– Дай мне кошелек!
Вот так всегда, подумала я. Я подождала еще три секунды, пока мы сойдем с эскалатора и не будем стоять у людей на пути, откопала в сумке кошелек и швырнула его Арманду. Он открыл кошелек, пересчитал деньги, которые там еще были, и, видимо, остался доволен своей добычей. Вот урод! Во мне кровь просто кипела от злости. А что будет, когда мои деньги закончатся? Об этом он хоть раз подумал? Я была готова поспорить, что нет.
Хотя на улице царила страшная суматоха, в самом здании вокзала было тихо. Одна касса оказалась свободна, кассир, жизнерадостный молодой человек с большими усами, как у моржа, как будто только нас и ждал.
– Добрый вечер, – сказал Арманд. – Нам нужно в Дрезден. Мы хотим уехать сегодня.
Усы кивнули и посмотрели на расписание, висевшее рядом.
– Если вы поторопитесь, то в двадцать один час двадцать минут отправится поезд с девятого пути. Следующий будет только в двадцать три часа восемь минут с шестнадцатого пути.
– А чем они различаются? – спросил Арманд.
– Поздний прибывает в Дрезден без четверти десять, а первый – около восьми, – ответил мужчина. – В обоих поездах есть купейные вагоны, то есть вы можете заказать место в купе или СВ.
Я увидела, как Арманд насторожился. Я тоже насторожилась. Дело принимало все более интересный оборот. Если он думал, что я с ним в одном купе… Я предостерегающе наступила ему на ногу.
– Сколько стоит спальное место? – спросил Арманд, никак не отреагировав на мой сигнал.
Я бросила на него колкий взгляд, но он опять ничего не заметил.
Кассир назвал ему различные цены на билеты в купе на шесть человек, на троих, в купе с двумя спальными местами и с одним. Поклацав по клавиатуре компьютера, он радостно заметил:
– В этом поезде, который скоро отъезжает, есть свободное купе на два места.
Это было уже слишком. Я наклонилась к Арманду и прошипела ему на ухо:
– И не вздумай забронировать купе! Я стану фурией, это уж я тебе обещаю.
Арманд вздрогнул, как будто я откусила ему ухо. Он посмотрел на меня, выпучив глаза, полный удивления. Я бросила ему в ответ яростный взгляд, потом отвернулась, скрестив руки на груди, и больше просто не смотрела в его сторону.
– Мм, – засомневался Арманд, – спасибо, я, мм… Я думаю, в данный момент мы не можем себе этого позволить. Мы возьмем билеты в общий вагон.
– В поездах есть и общие вагоны, – успокоил усатый кассир и начал с шумом печатать билеты. – Счастливого пути! – пожелал он на прощанье, получив от Арманда деньги и отдав нам билеты.
Как и прежде, полицейские не обратили на нас никакого внимания, когда мы с наигранной беззаботностью прошли мимо них на перрон. В голову мне приходили исключительно «хорошие» идеи, как, например: демонстративно «случайно» засвистеть себе под нос или непосредственно перед полицейскими изобразить эпилептический припадок… Ерунда какая-то. Странным образом мне казалось, что это не мои собственные мысли, что мне в голове мешают радиоволны.
– В любом случае это было бы слишком дорого, – заметил между тем Арманд. – Я имею в виду купе. Денег еле-еле хватило на сидячие места.
– Ну, великолепно, – ответила я с издевкой. – Тогда драма с заложниками закончится в Дрездене из-за нехватки денег.
Над нами раздался жестяной голос из громкоговорителя: «На девятый путь прибывает поезд 41903, – сообщил он. – Поезд следует до Дрездена с остановками в Шорндорфе, Швебиш Гмюнде, Аалене, Ельвангене, Крайлсгейме, Ансбахе, Нюрнберге, Халле и Лейпциге. Время отправления – двадцать один двадцать. Вагоны первого класса в голове поезда. Будьте осторожны, поезд прибывает на платформу».
Поезда еще не было видно. В темноте, в сети рельсов и шпал горели прожекторы, светофоры, сигнальные огни. Однако все с нетерпением смотрели в ту сторону, откуда он должен был появиться. Я оглянулась. Оба полицейских, которые контролировали этот перрон, стояли все еще здесь, но один приложил свою неуклюжую рацию к уху и, видимо, слушал какое-то интересное сообщение. Я снова стала смотреть в другую сторону.
Тут вдалеке показалось что-то, что напоминало локомотив.
– Внимание, – прошептал Арманд. – Только спокойствие.
Я непонимающе посмотрела на него:
– О чем ты? Я сама невозмутимость.
– Тогда посмотри незаметно назад.
Я обернулась, однако на «незаметно» это никак не было похоже, и увидела, что оба полицейских засуетились. Более того, было похоже, что они целенаправленно шли в нашу сторону, держа руки на кобуре, готовые в любой момент выхватить пистолеты.
– Ты думаешь, они направляются к нам? – спросила я.
– Надеюсь, что нет, – пробормотал Арманд. – Если бы поезд был уже здесь!
Но он подъезжал так медленно, что это действовало на нервы. Сначала показался колосс локомотива, скрипящий, фыркающий, покрашенный в белый и красный цвета. Он был настолько мощным, что земля под ногами задрожала. За ним последовала длинная вереница вагонов, где за освещенными окнами, как на моментальных снимках, можно было разглядеть людей, которые сидели, вставали, доставали вещи из отделений для багажа. Скрежеща тормозами, поезд замедлял ход, в то время как спальные вагоны, вагон-ресторан и вагоны первого класса уже проехали. И тут мы услышали звучный деловой голос совсем рядом.
– Добрый вечер, это полиция. – Блеснул серебряный полицейский значок. Второй полицейский стоял чуть в стороне, все еще держа руку на револьвере. – Не могли бы вы предъявить паспорта?
– Вы к нам обращаетесь? – спросил Арманд, и ему удалось произнести это так, как будто эта просьба его очень забавляет.
– Да, к вам и к вашей спутнице.
Арманд надул губы.
– Послушайте, это так необходимо? Вы же видите, что наш поезд сейчас отправится и…
– К сожалению, это необходимо, – прервал его мужчина сочувственным голосом. Для него это была обычная работа, и мы были тысячными людьми, с которыми он вел подобную беседу. – Пожалуйста, ваш паспорт.
– У меня его нет с собой, – пробурчал Арманд.
– По закону начиная с шестнадцати лет каждый гражданин обязан всегда иметь при себе документы. Вы ведь знаете об этом, не правда ли? – ответил нам полицейский поучительным тоном. – У вас есть при себе другие документы – водительские права, загранпаспорт?
– Нет, ничего нету.
– Тогда я должен вас попросить пройти со мной для установления личности, – распорядился полицейский. – И вас тоже попрошу следовать за нами, – добавил он, обращаясь ко мне.
– Э, – взбунтовался Арманд, – а как же наш поезд?
– Он не единственный.
– Я? Отчего же? Я могу предъявить документы! – закричала я и попыталась вытащить из сумки свой паспорт.
– Спасибо, но, несмотря на это, я все-таки попрошу вас обоих пройти с нами, – ответил полицейский. Он сделал какой-то жест, который, видимо, считал приглашающим.
– Я не пойду, – закричал Арманд. – Я не доставлю вам этого удовольствия! Это произвол! Полицейский террор!
– В таком случае я буду вынужден временно вас арестовать, – не отступался полицейский, слегка раздраженный наглым поведением строптивого юноши. – Пожалуйста, не надо привлекать внимание людей. Пройдемте.
Но всеобщее внимание мы уже давно привлекли. Окна вагона перед нами были открыты, люди высовывали головы и следили за происходящим. И мы пошли: Арманд – с заметной неохотой, я – со смешанным чувством облегчения, разочарования и стыда. Один полицейский пошел впереди нас, чтобы пробраться через толпу, другой шел сзади, возможно все еще готовясь в любой момент выстрелить. Я почувствовала себя преступницей, скажем, убийцей детей, пока мы так шли между двух полицейских, а все смотрели на нас как на двух негодяев. Я вдруг поняла, почему некоторые люди по пути в зал суда прячут свое лицо.
Лицо Арманда стало непроницаемым. Я не понимала, почему он ничего не предпринимал.
Мы прошли с середины платформы в небольшой переход, который я прежде не заметила. В конце узкой лестницы висели два указателя: один со стрелкой направо и надписью: «Путь 1–8, трамвай», другой показывал налево, и на нем значилось: «Путь 11–16», и в этом-то направлении нас и повели. Холодный усталый свет люминесцентных ламп падал на голый бетонный пол, на стены, обитые грязно-зелеными металлическими листами. Едва ли кто-то здесь ходил. Впереди, в конце коридора, я заметила большую молочно-белую дверь. Судя по ее внешнему виду, можно было предположить, что за ней находятся служебные помещения вокзала, куда нас, по всей видимости, собирались препроводить.
Полицейский, который шел впереди нас, снял с пояса рацию и начал подкручивать на ней какие-то кнопки, пока мы шли по коридору. Возможно, он хотел сообщить о нашем аресте.
Но этого он уже сделать не успел.
Неожиданно застонав, он схватился за голову, зашатался и в следующий миг рухнул на пол, как полка с консервами в магазине. Рация, гремя, заскользила по полу.
– Эрвин! – закричал полицейский, шедший сзади нас. – Что случилось?
Я обернулась и как раз успела увидеть, как он тоже беспомощно опустился на пол.
– Давай же! – приказал Арманд. – Беги!
Он взял меня за локоть, и мы побежали в ту сторону, откуда только что пришли, потом дальше по переходу мимо людей с чемоданами, стоявших как вкопанные и смотревших на нас. Сзади нас поднялся крик. Он становился тем громче, чем дольше мы бежали, – а конца переходу не было видно, напротив, казалось, он становится длиннее и длиннее, – крики «На помощь!», «Полиция!», «Врача, врача!» и, конечно же, «Остановите их! Держите обоих!»
И этот крик нашел отклик. Мужчина, большой и широкий, как шкаф, с медвежьим оскалом и волосатой грудью, проглядывающей через расстегнутый ворот рубашки, бросил свои чемоданы и встал, раскинув руки, у нас на пути. В обычной ситуации, ему ничего не стоило бы нас схватить и удержать, но Арманда можно было назвать каким угодно, но только не обычным. Он бежал дальше, железной хваткой держа меня за локоть, подбежал к богатырю, как будто его и не было, как будто его фигура была только Фата Морганой. И действительно, когда нам до него оставалось каких-нибудь пять метров и мужчина уже двинулся нам навстречу, как вратарь навстречу мячу, летящему в его ворота, он вдруг вскрикнул, сложился пополам с искореженным болью лицом, и его отбросило в сторону, как будто ему в живот врезалась невидимая машина. Телекинетия – этот мужчина будет потом всю жизнь себя спрашивать, что за чертовщина случилась с ним тогда в переходе к трамвайной остановке.
Арманд пробежал мимо своей жертвы, и я вместе с ним. Справа стояли, выстроившись в ряд, автоматы со сладостями и располагался огромный вход в гараж, снабженный табличкой с соответствующей надписью, а слева шел широкий проход. Туда, дальше. Женщины кричали, дети вопили, супружеские пары таращили на нас глаза, и еще двое мужчин, которые попробовали преградить путь Арманду, были просто отброшены в сторону. Еще раз через большой зал, по эскалаторам, направо к билетным автоматам и таксофонам. Возле лестницы, которая вела еще глубже, висел указатель: «Метро».
Арманд задал такой темп, что у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, хотя я в общем-то довольно спортивная. Я все чаще спотыкалась на ровном месте, но каждый раз тут же чудесным образом снова оказывалась на ногах. Мы сбежали вниз по лестнице в метро, крики «Держите их!» постепенно стихали, и на очередной ступеньке лестницы мы превратились в обыкновенных молодых людей, которым взбрело в голову сесть на конкретный поезд, уже стоящий на станции. Арманд отпустил мою руку. Люди перед нами вежливо расступались, как только замечали нас, и никто не видел ничего особенного в том, что мы бежали, как оглашенные.
И действительно, прямо перед нами, на платформе, стоял поезд, растянувшийся на половину и без того бесконечно длинного перрона. Люди входили и выходили из вагонов, и мы бросились к поезду со всех ног.
«Осторожно, двери закрываются!» – пропел милый женский голос, но в этот момент мы уже добежали до последнего вагона и влетели в него, прежде чем двери, шипя, стали закрываться.
– Что, еле успели? – улыбнулся нам пожилой мужчина, когда поезд тронулся.
Мы смогли только кивнуть в ответ, потому что наши легкие все еще напоминали кузнечные мехи и я чувствовала, как больно стучит сердце. Пот стекал с меня ручьями. В вагоне было много свободных мест, и я, задыхаясь, обессилено рухнула на ближайшее ко мне.
Снаружи проплывали серые бетонные стены туннеля метро. Мне вдруг стало ясно, что я только что упустила свой лучший шанс сбежать от Арманда. Более того, я, как полная идиотка, сделала все для того, чтобы от него не сбежать.Допустим, под конец мне казалось, что он старается бежать сзади и в решающий момент может подтолкнуть меня или снова схватить за локоть. Но несмотря на это, можно было не впрыгивать в вагон вместе с ним, пусть бы он уехал, а я осталась на платформе. Тогда ему пришлось бы с помощью своей хваленой телекинетии останавливать поезд, в противном случае наши пути наконец-то разошлись бы.
Но в каком-то смысле… В каком-то смысле я этого не хотела.Теперь я спрашиваю себя: отчего? Арманду удалось каким-то таинственным образом, сродни его телекинетическим способностям, повлиять на мою волю?
Я посмотрела на него, как он стоял, облокотившись на поручень, все еще тяжело дыша и глядя перед собой. В этот момент он показался мне очень одиноким, ранимым, потерянным, победившим в тяжелой борьбе на пределе своих возможностей. Бесконечно старым.
Глава 7
Поезд доехал до следующей остановки. Я придвинулась к стеклу, чтобы лучше видеть, что творится на платформе. Весь зал был выдержан в зеленых тонах – пол, стены, колонны и большая табличка, гласившая: ЦЕНТР. Арманд не предпринимал пока никаких попыток выйти, поэтому и я тоже продолжала сидеть. Люди входили и выходили, снаружи снова тот же самый женский голос объявил: «Осторожно, двери закрываются!» – двери захлопнулись, и поезд стал набирать скорость.
Следующая станция, также расположенная под землей, производила впечатление мрачно-величественное, господствующий цвет был темно-синий. Арманд нервно кивнул мне. Я повесила на плечо свою сумку и встала рядом с ним перед дверью.
«Следующая остановка – "Огненное озеро"», – объявил над нами громкоговоритель. Боже мой, что это еще за «Огненное озеро»? Поезд остановился. Несколько людей вышли вместе с нами. Я огляделась вокруг. Никаких преследователей видно не было. Будто нам вовсе и нечего было опасаться, мы медленно прошли к выходу.
Широкий эскалатор вынес нас наверх. Мы нырнули в прохладный ночной воздух, наполненный запахом бензина и шумом трамваев. Мы стояли на тротуаре широкой улицы, окаймленной высокими, гладкими, отделанными мрамором магазинами. На другой стороне улицы, в некотором отдалении, я увидела церковь. Она стояла на островке в небольшом озере, без верхушки, в ярком свете прожекторов. Видимо, это и было оно – роковое Огненное озеро.
– Что ты сделал с теми двумя полицейскими? – спросила я Арманда, когда поблизости никого не было.
– То же, что и с Пьером, – объяснил он со знанием дела. – Я телекинетически зажал им сонную артерию. Воздух перестает поступать в мозг, и человек падает в обморок.
– А потом? Что с ними становится потом? – Мне стало жутко.
– Ничего. Ты же видела. Это самый обыкновенный обморок – человек теряет сознание, падает, лежит неподвижно, пока через несколько минут снова не приходит в себя.
– Ты так рассказываешь, как будто ты это уже много раз проделывал.
Арманд кивнул:
– Я это могу даже в полусонном состоянии. Я бы ни за что не смог сбежать, если бы не додумался до такой штуки, или же мне пришлось бы вымостить дорогу за собой трупами.
– А не может так случиться, что ты зажмешь слишком сильно? – спросила я.
Я даже слегка испугалась – так резко он одним движением повернул ко мне свое лицо – лицо со смешанным выражением удивления и ужаса. Он как-то странно на меня посмотрел, но ничего не ответил, потом отвернулся и стал смотреть в другую сторону.
Вдруг меня охватило ощущение, что Арманда на самом деле не было, что мне все это только снилось. А я по собственному опыту знала, что если во сне начинаешь понимать, что это всего лишь сон, то скоро проснешься.
– Что ты теперь намереваешься делать? – спросила я так спокойно, что это меня развеселило.
Арманд пощупал край парика.
– Еще не знаю, – сознался он. – Я как раз пытаюсь об этом подумать.
– Ладно, можешь ничего не говорить, – сказала я и замахала руками, отказываясь что-либо слушать. – Я полагаю, ты в любом случае дальше отправишься без меня.