Каково его положение? Он крепкий молодой парень четырнадцати лет, который смог удрать из лап весьма изворотливого хищника — любимого дяди. Теперь он фактически в чистом поле, без кола, без двора и без перспектив. Разве что пойти дружинником к какому-нибудь мелкому дворянину. Ситуация та ещё получается. Поэтому нужно крепко подумать и понять, что же он тут хочет — в новом теле, новом мире и новом статусе? Первое, что приходит на ум, — это хорошо жить, то есть, не сильно напрягаясь, вкусно питаться и мягко спать. Как, собственно, и раньше. Для достижения подобной цели есть только два пути: первый — стать торговцем, второй — прикрепить к титулу земли и жить с них. Само собой, быть дворянином при земле — куда более интересная перспектива, чем просто спекулировать тем или иным имуществом. Для этого нужно решить три задачи. Во-первых, найти средства к существованию. Во-вторых, сколотить вокруг себя банду, так как амбициозные одиночки долго не живут. В-третьих, для прокорма банды нужно найти постоянный источник финансирования. Итак, по первой задаче решение простое — нужно немного пограбить. Это неэстетично, некрасиво, аморально и совершенно некуртуазно, но разве кто-то в истории иным способом мог заработать приличные деньги за короткий срок? Разбой, работорговля и вымогательство — традиционные источники первоначальных капиталов.
Решение второй задачи куда сложнее. Тут появляются три проблемы. Первая — личные качества кандидатов. Абы кого брать нет смысла, а хорошие специалисты всегда на счету, и их в свободном плавании не выловить. Вторая проблема — вопрос личной преданности. Что будет мотивировать этих весьма одарённых людей сохранять преданность нашему герою? Деньги? Это вряд ли, так как в этом случае преданность закончится ровно тогда, когда закончатся деньги. Тут нужно думать. Третья проблема — проблема лидерства. Имея в команде сильных, умных и инициативных людей, он может просто не проснуться в одно прекрасное утро. Как ни странно, но обычно у таких людей тоже есть амбиции, и редко они маленькие. С решением этой задачи вообще всё неопределённо и зависит от того, как вывернет жизнь, а также кого и сколько он сможет собрать в банду.
Так как грабить на одной территории долго очень опасно, нужно выдвигаться в путешествие. А чтобы не тратить время и силы на лишние телодвижения, потихоньку двинуться сразу к тому месту, где он будет захватывать себе земли. Самым разумным в этом деле было идти в земли слабеющей Византийской империи, так как там правил известный самодержавный клоун Алексей III Ангел, у которого отхватить кусок земли не сможет только слепой и беззубый. Из всей территории, что была под контролем у этого императора, самым лакомым кусочком являлась Таврия, то есть современный Крым, имеющий очень удачное стратегическое положение как в военном, так и в торговом отношении. Да и влияние Алексея там практически равно нулю. Но и напрямую туда двигаться нельзя, нужно собрать ресурсы и войска. Для этой цели Эрик составил себе маршрут и набросал в общих чертах рабочие задачи, которые нужно будет решать по ходу действия. Самой первой задачей стало приведение его снаряжения в рабочее состояние, так как грабить народ с этим мусором весьма затруднительно. С утра следующего дня он заказал себе три десятка болтов с гранёными наконечниками и пошёл приводить в порядок пояс для зарядного крюка и арбалет, а то в самый ответственный момент или лук сломается, или спусковой механизм развалится.
К концу пятого дня он был готов выехать в Аугсбург. А дальше в Вену, где, по слухам, жил толковый мастер-кузнец, славный на всё Австрийское герцогство своими кольчугами и шлемами. К нему-то Эрик и хотел пойти в подмастерья, дабы освоиться в этом нелёгком деле в нынешних ему реалиях. От мыслей, что снова сможет заняться знакомым и интересным ремеслом, его слегка будоражило. Конечно, будет выглядеть очень странно — благородный обучается у простого мужика, но в принципе это можно списать на блажь и кураж. Среди феодалов поймут, а мнение толпы здесь было не в цене.
Всё было готово, но в темень выходить было неразумно, так что пришлось провести в Базеле ещё одну ночь. Самой неожиданной и в то же время приятной новостью, слухами расползшейся по рынку буквально в последний день пребывания его в городе, было то, что Берта всё же смогла достойно встретить своего мучителя — она ножом не только повредила его мужское достоинство, но и хорошо порезала лицо и шею. Карл выжил, хоть и сильно болен, но ещё неизвестно, хорошо это или плохо, так как известный красавец и гроза женщин барон Карл фон Ленцбург стал в итоге не только жутко страшен лицом, но и пуст как мужчина, потеряв наиболее активную часть своего тела. И это при том, что он ещё не женат и бездетен! Сама же Берта приняла смерть от топора, которым её зарубил стражник, прибежавший на крики барона.
Спал Эрик плохо, то и дело просыпаясь, так как его обуревали мысли. Да, Средневековье оказалось самым натуральным со всеми его прелестями и нравами. Не те времена, чтобы гнусавым голосом верещать о правах человека. Тут ценится только твёрдая рука и железная воля, а человеческая жизнь стоит сколько-то лишь тогда, когда ты сам её отнять не можешь и вынужден оплачивать наёмника. Всё остальное — лишь антураж, которым для некой эстетики украшают всю грязь и скверну, что тут цвела буйным цветом под самыми разнообразными соусами.
Утром он вскочил ни свет ни заря и провёл последнюю ревизию своего имущества, вспоминая, всё ли он подготовил, всё ли взял. С деньгами у него плавно начинались проблемы, так как после ремонта арбалета, покупки новых болтов и подгонки толковой портупеи с крюком под него у Эрика осталось всего пятнадцать денариев. Если так дальше пойдёт, то очень скоро ему есть станет не на что. Но человек с оружием всегда себя прокормит, так что нашему герою осталось лишь выбрать пищу по зубам. Итак — в путь. Он двинулся по дороге на Рейнфельден и далее на Браг, это было в опасной близости от замка, но иные пути слишком далеко забирали в сторону.
Ближе к вечеру Эрик нагнал группу путешественников. Человек десять, все в доспехах, при заводных конях с поклажей, но ребята явно не военные. Разговорились, познакомились, оказалось, что среди них нет ни одного дворянина. Странно и любопытно. Так они проехали десятка полтора миль, пока из-за поворота не вынырнула развилка, и оказалось, что они едут не в Аугсбург. Попрощались и поехали своей дорогой. Эрик отъехал всего пару миль от перекрёстка, когда его стало разбирать любопытство — куда и зачем они едут в доспехах и с оружием. Это же огромные деньги! Кто и зачем доверит их простолюдинам? В общем, развернув коня, он решил проследить за ними до ночлега, само собой — не попадаясь им на глаза. Вскоре стало темнеть, и след отряда резко забрал к лесу, где в полумиле на опушке уже потрескивал костёр, светящийся яркой звездой в сгустившейся мгле. К счастью, за Эриком был перелесок, и его силуэт было сложно разглядеть на фоне чёрного массива, так что появление молодого барона не заметили. Осторожно спешившись, Эрик привязал коня к дереву подальше от костра. А сам, стараясь не греметь оружием, пополз к ночёвке странных путников. Увы, давалось ему это очень тяжело, хорошо хоть, кольчуга, туго натянутая на акетон, не издавала громких звуков. Потратив на эту партизанщину около двух часов, Эрик всё же смог занять удобную позицию на небольшом пригорке метрах в десяти от костра. Со стороны отдыхающих этот холмик выглядел размытым чёрным пятном.
Затаившись, наш герой стал внимательно наблюдать. Десять вооружённых мужиков против одного хоть и крепкого, но подростка — это вам не шутки. Обращало на себя внимание то, как они неловко всё делают. С виду вроде опытные ребята, но и лагерь разбили в странном, уязвимом месте, и с конями провозились долго. Сомнения теребили душу, а пальцы теребили ложе арбалета, который был взведён и заряжен, на всякий случай. Решение подсказали сами странники, оставив всего одного часового клевать носом на брёвнышке лицом к огню и беззаботно отправившись в объятия крепкого здорового сна. Осталось выбрать момент. Сразу нападать нельзя, можно спугнуть задремавшую добычу. Лучше подождать смены часового, все и заснут покрепче, и время смены караула будет известно. Час наблюдения за мерно храпящими мужиками сказался убаюкивающе и на нашем свежеиспеченном разбойнике. Он чудом не уснул, и лишь активное шевеление у костра смахнуло сон. Часовой минут пять расталкивал своего сменщика, который что-то буровил, брыкался и совершенно не хотел заступать на пост. При этом остальные путешественники даже мелодию храпа не нарушили, совершенно не реагируя на шум у них под боком.
Кое-как святое таинство всё же произошло, и теперь почётное брёвнышко грел своей попой новый персонаж. К счастью, ему было недосуг бороться со сном, а посему, устроившись на своём импровизированном троне и пригревшись, он совершил крайне важный поступок — ввёл десятую глотку в ночной хор, что надрываясь пел гимн Морфею на лесной опушке. Подождав пару минут, Эрик медленно подтянул к себе арбалет, сел на корточки, прицелился и выстрелил в лицо часовому. Болт лёг аккуратно и мягко прямо в глазницу. Лёгкий звук запевшей тетивы остался не замеченным остальными, а часовой, издав хрюкающий звук, задрал голову и опрокинулся за бревно. Со стороны это выглядело так, будто он свалился во сне на спину, да так и остался спать дальше.
Секунды текли медленно, как бы даже лениво, и с каждой нарастало напряжение, а пальцы до боли впивались в ложе арбалета. Вот прошла минута, но эти странные люди не вскакивали, а бессовестно и нагло храпели. Наш герой не стал больше испытывать судьбу, мало ли — болт не ляжет так мягко и зазвенит о какой-нибудь металлический предмет. Поэтому он отложил арбалет и очень медленно стал подкрадываться к путникам, пригнувшись и сжимая в руке нож. Народ у костра лежал вповалку либо на боку, либо на животе. Поэтому, не особенно выдумывая, Эрик медленно и аккуратно ходил от человека к человеку, и хор медленно терял силу. Его нож аккуратно входил со стороны затылка в основание черепа, поэтому товарищи умирали практически мгновенно. Тихие и аккуратные удары, которые не вызывали ни криков, ни шума. Лишь лёгкий хруст хряща служил индикатором успешного результата.
Закончив кровавую распрю, он сел около костра и обхватил колени. Всё тело бил озноб, а к горлу подкатывали рвотные позывы — это были его первые трупы. Люди, убитые ради наживы. Именно таким и застало утро место ночлега — десять трупов и один парень, сидящий неподвижно и смотрящий выпученными глазами куда-то в пустоту. Легко сказать — десять трупов, да ещё своими руками. Конечно, до ломки уровня героя из печально известного романа Достоевского было очень далеко, но на душе у этого парня было тяжело. Как же много уже пролилось крови! Сначала его семья, а теперь ещё и эти люди. И сколько ещё прольётся? Неужели дорога к месту под солнцем идёт по столь кровавому пути? Из транса Эрика вывел солнечный лучик, бивший ему в глаз. Немного поморгав и осмотрев полянку, он побежал за арбалетом, а потом к своему коню. Вернувшись к стоянке, он деловито стал разбираться с тем имуществом, что ему досталось по наследству от безвременно усопших попутчиков.
К полудню были подведены первые итоги улова. Оказалось, не всё так радужно, как он предполагал. Тела были раздеты и сложены аккуратной шеренгой у деревьев, в двадцати шагах от остатков костра. А перед остывшими углями разместилась куча разнообразного барахла, которую Эрик пытался отсортировать и оценить. Ясно было, что всё брать не было никакого смысла, да и унести не получалось, ибо за ночь стреноженные лошади разбежались, почуяв кровь и сильно испугавшись. Конечно, далеко они убежать не могли, но отмахать несколько километров — вполне. Так что Эрику можно было надеяться только на своего коня и тех двух, что он обнаружил в овраге, откуда те не смогли выбраться. Из доспехов он получил десяток шлемов типа шпангельхельм в хорошем состоянии, шесть клёпаных кольчуг, близких к некондиции, три акетона и два коифа из клёпаных колец. Из оружия было шесть копий с листовидными наконечниками и восемь топоров. Всё остальное — в жутком состоянии, поэтому было потрачено масса времени, чтобы снять металл с этих совершенно убитых вещей. Копья и топоры, кстати, были сняты с древка и сложены в мешок, дабы не занимали много места. Одежду он решил не брать, так как она была испачкана в крови, да и вообще могла доставить хлопот. По деньгам было тоже не густо — всего шестнадцать денариев и пригоршня оболов.
У одного из усопших было найдено письмо к какому-то итальянцу, в котором излагалась торговая информация с указанием имён, наименований, цен и каких-то рекомендаций. Сопоставив информацию из письма с имуществом, Эрик пришёл к выводу, что ребят подрядил какой-то торговый дом, он же и снарядил. Одно было странно: почему наёмники вели себя так беспечно? Неужели тут по ночам бандиты не нападают? Или эти были просто неопытны? В сумках на заводных лошадях они везли продовольствие на довольно длительную дорогу. Из него было отобрано вяленое мясо, соль и хлеб на недельное путешествие. На этом сортировка имущества была закончена, и настало время заметать следы. Молодой барон стал осматриваться по сторонам. В пятнадцати шагах, за деревьями, находился овраг, в котором Эрик отловил двух лошадей. Он был достаточно глубокий, чтобы вместить товарищей с остатками имущества. На дно он сбросил трупы, потом — все их вещи, что не забирал с собой. Поверх закидал всё листвой и ветками. Желание их сжечь он отмёл довольно быстро, так как дым и вонь от жжёного мяса могут привлечь людей. Закончив дела на стоянке, он упаковал хабар на заводных лошадей и, привязав их уздечками к седлу впереди идущей, снова поехал в сторону Аугсбурга.
Следующие два дня Эрик ехал крайне осторожно, избегая любых подозрительных попутчиков и затяжных разговоров и останавливаясь на ночёвку только на крупных постоялых дворах. Утром третьего дня, через десяток миль пути, из-за поворота вынырнула маленькая деревня. Там было очень шумно, но с окраины совершенно не было видно людей. Придержав лошадей, молодой барон спрыгнул на землю и взвёл арбалет, сел обратно в седло и, держа оружие на изготовку, двинулся в деревню. Там происходило что-то странное. На площади стояла толпа, в центре которой на бочке возвышался священник, у его ног лежала связанная молодая женщина. Вид этой бедняжки был довольно печальный: одежда порвана во многих местах, много ссадин и кровоподтёков, вся перепачкана в грязи и собственной крови. Эрик подъехал к толпе на расстояние десятка шагов. Крики стихли, и все обратили взор на него.
— Кто эта женщина? — спросил на латыни фон Ленцбург максимально тяжёлым, почти гудящим голосом.
Сказал и чуть сам не вздрогнул, ведь он даже не подозревал, что у него такой полезный и громогласный голос, ежели рявкать.
— Эта женщина пособница Сатаны, ирландка, — вежливо ответил священник и поклонился. — Простите мою наглость, но что заставило благородного господина посетить нашу скромную деревню?
— Я тут проездом. Меня привлёк шум, что вы устроили. Что именно она натворила?
— Она отравила коров у почтенного мужа Хенрика.
— Что вы собираетесь с ней делать?
— Мы хотим её утопить, благородный господин.
— Кто судил её?
— Мы судили её всем миром. Решение принято единогласно.
— А кому принадлежит эта деревня?
— Благородному сэру Харальду.
— Почему же вы посмели пренебречь его судом?
Из толпы выскочил здоровенный мужик с топором и, выйдя на пару корпусов вперёд, встал вполоборота и заревел густым басом:
— Да что вы слушаете этого сопляка?! Да у него…
Договорить он не успел, так как болт лёг ему аккуратно в ухо. Эрик медленно опустил арбалет, обвёл притихшую толпу злым взглядом и тем же гудящим голосом спросил:
— Кто ещё хочет выразить своё почтение барону Эрику фон Ленцбургу?
Толпа испуганно молчала. Напор и наглость — второе счастье. А наш герой, не желая терять инициативы, практически прорычал, вынимая саблю из ножен:
— Пошли вон с площади! Бегом! Мразь! Харальд узнает — всех на сучьях развесит!
И двинулся вперёд. Латинский язык, конечно, они не знали, но тон, с которым были произнесены эти слова, и обнажённый клинок очень стимулируют межъязыковую коммуникацию. Так что спустя полминуты на площади осталась только нервно всхлипывающая женщина, побледневший от страха настоятель деревенской церкви да труп незадачливого грубияна. Подъехав к священнику поближе и не слезая с коня, Эрик приподнял концом сабли ему поникшую голову так, чтобы тот смотрел ему в глаза, и произнёс: