— Тихо, сейчас, сейчас... — бормотал он, сражаясь с насмерть запаянной упаковкой и удерживая дергающееся колено. —
Сейчас, подожди минутку...
Мир завертелся, стены и смятое покрывало слились в
одно размытое пятно. Провалиться в лихорадочное забытье ритмичных движений мешал только умоляющий взгляд, и Саша заставлял себя помнить об удовольствии партнера. Но
возбужденное тело не справилось с задачей. Он кончил раньше, вырывая у Арека разочарованный вой. Слегка отдышался, и еще вздрагивая от прикосновений к покрывалу, вобрал в рот напряженный член, одновременно загоняя пальцы в скользкую задницу. Вой превратился в рык, и Александр чуть не подавился брызнувшей в глотку солоноватой спермой. Отстраниться он не мог — любовник вцепился ему в волосы, теряя слетевший с запястья напульсник, и притянул голову к бедрам. Вскоре железная хватка обмякла. Арек разжал пальцы, позволил Саше вырваться на свободу и добраться до стола, где весьма кстати нашлась газировка, отбившая не столько противный, сколько смущающий привкус во рту. Во время вояжа выяснилось, что экран ноутбука почернел.
«Закончилось кино. Ну и слава богу... — подумал Александр
и понес початую бутылку газировки жалобно стонущему Ареку. — Надеюсь, второго просмотра не будет...».
Ожидания оправдались. Они еще раз сходили в парилку, окунулись в бассейне и отправились под теплый душ. На третий заход их не хватило — секс и пар подействовали, как сильное снотворное, что привело к соревнованию в зевоте. Наместник долго не продержался: защелкнул браслеты, кое-как оделся, позвонил телохранителям, которые споро собрали разбросанные по сауне вещи, добрел до машины и мирно заснул на переднем сиденье, не обращая внимания на шум и суету.
Саша плюнул на то, что в гости его официально не пригласили,
подвинул телохранителей и Алексея, кое-как втиснулся на
заднее сиденье джипа, а когда они остановились у дома, показал
себя во всей красе. Он не позволил будить спящего Арека и
понес его в спальню, по дороге прикидывая, как быстро можно
нажить грыжу, таская на руках «невесту» такого веса и размера.
Бок болел, словно в него вновь воткнулся осколок магического льда, но не бросать же тело на половине дороги? От конфуза Александра спасло то, что тело проснулось на середине первого лестничного пролета и неохотно согласилось добраться до кровати ножками.
На этот раз мягко светящаяся настольная лампа не раздражала: он отключился, как только голова коснулась подушки.
Среди ночи — если быть конкретным, в половине четвертого утра — Сашу разбудило шевеление под боком: возню устроил зевающий наместник.
Ночной подъем случился из-за простых потребностей.
Ненадолго уединившись в ванной, Арек потащил его в кухню,
где они дружно совершили налет на холодильник. Какая-то
добрая душа оставила там холодную индейку, с которой было
очень удобно срезать куски мяса, не отвлекаясь на сервировку
стола и прочие глупости. К концу трапезы Александр заметил,
что на одной из открытых полок лежат два затянутых в пленку
лаваша, но они уже поели без хлеба, зато с сыром и печеньем.
Второй раз он проснулся в десять утра, чувствуя себя от-
дохнувшим и полным энергии. Разбудить Арека для утреннего
секса ему не удалось — тот мычал и прятался под подушку,
а когда Саша пощекотал высовывающуюся из-под пледа
пятку, выдал такую порцию лагерной брани, что фривольно-
романтическое настроение куда-то пропало. Александр взял
портсигар и направился в кухню в надежде добыть чашку кофе.
Там он застал Алексея, чему немало обрадовался — все-таки
парень единственный, с кем можно переброситься словом.
— Сделай мне кофе, а?
— Я вам не нанимался, — холодно ответил переводчик и подтянул к себе чашку, словно боялся, что ее могут отнять. — Вон кофеварка, вперед и с песнями...
— Не нанимался, — как можно более мирно ответил Саша. — Просто я не знаю, в какие кнопки надо тыкать. Выручи, пожалуйста.
Алексей смерил его недоверчивым взглядом.
— Ясно... А объяснить, как ей пользуются, можешь?
— Я вам покажу, — парень явно принял какое-то решение и встал из-за стола.
— Я варить умею, на песке, а с кеннорийской техникой не дружу. И, да, хочу спросить — почему ты мне «вы» говоришь?
Как на приеме каком-то...
Переводчик дернул плечом. Взгляд из недоверчивого стал
откровенно настороженным — словно Александр пригрозил ему ножом.
— Ну что такое? Ты на меня смотришь, как будто я деньги украл... В чем дело?
— Таким вы мне нравитесь еще меньше.
— Каким — таким?
— Натянуто-дружелюбным. При первой встрече приклеили ко мне ярлык «столичная шлюха», а теперь вдруг...
Саша едва не сел мимо табурета.
«Главное — не возражать... Может, он что-то еще выболтает?
Столичная шлюха? Гм... ну, если и подумал... я же ничего такого не говорил».
— Впрочем, это не важно... Хаупт спит?
— Ага. Спит, лягается и матерится, если его дергать. А он тебе нужен?
— Нужен. Я уехать не могу, пока Михаэлю не разрешат меня отвезти.
— А ты надолго? — заинтересовался Александр, который
планировал расспросить наместника — что за вольные порядки
у них в Антитеррористическом Центре? Прическа эта на видео...
будто банку варенья на голову вывернули... почему начальство
такое терпело?
— Навсегда, — ответил Алексей и поставил перед ним чашку, так и не удосужившись объяснить, как добывать кофе из блестящего хромированного агрегата с загадочными кнопками.
— С чего это? Что-то случилось?
Переводчик прищурился, открыл рот для ответа, но в кухню вошел Михаэль, и беседа увяла на корню.
Выпив полчашки божественного напитка и задымив кухню
сладостью чужой сигареты, Саша решился на очередной вопрос:
— А ты сам... уволился, или он тебя?..
— Сам, — кивнул Алексей. — Но я не предупредил заранее, и вчера пришлось остаться. Хотя я вам и не нужен был, в общемто.
— Задержись еще ненадолго, пожалуйста, — выговорить новую просьбу оказалось несложно — сегодня переводчик не лучился сытой уверенностью, выглядел уставшим, нервничал и жался к своему медведю, словно искал защиты.
— Я все равно не могу уехать. Хаупт должен отпустить
Михаэля. Если нагрянет какая-то проверка и выяснится, что он покинул объект, пока охраняемое лицо спит...
— Надо думать... да...
Александр впервые разглядел Алексея с медведем без поволоки злости и устыдился — сопляки ж еще совсем, господи!
Почему он их всерьез воспринимал и причислил к категории
достойных противников? Из-за той небрежной высокомерности,
проскользнувшей во фразе: «Мы вместе полтора года»? В
которой он, Саша, прочел скрытый подтекст «а ты шалава с
тротуара». А был ли этот подтекст? Или малой просто лязгнул
зубками от бессильной злости? Ответил на «столичную шлюху»?
— Сколько тебе лет? — спросил он, рассматривая синяки под глазами переводчика.
— Двадцать два.
Кофе встал поперек горла.
— Сколько-сколько?
— Двадцать два, — повторил Алексей, глядя на него с удивлением.
— Я думал, тебе хоть лет двадцать пять есть! В столице что — ошалели? Малолеток в мэрии работать заставляют!
— Меня туда после углубленных курсов распределили, — пожал плечами тот. — Кто с отличием заканчивает, тех сразу на госслужбу отправляют.
— А как ты вообще на эти курсы попал? — заинтересовался
Саша. — Не именно на курсы... почему вообще решил в переводчики податься? Дело, конечно, хлебное... но не каждому охота рядом с кеннорийцами отираться.
— У меня не было особого выбора. После захвата в детдом привезли учебники и...
— В детдом?
Вопрос повис в воздухе. В кухню вошел Хайнц, что-то пробурчал, выжал из хромированного агрегата чашку кофе и поставил ее на стол.
— Отнесите хаупту. Он проснулся.
Пришлось прекратить увлекательную беседу и взять на себя обязанности официанта. Прогадать, в общем-то, Саша не прогадал — после кофе Арек взялся за его обучение минету в позе «шестьдесят девять» и, похоже, остался доволен
скрытыми талантами ученика. Утренняя разминка окончательно
приглушила ноющее воспоминание о просмотре видеозаписи.
Отрешившись от личной обиды, Александр понял, что упустил шанс рассмотреть, как оно должно быть на самом деле.
Сомнительно, чтобы супруги занимались в койке чем-то
неприемлемым для обоих. Уж больно заводные звучали стоны.
«И спросить надо у Алексея, что значит «шатци». Явно не
ругательство, но хотелось бы конкретики».
Второй кофе они пили в кухне. Наместник коротко перего-ворил с Алексеем и телохранителями и озвучил неожиданное предложение:
— Я хочу погулять в парке. Ты покажешь мне местные достопримечательности?
Гулять с Ареком по городу не хотелось. Что отвечать знакомым — а наткнуться на знакомых раз плюнуть — на вопрос:
«Как ты попал в такую компанию?», Саша не знал. И дело
было не в придурке Максе, который непременно обвинит его
в проституции. Его-то можно просто послать по известному
адресу, не вдаваясь в подробности. А вот бывшую сослуживицу
из отдела рекламы, торгующую вязаными вещами на аллее у
входа в парк, туда не пошлешь. Болтливой бабе — ну оделил бог
такой знакомой, что ж сделаешь? — непременно захочется уз нать
именно подробности. И отовраться уклончивым заяв лением:
«Он меня экскурсоводом нанял» не выйдет. Где встретились,
как договорились — ты же языка не знаешь, Сашенька! И в
версию, что наместник разглядел в нем уникального гида в
момент укладки тротуарной плитки или выноса мешков со
строительным мусором, бывшая сослуживица не поверит. Не дура.
«Сошлюсь на подписку о неразглашении, — решил Алек-
сандр. — И попробую обойти аллею. Можно подогнать машину
к фонтану и пойти прямо на Лермонтовскую площадку. Будет
хаупту отличная местная достопримечательность. У орла все
туристы фотографировались».
— Скажи, что я согласен. А ты с нами?
Алексей хмуро кивнул, и вопросы о ласковых словах приш-
лось отложить до лучших времен, чтобы не попасть под раздачу
плохого настроения. Как ни странно, поговорить с переводчиком
сейчас хотелось сильнее, чем с Ареком. Кроме вопроса об эк-
зотической прическе, Сашу в данный момент ничего не вол-
новало — обсуждать мотивы просмотра видеозаписи он
не желал. А вот дергающийся Леша и его жизнь вызвали
любопытство.
«Блин, никогда бы не подумал, что он детдомовец. Эта кий
мальчик из профессорской семьи — аккуратненький, воспи-
танный... Крепко же я ошибся! Почему он отказался переводить?
Неужто медведь запретил? То-то он на всех косо посматривает...
Интересно, как они вообще уживаются — со всеми этими
кеннорийскими заскоками относительно голых торсов?».
Александр понимал, что им движет исследовательский азарт, но выкинуть из головы ненужные мысли не получалось.
Отвлекли сборы на прогулку — Арек снабдил его чистой сорочкой, которая, к сожалению, слишком контрастировала с брюками. Темно-синий материал с едва заметными косыми зо-лотистыми полосками подчеркнул убожество тесноватых, чуть залоснившихся на коленях штанов с распродажи, но исправить положение было невозможно. Сашина рубашка выглядела так, словно ее жевала голодная коза, а чужие брюки не налезали на него по бедрам, вызывая довольную наместничью улыбку.
— Если кто-то жрет не впрок... — пробормотал он и ушел в ванную — отряхнуть штаны мокрыми руками.
В джип опять пришлось вбиваться со скрипом. Радовало
только то, что от особняка покойного князя Сперанского до
центрального входа в парк — рукой подать. Других спутников
Александр бы с удовольствием потащил прогуляться пешком
по Курортному бульвару, но пройтись с тремя браслетчиками
в форме и наместником в демократичных черных джинсах с
вышитым на заднем кармане дракончиком... нет, это все-таки
перебор.
Колоннада и неработающий фонтан — обычная мраморная
чаша — Арека не впечатлили. Саша отбарабанил текст о
времени постройки, упомянул название колонн, объяснил,
что сооружение является визитной карточкой города, и повел
послушно топающее стадо кеннорийцев вперед.
— Слева — вот то здание с башенками — нарзанная галерея.
В ней можно посмотреть на источник минеральной воды под стеклянным куполом. Раньше там отпускались нарзаны: общий, кажется... сульфатный теплый и холодный и... Не помню точно. Сейчас галерея закрыта — здание вашим отошло, вроде бы они там ремонт делают. От галереи начинаются основные терренкуры...
— Хаупт сегодня на терренкуры не пойдет. Ему не хочется, —
сообщил Алексей.
— Да что-то я смотрю, он на них вообще... В общем, так: слева — нарзан, вон, хмырь какой-то в белом халате выглядывает, авось хаупта впустят. Справа — Лермонтовская площадка. Ее изрядно попортили, ниша забита досками, но уцелел орел, возле которого можно сфотографироваться. Пусть решают, куда идем.
Арек осмотрелся, помахал типу в белом халате и направился к нарзанной галерее. По дороге Александру удалось чуть отстать, дернуть переводчика за рукав и шепотом спросить о значении слова «шатци». Тот впервые улыбнулся и ехидно прошипел в ответ:
— Сокровище. Богатство, сокровище, драгоценность, клад...
Выбирайте, что по душе.
— Это не меня... — огрызнулся Саша и осекся. Обсуждать странные склонности наместника — увольте! Лучше пусть парнишка его за стеснительного дурака примет: — Послушай, пока у нас пара минут есть... почему ты уходишь? Тебя ситуация нап-
рягает? Боишься, что постельные разговоры заставят пере-водить? Так я не собираюсь... он тоже вроде бы соображает...
— Дело не в постельных разговорах. А ситуация... ситуация напрягает. Я не понимаю ни вас, ни ваших мотивов, — отчеканил Алексей. — И предчувствую неприятности. У меня еще нюх не отшибло. То, что вы перестали на меня волком смотреть и стали любезничать, только усиливает впечатление. Хайнц сказал, что вы следили за домом хаупта. При этом вы считаете ненормальными всех, кто доверяет кеннорийцам — именно
так вы выразились при нашем первом разговоре, а еще вас едва не стошнило, когда вы увидели мое кольцо и поняли, что мы с Михаэлем любовники... Извините, но ваш интерес к хаупту ничем хорошим подогреваться не может. Нет! Молчите, ради
бога! Я ничего не хочу слушать. Хаупт дал разрешение уехать сегодня вечером, и я уеду, выбросив эту историю из головы.