Последний раз Освальд посетил кубинское посольство во вторник 1-го октября. «Пришла ли моя советская виза?» — «Поговорите сами с советским посольством». Телефонный звонок Освальда был подслушан Си-Ай-Эй. «А с кем вы говорили о своей визе в субботу?» — спросил дежурный. «С товарищем Костиковым». — «Тогда вам лучше поговорить об этом деле с ним самим». — «Хорошо, я сейчас приду».
Связь Освальда с Костиковым подтверждена и его письмом в Советское посольство в Вашингтоне, где он упоминает это имя. А американская разведка знала от надежного перебежчика, что Костиков, имевший дипломатический статус, был на самом деле офицером высокого ранга в 13-ом отделе КГБ и ведал всеми подрывными операциями в Мексике и США. Примечательно также, что скрытые камеры Си-Ай-Эй, фотографирующие всех посетителей советского посольства в Мехико-сити, не запечатлели Освальда. Либо он знал, как избегать их, либо, скорее, его привозили и увозили на машине. По крайней мере один очень надежный свидетель (мексиканский кредитный контролер, проверявший кредитоспособность кубинского дипломата) видел, как Освальд покинул кубинское посольство в сопровождении высокого кубинца после того, как оба сели в машину на территории посольства.
21. ПОСЛЕДНИЕ СЕМЬ НЕДЕЛЬ В ДАЛЛАСЕ
Семейная жизнь
По возвращении из Мексики в Даллас Освальд продемонстрировал разительную перемену настроения. Присцилла Макмиллан пишет в своей книге «Марина и Ли»:
Марине казалось, что он выглядел счастливым, настроение его заметно улучшилось по сравнению с тем, что было до поездки в Мексику…
Руфь Пэйн дала ему первый урок вождения…
Он играл с ее сыном, смотрел футбол по телевизору и, как с радостью отметила Руфь в письме к своей матери, «добавлял необходимый колорит мужского присутствия в доме».
Вот уже второй викенд подряд он не сказал Марине ни одного сердитого слова.
Все заметили перемену. Руфь считала, что Ли необычайно изменился в лучшую сторону… Ее бывший муж. Майкл Пэйн, нашел его «очень разумным и уравновешенным».
Итак, пережив крушение своей мечты о визите на Кубу, оставшись без работы, без дома, без гроша в кармане, не имея в перспективе никаких реальных надежд на нормальную жизнь с семьей, Освальд вернулся из Мексики осчастливленным. Почему? Что такое мог пообещать ему товарищ Костиков, с которым он дважды встретился в советском посольстве, или кубинские дипломаты? И о какой услуге могли попросить взамен?
Первую ночь по возвращении в Даллас, 3-го октября, Освальд провел в дешевом приюте YMCA. С утра искал работу, получил отказ в одном месте и только после этого, голосуя на дороге, отправился в Ирвинг к семье. Еще неделя прошла в поисках работы и, несмотря на неудачу, следующий викенд (12–13 октября), проведенный в доме Руфи Пэйн, он снова выглядел довольным и счастливым. Наконец, 15 октября управляющий техасским распределителем учебников, мистер Трули, согласился взять его подсобником на упаковку книг.
Конечно, способ, каким Освальд получил работу в роковом здании ТРУ, подвергся самому внимательному анализу. Никаких следов заранее планируемого злодейства обнаружено не было. Просто Руфь Пэйн рассказала о проблемах Освальда соседям, кто-то вспомнил, что молодой человек, живший на той же улице в доме сестры, говорил о том, как они загружены на работе, Руфь тут же позвонила управляющему, и тот согласился поговорить с Освальдом и взять его на временную работу, если тот подойдет.
Правда, несколько деталей заслуживают внимания. Во-первых, несколько служащих ТРУ, давая показания Комиссии Уоррена, мельком упомянули, что на работе в эти месяцы царило затишье и администрация, чтобы чем-то занять их, затеяла ремонтировать пол на шестом этаже здания. Во-вторых, как показала сотрудница агентства по найму, где Освальд оставил свое заявление, она позвонила 15 октября в дом Руфи Пэйн и сообщила, что нашла для Освальда работу в аэропорту — постоянную и вдвое лучше оплачиваемую, чем то, что ему предложили в ТРУ. Женский голос ответил ей, что Освальд уже нашел работу. Марина по-английски не говорила, следовательно, это могла быть только Руфь Пэйн. В-третьих, стало известно, что 14 октября Освальд пытался получить работу в магазине лесоматериалов, который тоже находился на пути проезда президента.
Жизнь потекла более или менее нормально. В пятницу молодой сослуживец Освальда, Вэсли Фрезер, подвозил его в Ирвинг, где он сам жил с сестрой, в понедельник утром забирал обратно в Даллас на работу. 20 октября Марина родила вторую дочку. Освальд был счастлив. Все же он получал теперь 1.25 доллара в час. Подумывал о том, чтобы забрать семью в Даллас и снова начать жизнь вместе.
Впоследствии десятки людей, сталкивавшихся с Освальдом в течение этих недель, узнали его на экране телевизора и заявили властям о том, что видели его там-то и там-то в такие-то дни и часы. Как я уже говорил, многие из этих сообщений чем-то не устраивали следствие, поэтому свидетели были объявлены не заслуживающими доверия. Чаще всего опровержение их показаний строится на словах Марины и Руфи. Представляется любопытным проследить на нескольких примерах, чем же свидетели не угодили.
Финансы Освальда
Вот. например, владелец гастронома в Ирвинге — Леонард Хатчинсон. Он любит присматриваться к своим покупателям, заговаривает с каждым из них. И уж конечно, он не мог не обратить внимания на молодого человека, который никогда, ни одним словом не откликнулся, не выдавил из себя ни «добрый день», ни «спасибо». А когда однажды этот молодой человек появился с беременной женой, с которой он разговаривал на непонятном языке, Леонард Хатчинсон запомнил эту пару очень хорошо. И потом узнал обоих, когда их фотографии заполнили газеты и телеэкраны.
Рассказ этого достойного, уравновешенного человека не содержит никаких противоречий, в нем старательно проводится грань между воспоминаниями смутными, расплывчатыми и тем, что врезалось в память отчетливо. Но есть детали, которые никак не лезут в картину, создававшуюся Комиссией Уоррена. Во-первых; он заявил, что те три-четыре раза, когда Освальд являлся в магазин один, приходились на раннее утро в будние дни. Освальд приходил пешком, брал галлон молока и булочку с корицей, расплачивался и молча уходил. А это означает, что Освальд ночевал в Ирвинге не только во время викендов. Что, в свою очередь, оставляет нас перед дилеммой: либо Вэсли Фрезер лгал, либо не только он возил Освальда на работу в Даллас и обратно. Но кто тогда? Во-вторых, владелец гастронома заявил, что однажды в пятницу, между 5 и 6 вечера, Освальд попросил выдать ему наличными 189 долларов, предъявив чек на свое имя. Мистер Хатчинсон извинился и объяснил, что по их правилам он не может оплатить персональный чек на сумму выше, чем 25 долларов. Спрашивается, откуда у Освальда взялся чек почти на 200 долларов? И почему упомянутая сумма почти точно совпала с месячным жалованьем, которое, по некоторым данным, выплачивало Освальду ФБР за неизвестные услуги?
Получение Освальдом мелких сумм по денежным переводам было подтверждено показаниями почтового клерка Хэмблена. Уже 25-го ноября он рассказал репортерам, что узнал в Освальде одного из своих клиентов, который всегда вел себя грубо и который, кроме получения денег, за несколько дней до убийства президента послал телеграмму в официальное учреждение в Вашингтоне, кажется, в министерство военно-морского флота. Отчет отводит целую страницу на доказательство того, что все это Хэмдлен выдумал. Но 25-го ноября почтовый клерк еще не имел никакой возможности узнать из посторонних источников, что Освальд, действительно, переписывается с военно-морским министерством.
Конечно, Освальд мог получать деньги и через почтовый ящик, который он завел в том же почтовом отделении, что и Руби. Однако весь образ его жизни показывает, что средства его были довольно ограничены. Тем не менее он явно ожидал изменения своего финансового положения к лучшему. Марине было обещано, что скоро они всей семьей поселятся в новой квартире в Далласе. В начале ноября он провел около сорока минут в мебельном магазине, прицениваясь к недорогой обстановке для будущей квартиры, а несколько дней спустя выбирал автомобиль в торговом отделении Линкольн-Меркьюри в центре Далласа.
Оба эти инцидента тоже стали предметом пристального расследования.
Хозяйка мебельного магазина, миссис Витворт, и ее приятельница, миссис Хантер, немедленно узнали Ли и Марину Освальдов на экране телевизора. Они подробно и обстоятельно описали следователям Комиссии их визит. Семья подъехала на машине — белый с голубым «форд», примерно 1957 года (именно такой, какой был у Руфи Пэйн). Сначала вошел муж, потом он вернулся к машине и привел семью. Обе приятельницы отметили, что супруги за все время не сказали друг другу ни слова. Только по короткому замечанию, сделанному Мариной старшей дочери, они поняли, что женщина — иностранка. Миссис Витворт повела Освальда вглубь магазина показывать мебель, и они немного поговорили о детях и о том, что вот младшая Освальдов родилась 20-го октября, а у хозяйки есть двое внуков, а им всегда хотелось девочку, и не обменять ли нам их, а? Когда семья уезжала, миссис Хантер вышла из магазина и указала Освальду на то, что улица эта с односторонним движением, поэтому ему следует повернуть на запад, а потом свернуть у светофора. Освальд уехал, не сказав ни слова благодарности за совет.
Чтобы дискредитировать простые и ясные показания двух женщин, Комиссии понадобилось уже полторы страницы Отчета. Спрашивается — зачем? Чем следователей не устроила эта невинная история? Скорее всего, двумя вещами: тем, что Освальд к тому времени свободно водил машину, и тем, что визит, судя по показаниям обеих свидетельниц, имел место в будний день, между двумя и тремя часами. То есть, что Освальд, несмотря на свои стесненные обстоятельства, готов был отлучаться с работы, когда ему было это нужно, и добирался до Ирвинга без помощи Вэсли Фрезера.
Визит в автомобильный магазин описан Альбертом Богардом и другими продавцами, видевшими Освальда. Он явился туда в субботу днем, 9 ноября, и попросил показать ему красную машину марки «меркьюри-комет» с двумя дверьми. Богард предложил ему опробовать машину. Освальд вел автомобиль по шоссе со скоростью 60–70 миль в час и заворачивал так резко, что продавец был рад вернуться в магазин живым. Освальд заявил, что денег на первый взнос (нужно было 300 долларов) у него нет, но недели через три у него будет достаточно денег, чтобы купить машину за наличные (3000–3500 долларов). Богард записал имя потенциального покупателя на обороте своей визитной карточки. Когда же днем 22-го ноября по радио передали имя человека, арестованного по подозрению в убийстве полицейского, Богард достал карточку с именем Ли Освальд, разорвал ее на глазах у других продавцов и сказал, что «меркьюри-комет» этому человеку теперь вряд ли понадобится.
На следующий же день, прослышав про эту историю, в автомагазин явились агенты. ФБР. Богард провез их по тому же пути, который они проделали с Освальдом. Между прочим, маршрут их на участке Стиммонс-фривей совпадал с предполагавшимся маршрутом президента, а сам автомагазин находился в двух шагах от Техасского распределителя учебников. Хотя агентов ФБР явно огорчали показания Богарда, он повторял их раз за разом, не изменяя, выдержал испытание на детекторе лжи и затем то же самое рассказал Комиссии Уоррена.
И снова целая страница Отчета тратится на дискредитацию показаний свидетеля, который не противоречит себе ни в одном слове, которого невозможно заподозрить во лжи. Ради чего? Да потому что снова получается, что Освальд умел водить машину и что он ждал крупную сумму денег. Или, на худой конец, что это был не Освальд, а человек, который изображал его. То есть заговорщик.
Любопытно, что Отчет ссылается на Руфь Пэйн, которая якобы была с Освальдом весь день в субботу 9 ноября и отрицает визит в авто-магазин. Но та же Руфь Пэйн показала, что в этот день она привезла Освальда в Даллас, чтобы он мог сдать экзамен на вождение и получить права. Пункт для сдачи экзамена находился неподалеку от авто-магазина, но оказался закрыт в тот день. Конечно, Освальд мог и провалить экзамен. Но и он, и Руфь Пэйн явно считали, что его водительские навыки достаточно прочны, чтобы попытаться. Отчет же опять применяет обратную логику: мы знаем, что Освальд не умел водить, поэтому Богарду верить не следует.
В феврале 1966-го Богард был найден мертвым в своем автомобиле, отпаркованном на кладбище. Толстый шланг шел от выхлопа внутрь машины, окна которой были закрыты. Заключение полиции — самоубийство.
Упражнения в стрельбе
Визит в мебельный магазин, описанный выше, произошел случайно. Как показала хозяйка, миссис Витворт, Освальд появился со свертком под мышкой и спросил, не могут ли они починить ему ружье. Дело в том, что часть мебельного магазина раньше арендовал оружейный мастер. Он разорился, уехал, но вывеска его снаружи еще оставалась — она-то и привлекла Освальда. Миссис Витворт не помнила точно, дала ли она Освальду адрес другого спортивного магазина, где ему могла бы помочь с ружьем, но сказала, что, как правило, она непременно дает людям совет, куда им следует обратиться.
Как раз неподалеку в Ирвинге находился спортивный магазин, в котором работал механиком и продавцом молодой человек по имени Дайал Райдер. На следующий день после убийства президента он убирал свой верстак и обнаружил ярлык на ремонт ружья с именем «Освальд». Ни адреса, ни даты. Судя по цене, проставленной на ярлыке, работа состояла в просверливании трех дырочек для укрепления оптического прицела и в предварительной пригонке его. Райдер был уверен, что он выполнял эту работу в первой половине октября. Хозяин как раз уехал в отпуск, и он оставался один в магазине, а дело было накануне охотничьего сезона, так что ему приходилось укреплять по 25 прицелов за неделю, не считая всей остальной работы. В такой запарке он не мог запомнить всех посетителей и не был уверен, видел ли он самого Освальда в магазине или нет. Зато он с абсолютной уверенностью заявлял, что никогда не производил никаких работ над итальянским ружьем калибра 6.5 — таким, какое было найдено на шестом этаже ТРУ. Да и известно, что ружье было получено Освальдом по почте с уже просверленными дырочками для прицела.
Итальянское ружье калибра 6.5 видели в руках Освальда другие свидетели — отец и сын Вуд. Тринадцатилетний Стерлинг Вуд очень хорошо запомнил молодого человека, которого он встретил на стрельбище под Далласом. Их кабинки находились рядом. Молодой человек стрелял из необычного ружья с коротко отпиленным стволом, из которого при каждом выстреле вырывался пучок огня. Использованные гильзы он аккуратно вынимал и прятал в карман. Почти все его пули ложились в десятку. Стерлинг не удержался и спросил его: «Сэр, ваше ружье — это итальянский карабин калибра 6.5?» — «Да», — ответил стрелявший. Потом он уехал в автомобиле (кажется, новом «форде») вместе с другим человеком, который вел машину.
Отец Стерлинга, доктор Гомер Вуд, тоже был на стрельбище и подтвердил все рассказанное его сыном. Он заявил, что сын его такой специалист в ружьях, каким ему никогда не бывать. В день убийства президента, когда Освальда показали на экране телевизора, доктор Вуд немедленно узнал его. Но он не сказал об этом сыну, решив посмотреть, опознает ли он подозреваемого. Стерлинг, увидев фотографию в газете, воскликнул: «Па, да ведь это тот самый, что стрелял из соседней кабинки!»
Видели Освальда на том же стрельбище в разные дни и другие люди. Мистер Гленвил Слэк столкнулся с ним два раза: в воскресенье 10 ноября и в следующее воскресенье, 17-го. Во время первой встречи он предложил Освальду участвовать в небольшом стрелковом состязании, от чего тот отказался. Во время второй произошел конфликт. Мистер Слэк только что повесил оплаченную им мишень и собирался стрелять, как из соседней кабинки раздался выстрел, и дырка появилась в мишени мистера Слэка. Рассерженный, он побежал жаловаться управляющему. Управляющий явился и строго выговорил двум молодым людям, находившимся в кабинке. Один из них был Освальд. Мистер Слэк заявил на следствии, что он и 20 лет спустя будет помнить взгляд, которым наградил его Освальд на прощанье. Слэк также заметил, что у молодых людей было несколько ружей. С итальянскими обрезанными карабинами они обращались довольно небрежно — просто кинули в багажник машины, когда уезжали. Но одно ружье, завернутое в серое одеяло с красной каемкой, передали через ограду весьма осторожно.