Перед нею был задник большого гобелена, который висел на стене королевского кабинета. Тересса приникла к крошечному отверстию. Она надеялась, что с той стороны, из кабинета, никто не разглядит ее блестящего глаза среди густой листвы, вытканной на полотне охотничьего гобелена. Отец разговаривал с баронами, и ей хотелось знать, что же, в конце концов, выясняется?
— …Поэтому я хотел бы остеречь вас от бессмысленных споров, ссор и раздоров. Постарайтесь прежде подумать, что или кто толкает вас на ссору, откуда дошли до вас слухи об оскорблении, — говорил король мрачным голосом. — Неведомый колдун наслал на Кантирмур беды и несчастья. Мои советники полагают, что здесь не просто бессмысленная злоба, но что-то очень серьезное. Когда мы узнаем что-нибудь новое, я непременно извещу вас.
Тересса из своего укрытия не могла видеть отца, но она ясно представляла знакомый повелительный жест, которым король обычно отпускал своих подданных после аудиенции. Послышался шелест одежды, легкий шорох подошв, скользящих по гладкому мрамору. Спустя несколько мгновений кабинет опустел.
Тересса выскользнула из потайной двери, надеясь обежать вокруг и успеть застать отца одного в кабинете. Ей о многом надо было его спросить.
Она бесшумно пробежала по балкону, выскочила в коридор и уже собиралась ступить на ажурную лестницу, ведущую к королевским покоям, как позади нее распахнулась резная дверь. Тересса оглянулась.
— А, вот ты где! — весело сказал Гариан. — Я искал тебя.
За ним стоял высокий, поджарый Хок. Младший кузен Нил прятался за широкой спиной Хока.
— Что вы делаете тут? — Вопрос вырвался у нее нежданно.
— Подслушивали. Из коридора, — нагло усмехнулся Гариан. — Очень хотелось знать, что происходит.
Тересса только что занималась тем же и потому смущенно промолчала.
— Но где же ты была? — настаивал Гариан. — На балконе я тебя не видел. Тут где-то есть другая дверь?
— Я была вон там. — Тересса небрежно махнула в другой конец коридора.
Гариан с сомнением пожал плечами и продолжал:
— Король прав. — Он быстро переглянулся с Хоком. — Слишком уж много неприятностей случилось зараз. Хватит. Настало время мира.
Тересса уже было поверила в его искренность, но тут заметила хитрую усмешку на глупой физиономии Нила. Годы, проведенные в сиротском приюте, научили ее замечать любые мелочи. Обычно жалкие подпевалы так усмехались, когда считали, что их предводитель ловко провернул какое-то дельце и надул простофилю противника. Тересса насторожилась.
— Это мило, — наивно улыбнулась она и повернулась, намереваясь уйти. — Извините меня.
Гариан вытянул руку, преграждая ей путь.
— Погоди, ты же не дослушала. Мы собираемся устроить пикник. Большой, с кучей всяких вкусностей. Я и Хок платим за все и приглашаем всех мальчиков и девочек. Ты придешь? Если будешь ты, то присоединятся и все остальные. Ну скажи «да», — почти взмолился он. — Посмотришь, как будет весело!
Хок выступил вперед и взрослым придворным жестом предложил ей руку. Тересса вежливо наклонила голову и положила ладонь на его бархатный рукав. Вдвоем, он на полшага впереди, они стали спускаться по лестнице.
— Мы устроим нечто небывалое! — пообещал он, улыбаясь.
Тересса внимательно, долгим взглядом посмотрела на Хока, пытаясь понять, что таится за этой холодной улыбкой. Она совсем не знала его. Хотя они часто сталкивались, но он не обращал на нее ни малейшего внимания. Всегда холоден и вежлив, Хок старался оставаться в тени.
Тересса припомнила любимую фразу Рены и выпалила:
— Это обещание или угроза?
Хок засмеялся весело и открыто. Гариан за ее спиной насмешливо фыркнул, а Нил гаденько захихикал.
Изогнув темную прямую бровь, Хок посмотрел ей в глаза.
— И то и другое, — спокойно ответил он. — Любопытно стало?
— Да… — начала она.
— Решено! — возликовал Гариан. — Бежим разнесем новость! Пикник будет на следующей неделе, если погода не подведет.
— Но я не… — хотела было возразить Тересса.
Мальчики даже не обернулись. Они быстро исчезли в одном из арочных проходов.
— Я же ничего не обещала, — пробормотала Тересса. Потом пожала плечами. Гариан ей был противен, но она вспомнила слова отца о королевской обязанности ладить со всеми. Кроме того, может, ничего и не случится, а будет и вправду весело?
Тут она вспомнила, зачем шла, когда ей повстречались Гариан и его дружки. Где же теперь искать короля? Размышления ее прервал гонг, созывающий всех на обед.
Он наверняка станет переодеваться к обеду. Отец не любит сидеть за столом в парадном королевском облачении. Может быть, я еще застану его одного. Подобрав юбки, Тересса заскользила по мраморным полам в сторону королевских покоев.
— Бежим! — крикнула Рена, как только они оказались на главной улице Киеля. — Ты слышал, что сказал стражник у городских ворот? Архив записей закрывается перед самым закатом!
— Солнце еще не село, — успокоил ее Коннор.
Рена подробно расспросила стражника, как им добраться до Архива, и теперь она уверенно петляла по запутанным улицам города. Уворачиваясь от громыхавших мимо телег, Рена внимательно считала улицы и наконец радостно воскликнула:
— Десятая!
— Теперь налево, — отозвался Коннор, ныряя у кого-то под рукой и ускользая от бешено скачущей лошади.
Человек, ехавший верхом, пустил вслед им длинное ругательство.
— Хорошо, что я не понимаю по-ламрекски, — засмеялась Рена.
— Я знаю несколько слов, но все равно ничего не разобрал, — бросил на ходу Коннор.
Рена вдруг обеспокоенно подумала, что будет, если служители Архива не говорят по-сирадски?
— Так сколько слов ты знаешь по-ламрекски? — спросила она Коннора.
— Не много. И чуть-чуть говорю по-аллатски, — признался он. — Но через этот город проходят караваны со всей Великой Пустыни, поэтому каждый здесь бегло говорит на нескольких языках.
— Вот и Архив! И… дверь открыта! Ура! — завопила Рена.
Они выскочили из узкой улочки на огромную, вымощенную кирпичом площадь. Напротив стояло массивное здание с тяжелыми, распахнутыми настежь дверями. Но как только они приблизились, на порог вышли мужчина и женщина в черной униформе и собрались закрывать двери.
— Не-ееет! — пронзительно закричала Рена, пустившись бежать.
Ошеломленные служители замерли, и Рена с Коннором сумели проскользнуть внутрь.
— Успели! выдохнул Коннор.
— Поскорее. Нам же еще нужно получить записи! — торопила его Рена.
Она осмотрелась и приуныла. Просторный зал со сводчатым потолком был буквально набит стеллажами, шкафами, ящиками. И всюду надписи, надписи, надписи на непонятном языке.
— Может, нам разделиться и…
— Вон туда, — уверенно сказал Коннор.
Рена оглянулась. В конце зала тянулся вдоль стены длинный стеллаж. Надпись на сирадском означала «записи». И на каждом ящике целая гроздь цифр, знаков, каких-то закорючек.
Они снова побежали. Рена слышала, как ее каблуки тяжело и глухо бумкают по утрамбованному глиняному полу. Запыхавшись, они подбежали к высокому прилавку как раз в тот момент, когда худощавая женщина убирала в стол большую черную книгу.
Она недовольно проворчала что-то по-аллатски, и Коннор, запинаясь, ответил.
Женщина замолчала, а потом быстро затараторила по-сирадски.
— Что же вы не пришли пораньше? На это уйдет много времени.
— Мы всю дорогу бежали. Добирались сюда с гор, — жалобно пролепетала Рена.
Женщина наморщила нос, слегка фыркнула.
— Так чего же вы хотите?
Рена вытащила из кармана сложенный в несколько раз, помятый и запыленный листок бумаги.
— Этот младенец я, — сказала она, когда женщина пробежала глазами кривые строки на листке. — И хочу знать, были ли записаны какие-нибудь родственники? А если да, то где их искать?
— Это будет стоить вам двенадцать серебряных монет или шесть мелдритских лилей, — сурово проговорила женщина.
Рена обомлела. У нее всего-то оставалось две монетки. Но Коннор вытащил свой кошелек, и они наскребли ровно шесть лилей. Женщина сгребла монеты с прилавка, потом коротко бросила:
— Ждите тут. Потребуется время — старые записи хранятся в подвале. — Она сунула черную книгу в ящик стола и исчезла за занавеской.
Рена в изнеможении скользнула на пол, прислонившись спиной к стенке высокого шкафа.
Коннор опустился рядом с ней.
Крепко обняв руками колени, Рена думала о том, куда поведет их найденный след. Если вообще этот след существует. Скачка по горным тропам, бешеная гонка по улицам, встреча с этой хмурой женщиной — все это было похоже на начало необыкновенного приключения. Или на конец? И какой? Счастливый или горький? А может, поиск еще не окончен?
Что будет, если тот караван ушел дальше, через Великую Пустыню? У меня не хватит сил пересечь ее и всюду искать, искать, искать… Ведь тогда придется добираться в другой конец Аллат Лос…
Глухой звук шагов заставил Рену вскочить на ноги.
Женщина показала ей пыльную книгу с пожелтевшими страницами, покрытыми мелкими аккуратными строчками.
— Ну вот, — сказала женщина, указывая на строки в середине страницы. — Здесь зарегистрирован один младенец — девочка…
Рена невидящими глазами уставилась в книгу.
— И в самом деле что-то написано, — прошептала она.
— Близким родственником записана Ниссал Пот. Гостиница «Два барсука», площадь Порскан.
— Где? — хрипло спросила Рена. — Какой город? Какая страна?
Женщина фыркнула:
— Площадь Порскан прямо за Северными Воротами.
— Это здесь? В Киеле? — Голова у Рены гудела, а ноги, казалось, стали ватными. — Я нашла ответ. — Она подняла широко открытые глаза на Коннора. — И он оказался таким простым.
Коннор посмотрел на нее, прочитав в глазах девочки немой вопрос: если это было так просто, почему они меня никогда не искали?
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Рена выскочила из дверей Архива записей, не помня себя от нетерпения. Глядя на сливающиеся в вечерней тени незнакомые дома, она спросила:
— Как же мы найдем площадь Порскан?
— А ты уверена, что это надо делать? — осторожно проговорил Коннор.
Рена, сощурившись, смотрела на него. В быстро исчезающем свете дня лицо Коннора казалось сумрачным и встревоженным.
Глубоко вздохнув, Рена попыталась побороть гложущую изнутри змею сомнения.
— Знаю, о чем ты думаешь. — У нее вдруг прорезался жалкий писклявый голосок. — Если я не понадобилась моим родным раньше, то зачем нужна им сейчас? Но я здесь и должна выяснить, почему они это сделали?
— Тогда пошли.
На своем корявом аллатском языке, заикаясь и путаясь, Коннор все же выспросил дорогу у девочки, ехавшей мимо в телеге, запряженной хилой лошаденкой. Рена еле дождалась конца их бессмысленного, как казалось ей, мычания и размахивания руками.
— Вон туда, — сказал наконец Коннор.
Как только они двинулись вперед, Рена успокоилась. Она оглядела себя, пригладила волосы и решила, что выглядит вполне опрятно. Городские фонарщики с факелами на длинных палках уже обходили уличные фонари. Следом за ними цепочкой один за другим вспыхивали фитильки за толстыми стеклами высоко висящих ламп.
К тому моменту, когда Рена и Коннор дошли до площади, темнота опустилась окончательно и задул холодный ветер. Рена внимательно разглядывала лепившиеся один к другому островерхие дома и магазинчики, пока не заметила вывеску гостиницы.
Это было огромное, нелепое строение с массой пристроек и каскадом крыш, со стенами, сплошь увитыми плющом. Во всех окнах призывно мерцал теплый, желтый свет. Рена и Коннор подошли к порогу и остановились перед дверью, под вывеской.
— Ты хочешь, чтобы я подождал тебя на улице? — спросил Коннор.
Рена вздохнула.
— Зачем? Все равно рано или поздно ты узнаешь обо всем.
Он кивнул, толкнул дверь, и они вошли в просторный зал, заставленный столами. Здесь пахло корицей, жареным луком и мясной приправой. Почти половина столов пустовала. За другими сидели молчаливые, просто одетые люди.
Коренастый парень, чуть постарше Рены, с гроздью пивных кружек в руках протиснулся мимо них, бросив любопытный взгляд на вновь пришедших. Но едва парень увидел Рену, темные его брови сошлись, он притормозил, едва не расплескав пиво.
— Ниссал Пот здесь? — спросила Рена по-сирадски.
Парень молча кивнул назад, в сторону кухни. Рена увидела высокого человека с кустистой седой бородой, который выходил, неся огромную кастрюлю с дымящимся супом. Он поставил ее на стол и стал разливать половником по глубоким чашкам густую похлебку.
Рена подошла к нему.
— Как нам найти Ниссал Пот? — спросила она.
Мужчина задержал в воздухе половник и хмуро поглядел на нее сверху вниз.
— А кому она понадобилась? — Сирадский язык явно был для него чужим.
— Мне, — коротко ответила Рена, протягивая ему свой листок бумаги.
Она не была уверена, умеет ли хозяин гостиницы читать по-сирадски. Однако он быстро просмотрел бумагу и перевел взгляд на Рену.
Она ожидала чего угодно, но только не такой реакции. Этот большой хмурый человек вдруг побелел.
— Чего ты хочешь? — отрывисто бросил он.
Рена раскрыла рот, но вместо слов из горла вырвался цыплячий писк.
Коннор шагнул вперед и стал рядом с ней, прямой, уверенный в себе, спокойный и вежливый.
— Она хочет встретиться со своими родными.
Глаза мужчины сузились. Он неприязненно разглядывал Коннора, потом положил на стол половник и рявкнул:
— Идемте со мной.
Сорвав со стены лампу, он повел их вверх по лестнице, затем по длинному коридору, подошел к последней двери и распахнул ее. Резким взмахом руки мужчина пригласил их войти. Здесь он поставил лампу на стол, закрыл дверь и встал за их спинами, сложив на груди мощные руки.
— Что вы хотите? — снова спросил он.
Рена почувствовала, как туман застилает ей глаза.
— Найти мою семью… — Голос ее осекся. Она ощупью поискала позади себя стул и бессильно опустилась на него.
Опять заговорил Коннор. На этот раз голос его звучал четко, сухо и даже властно.
— Вы не очень-то гостеприимны. И я догадываюсь почему. Боитесь появления неожиданной наследницы?
Рена ошеломленно посмотрела на нею.
— Ты… — Она часто моргала. — Ты думаешь, что меня потеряли… не хотели искать из-за наследства?
Лицо хозяина гостиницы побагровело от гнева. Он прорычал что-то невнятное.
Рена растерялась.
— Я ничего такого не думала. Мне просто сказали, что ближайшего родственника по имени… которого зовут Ниссал Пот, можно найти здесь. Поэтому я пришла…
Мужчина коротко вздохнул, потом подтащил стул к столу и грузно плюхнулся на заскрипевшее под ним сиденье. Коннор продолжал стоять рядом с Реной.
— Кто вы? — прохрипел хозяин гостиницы. — Оба.
— Я воспитывалась в Сирадайеле, — пролепетала Рена, — Всегда считала себя сиротой. Знала лишь, что я и какой-то мальчик были найдены среди остатков разграбленного каравана. В поисках своей семьи я и пришла сюда.
При упоминании о караване мужчина сердито засопел.
— Ниссал — моя жена, — наконец вымолвил он. — Она… она была… сестрой Нерин Пот, твоей матери, которая предпочла бестолковую кочевую жизнь, скитание по дорогам страны заботам о гостинице, коей ее семья управляла почти три сотни лет. Нерин ездила с караванами.
— И она была моей матерью? — чуть слышно прошептала Рена. Слезы текли по ее щекам.
Мужчина хмуро глядел на нее.
— Да, — тяжело произнес он. Ты родилась тут. Тебя назвали в честь моей жены, и она заботилась о тебе, как о своей дочери. А потом Нерин забрала тебя и с тех пор таскала за собой по свету. Та поездка, в которой Нерин умерла, была твоим третьим путешествием.
— А мой отец?
Мужчина снова помрачнел.
— Твой отец, Арбран, был самым беспечным, бестолковым и безалаберным чародеем из тех, что мотаются вместе с бродячими актерами. Когда Архив записей прислал весточку о тебе, я постарался известить его. Но, вероятно, этому бродяге младенец показался обузой. Он и прежде не очень-то заботился о тебе. Все в дороге и в дороге с этими оборванцами, похожими скорее на воров, чем на актеров.