— Тишина-а-а! — Его магически усиленный голос так резанул по залу, что зазвенело в ушах.
Защитники мигом приняли серьезный вид и уткнулись в зеркала визариумов. Собачонка же метнулась к хозяйке, влетела в сумку и залилась визгливым лаем. А судья Каслер повернулся к нам и окатил таким взглядом, что лично мне захотелось последовать за Лилуши и спрятаться в необъятной сумке госпожи Фингрисс. Как оловянные солдатики, мы тотчас замерли на скамейках.
Наведя порядок в зале, судья обратился к сторонам процесса:
— Вы хотите сказать, что без споров разделили два дома, успешный бизнес, счета в банках, а сюда пришли, чтобы разделить какую-то собаку?
— Это не какая-то собака! — в один голос воскликнули «родители» Лилуши. — А наша дорогая дочь!
— Не собака? — Судья вновь начал терять терпение. — А у вашей «дорогой дочери» документы есть?
— Ваша честь! — воскликнула госпожа Фингрисс. — Какие могут быть документы, когда речь идет о родительской любви?
Судья Каслер несколько раз глубоко вздохнул и вновь начал что-то изучать в материалах дела.
— Так, — наконец произнес он. — Судя по предоставленным данным, имущество в виде собаки породы мармозетти было приобретено супругами с их семейного счета. Разделить в натуре, без потерь, имущество не получится.
Госпожа Фингрисс охнула и прижала сумку к груди.
— Следовательно, стороны должны решить, кто получит имущество, а кто денежную компенсацию, — продолжил рассуждения судья Каслер.
— Вы хотите, чтобы я продала свою девочку? — со слезами в голосе воскликнула госпожа Фингрисс. — Никогда!
— Я тоже не собираюсь от нее отказываться! — добавил господин Фингрисс.
— Еще раз услышу про девочку, и в дальнейшем судебное заседание будет проходить без вас. — Судья обвел стороны тяжелым взглядом. — Речь идет о разделе имущества, которым является собака.
— У вас нет сердца, господин судья! — всхлипнула госпожа Фингрисс, полностью поддерживаемая своей «дочуркой», чей визгливый лай не могла заглушить плотная кожа сумки.
— У меня есть здравый смысл, — парировал судья Каслер. — И вообще, если вы так любите свою… девочку, — это слово далось судье не без труда, — почему не хотите, чтобы она росла в полной семье?
Супруги Фингрисс на мгновение задумались.
— Ну не знаю, — неуверенным тоном произнесла госпожа Фингрисс. — Если только ради ребенка…
— Ради Лилуши я готов на все! — с трагическим пафосом добавил господин Фингрисс.
Судья облегченно выдохнул.
— Значит, рассмотрение дела приостанавливается. Суд устанавливает срок в три месяца для того, чтобы стороны определились в необходимости расторжения брака. Если по его истечении какая-либо из сторон будет настаивать на расторжении брака, производство по делу будет возобновлено. Если нет, производство по делу прекращается. На сегодня судебное заседание объявляется закрытым.
Пока стороны и их Защитники покидали зал судебного заседания, судья Каслер вернул дело в хранилище. А потом шумно выдохнул и, пробормотав «надеюсь, в следующий раз они придут не ко мне», забрал со стола кристалл и быстро вышел.
Когда за ним закрылась дверь, мы вновь не удержались и рассмеялись. Особенно после того, как вспомнили слова профессора Ильгрина о формальных судебных заседаниях. Пожалуй, супруги Фингрисс со своей «дочуркой» переплюнули даже памятное дело с сердцем Нутерже.
В академию мы возвращались в самом отличном настроении, громко вспоминая особенно веселые моменты незабываемого бракоразводного процесса четы Фингрисс. Остальные группы, которым удалось побывать на обычных судебных заседаниях, поначалу смотрели на нас с недоумением. Однако после нашего рассказа в красках и лицах уже весь факультет умирал от смеха.
Настроение оставалось хорошим и все следующее занятие, которое вел профессор Кэлфри. А после окончания лекции я задержалась, чтобы обговорить с преподавателем ход написания курсовой работы. И вот тут мне очень повезло: профессор Кэлфри дополнил список книг еще одним, весьма древним на вид фолиантом. Причем, судя по оглавлению, книга по большей части содержала информацию именно по индивидуальным щитам. В том числе там упоминались и Видящие!
Мою радость сложно было передать словами. Книгу от профессора Кэлфри я принимала, как великую драгоценность. Буду читать всю ночь, если потребуется!
Навестив с Сайрусом выздоравливающую Лил и подготовившись к занятиям следующего дня, я засела за чтение.
Конечно, как именно создается щит Видящих, здесь тоже по полочкам разложено не было. Но я нашла несколько очень важных подсказок о том, как они могли освобождать энергию из внутреннего резерва, чтобы запечатать ее края и установить в качестве защитного барьера.
Вспомнив уже прочитанное, я прикинула риск и поняла, что никаких сбоев быть не должно. Так что, осмелев, попыталась воспроизвести описанное в книге.
Однако, несмотря на старания, особых успехов не достигла. Мне удавалось лишь вызвать к жизни небольшой поток энергии, а вот запечатать его края и вообще хоть как-то управлять энергией — нет. Да и сам процесс оказался очень ресурсным. После десятка попыток я была выжата как лимон и ощущала серьезное опустошение резерва.
Но я не отчаивалась и засыпала в самом решительном настрое. Пусть не получилось сегодня, буду тренироваться дальше. Тренировки — на то и тренировки, чтобы развивать способности.
Пробуждение утром со слабостью во всем теле и тяжелой головой показало, как я переусердствовала с занятиями вчера. К счастью, в отличие от пятничного практикума Андре, в Атриуме ничего сложного не требовалось.
В компании хмурого младшего советника Граммса, видимо, так и не простившего нам той истории со склочной любовницей Верховного судьи, мы поприсутствовали при заключении довольно сложного договора. В нем аж на десяти зеркалах обговаривались условия поставки между Столичной Гильдией и компанией, добывающей кардарскую соль. Этот минерал добавляли практически во все виды стекла, усиливая прочность и позволяя безопасно хранить остаточную магию.
А затем мы снова практиковались в работе с магическими зеркалами. Однако теперь задача осложнялась тем, что работать пришлось не с одним зеркалом, а с целым судебным делом. Несмотря на то что старались все, в итоге из нашей группы полностью выполнить задание удалось лишь нескольким. И я, вымотанная полуночными тренировками, увы, в их число не вошла.
Поскольку Лилиан собирались уже завтра выписать, Сайрус убедил меня, что к ней можно не ехать. Зато сам парень улизнул при первой же возможности. И, как я полагала, меня не взяли, чтобы не мешала свиданию и поцелуям.
Посмеявшись вместе с Ники над такой хитростью приятеля, я вернулась в свою комнату. Очень уж не терпелось продолжить занятия с книгой, тем более что с завтрашнего дня так свободно попрактиковаться я уже не смогу.
Но и за этот вечер продвинулась я мало, сумев только увеличить поток энергии и заставить его поворачивать в нужную мне сторону. Однако, поскольку запечатывать энергию я так и не могла, поток довольно быстро рассеивался, оставляя меня в очередной раз стонать от разочарования и усталости. Спать я ложилась снова с пустым резервом и ощущением, словно бы мне пришлось перетаскать все свои чемоданы вручную на первый этаж академии.
А утром к слабости добавилась еще и сонливость, из-за чего все занятие по специализированной магии я просидела откровенно зевая. Только на лекции Себастьяна Брока весь сон как рукой сняло. Да я и не представляла, как можно зевать и клевать носом под пронзительными взглядами Верховного судьи, которыми тот регулярно окидывал мою персону.
Зато после занятий в комнате меня ждал очень приятный сюрприз в виде улыбающейся Лил, которую привез просто лучащийся от счастья Сайрус.
— Наконец-то! — Я бросилась к подруге. — Как же здорово, что ты вернулась! Не поверишь, мне было одиноко.
— Ох, Кара, ты же еще недавно штурмовала хозяйственников, чтобы тебе предоставили отдельную комнату, — рассмеялась она.
— К хорошему быстро привыкают, — шутливо отмахнулась от обвинений я. — А к хорошей компании — тем более. Прости, я вчера не приехала. Сай сказал, что тебе ничего уже не нужно.
Порозовевшие щеки подруги полностью подтвердили мою догадку о том, куда именно вчера сбежал наш приятель.
— Да, — явно стесняясь, произнесла Лил.
А я в который раз удивилась, как в ней уживались настойчивая и целеустремленная студентка и скромная девушка, краснеющая при мысли о собственном парне. И именно поэтому решила пока не смущать ее еще больше и не говорить с ней о Сайрусе.
Ники меня почему-то не поддержала.
— Оборотни — весьма нетерпеливый народ, — разумно заметила она. — И лучше бы предостеречь Лил от необдуманных шагов до того, как Сай затащит ее в кровать.
Но, глядя на счастливое лицо подруги и сияющего Сая, которые не скрывали своих чувств, проводя свободное время вместе, я никак не могла решиться. Так не хотелось заводить этот непростой для Лил разговор!
И я продолжала откладывать его на потом, под укоряющим взглядом Ники.
Сама волчица, кстати, уже выглядела значительно спокойнее, чем первые дни после возвращения из больницы. Хотя на занятие к Травесси снова не пошла, клятвенно обещая, что со следующей недели прогуливать перестанет.
— Может, все-таки сходишь на практикум завтра? — предложила я, вспоминая, какими взглядами Андре прожигал пустое место рядом со мной в аудитории.
— Не могу, честно, — Ники тяжело вздохнула. — Мне, конечно, лучше, но лучше все-таки перестраховаться.
— Смотри, — предостерегла я подругу. — Пока ты будешь собираться с мыслями, терпение закончится у Травесси.
Я даже представить не могла, насколько это предположение окажется пророческим, пока утром в пятницу меня не разбудил негромкий стук. Спросонья, мы с Лил поначалу не поняли, откуда он доносится. Только через несколько мгновений до нас дошло, что кто-то осторожно стучится в окно.
И это на четвертом-то этаже!
— Зуб даю, это твой поклонник. Наверное, решил тебе ни свет, ни заря букет притащить, — со смехом сказала я покрасневшей Лил и направилась к окну, собираясь отчитать Сайруса за столь раннее пробуждение.
Но едва распахнув створки, застыла в изумлении. На меня жалостливым взглядом смотрели испуганные аквамариновые глаза снежной волчицы. Ники, босая и в одной пижаме, висела на водосточной трубе, отчаянно цепляясь за нее частично трансформированными руками и стопами ног.
С помощью подскочившей Лил мы втянули отчаянно стучащую зубами подругу в комнату и, запихнув на кровать, укрыли одеялами.
— Ты с ума сошла? — накинулась я на Ники, создавая вокруг нее еще и согревающий кокон.
— Ники, что случилось? Почему ты через дверь не зашла? — со своей стороны закидывала девушку вопросами Лил.
— Н-н-е могла через дверь! — с трудом выговорила Ники, поджимая колени под грудь.
— Но почему?
— За дверью он стоял, — буркнула Ники, опустив глаза.
— Кто?
— Травесси, — вздрогнув, ответила волчица. — Он меня разбудил.
— А что он делал около твоей комнаты? — бедная Лил, кажется, вообще ничего не могла понять.
— Видимо, решил превентивные меры применить и обеспечить твою явку на занятие, — хмыкнула я.
— А почему ты вообще на его практикумы не ходишь? — недоуменно уточнила Лил.
Слегка отогревшаяся Николетта помолчала, вздохнула, а потом, смущаясь и краснея, рассказала Лил всю историю с самого начала.
— Да, дела, — протянула Лилиан. — Надо тебе что-то делать. Не дело это — лазить зимой по водосточным трубам, чтобы избежать встречи с господином Старшим следователем. Может, какое-то зелье поискать или блокирующий артефакт?
— Думаешь, я не искала? — грустно ответила Ники, растирая озябшие руки.
— Надеюсь, Андре за тобой по водосточной трубе не полезет. — Я с беспокойством покосилась на окно. — Только такого эпического появления господина Травесси нам для полного счастья и не хватало.
— Не думаю, — поежилась Ники от моего предположения. — Я максимально тихо на карниз выбралась и окно за собой прикрыла. Даже если Андре решит войти, он просто подумает, что я не ночую в своей комнате.
— И как ты вообще не побоялась на такую высоту забираться? Да еще и по ледяной трубе? Вот уж не думала, что оборотни могут так лазать, — недоуменно покачала я головой.
— Веришь, сама до сегодняшнего утра не предполагала в себе такого умения. — Подруга поморщилась, видимо, вспоминая свое непростое путешествие.
А мне, несмотря на ситуацию, вдруг стало смешно.
— Только представьте: большая часть женщин в Республике, от восемнадцати до тридцати пяти душу Хаосу заложили бы за то, чтобы господин Старший следователь разбудил их на рассвете. А ты от него в окно и по водосточной трубе убегаешь, только бы не видеть. Хорошо, что Андре не знает, как ты от него удирала, — смеясь, выдавила я. — Думаю, его еще никто так в жизни из женщин не игнорировал.
— Не стыдно смеяться над бедной больной волчицей? — с улыбкой спросила Ники.
— Это ты-то больная? — Лил хихикнула. — Чтоб мне так болеть, по стенам лазая!
— Что будешь делать? — спросила я, когда наше веселье поутихло.
— Как занятие начнется, сбегу в Золотую Галерею, — посерьезнев, ответила Ники. — Не будет же он меня весь день караулить.
— Может, у нас посидишь? — предложила Лил.
— Нет, — подруга отрицательно покачала головой. — Спасибо, конечно, но здесь Андре меня будет искать в первую очередь.
— Ладно. Сейчас поищу, что тебе надеть, — я потянулась и направилась к шкафу.
Спать, конечно, никто из нас больше не лег. Зато раннее пробуждение гарантировало завтрак, на который мы с Лил и отправились, оставив беглянку в комнате.
Наскоро перекусив и нагрузив подругу парой пирожков, чтобы та по пути на занятия занесла их Ники, я направилась на практикум к Андре Травесси.
Признаюсь, по дороге немного нервничала. Вдруг допрашивать начнет?
К счастью, обошлось, хотя, проходя рядом, Андре подозрительно сощурился, наверняка уловив запах волчицы. Все-таки Ники была права, когда решила сбежать в Золотую Галерею, не решившись остаться в нашей комнате.
Честно и с удовольствием отзанимавшись, после обеда я направилась в библиотеку. Необходимо было просмотреть дополнительные материалы по энергофизике, а также сдать накопившиеся книжки, многие из которых уже начинали постукивать, напоминая о просрочке абонемента.
Вернувшись в комнату, я обнаружила, что беглая волчица еще не появилась, зато на кровати сидела Лилиан с расстроенным и заплаканным лицом.
— Лили, что случилось? Почему плачешь? С Саем поссорились? — забеспокоилась я.
— Да… точнее, нет. Не совсем с ним, — вытирая влажные от слез глаза, ответила девушка. — Альфа Дантерри вернулся с Гардамских гор, а мы как раз у Сая в комнате сидели. Ничего предосудительного, конечно, не было, но все же.
Кажется, картина прояснилась. Видимо, после рассказа Андре о наших «достижениях» отец Сайруса обоснованно пришел в ярость. И, конечно, бедная Лил попала под горячую руку.
— Не расстраивайся, — попыталась утешить я подругу. — Ничего с Саем не сделают. Получит трепку от отца, как и мы все, и только.
— Дело не в этом. — Лилиан совсем поникла. — А в том, что меня рядом с Сайрусом он совсем не рад видеть.
— Почему? — я невольно напряглась, страшась услышать подтверждение пророчества Ники.
— Когда Сай сказал, что я его девушка, господин Дантерри скривился. А потом ответил, что долг будущего альфы думать о клане, а не тащить в него всякий… сброд.
С последним, с трудом высказанным словом по щекам Лил покатились слезы.
— Ох. — Я села с подругой рядом и обняла за плечи. — Не расстраивайся. Отец Сая тебя совсем не знает. Вот познакомитесь поближе, и он поймет, какая ты замечательная.
— Сильно сомневаюсь, — тихо произнесла она. — Да и не в словах отца дело. Сай за меня не заступился, а просто сказал, чтобы я шла к себе. И что он зайдет позднее.
Теперь стало понятно, почему Лил так обижена и расстроена. В моей душе поднималась волна злости на Сайруса и уж тем более Майлуса Дантерри. Думаю, альфе еще до визита к провинившемуся наследнику сообщили о его увлечении. И он, конечно, успел навести справки о Лил, которую, даже не попытавшись узнать, сразу посчитал недостойным увлечением сына.