешили подняться и выйти на воздух, я искал дядю повсюду, но его не было. Пиратов я тоже спрашивал, но они вообще ничего не ответили. Боюсь, они утопили его!
И мальчик снова заплакал.
— Ну-ну-ну, подожди-ка реветь! — замахал руками Доктор. — Пойдем лучше в столовую, попьем чайку, да все и обговорим. Может быть, твой дядя цел и невредим, ты ведь не знаешь наверняка, что он утонул, правда? А это уже кое-что. Мы постараемся найти его, мы поможем тебе, честное слово. Сейчас главное — чай с клубничным джемом. А вот потом будем решать, что делать.