Курду еще предстояло узнать, что в городе образовалась группа людей, которые говорили, что не нужно изучать историю страны, нужно просто гордиться славой своих предков. Они не хотели ничего знать, им достаточно было просто гордиться. Считалось, что людям нужны только радости и удовольствия. Изобрели даже специальные пилюли, дающие людям радость. Правда, радость проходила, как только заканчивалось действие пилюль, но аптекари Гвунтусторма все равно очень гордились – ведь, проглотив пилюлю, можно было целый час смеяться.
Путники перешли через реку и стали подниматься по обдуваемой всеми ветрами дороге к городу. Горожане недружелюбно смотрели на Курда. Но выражать вслух свое беспокойство опасались: слишком уж непривычно выглядела Лина. После долгого подъема путешественники добрались до ворот и вошли в город.
Самым большим и красивым зданием города был королевский дворец. Улицы ступенями поднимались вверх и заканчивались перед дворцом. Курд и Лина успели сделать лишь несколько шагов, когда увидели булочника в белом фартуке, выбежавшего из дверей своего магазина. Надо сказать, что булочник этот (его можно назвать еще и пекарем) жил совсем рядом с городскими воротами. Он очень дружил с парикмахером, который жил неподалеку, на другой стороне улицы. Видимо, булочник спешил по какому-то очень важному делу. Вдруг он споткнулся и растянулся во весь рост посреди улицы. Маленький горняк помог ему подняться. Курду было жалко пекаря: тот сильно ударился, и на лбу его теперь красовалась огромная шишка. Оказалось, что споткнулся он о выступающий из мостовой булыжник, причем не первый раз. Только за последний месяц бедный булочник упал на этом месте три раза! Булочник на чем свет стоит ругал короля. Он кричал, что король виноват, раз позволяет камню торчать из мостовой на главной улице города. Что это за король, если он не заботится о здоровье своих подданных! И пекарь снова и снова тер шишку на лбу.
– Почему ты кого-то ругаешь, если в том, что ты упал, виноваты твои ноги и голова? – спросил Курд.
– Ты что, мальчишка, считаешь, что во всем виноват только я один? – спросил пекарь.
– Нет, конечно, – пожал плечами Курд. – Но нельзя же во всем обвинять короля.
– Я смотрю, – сказал пекарь, – ты расставляешь мне ловушки, горняк. Зачем ты пришел сюда? Чтобы следить за мной? Король должен отвечать за то, чтоб мы жили хорошо и ни в чем не нуждались! За улицами тоже он должен следить!
– Да, конечно, – возразил Курд. – Но почему король должен заботиться о пекаре, если сам пекарь не заботится о себе?
– Но ведь я королевский пекарь! – возмутился мужчина.
О, это был достойный ответ! Достойный ответ достойного жителя Гвунтусторма. Вместо того чтобы спорить дальше, Курд подошел к выступающему из мостовой булыжнику и, размахнувшись, ударил киркой по камню. Удар за ударом обрушивал на камень маленький горняк и, отколов от него несколько маленьких кусочков, забил камень в мостовую. Тут на улицу выбежал взбешенный парикмахер.
– Почему ты разбил мое окно, негодяй! Посмотри, ты расколотил булыжник, а кусок булыжника разбил мою витрину.
– Извините, – пробормотал Курд, – я сделал это не нарочно. Я хотел помочь пекарю...
– А разве тебя об этом просили? Кто просил тебя дробить камни, на которых стоит город?
– Посмотрите на лоб своего соседа, – воскликнул Курд. – Посмотрите, какую шишку он набил, споткнувшись об этот камень.
– А при чем тут мое окно? – кричал парикмахер. – Пекарь скоро поправится, а кто вставит мне новое стекло?
– Но ведь он королевский пекарь, – проговорил Курд, все больше и больше удивляясь злобе человека, стоявшего перед ним.
– Какое мое дело! Это свободный город! Здесь каждый должен сам заботиться о себе! А король должен заботится обо всех. Я заставлю тебя заплатить за разбитое окно. Или ты думаешь, что мне заплатят из королевской казны?
Парикмахер схватил Курда за шиворот.
– Идем-ка! Купишь мне новое стекло.
– Сколько я вам должен? – спросил Курд, освобождаясь из цепких рук парикмахера.
– Одну крону, – выпалил парикмахер.
Тут закричал булочник:
– Нет-нет! Не плати так много! Маленькое оконное стеклю стоит лишь четверть кроны!
Булочник был возмущен! Еще бы, его сосед, его лучший друг, думал о своем окне больше, чем о его шишке!
– Ладно, – согласился Курд, – я дам полкроны. Надеюсь, ваш друг вернет мне то, что останется у него после покупки стекла.
– Ха-ха-ха! – засмеялся парикмахер. – Ну и дурак!
И он взял у Курда деньги. Когда парикмахер дотронулся до руки Курда, мальчик понял, что перед ним обезьяна, ему даже показалось, что он видит, как парикмахер засовывает монету за щеку.
– Я так рад, что больше не будет этого камня! – сказал пекарь. – Надо же, как это просто оказалось. Дай-ка свою кирку, малыш. Я покажу тебе, как крушить камни одним ударом.
Он схватил кирку Курда и обрушился на один из булыжников, торчащих у ворот. Но вместо того, чтобы раздробить камень с одного удара, он сильно ушиб руку. Булочник бросил кирку и с воплями помчался домой. Курд поднял свой инструмент и, посмотрев вслед пекарю, увидел хлеб, выставленный на витрине его магазина. Курд решил зайти туда. Пекарь, наверное, решил, что Курд идет посмеяться над ним. Поэтому, когда мальчик вошел в магазин, пекарь ушел в заднюю комнату, предоставив разбираться с маленьким горняком своей жене. На самом деле Курд решил купить большую булку, весьма вкусную на вид (вы, конечно, помните, что у него не было с собой еды).
Жена пекаря видела из окна все, что случилось с ее мужем. Мальчик ей сразу понравился. Вдобавок ей было очень стыдно за своего мужа. Она поглядела на заднюю дверь магазина, за которой прятался пекарь, и сказала:
–Это не самый лучший хлеб. Подожди, мальчик, я дам тебе хлеб, который мы пекли для себя, – и она приложила палец к губам, чтобы Курд помолчал, выслушав ее до конца. – В этом городе ты должен сам заботиться о себе, сынок, – объяснила она. – Тут не любят чужих. Раньше я тоже была тут чужой и знаю, о чем говорю.
Потом она спросила:
– Что это за странное животное?
– Конечно, – ответил Курд, – она некрасива, но очень хороший и верный друг. Мы любим друг друга. Не так ли, Лина?
Лина взглянула на Курда и заурчала. Курд дал ей половину хлеба, который принесла жена пекаря, и гладил по голове, пока она ела. Потом женщина принесла воды, и Курд напился сам и напоил Лину. Поблагодарив булочницу, они отправились дальше.
Глава 13. Собаки Гвунтусторма
Курд и Лина вышли на большую рыночную площадь. Там было полным-полно мясных лавок, а как известно, где мясные лавки, там и собаки. Собаки, увидев Лину, сразу захотели броситься в драку. Когда Курд увидел собак, несущихся на Лину, он шагнул вперед, занеся кирку над головой. Видя, что такую страшную тварь собираются защищать, огромный бульдог прыгнул на мальчика. Курд убил его одним ударом. Не успел он приготовиться к следующей атаке, как на него кинулся огромный волкодав.
Лина сперва спряталась за спину мальчика, но увидев, что ее хозяину грозит опасность, чуть не сошла с ума от ярости. Когда волкодав бросился на Курда, Лина прыгнула на собаку. Их тела сшиблись в воздухе, но Лина не промахнулась, и ее челюсти сжались на шее врага. Мертвый волкодав упал на тело мертвого бульдога. Представьте себе, это были лучшие собаки на рынке! Остальные не решились напасть на путешественников. Наконец показались хозяева собак, размахивавшие большими ножами для разделки мяса. Курд ничуть не испугался. Он приготовился к обороне и спокойно ждал приближения разъяренных людей. Лина сидела у ног мальчика, предусмотрительно обнажив только первый ряд длинных, как сосульки, и острых, как ножи, зубов. Ее зеленые глаза зловеще сверкали. Мясники, оглядевшись и увидев мертвых собак, вступили в переговоры.
– Чужеземец, – сказал один из них, – это мой бульдог.
– Тогда забирай его, – ответил Курд.
– Ты убил его.
– Иначе бы он убил меня.
– Это не мое дело.
– Неужели?
– Представь себе.
– Тогда тем более и не мое.
– Так не делают, ты же знаешь, – вмешался другой мясник.
– Правда, – согласился Курд.
– Это мой волкодав, – сказал мясник.
– Охотно верю.
– Твое животное загрызло мою собаку, – пожаловался хозяин.
– Как бы не так, – фыркнул Курд. – Мы спокойно шли по улице, когда напали ваши псы. Вы сами виноваты, что не научили своих собак, как вести себя с незнакомцами.
– Они вели себя как следует, – возразил мясник. – С каких это пор разрешено приводить в наш город такое чудовище? Любой ребенок, увидев его, испугается до смерти.
– Мы – слуги короля. Разве запрещено служить королю, если ты уродлив? Разве она виновата, что так выглядит? Зато внутри у нее нежное сердце.
– Мы не верим тебе, – ответили мясники и, замахав ножами, стали приближаться.
– Не бойся, Лина, – воскликнул Курд. – Я убью одного, ты убьешь другого.
Лина ужасно зарычала и приготовилась к прыжку. Мясники развернулись и хотели было убежать, но...
Пока мясники ругали Курда, на площади собралась большая толпа зевак. Да и мальчишки как раз в это время возвращались из школы и, конечно, остановились поглазеть на чужих. Поэтому оказалось, что бежать мясникам некуда. Отступать на глазах толпы казалось им слишком позорным. Тут кто-то предложил обычный способ, которым разделывается толпа с теми, кого не может одолеть в честном бою. В путешественников полетели камни. Лина поймала один и, не моргнув глазом, разгрызла его. Толпа задрожала от ужаса. Все бросились врассыпную, началась паника. Площадь быстро опустела. Люди кричали на бегу, что дьявол и его зверь явились в Гвунтусторм. Курд и Лина остались на рыночной площади в одиночестве. Волна ужаса неслась через город. Запирались двери, закрывались ставни на окнах. По всему городу закрыли магазины, так велик был страх. Теперь зеваки выглядывали из открытых окон верхних этажей. Всем было интересно, что будут делать дальше страшные пришельцы.
Курд огляделся. Неподалеку он увидел постоялый двор. Положив кирку на землю и приказав Лине посторожить ее, мальчик направился к нему. Но люди в доме вместо того, чтобы открыть дверь, стали кидать камни из окон. Они не слушали того, что говорил им Курд. Они хорошо видели Лину с окровавленной мордой и умирали от страха. Лине они не понравились. Она с яростью бросилась к двери и хотела было, подпрыгнув, достать кого-нибудь из обидчиков, но Курд приказал ей сидеть.
– Лина, – с печалью сказал мальчик, – эти люди держат ворота в городе открытыми, а их дома и сердца крепко заперты.
Лина понимала, что весь этот переполох начался из-за нее, и стала, мурлыкая, словно кошка, кружить вокруг Курда и тереться о его ноги.
На той же площади, зажатый двумя огромными особняками, стоял маленький домик. Этот домик выглядел кукольным рядом с каменными гигантами. В этом доме жила старая женщина с внучкой. Она никогда не сплетничала, ни с кем не ссорилась и никогда ни над чем не смеялась. Соседи не любили ее за это и называли колдуньей. Некоторые даже боялись ее.
Пока Курд раздумывал, куда пойти, дверь домика открылась и оттуда вышла маленькая темноволосая и темноглазая девочка. Она протопала через всю площадь прямо к Курду и его зверю. Отверженные с удивлением смотрели на нее. Лина легла и закрыла пасть, чтобы выглядеть как можно дружелюбнее. Курд наклонился к девочке и подхватил ее на руки. Крошка внимательно посмотрела на маленького горняка и чмокнула его в щеку. Потом она сползла с рук и, не отпуская Курда, потянула мальчика к своему дому. Курд принял это молчаливое приглашение. То, что случилось дальше, окончательно утвердило горожан во мнении, что старая женщина и ее внучка – колдуньи.
Прежде чем страшный зверь успел подняться с земли, девочка храбро взобралась ему на спину. Курд придерживал малышку и, похлопывая Лину по боку, чтобы она шла медленнее, направился к домику. Толпа зевак изумленно глазела из окон на эту «очень-очень глупую девочку» и тревожно перешептывалась.
Дверь открыла старая женщина. Она сняла девочку со спины зверя и прижала к своей груди, удивляясь мужеству своей внучки. Она пригласила бездомных путешественников в дом. Многие жители города тут же обменялись многозначительными взглядами, шепча друг другу, что дьявол и колдунья – старые друзья. Женщина, приютившая Курда, была умной, она сразу поняла, что ее ждут большие неприятности.
И правда, вскоре у ее порога собралась маленькая группа наиболее отважных горожан. Пекарь и парикмахер тоже были среди них. Они оживленно рассказывали остальным о своей встрече с Курдом и его ужасным зверем.
– Он довольно странный, – сказал парикмахер. – Он заплатил мне за разбитое окно вдвое.
И объяснил всем, как Курд разбил его окно.
– Это все случилось из-за меня, – вступил в разговор булочник. – Я три раза за месяц упал на этом месте. Вы представляете, он раздробил камень на куски с первого же удара! Я тогда взял его кирку и попробовал разбить другой камень у ворот. Камень я не разбил, а кирка отскочила так, что мне отшибло обе руки и все зубы во рту закачались.
Надо вам сказать, что булочник любил немного посочинять.
Глава 14. Дерба и Барбара
Курд и Лина остались у старой женщины ночевать. Барбара (так звали малышку) сидела на коленях у Курда, и он рассказывал ей истории о рудниках и о своих приключениях. Но он не упоминал ни о короле, ни о принцессе. Он рассказывал ей о своих родителях, о том, как хорошо они жили. Дерба (а именно так звали старую женщину) тоже с интересом слушала рассказы Курда. Рудокоп показался ей честным и говорил умно. Наконец маленькая Барбара уснула, и бабушка отнесла ее в кровать.
Дом, приютивший путешественников, был маленький и бедный. Дерба уступила мальчику свою кровать» Курд увидел это и попросил ее постелить на полу, но она все равно постелила ему на своей кровати.
Ночью Лина разбудила мальчика. Курд прислушался, и ему показалось, что он слышит какой-то подозрительный шум. Он встал, прихватил свою кирку и обошел дом, вслушиваясь и вглядываясь в темноту. Он действительно слышал какой-то шум то здесь, то там. Подумав, он решил, раз уж горожане боялись его днем, то ночью они тоже не рискнут напасть. Вскоре шум прекратился, и Курд отправился спать.
Причина ночного шума обнаружилась утром. Дерба попыталась выйти из дома и не смогла. Дверь не открывалась. Старая женщина позвала Курда на помощь. Оказалось, что не только дверь, но и окна дома невозможно открыть. Дерба озабоченно посмотрела в лицо Курду. Но мальчик только посмеялся.
– Они очень ошибаются, – ответил он, – если воображают, что смогут удержать горняка и Лину в любом доме в Гвунтусторме, даже если заколотят все окна и двери.
Он занес было свою кирку, но Дерба попросила его не ломать дверь. Продуктов для завтрака у них хватит, сказала женщина, а до обеда они наверняка узнают, что хотят горожане.
Действительно, так и получилось. Где-то через час появился мэр города. Его сопровождали трубачи и двадцать жандармов с обнаженными саблями. При виде стражи толпа на площади осмелела, и люди стали требовать выдачи горняка и его зверя для суда над ними. Они кричали, что он побеспокоил их мирную жизнь, обидел их и смеялся над ними, а также убил двух беззащитных животных, принадлежавших двум достойным гражданам города. Тут затрубили трубы, и глава магистрата зачитал указ, по которому Курду надлежало выйти из дома и сдаться на милость властей.
Когда он закончил, Лина, просунув голову в дверную щель, громко клацнула зубами. Толпа в ужасе замерла.
– Я сдаюсь, – закричал Курд.
– Тогда свяжи своего зверя.
– Нет-нет, – ответил Курд через дверь. – Я согласен сдаться, но я не согласен выполнять работу палача. Если вы хотите связать моего друга, сделайте это сами.