– Нужна, – хмуро произнес я.
– Что – «нужна»? – переспросил Николай.
– Нужна ему была сила, – вздохнув, ответил я и начал рассказ о визите мертвеца в мой дом.
– Уже что-то, – потер руки оперативник, дослушав меня. – Все в копилочку. Значит так, Саша, как мы действуем дальше. Ты по ночам не шляешься, невесть куда не таскаешься, и очень, очень внимательно следишь за всем, что вокруг тебя происходит. Если хоть что-то, хоть в мелочи рвет шаблон – сразу звонишь мне. Или вон Женьке, если я недоступен. Еще я тебе телефон Пал Палыча дам, это на совсем крайний случай. Ну а дальше по ситуации.
– Проще говоря – быть мне подсадной уткой, – решил не кокетничать я. – Используете вы меня.
– Именно, – не стал скрывать Николай. – Я врать не буду – все так. Но, решая нашу проблему, ты и свою решаешь, давай уж начистоту? Были бы мы, не были – ты все одно вляпался, тебе не вильнуть. А с нами есть шанс сойти с этой карусели живым.
Подобные вещи я от наших продажников не раз и не два слышал, когда мимо них ходил в то время, как они переговоры с клиентами вели. Классический развод. Нет на самом деле им дела до моих проблем, они только свои решают. И спасли они меня только по этой причине.
Но фактом остается и то, что без них мне свою шкурку сберечь будет куда сложнее. Так что все как с плывущей черепахой и змеей на ее спине, из философской байки. Попробуем сосуществовать. Можно было бы еще повыпендриваться, намекнуть, что мне такой подход к делу не очень нравится, но я не стану этого делать. Разумнее оставить этот аргумент на потом, чтобы в нужный момент можно было сказать: «А я тогда с вами даже не спорил, между прочим». Не думаю, что он для них будет хоть что-то значить, поскольку таких людей я видел, для них главное результат, остальное – сантименты. И все-таки, маленькая рыбка всегда лучше, чем большой таракан. Пусть будет.
Хотя кое-что в клюве унести можно.
– Тогда просьба, – я решил не скромничать. – Мне бы хотелось получить все материалы про этого ведьмака. Ведь наверняка вы нарыли больше, чем мне сейчас рассказали? И, если возможно, вообще какую-то информацию о ведьмаках – откуда они есть пошли, чем отличаются от остальных. Если у вас есть такая выкладка, конечно.
– Хорошо, – покладисто согласился Нифонтов. – В понедельник Женька тебе эти документы завезет. То, что можно, что не для служебного пользования. Ты нас тоже правильно пойми.
– Только не на работу, – попросил я его. – Если кто узнает, что мне полицейские какие-то бумаги привозят, то я с «волчьим билетом» вылечу. Обвинят в «сливе» или в чем похуже. Ввек не отмоюсь.
– Это да, – согласился со мной Николай. – Ну так что, по рукам? Будем сотрудничать?
– Куда деваться, – вздохнул я, и мы пожали друг другу ладони.
– Саш, а у тебя слуга есть? – внезапно спросила Женька. – Ты же ведьмак, пусть пока и декоративный.
– Есть, – улыбнулся я.
– Покажешь в понедельник? – попросила она. – Никогда их не видела.
Я подумал пару секунд, огляделся, а потом взял рюкзак, поставил его на стол и расстегнул молнию.
Оттуда на меня зыркнули бусинки глаз.
– Покажись им, – попросил я Родьку. – Они свои.
– С такими своими чужих не надо, – проворчал он, но высунулся из рюкзака и уставился на Мезенцеву.
– Какой прикольны-ы-ы-ый! – восхитилась рыжая оперативница. – Какая лапочка! Хочешь печенья?
Она отломила маленький кусочек и протянула его Родьке.
Тот шмыгнул носом, с презрением посмотрел на нее, ловко нагнулся, сгреб лапой пяток оставшихся в тарелке печений и нырнул обратно в рюкзак.
И молнию изнутри закрыл.
– Суров, – с уважением сказал Нифонтов. – Подходящий тебе слуга достался. Уважаю. Ну что, по коням? До рассвета всего ничего осталось, светлеет рано, так что можно ехать.
О как. А что, до того было нельзя отправляться в путь? Или это я уже манией преследования обзавелся?
– Все, я заводить машину, – Евгения встала и натянула на себя куртку. – А эту красавицу вы сами тащите, меня к этому делу не примазывайте.
Мы с Николаем посмотрели на мирно сопящую Маринку и дружно вздохнули. Я, правда, громче – до квартиры мне ее, скорее всего, в одиночку потом тащить.
Глава одиннадцатая
Маринка так и не проснулась до самого дома. Да я и сам, признаться, довольно скоро закемарил, убаюканный быстрой ездой. Евгения вела машину жестко, по-мужски, с самого начала вдавив педаль газа в пол своей маленькой ногой в светлой кроссовке. Хорошо еще, что трасса была пустая.
Разбудил меня Нифонтов, без особого стеснения потыкав пальцем в мой живот.
– Подъем, Александр, – бодро сказал он и подмигнул, увидев, что я открыл глаза. – Все, путешествие закончено, ты почти дома.
– Даже не верится, – потер глаза я. – Суток не прошло, как я отсюда уехал, а ощущение такое, что из кругосветки вернулся.
– Ну, время не всегда исчисляется часами и минутами, – произнес оперативник. – Эмоции, которые пережил человек за тот или иной период времени, это тоже некое мерило.
– Коль, ты меня пугаешь, – перекрестилась Мезенцева. – Эк тебя с недосыпа растопырило.
– Да это не я сказал, – отмахнулся от нее Николай. – Мне до таких высказываний еще жить да жить.
– А, понятно, – Евгения лихо крутанула руль, сворачивая на мою улицу. – Из репертуара Титыча высказывание. Как я сразу не догадалась.
– Из чьего репертуара? – переспросил я.
– Неважно, – Николай протянул мне визитку. – Вот телефоны. Моя карточка у тебя есть, это Женькина. И на обороте, видишь, еще один номер? Это Пал Палыча, о котором я тебе говорил. Но этот телефон на совсем уж крайний случай, только если до нас не дозвонишься.
– Понял, – я убрал карточку в карман. – Надеюсь, до крайнего случая дело не дойдет. Мне лично вообще хотелось бы, чтобы в вашей операции все обошлось без моего участия.
– Это вряд ли, – не стал меня обнадеживать Николай. – Да и вообще – всегда лучше предполагать худшее, в этом случае люди не расслабляются и быстрее соображают. Вот и ты нюха не теряй, будь всегда настороже. Не забывай втыкать нож в притолоку, не ленись, изучай ведьмачью книгу. Будь готов к тому, что придется защищать свою жизнь, причем не по людским правилам и законам, а по другим, заповедным, поконным.
– Да, о заповедных вопросах, – я подавил зевок. – Слушай, а ты правда поедешь тех ведьм уничтожать? Ну что из Лозовки? Вроде как ты им обещал.
– Неплохо бы, – помолчав, ответил Нифонтов. – Но пока нет. Я же говорил – это те еще твари, их убить сложно. Причем тут есть еще и масса нюансов – природных ведьм лучше всего убивать ночью и тогда, когда они в своем истинном облике. Мало того – желательно еще и в новолуние. Там вообще дело очень специфичное. Поэтому – пока нет. Но можешь мне поверить – я про них не забуду, уж будь спокоен.
И я ему поверил. Этот не забудет. Не завидую я трем обитательницам Лозовки.
– Приехали, – Мезенцева тормознула у моего подъезда. – Все, Сашка, ты дома. И подругу свою мне тут не вздумай оставить, забирай ее с собой.
– Спасибо вам, – еще раз от всего сердца произнес я. – Если бы не вы…
– Все-все, это мы уже слышали, – похлопала ладонями по рулю Мезенцева. – Не повторяйся.
Я вышел из машины, обошел ее вокруг, открыл дверь и вытащил из салона спящую Маринку. Она что-то пробормотала, когда я закинул ее руку себе на шею, почмокала губами, но глаза не открыла.
– Помочь? – спросил меня Николай.
– Донесу, – пропыхтел я. – На созвоне.
– Бывай, – донеслось из салона, хлопнула, закрываясь, дверь, и внедорожник, обдав меня дымком из выхлопной трубы, резко рванул с места.
– Дизель, – чихнул я и с невысокой скоростью направился к подъездной двери.
– Ой-ла! – воскликнула дворничиха, заметив нас. – Что ты делаешь, зачем ей пить дал! Она же ребенка ждет от тебе. Нельзя ей пить! Что ты голова свой думал!
– Она…. Сама… – пропыхтел я, шаря в кармане в поисках ключей. – Никогда у меня ничего не спрашивает.
– Ты такая же была, Фарида, – от соседнего подъезда меня поддержал муж дворничихи. – Никогда меня не слушала! Зачем сюда приехала беременная? Говорил – дома сиди, денег жди!
– Жена с мужем жить должна, – сдвинула черные брови дворничиха. – Что за жизнь – ты тут, я там?
– Так если приехала – то молчи! – рыкнул дворник. – Говорить много стала, алла! Эта Москва как зараза какая-то, все вы смелый такой становитесь. Если он решил, что его женщине можно немножко вина – значит, можно. Его женщина, ему решать.
– Спасибо, – поблагодарил я дворника за мужскую солидарность и, наконец, открыл дверь. – Приятно встретить настоящего единомышленника.
– Куда деваться, э? – сообщил мне дворник. – Если не мы их, то они нас. Много воли взяли, надо их того!
Чего именно «того», я так и не понял. Да и если честно – меня сейчас самого «того» можно, ноги не держат.
На последнем издыхании я ввалился в квартиру, допер Маринку до дивана, разул ее, поразмыслил –раздевать ее или нет, и решил, что не стоит. Ну да, можно было бы устроить веселую шутку с небрежно скомканной одеждой на полу и искусственно использованным презервативом, но лениво. Точнее – сил нет. Да и потом – кто знает, какой контакт у нее в голове после подобной шутки перемкнет? А главное, ведь потом не докажешь, что это был розыгрыш. Так что – нафиг.
Вернувшись в прихожую, я обнаружил, что рюкзак уже расстегнут, а Родька вынимает из него какие-то вещи, вроде вышитых полотенец, маленьких лапотков, подшитых кожей валеночек и тому подобных старорусских сувениров. Плюс какие-то узелки, туески… Как он столько хлама в рюкзак вообще впихнул?
– Слушай, – спросил я у него. – Это значит, нож просто взять и воткнуть надо? Без всяких наговоров?
– Старый хозяин так делал, – подтвердил Родька. – Не слышал я, чтобы он заговор каждый раз клал на притолоку или нож. Только тут так, хозяин – может, притолока давно заговоренная была. Дому нашему лет-то много уже, и не он его строил. И не предыдущий хозяин тоже. Смекаешь?
– Смекаю, – кивнул я. – Надо было с собой не только нож забирать, но и часть избы перевозить.
Странно, не производил дом ведьмака ощущения древней постройки. Дом как дом, обычный, пригодный для зимнего проживания. Таких по Подмосковью пруд пруди. Но и словам Родьки не верить смысла не имело. Хотя и Дарья Семеновна тоже изначально выглядела как безобидная старушка.
Впрочем – хрен с ним, с домом, пусть выглядит, как хочет. Мне в нем не жить. А тут – как будет, так и будет, сделаю, как сказано было, после поглядим.
Я достал нож и вогнал его в деревянный косяк второй двери, постаравшись сделать это так, чтобы он не слишком бросался в глаза. Учитывая полумрак прихожей, вышло вроде нормально.
Хорошо все-таки, что у меня две двери – первая, металлическая и вторая, деревянная, старая, которая тут всегда была. Удачно получилось, что говорить. В металл-то хрен чего воткнешь. И ломай голову в этом случае – что делать?
– Бди, – сказал я Родьке. – А я спать.
– Ага, – отозвался тот. – Хозяин, а эта твоя знакомица, она чего, с нами здесь жить будет?
– Нет, – ответил я и поинтересовался: – А ты что, против?
– Против, – немедленно заявил Родька. – Кабы она хозяйственной была, рукастой да ухватистой – тогда ничего. А с этой толку, как с козла молока. Сразу видно – никчема лядащая. И вообще – у нее свой дом есть, чего ты ее туда не отволок?
– Устал очень, – предельно честно ответил ему я. – Да не расстраивайся, выспится – уйдет. Нужны мы ей.
Помахав ему рукой, я добрел до комнаты, подвинул Маринку, которая уже успела раскинуться на диване в форме морской звезды, и бухнул голову на подушку. И отключился, как телевизор при сработавшем таймере, словно провалился в темноту.
Разбудила меня, как и следовало ожидать, Маринка. Она хлопала меня по щекам, дула в нос и дергала за волосы.
– Изыди, а? – попросил ее я, не открывая глаз. – Какого тебе надо?
– Правды мне надо, – требовательно сказала моя соседка. – Суровой и безжалостной.
– Не вопрос, – пробормотал я. – Телевидение нас зомбирует. Этого достаточно?
– Это все не то, – Маринка защемила мой нос, не давая дышать. – Я хочу большего.
– Если я тебе расскажу больше, то мне придется тебя убить, – мой голос явно звучал крайне забавно. – Так что лучше не надо спрашивать лишнего.
– Смолин, это все – было? – отпустила меня Маринка. – Или это был сон?
– Ты сама во что хочешь верить? – спросил я у нее.
– Я? – судя по всему, подобная мысль в шальную голову моей соседки не приходила. – Не знаю.
– Вот ты определись, а потом спрашивай, – я наконец открыл глаза и понял, что проспал почти весь день, поскольку по стене комнаты ползли багровые сполохи заката. – Чего шуметь раньше времени? Меня зачем будить было? Мог бы еще спать да спать.
– Саш, кроме шуток – это все действительно имело место быть? – непривычно жалобно спросила Маринка. – Лес, поляна, эти три… Фурии. Я прагматик, я всегда точно знаю, где я была и что со мной происходило, даже когда набухаюсь вусмерть, а тут прямо раздвоение какое-то. Умом понимаю – это все правда, а внутри что-то убеждает, что подобного быть не могло, потому что не могло быть на самом деле. И главное – я же не пугливая домашняя девочка, чтобы подавлять память, говоря себе, что про увиденное лучше забыть. У меня с нервной системой все в порядке.
– Марин, скажи, ты про это писать статью будешь? – поинтересовался я.
– Нет.
– Дальше копать эту тему станешь?
– Нет, – Маринка даже вздрогнула после моего вопроса. Как видно, подобное ей в голову не приходило.
– Так какого лешего тебе надо? – потянувшись, спросил у нее я. – Было, не было – какая разница? Ну есть в мире такое, чего в нем быть не должно – и что? Мы живы? Здоровы? В привычном для нас мире? Так и радуйся этому. И иди вон, кофе сделай. Чую, без него фиг до конца хмарь в голове развеется. Блин, хуже нет, когда график день-ночь сбивается, теперь в нормальный ритм полнедели входить буду.
Мне даже странно было, что о подобных вещах приходится говорить именно с этим человеком. Моя соседка всегда сама кому угодно что угодно объяснить могла, а чужое мнение ей всегда было безразлично. А тут – на тебе, сама бледная и глаза как у трепетной лани.
– Удивляюсь я тебе, Шурка, – медленно сказала Маринка, вставая с дивана. – Раньше ты другим был.
– Каким? – заинтересовался я.
– Ну, не рохля, конечно, но…– Маринка пошевелила пальцами левой руки. – Не боец, короче. Ты же понимаешь, о чем речь?
– Понимаю, – кивнул я. – А теперь?
– А теперь – диву даюсь, – она нагнулась ко мне и потрепала по голове. – Откуда что взялось? Ладно, кофе сам себе сваришь, я домой. Меня ждет ванна и, возможно, немного «бейлиса». Попробую понять, что мне нужно – помнить или забыть.
– Давай-давай, – одобрил ее планы я. – Только в ванной не засни.
Маринка ушла, пребывая в задумчивости, я же закрыл за ней дверь и направился на кухню. Желудок недвусмысленно давал мне понять, что не худо было бы подумать и о нем. Требование это я счел вполне резонным и открыл дверцу холодильника. Открыл, посмотрел в его белое нутро и печально вздохнул.
Пустота. Ледяная пустыня. Белое безмолвие. Нет, кое-что там, конечно, имелось. Например – масленка. Тоже, правда, почти пустая, но она же там стояла? Еще – кетчуп в боковом отсеке, что находился в дверце. Три кубика «Магги». Они ровесники холодильника, они там уже много лет лежат, с тех пор, как их мама сюда положила. И еще лет десять пролежат, не меньше.
Печально, хотя и предсказуемо. Я в магазин по субботам хожу и на неделю запасаюсь незамысловатой и легко приготавливаемой снедью. Суббота была вчера, но употребил я ее на другие дела, потому в доме жрать и нечего. Даже пельменей нет.
Хотя это я прибедняюсь и ищу оправдания собственному нежеланию готовить. Есть крупы, есть макароны, есть картофан, наконец. Опять же – вон банка тушенки стоит. Запросто можно сварганить пусть и незамысловатое, но вполне себе вкусное и питательное блюдо. Но так неохота всем этим заниматься, что ужас просто.