Добравшись до нужного куста, Колька с минуту не мог решиться на то, чтобы пробраться сквозь него к могиле. То показалось, будто там, в середине куста какие-то зеленые глаза светятся, то примерещилось, что на ветках змеи шевелятся. И если б не страх перед «ужасной судьбой», Колька, наверно, не только не полез бы в кусты, но и вовсе задал бы с кладбища стрекача. Но все-таки он решился, выставил вперед лопату, как ружье и, зажмурившись, прямо-таки ворвался на полянку.
Все было на месте. И бугорок, и покосившийся крест из витых жердей. И Колька, прикинув, что голова покойника, то есть череп, за которым его посылали, должна быть где-то поблизости от креста, решительно вонзил лопату в дерн.
В то же мгновение небо рассекла огромная ветвистая молния и прогрохотал такой мощный удар грома, что у Кольки аж во рту посолонело. Он чуть не уронил лопату и вообще едва не упал, но сумел преодолеть страх и вывернул из могилы большой комок дерна. А потом он стал яростно копать, уже не обращая внимания ни на сверкание молний, ни на раскаты грома. Копал, копал без устали, все увеличивая и углубляя яму, пока не услышал лязг. Лопата ударилась обо что-то твердое. Череп!
Колька сразу понял: это тот самый, и он наверняка не перепутал могилу, хотя до сих пор у него и оставались сомнения.
Ясно ведь, что Духи посылали его не за обыкновенным черепом, таким, как у скелета в школьном кабинете биологии. Это должен был быть какой-то особенный череп, не похожий на все другие!
Так оно и вышло. Как только Свирепый Вепрь сковырнул несколько комьев земли, из ямы блеснуло тусклое зеленоватое свечение. Череп светился! Колька вспомнил какой-то фантастический боевик, где подобный же свет излучало что-то радиоактивное, и даже вздрогнул, испугавшись, что может получить смертельную дозу радиации, но все же страх перед Духами оказался сильнее. Подковырнув лежащую в земле штуковину, он поднажал на лопату и выворотил из могилы огромный, гораздо больше обычного человеческого, окруженный зловещим сиянием череп. Мало того, что этот череп был крупнее любого арбуза, в том числе и того гиганта, которым Колька угощался в прошлом году. Он был еще, похоже, металлический, ибо лопата скрежетала по нему, будто по стальному. А с боков у черепа торчали рога! Наконец, в верхней и нижней челюстях имелись восемь жуткого вида острых клыков… Ну и чудовище!
Тем не менее надо было еще успеть на остров, хотя гроза и не думала прекращаться и в дополнение к грому и молниям хлынул ливень. Колька схватил под мышку увесистый череп — он килограммов пять весил, не меньше! — и, держа другой рукой лопату, бегом припустил в обратный путь. Теперь надо было добежать до укромного места в камышах, где было спрятано каноэ, и перевезти добычу в «индейский лагерь», а потом еще и закопать череп в кострище.
Конечно, Колька мог не бояться, что кто-нибудь увидит его с лопатой и черепом под мышкой. Все жители попрятались от грозы по домам, а любители танцев пережидали дождь в клубе. Электричество вырубилось, и дискотека закончилась досрочно. Но все-таки Колька побежал не через село, а прежним, кружным путем, тем более что ему все равно не домой надо было, а к озеру.
Ух и натерпелся же он страху по дороге! Молнии так и сверкали прямо над головой, гром гремел, почти не переставая, ливень так и хлестал вовсю, не оставляя на Кольке ни одной сухой нитки. Несколько раз он поскальзывался на глине или спотыкался о какие-нибудь корни и шлепался в грязь, хорошо еще, что череп светился неярко и Колька при вспышках молний не мог себя как следует разглядеть, а то увидел бы, что извозился хуже дедушкиных поросят.
Тем не менее он все же благополучно добрался до берега озера, а затем сумел отыскать то место в камышах, где было спрятано каноэ. Больше всего Колька боялся, что лодку ветром утащило из камышей на открытую воду, — и тогда пиши пропало! Ведь Колька и налегке не смог бы переплыть на остров, а уж с тяжеленным черепом, с лопатой — и подавно!
Но оказалось, что боялся Колька совсем не того, чего надо было бояться. Ливнем челнок залило почти до половины, и ясно было, что, если дождь продлится еще полчаса, каноэ просто потонет. Во всяком случае, плыть на нем в таком состоянии было невозможно: пустая лодка еще худо-бедно держалась на воде, а влезь в нее Колька, да еще со своим грузом, она бы точно пошла ко дну.
Но тут ливень кончился, точнее, перешел в мелкий дождик, и, если бы сейчас у Кольки имелось ведро, он сумел бы вычерпать воду, по крайней мере, настолько, чтоб можно было плыть.
Ведра не было, но Кольку осенило: череп! Он же пустой и объемистый, в него запросто трехлитровая банка воды уместится. И Свирепый Вепрь, забросив лопату в лодку, двумя руками ухватился за череп, все так же тускло мерцавший зеленоватым светом, и не покладая рук принялся вычерпывать воду. Наверно, если бы череп был обычный, костяной, то он попросту развалился бы на отдельные косточки. Но этого не случилось. Черпак из него получился вполне подходящий, тем более что Колька старался держать его так, чтобы вода не проливалась через пустые глазницы и зубастый рот.
Убедившись, что остаток воды на дне лодки не помешает ему добраться до острова, Колька положил в каноэ череп и, загребая одним веслом, стал выбираться из камышей.
Дождь-то прекратился, а вот ветер — нет. Похоже, он даже усилился. Пока челнок продирался через камыши, волнения особо не чувствовалось, но потом, когда суденышко выбралось на открытую воду, Колька сразу почувствовал себя моряком, угодившим в жестокий шторм.
Конечно, волны были поменьше, чем на море, но все-таки довольно большие, с настоящими пенными гребешками, которые налетали на нос каноэ, расшибались о него и окатывали холодными брызгами и без того мокрого, как мышь, Кольку. Несколько раз волны разворачивали лодку бортом к волне, и Кольке только чудом удавалось удерживаться. Хорошо еще, что в каноэ было по щиколотку воды, и это придавало ему большую остойчивость, как говорят моряки.
Кое-как «мореплавателю» удалось добраться до такого места, где от ветра его прикрывал остров. Поэтому остаток водного пути он проделал более или менее спокойно и сумел привести лодку в ту самую бухточку, где они с ребятами высаживались днем. Вытянув челнок на берег, подхватив лопату и череп, Колька во весь дух помчался по знакомой тропинке к типи.
Пока он бежал, гроза прекратилась, ветер стих и небо расчистилось. На нем снова засияла большая круглая луна, но уже не желтая, как прежде, а мертвенно-серебристая.
Конечно, после всех передряг Кольке очень хотелось залезть в типи, где было сухо и даже полежать было на чем. Два старых тюфяка, набитых травой, имелись — ребята всей компанией на них помещались. Но Колька чуял, что если позволит себе передохнуть, то непременно заснет и не успеет выполнить последнее, что ему предстояло сделать в эту ночь, — закопать череп в кострище.
Однако за работу Колька взялся не очертя голову. Он ведь хорошо помнил, что Духи требовали: никто из «индейцев» не должен заметить, что в кострище что-то закопано, да и вообще никто ничего не должен заподозрить.
К счастью, пепел в кострище размыло и прибило дождем, что немного облегчило Кольке задачу. Однако, если на месте костра кто-то днем заметит кучу земли, то вряд ли ничего не заподозрит.
Но, видать, Колькина голова уже наловчилась принимать быстрые и верные решения.
Для начала он на глаз прикинул, какого размера яма должна быть вырыта для того, чтоб спрятать череп. После этого он на кострище начертил острием лопаты квадрат нужного размера, точно по этим линиям несколько раз вертикально вколол лопату в землю и аккуратно снял с середины кострища квадратный пласт почвы толщиной в несколько сантиметров. Стараясь, чтоб этот пласт не развалился, Колька отнес его в сторону от кострища и осторожно положил на хвою, устилавшую землю под сосной. Затем он вытащил из типи свою «индейскую» рубашку, завязал ее узлом и превратил в мешок. После этого Колька принялся небольшими порциями вынимать грунт из ямы и аккуратно ссыпать в рубашку-мешок, периодически примеряя, сколько еще нужно откопать, для того чтобы скрыть череп вместе с рогами. Когда наконец яма была готова, Колька положил в нее череп и аккуратно присыпал землей из самодельного мешка, стараясь по возможности ее утрамбовывать. Конечно, больше половины земли осталось в рубашке, но Кольку это не волновало. Когда череп полностью скрылся в яме, Вепрь прикрыл ее земляным квадратом и тщательно замаскировал щели мокрым пеплом и угольками. Ни в жисть не подумаешь, что в бывшем костре что-то зарыто!
Остаток земли из рубашки-мешка Колька донес до бухточки, вытряхнул в воду и выполоскал рубашку. Конечно, какие-то следы глины на рубашке остались, но она и до этого была не очень чистой.
В общем, Колька вернул рубашку в типи, на то место, где оставлял ее вчера днем, и собрался было возвращаться к челноку, как вдруг испытал непреодолимое желание присесть на тюфяк. А когда присел, то ощутил, будто проваливается во тьму и начинает падать в какой-то отвесный колодец, вроде того, откуда его спасли Духи.
На сей раз ощущение падения было не очень долгим, во тьме возникло быстро увеличивающееся зеленое пятно, а затем в этом пятне появились знакомые черты Великого Духа Земли.
— Приветствую тебя, славный воин Свирепый Вепрь! Ты выполнил все так, как следовало, проявив мужество, быстроту и разум. За это ты будешь вознагражден, в чем убедишься уже сегодня днем.
Промолвив это, Дух Земли растворился в своем зеленоватом сиянии, но оно не померкло, а в считанные секунды поменяло цвет на красновато-оранжевый — стало быть, на смену коллеге явился Дух Огня. Его голос прозвучал построже:
— Радуйся, воин, но помни, что все условия остаются в силе, и на следующую ночь тебе предстоит выполнить мое повеление!
После этого сверкнула вспышка — примерно такая же, как при возвращении Кольки из вигвама Духов в нормальную жизнь…
Глава IX
СОН ИЛИ НЕ СОН?
Открыв глаза и немного поморгав от удивления, Колька обнаружил, что находится вовсе не в типи и не на острове посреди озера, а в своей комнате, под уютным байковым одеялом. В окно из-за занавески светили веселые лучи утреннего солнца, а стенные часы показывали ровно восемь.
Из-за дверей доносились знакомые шаги и голоса: дедушка с бабушкой, как видно, рано встали и уже хлопотали по хозяйству.
Колька пощупал майку — она была совершенно сухая. Слез с кровати, заглянул в шкаф-шифоньер: дедовская телогрейка и ватные брюки, которые ночью должны были изображать спящего внука, висели на обычных местах. На стуле Колька свои шорты и рубашку увидел — чистые, ни пятнышка! А ведь если верить тому, что отчетливо помнилось, все это было вываляно в грязи до свинского состояния! Даже если б бабушка нашла их, то нипочем не успела бы отстирать до такой чистоты. Может, Кольке все приснилось?
На некоторое время мысль о том, что ему весь вчерашний день и вчерашняя ночь попросту во сне привиделись, показалась Кольке очень даже приятной. Ведь если он вчера не играл в «индейцев», не проваливался в подземный мир, не встречался с Великими Духами в их вигваме и не получал от них никаких заданий, то ему не нужно их выполнять! То есть ему не надо грядущей ночью еще раз идти на кладбище, выдергивать крест из безымянной могилы и перевозить его на остров для того, чтобы сжечь и полученные угольки вставить в глазницы черепа… Да еще голыми руками!
Но уж очень отчетливо Кольке вспоминалось, как он выкапывал этот самый череп из могилы, как тащил его до озера, как плыл на каноэ по бурным волнам, наконец, как закапывал череп в кострище… Нет, ни один сон, виденный прежде, Колька так четко не помнил.
Колька сунул руку под подушку и нащупал плейер. В нем была та самая кассета-кольцовка со «вдохом-выдохом». Ее ни с какой другой не спутаешь — бобышки да короткий кусок ленты. Однако Колька ведь оставил его включенным… Кольцовка так и должна была крутиться, пока батарейки не сядут. Может, они уже сели? Нажав на воспроизведение, Колька убедился — нет, не сели! Может, бабушка с дедушкой все-таки раскрыли его хитрость? Но тогда, наверно, они бы уже задали внуку несколько неприятных вопросов. Нет, тут что-то не то…
Как раз в этот момент дверь в комнату приоткрылась и заглянула бабушка Клаша:
— Проснулся, Коленька? Хорошо спалось, гроза не помешала?
— А разве была гроза? — Колька изобразил недоумение на лице.
— Ой, да еще какая! Так и сверкало, так и грохотало! И ветер в трубе выл — не приведи Господь! Хорошо, ни в одну избу не ударило… Ну, проснулся, так иди умывайся да кушать садись. Каша сегодня гречневая, рассыпчатая да с парным молочком! А дед вашу рыбу доест.
«Так, — подумал Колька, — значит, вчерашний день не приснился, на рыбалку мы ходили, вечером я не доел рыбу, и дедушке придется ее доедать. Гроза действительно была — это точно. Но все же придется еще кое-что уточнить…»
Умываясь под жестяным рукомойником, Колька размышлял, как же ему выяснить, что было на самом деле, а чего не было. Надо будет сразу после завтрака сбегать на кладбище и поглядеть, как выглядит безымянная могила. И есть ли она вообще, если все-таки вчерашние приключения Кольке просто приснились.
Потом его вдруг словно в темечко клюнуло: а лопата где? Ведь она была при нем на острове даже тогда, когда он в типи отдыхать залез! Если он ее там забыл, то все может кончиться плохо. Вдруг «индейцы» поедут на остров без него и найдут там лопату?
Тогда все может открыться, и гнев Духов падет на его голову.
Но тут Колька попробовал рассуждать логически. Если прошедшие сутки ему вовсе не приснились, значит, все было именно так, как ему помнится. Стало быть, Дух Земли счел его миссию завершенной и помог ему поскорее перебраться домой незамеченным, да заодно еще высушил его одежду и повесил в шкаф дедушкину телогрейку. Стал бы он оставлять лопату на острове? Конечно, она там сегодня ночью опять понадобится, но все же Дух вряд ли бросил бы ее в типи. Но и перепрятывать на острове тоже не стал бы. Ведь Кольке-то он об этом не сообщил! Не станет же он весь остров обыскивать в поисках лопаты?! Значит, лопата должна находиться в каком-то месте, известном Кольке. То есть либо у дедушки в сарае, откуда Колька ее стащил, либо… А что если Духи перенесли лопату прямо к смородиновому кустику? Ведь если вернуть лопату к деду в сарай, то придется ее оттуда опять тырить! А удастся ли все провернуть так успешно, как вчера, неизвестно. В общем, надо и этот вариант проверить.
Позавтракав, Колька решил начать свои расследования как раз с лопаты. То есть обежал вокруг забора до смородинового кустика. Сперва ничего не увидел, но потом пошевелив траву, обрадованно тряхнул кулаком и сказал: «Йес!» Там была лопата, около кустика, — Духи все четко просчитали.
Затем Колька все тем же кружным путем отправился на кладбище. Сейчас, поутру, оно ничуть не казалось страшным. И кусты, за которыми пряталась безымянная могила, тоже нашел быстро. Протиснувшись через ветви, которые слегка намочили его каплями вчерашнего дождя, Колька выбрался к бугорку. Нет, ничего ему не приснилось: у подножия креста меж корявых жердей зияла здоровенная яма. А оттуда, из ямы, тянуло каким-то противным, тухлым запахом, которого вчера ночью под дождем Колька не почуял. Этот же дождь смыл все следы, которые Колька мог оставить на могиле. Чтоб не наделать новых, Свирепый Вепрь поспешил выбраться из кустов и не спеша отправился домой.
У калитки его ждал небольшой сюрприз. Там его поджидали Витька и Митька, которые пришли вдвоем, без Андрюшки и Пашки.
— Они не хотят больше играть, — пояснил Витька. — Говорят, сами ерундой занимайтесь, нам надоело.
— Ага, — поддакнул Митька. — Дескать, мы уже взрослые, сами зарабатываем, а вы, если хотите, можете и дальше дурью маяться.
— А по-моему, — ехидно добавил Витька, — это они так сказали, потому что ты им по мордасам настучал. Теперь им ясно стало, что они не главные, вот им и расхотелось играть. Взрослые, с понтом дела, а получили от того, кто младше…
— Пашка, между прочим, предлагал Андрюхе подговорить еще пару ребят из ихнего класса, чтоб они помогли им с тобой разобраться, — тоном секретного осведомителя произнес Митька, понизив голос. — Это мне Светка, сеструха старшая, рассказала — на дискотеке подслушала. А Андрюха, типа того, Пашке сказал: «Ты что, нас же обсмеют потом! Мелкий пацан двум большим шишки наставил!» А Пашка — тот не унялся, учти. Остерегайся!