Юноши хотели взять в жены эту девушку, но она сказала:
— Нет, я никого не люблю, кроме Кванцикутшаа, который спас меня от бабуина.
И юноши возненавидели Кванцикутшаа.
Однажды Кванцикутшаа убил косулью антилопу и положил мясо на огонь, чтобы зажарить. Тогда юноши взяли жир от убитой ими змеи и окропили им это мясо. Кванцикутшаа отрезал кусочек и положил себе в рот — тот выпал. Он отрезал другой кусочек — и он выпал. И на третий раз кусочек выпал, и кровь хлынула у него из носа.
Тогда Кванцикутшаа взял все свои вещи, свое оружие и одежду и закинул их в небо, а сам бросился в реку. На берегу были жилища, и молодые женщины хотели схватить Кванцикутшаа, но он превратился в змею и сказал:
— Нет, это из-за женщины меня убили.
Кванцикутшаа ускользнул от женщин и стал грозить им. Тогда они разбежались. Осталась только одна девушка — та, которую он спас. Она поставила хижину, собрала травы и приготовила чудесное снадобье канна. Кусочки канна она положила в ряд между берегом реки и этой хижиной. И Кванцикутшаа в облике змеи вышел из воды и съел кусочки канна. Потом он вернулся обратно в реку. На следующий день девушка проделала то же самое. А ночью Кванцикутшаа снова вышел и направился к хижине. Он взял циновку, поднялся в небо, взял там свой каросс и спустился вниз. Потом он лег спать на циновке.
Девушка увидела, что Кванцикутшаа побывал в хижине. Она снова разложила кусочки канна и спряталась. Вот Кванцикутшаа в облике змеи вышел из воды, поднял голову и огляделся. Потом он выскользнул из змеиной кожи и направился к хижине, подбирая кусочки канна. Когда Кванцикутшаа заснул, она вошла в хижину и быстро всунула еще несколько кусочков канна в рот Кванцикутшаа. Он хотел убежать, но она крепко держала его. Он изнемог и весь дрожал.
— Зачем ты держишь меня? — Ведь это из-за тебя я мертв, — сказал он.
— Это не моя вина. Я люблю тебя, и только тебя одного! — ответила девушка.
Она накрыла его кароссом, подбежала к змеиной коже, окропила ее канна и сожгла. Девушка оставалась в хижине три дня.
И Кванцикутшаа убил антилопу канна, и он сам и его жена очистились. Он велел ей растереть снадобье канна. Она сделала это, и все антилопы канна, которые уже умерли, ожили снова. А ассегаи, которые вонзили в них те люди, так и торчали. Кванцикутшаа вытащил эти ассегаи, и антилопы остались там, где он жил.
Это место было окружено со всех сторон горами и глубокими ущельями. Лишь единственное ущелье вело туда, в нем постоянно висел леденящий туман, так что никто не мог пройти по нему. Все люди остались по ту сторону гор. Они голодали и наконец стали есть палки и умерли.
Но брат Кванцикутшаа проник в это ущелье, когда гнался за антилопой канна, которую он ранил. Кванцикутшаа увидел раненую антилопу канна с застрявшим в ней ассегаем. Все антилопы канна в испуге разбежались. Тут он вышел и увидел своего брата.
И Кванцикутшаа сказал:
— О брат мой, я был отравлен. Ну, теперь ты знаешь, где я живу.
И на следующее утро он убил антилопу канна для своего брата и велел ему отправиться обратно и позвать мать и друзей. Тот так и сделал. Они пришли и рассказали Кванцикутшаа, что остальные люди умерли от голода. И они остались с ним, и повсюду там пахло мясом.
74. Как Цагн дал антилопам их окраску
Однажды сернобык выпил белого меда, который дал ему Цагн. И вот поэтому у сернобыка теперь светлая окраска.
А антилопе каама Цагн дал сотового меда молодых пчел. Соты молодых пчел красные, и антилопа стала красной. Поэтому теперь ее окраска подобна сотам молодых пчел.
Антилопе канна Цагн дал осиного меда, поэтому она темная — ведь она поела осиного меда.
Квагге Цагн дал меда маленьких пчел, поэтому ее окраска темная — ведь она отведала меда маленьких пчел. Так она стала темной.
Антилопа прыгун красная, потому что Цагн отжал для нее соты с молодыми пчелами и она выпила эту жидкость. Если пожевать этих маленьких пчел, они становятся белыми, как молоко. Но они были в своих красных ячейках, и прыгун выпил жидкость, которую отжал для него Цагн из ячеек вместе с пчелами. Поэтому-то он красный.
75. Об антилопе каама и антилопе канна
Антилопа каама и антилопа канна — создание Цагна, поэтому они обладают чудесной силой.
Если Цагн собирается пойти куда-либо, он отправляется вместе с антилопой каама. И наши родители обычно спрашивали нас, разве мы не видим, что голова этой антилопы напоминает голову Цагна? Это потому, что каама принадлежит Цагну, вот ее голова и напоминает голову Цагна[35].
Женщина, у которой маленький ребенок, не должна есть мясо этой антилопы и не должна перепрыгивать через ее голову. Если она это сделает, Цагн надавит на темечко ее ребенка и тот умрет.
И еще наши родители говорили, что женщины, у которых есть маленькие дети, должны вырезать кусочек копыта антилопы каама в его передней части и, продев через него сухожилие, сделать амулет и надеть его на ребенка. Тогда Цагн почувствует запах антилопы каама, на которой он обычно сидит, и не станет давить на темечко ребенка.
И еще родители говорили, что Цагн имеет обыкновение также сидеть между рогов антилопы канна. Если какой-нибудь человек подстрелит антилопу канна, он не сразу идет домой. Сначала он бродит вокруг так, будто бы он болен; он хочет, чтобы и антилопа канна поступала так же. Он не идет домой, потому что там будут шуметь дети. Он подходит с наветренной стороны, чтобы не чувствовать запах приготовляемой пищи. Потому что если человек, застреливший антилопу канна, почувствует запах пищи, то его почувствует и антилопа, и тогда она вскочит и убежит.
Когда подстрелят антилопу канна, Цагн всегда приходит и осматривает ее, пока она корчится от боли, а потом он идет по следу человека, который ее подстрелил, — Цагн хочет знать, кто этот человек. Цагн идет к дому этого человека, он заглядывает в его колчаны, осматривает наконечники стрел, находит в колчане окровавленный наконечник и говорит:
— Вот этот человек подстрелил антилопу канна.
И Цагн не дает этому человеку спать, он щиплет его, он не дает ему лежать спокойно — он хочет, чтобы этот человек попытался схватить его, Цагна. Или же Цагн начинает шипеть, как гадюка, — он хочет, чтобы человек испугался и вскочил, и тогда антилопа тоже сможет подняться. Если Цагн видит, что человек бродит вокруг, он идет сказать об этом антилопе канна. Он говорит ей, что человек, который ее подстрелил, не лежит больной, а мечется вокруг.
Цагн не любит, когда убивают антилопу канна. И вот он приходит, щиплет нас за ухо, он хочет, чтобы мы воскликнули:
— Ф-ф-ф! И-и-и!
Потом он идет к антилопе канна, ударяет ее по рогу — и антилопа вскакивает и отправляется пастись. Она чувствует, что ожила, и сделал это Цагн. А ведь она была почти мертвой и не могла есть, она уже окоченела, так как в нее попала стрела с ядом.
Затем Цагн отправляется к человеку, который убил антилопу канна. Люди говорят, что он идет, чтобы посмотреть, туго ли натянута тетива его лука, не ослабла ли она. Потом он забирается человеку в ухо и щиплет его, но он невидим. Люди не видят его, а он мучает их. Он причиняет боль человеку, который подстрелил антилопу канна, потому что хочет, чтобы тот закричал от боли. Тогда Цагн сможет оживить антилопу канна, чтобы она могла подняться. А она уже совсем окоченела, она умирает — ее убивает яд, которым была смочена стрела, выпущенная в нее этим человеком. Яд поражает антилопу, он кусает сердце антилопы и убивает ее.
Рассказывают, что сначала Цагн сделал антилопу канна, а после смерти антилопы канна он сделал антилопу каама. Вот почему он так любит антилопу канна и антилопу каама. Он их горячо любит — ведь он вложил в них свое сердце.
Сернобыка Цагн любит не так сильно, но все же он любит сернобыка. Поэтому когда мы стреляем в сернобыка, вокруг него всегда полно зайцев: они лежат спокойно и не шевелятся, они хотят, чтобы мы их убили. Это зайцы Цагна, он хочет, чтобы мы убили зайцев, а сернобык остался жив.
И если мы убьем зайца, то сернобык спасется. Ведь мы убиваем Цагна — он превращается в зайца, чтобы мы убили его, а сернобык мог спастись.
А однажды Цагн превратился в раненую антилопу каама — он хотел, чтобы люди ее разрезали.
76. Как Цагн сделал антилопу канна (I вариант)
Вот что сделал Цагн однажды: он подобрал кусок сандалии, выброшенный Квамманга, пошел к заросшему тростником водоему и замочил его в воде. Этот кусок сандалии стал антилопой канна. Цагн ушел, а потом пришел снова, подошел и посмотрел. Он увидел, что антилопа была еще мала, и ушел.
Придя снова, он обнаружил по следам, что антилопа вышла из воды, чтобы щипать траву. Тогда он подошел к воде, сел там, на берегу, возле копья антилопы, и стал ждать, а антилопа кормилась, она ела траву. Потом антилопа пришла к воде напиться. Цагн увидел, как антилопа идет, чтобы напиться, и позвал:
— Кусок сандалии Квамманга!
Она шла, а ее отец звал ее, пуская трели, — он подманивал ее, как делают во время охоты на газелей.
Затем Цагн отправился за медом. Он наполнил мешок сотовым медом, принес его и положил у воды. А потом вернулся домой. Он снова отправился туда до восхода солнца, взял мешок, подошел к зарослям тростника, где была антилопа.
Он позвал:
— Кусок сандалии Квамманга!
И антилопа вышла из тростника и подошла к своему отцу. Он положил мешок с медом на землю, вынул соты, сложил их там и стал натирать ребра антилопы кусками сотов и сбрызгивать антилопу водой, пока ее бока не заблестели.
Затем он ушел с мешком, чтобы принести еще меда. Он нарезал медовых сотов, вернулся, оставил мешок возле водоема и ушел домой. Потом он еще раз пришел к водоему, взял мешок, подошел к тому месту, где была антилопа, и вызвал ее из воды. Он позвал:
— Кусок сандалии Квамманга!
Антилопа пугливо стояла в воде, затем она подошла к отцу. Он увидел, что она выросла, и заплакал, лаская ее. Затем он опять натер ее медовыми сотами и ушел, а антилопа вернулась в воду, она плескалась в воде.
Цагн пришел снова только через три ночи, и антилопа выросла за это время, она стала огромной, как бык. Это был самец. Цагн вышел на рассвете, и, когда он подошел к водоему, солнце уже встало. Он позвал антилопу, она встала и вышла к нему — и земля содрогалась под ней, когда она шла. Цагн запел от радости:
Ах, вот он!
Кусок сандалии Квамманга!
Кусок сандалии моего старшего сына!
Кусок сандалии Квамманга!
Кусок сандалии моего старшего сына!
Он пел и натирал антилопу медом. Потом он ушел, он вернулся домой.
На следующее утро он позвал молодого Ихневмона. Он сказал, чтобы тот пошел с ним, но он обманул его, сказав, что они будут вдвоем. И они отправились и пришли к водоему, а антилопа в это время паслась. Они сели в тени куста, возле которого стоял ассегай антилопы — она обычно оставляла его там.
Цагн хотел обмануть Ихневмона и сказал:
— Молодой Ихневмон, ложись спать!
И молодой Ихневмон улегся, а антилопа пришла на водопой — солнце стояло над головой и было жарко. Молодой Ихневмон лежал, накрывшись с головой кароссом, как велел ему Цагн, но он не спал. И когда антилопа, напившись, вышла из воды, он сказал:
— Эй, постой-ка! Эй, постой-ка! Постой!
Цагн спросил его:
— Что мой брат думает о том, что видит вон там?
И молодой Ихневмон сказал:
— Там кто-то есть, вон он стоит.
Тогда Цагн сказал:
— Ты думаешь, что это колдовство, но это не колдовство, это маленький кусочек сандалии твоего отца, который он выбросил. Это не колдовство.
И они пошли домой.
Молодой Ихневмон рассказал своему отцу Квамманга об этом. Квамманга сказал, что молодой Ихневмон должен повести его туда и показать ему антилопу: он хочет посмотреть, действительно ли антилопа, которую Цагн натирал медом, так красива. Тогда молодой Ихневмон повел туда своего отца. Цагна там не было — он собирался прийти позже.
И вот Ихневмон с отцом пришли к водоему, где была антилопа. Квамманга посмотрел на нее и сбил с ног. Он сбил ее с ног и стал свежевать до прихода Цагна. Цагн еще не появлялся.
Когда же Цагн пришел, он увидел, что Квамманга и все остальные стояли там и резали антилопу.
— Почему ты не подождал, пока я приду? — спросил Цагн.
Он стал оплакивать антилопу, он бранил семью Квамманга, потому что они не подождали его. Ведь он сам должен был сказать им, чтобы они убили антилопу!
А Квамманга сказал молодому Ихневмону:
— Скажи, чтобы дед перестал браниться. Пусть он пойдет и наберет для нас хворосту, чтобы мы могли приготовить еду, — ведь это мясо.
И Цагн отправился, но сказал им, что они не должны были убивать антилопу без него. Он должен был сначала посмотреть на нее, и тогда бы его сердце было спокойно. Ведь это он сделал антилопу, и вот теперь его сердце не спокойно.
Собирая хворост, Цагн заметил на кустах желчный пузырь антилопы. Он сказал, что он проткнет желчный пузырь, подпрыгнет и проткнет. А желчный пузырь ответил:
— А я разорвусь и накрою тебя.
Молодой Ихневмон спросил Цагна:
— Что ты там увидел, почему ты не собираешь хворост?
Цагн набрал вязанку, отнес ее и снова отправился за хворостом. Он пришел туда, где был желчный пузырь. Он подошел к желчному пузырю и снова сказал, что проткнет его, подпрыгнет и проткнет. А желчный пузырь опять ответил, что тогда он разорвется и накроет его. Но Цагн сказал, что он все равно прыгнет и наступит на желчный пузырь — пусть тот разорвется.
Молодой Ихневмон снова стал бранить Цагна. Он сказал:
— Что ты все туда ходишь, что там такое? Ты все ходишь к этому кусту, вместо того чтобы собирать хворост. Видно, ты собираешься устроить какую-нибудь проделку.
А Квамманга сказал Ихневмону:
— Поторопитесь! Зови деда и пойдем. Там лежит желчный пузырь, а дед увидел его. Поэтому поторопитесь. Когда дед ведет себя так, значит, он что-то затевает. Видно, он собирается устроить какую-то проделку с желчным пузырем. Позовите его, и мы сразу же отправимся. Нам надо уйти подальше от того места, где лежит желчный пузырь. — И они стали укладывать мясо в сеть.
Цагн тем временем развязал свою сандалию, положил ее в мешок для стрел и повесил его через плечо вместе с колчаном.
Они направились к дому и несли мясо. По дороге Цагн сказал:
— У меня порвался ремешок, и я потерял сандалию.
Молодой Ихневмон спросил его:
— А ты не выбросил ее?
Но Цагн возразил:
— Нет, нет, сандалия, видно, осталась там, где мы разрезали антилопу. Мне надо вернуться за сандалией.
— Ты, наверное, положил сандалию в мешок. Пощупай-ка, нет ли ее там, в мешке, в самой середине? — сказал молодой Ихневмон.
Цагн стал ощупывать мешок.
— Посмотри, сандалии здесь нет. Мне придется вернуться и подобрать ее. Я, видно, обронил ее там, — сказал он.
Молодой Ихневмон возразил:
— Нет, нам нужно идти, мы должны идти домой.
— Ну, вы идите, а я должен пойти и найти сандалию, — возразил Цагн.
Тогда Квамманга сказал:
— Оставь его! Пусть возвращается и делает, что хочет.
— Хотел бы я, чтобы Цагн хоть раз послушал нас, — сказал молодой Ихневмон.
— Вы всегда ходите домой по этой дороге, я действительно должен пойти за сандалией, — ответил Цагн и повернул обратно. Он побежал к желчному пузырю. Он проткнул пузырь, так что тот порвался. Пузырь разорвался и накрыл голову Цагна. Как Цагн ни таращил глаза, он ничего не видел. Тогда он стал пробираться ощупью. Он шел ощупью, все шел и шел, нащупывая дорогу, и нашел перо страуса. Цагн поднял перо, обсосал его и смахнул им желчный пузырь со своих глаз.