А за перевалом — тишина. Ни одна ветка не шелохнется.
До Сахарной головы отсюда уже совсем близко.
Бредем по оставшимся с войны траншеям. Ноги по колено в снегу.
Вот и вершина. Кучка серых камней и среди них — древко. На нем — остатки красного полотнища.
Это флаг-памятник. Его поставила «Шхуна ровесников» 12 марта 1967 года в честь советских воинов, павших в боях за Новороссийск.
«Автору песни «Бригантина» — написано на железной доске у флага. Это в честь поэта-бойца Павла Когана, погибшего у подножия Сахарной головы.
А я помню то время, когда на доске была другая надпись, оставшаяся после войны: «Проверено. Мин нет». В те дни «Шхуна» впервые пришла на Сахарную голову, чтобы отдать дань уважения героям, и тогда же было решено поставить красный флаг.
Много раз с тех пор побывали здесь наши ребята. Приходили, чтобы подшить или сменить изорванный ветром флаг. И стала вершина местом, где принимали самые ответственные наши решения, утверждали самые важные приказы, местом, где курсанты «Шхуны» становились ее матросами…
А что делает новый кандидат в матросы? Он выбирает точку съемки. Цепляясь за кусты, сгибаясь под ветром, Сережа наконец-то нашел подходящее место. Нельзя же быть на Сахарной и не сфотографировать флаг! К тому же, пока мы добрались до вершины, стало совсем светло. Гречихин вытащил из-за пазухи фотоаппарат, навел объектив на резкость, нажал на затвор. Щелчка не послышалось. Сережа перевел кадр, снова нажал на затвор. И вновь механизм не сработал. Ничего не поделаешь — мороз, даже «ФЭД» отказывает. Обидно, что ни одного снимка не получится.
Но горевать нет времени. Пока Сережа безуспешно пытался запечатлеть памятник, ребята уже построились, и начался палубный сбор.
Крепчает ветер, мороз — тоже, а мы стоим на самой вершине и слушаем дрожащий голос курсанта Сергея Гречихина. Он читает присягу.
— Вступая в команду «Шхуны ровесников», я, будущий матрос, клянусь…
Говорит он суровые и торжественные слова, которые произносит каждый, кого принимают в «Шхуну», которыми до него клялись чуть ли не сто мальчишек и девчонок, и чувствует, что приобщается к чему-то большому и важному. Сергей Гречихин становится членом экипажа «Шхуны ровесников», он клянется жить интересной и кипучей жизнью…
Сережа чуть-чуть передохнул:
— А если я нарушу Устав или эту клятву, то пусть меня выполощут за бортом и спишут на берег. Рот Фронт!
И он поднял вверх сжатый кулак.
А дальше?
Сережа знает, что сейчас последуют слова: «Подтвердите свою верность «Шхуне»!»
Он и без подтверждения давно ей верен. Не только три месяца испытательный срок, но и гораздо раньше. Он был подвахтенным за три страницы «Шхуны», требовал от всех заметки и рисунки, был вахтенным командиром операции «Красные тюльпаны» (о ней ты, товарищ читатель, узнаешь немного позже). Делал для «Шхуны» снимки. Не раз поднимался в горы. Привел на палубный сбор друзей из своей двадцать второй школы.
Но традиция есть традиция.
— Товарищ курсант! Подтвердите свою верность «Шхуне»! — сурово произносит вахтенный командир Гена Лашко и смотрит на Сашу Демченко.
Тот вытаскивает из-за ворота пальто алюминиевую фляжку. Она испещрена выгравированными фамилиями всех ребят, принимавших клятву на Сахарной.
Сережа взял согретую Сашей фляжку, отвинтил колпачок.
Не морщась, пьет новый матрос соленую морскую воду. Сделав положенные три глотка, он возвращает фляжку, получает удостоверение и значок.
Нашего полку прибыло!
Сбор продолжается.
— Товарищи курсанты! Внимание!
Ветер вырывает листок из рук, Лашко отчеканивает каждое слово телеграммы, пришедшей из Москвы.
Телеграмма
Палубному сбору экипажа «Шхуны ровесников». При подъеме флага на Сахарной голове в честь бойцов, погибших в боях за Новороссийск, мы вместе с вами! Желаем палубному сбору равняться на доблесть, мужество, стойкость и отвагу героев!
Адмирал-наставник Холостяков.
Глашатай Левитан.
— Приготовить к поднятию очередное полотнище флага-памятника! — звучит команда.
Руки плохо держат молоток, гвозди выскальзывают… Но вот уже натянут на древко стяг. Звезда и якорь на нем. Постарался Сервиса Давыдов, хорошо нарисовал.
— На флаг — смирно!
Традиционный ритуал начался.
Поднял Володя Лебедев древко, шагнул вперед. Забилось, затрепетало алое знамя, шумно заплескалось на ветру. Сделал Володя еще шаг и, борясь с ветром, укрепил флаг на самой вершине.
И вдруг, как в сказке, проглянуло солнце. Белым шаром висело оно в тумане. И еще ярче вспыхнуло пламя нашего флага…
МЭ «ШР»
Стоп, стоп! Прости, пожалуйста, дружище, но чтение придется прервать. Я забыл познакомить тебя с «Микро-энциклопедией «ШР». А без нее тебе многое может остаться непонятным. Итак,
Адмирал-наставник — высшее звание командного состава «Шхуны ровесников».
Боцман — лицо командного состава, которому подчинена судовая команда по хозяйственным работам.
Вахтенный — курсант или матрос «ШР», проводящий палубный сбор и отвечающий за порядок и дисциплину.
Впередсмотрящий — член экипажа, ведущий в плохую погоду наблюдение из смотровой бочки.
Глашатай — лицо, объявляющее народу официальные известия.
Дневальный — курсант «ШР», отвечающий за чистоту кают-компании.
Звезда Гайдара — светильник, висящий в кают-компании «ШР». На красном фоне — пятиконечная звезда. Рядом — гильза от зенитного пулемета. В ней — земля с могилы Аркадия Петровича Гайдара, присланная в Новороссийск из Канева.
Значок «ШР» — вручается после приема курсанта в экипаж. На «Шхуне» есть несколько значков. Их автор — наш большой друг, инженер из Рязани Геннадий Запивахин.
Капитан — командир «Шхуны». С 1968 года избирается раз в три месяца из курсантов и матросов «ШР», школьников Новороссийска.
Капитан-наставник — сотрудник редакции газеты «Новороссийский рабочий», руководящий делами экипажа «ШР» и отвечающий за выпуск страницы.
Капитанский мостик — место, где находится капитан-наставник, следящий за выходом в свет очередной страницы «ШР». (Типографии в г. Новороссийске.)
Карта плавания — хранится в кают-компании «Шхуны». Раз в полгода штурман «ШР» отмечает на карте курс очередного плавания.
Кают-компания — помещение в редакции газеты «Новороссийский рабочий», место проведения палубных сборов.
Комиссар — почетная должность на «Шхуне». Член экипажа из командного состава.
Курсант — школьник Новороссийска (14–17 лет), приходящий в кают-компанию на палубный сбор. Становится членом экипажа (матросом) после трех месяцев испытательного срока и пяти восхождений на гору Сахарная голова.
Лоция — описание морей и побережий.
Лоцман — проводник судов, хорошо знающий фарватер.
Мандат — документ, удостоверяющий право курсанта или матроса участвовать в той или иной операции «Шхуны ровесников».
Механик старший — член экипажа, ответственный за работу двигателя.
Мичман — лицо командного состава «ШР».
Пассажир — каждый школьник Новороссийска, еще не участвовавший в делах «Шхуны» и не ставший курсантом или членом экипажа «ШР».
Почтамт «ШР» — рубрика в странице «ШР», в которой печатаются письма, приходящие на «Шхуну».
Рында — судовой колокол, отбивающий время начала палубного сбора «ШР». Находится в кают-компании.
Сахарная голова — одна из самых высоких горных вершин в районе Новороссийска. Высота — 555,9 метра. Сложена из мергелевых пород, идущих для производства цемента.
Суджукский маяк — служит для ограждения мелководной части Цемесской бухты. Свет огня — красный. Стоит на бетонных колоннах-оболочках. Глубина моря в районе Суджукского маяка — 4–6 метров.
— Володя! О чем задумался?
Лебедев поднял голову. У парты стояла Валентина Петровна.
Шел урок литературы, пятый и последний урок в девятом «В». Валентина Петровна неторопливо расхаживала по классу…
А Володя в эти минуты был так далеко… Он сидел на парте у окна и иногда поглядывал на улицу. Со второго этажа открывался такой чудесный вид!
Дымили трубы цементных заводов, заволакивая белым облаком половину неба; над крышами домов высился огромный элеватор, где в сотне круглых башен-хранилищ лежало зерно; немного подальше горбились неуклюжие махины — портовые краны; и за ними синело море!
…В одно мгновение Володька оказался на берегу, вскочил в шлюпку, качающуюся у деревянного причала, отвязал цепь, вставил весла в уключины, ловко оттолкнулся и заскользил до воде.
А впереди его ждал корабль. Белый и стройный. Он то приподнимался, то опускался на гребнях волн. Корабль еще не поднял паруса, и мачты казались издали тонкими, будто спичечными.
— Подождите! — крикнул Володя, лихорадочно работая веслами. — Подождите меня!..
— Ну, так что, Лебедев? — Валентина Петровна ждала ответа.
— Извините, — краснея, сказал парень. — Я…
— Ладно уж, — улыбнулась учительница. — Возвращайся из неведомых далей. — Она подошла к своему столу и закрыла тетрадь с планом урока. — А сочинения ваши жду в субботу. Не забудьте!
Класс шумно вздохнул. До субботы оставалось два дня, была весна, и днем ужасно не хотелось заниматься, да еще каждый вечер по телевизору — трансляция хоккейного чемпионата. Было от чего прийти в уныние.
А Володе тем более. Он еще даже и не придумал, о чем будет писать. Тему Валентина Петровна дала свободную. «Есть у меня друг…» Вечно она сочинит что-нибудь особенное.
От школы до Володькиного дома каких-нибудь пятнадцать минут ходу. Обычно он шел вдоль железнодорожного пути. Вьется у насыпи тропинка, грохочут мимо поезда, стучат колеса, гудят тепловозы, а ты идешь рядом и мечтаешь о далеких дорогах.
Щелкнув щеколдой, Володя открыл калитку.
Дома, как обычно в это время, никого. Отец и мать — на работе, братья — в школе, учатся во вторую смену.
Жарко дышала печь. На столе — кастрюля, прикрытая сверху подушкой. Что там? Ого, вареники!
Пообедав, Володя решил взяться за уроки. С физикой разделался быстро, а вот над алгеброй пришлось изрядно попотеть. Убедившись, что ответ задачи сходится с тем, что помещено в конце книжки, Володя успокоился.
Над уроками каждый день приходится долго сидеть. Стыдно учиться плохо — как-никак старший брат.
Младшие стремятся подражать ему во всем.
Володя — лучший чтец-декламатор школы, гордость Валентины Петровны, руководительницы драмкружка. И Серега учит по вечерам какие-то роли, а Коська зубрит басню для утренника… Но и Володя, если надо, всегда поможет братьям. Мало ли что бывает? Пример решить, правило растолковать или просто вместе помочь матери по дому.
Пора приниматься за сочинение. Не откладывать же на завтра!
Володя раскрыл ящик письменного стола, вытащил чистую тетрадку. Написал на первой странице название и снова задумался.
Так ли просто написать о своем друге? А если этот друг — не единственный. Если этих друзей много…
Конечно же, он напишет о «Шхуне». О ее ребятах. Они ему так помогли!
Прошлый год был для Володи невезучим. Ужасно любит спорт, занимался в секции бокса. На тренировке сломал руку… Володя глянул на черные перчатки, висящие на этажерке.
«О боксе и не думай!» — сказали врачи. Он это и сам понял, походив полмесяца в гипсе.
Когда выздоровел, записался на плавание. Три раза в неделю бегал в бассейн. А потом новый медосмотр и приговор врачей: «Что-то с сердцем плоховато. Очевидно, вам, молодой человек, вредно заниматься плаванием!»
Вредно так вредно, что поделаешь? В бассейн ходить перестал, а тут наступило лето. Разве удержишься? День-деньской на море, под жарким солнцем. Ну, и доплавался…
Начался учебный год, но только не для Володи. Положили в больницу. Совсем плохо стало парню.
Лежал, глядя на крашеные белой масляной краской стены, а на душе кошки скребли. Что же, конец мечте? Куда с таким здоровьем в моряки!
Если бы не «Шхуна», не представлял себе, что делал бы. Ребята навещали его часто и каждый раз подбадривали:
— Ну, что ты, Володька, нос повесил? Подумаешь — сердце! Не то еще бывает…
А Сергей Дмитриев, капитан, сказал:
— Это с возрастом пройдет. Поверь мне! Я ведь чуть что — в больницу! А теперь — нормально.
После встречи с ребятами Володя оживал. А лежать пришлось долго — месяц. Но он был в курсе всех новостей, знал все, чем занимается «Шхуна»: и о встрече «шхунатиков» с моряками парусника «Товарищ», и о том, как готовили ребята кинофестиваль в детском кинотеатре и, конечно, об очередных номерах своей страницы. Жаль, правда, что Володя не мог писать заметок. О чем напишешь в больнице? А здоровье тем временем шло на поправку.
Однажды в больнице появился Сергей Давыдов. Он нагнулся к Володе и шепотом, чтобы никто не услышал, сообщил совершенно секретную новость: готовится автопробег «Тачанка».
— Что-что? — спросил Володя.
— Поездка в Крым! Представляешь: мандаты на право участия в автопробеге будут вручать ночью! Прямо на пароме, плывущем через Керченский пролив! Мы же всю ночь будем в дороге! Форма участников — солдатские гимнастерки и буденовки!
— Вот это да! А автобус свой?
— Конечно! Батя уже договорился на заводе. Сам и поведет…
— Счастливые вы…
— Брось-ка ныть! — сказал Серега и передразнил: — «Счастливые»!.. А кто вахтенный командир, знаешь?