— Спасибо, — искренне поблагодарил я незнакомку и сделал несколько больших глотков. Свежепринятый эликсир заметно отличался по вкусу от трофейного, в лучшую сторону.
— Всё-всё, хватит. Нектар много пить нельзя. Лучше стало?
Я прислушался к своим ощущениям, потом неуверенно кивнул:
— Вроде бы.
Лучше мне, если честно, не стало — и до этого не так плохо себя чувствовал, если не считать два последних приступа.
— Тогда пошли. Нам вон за ту коробку, — девушка указала на одну из двух надстроек на крыше, по всей видимости, выходы из подъёздов.
На другой стороне крыши находился пост для двух человек. На тонких прутках чуть-чуть выше края парапета была растянута маскировочная сеть под цвет бетона. Под ней стояли два невысоких раскладных стульчика, раскладной низкий столик, на парапете на сошках стояла огромная винтовка с глушителем и массивным прицелом, на треноге в стороне у второго стульчика находился какой-то прибор, похожий на бинокль, безобразно отъевшийся на стероидах, и три ящичка чуть больше коробочки из-под сотового телефона на парапете за границей сети. Вроде бы что-то похожее стояло и там, где я поднимался по лестнице.
На столике стояли две кружки, большой термос и крошечный ноутбук. Один стул был свободен, на втором, рядом с винтовкой, сидела ещё одна девушка, блондинка.
— Сам поднялся сюда, говорит, хотел на месте осмотреться, — сообщила ей моя конвоирша. — Два дня назад попал в Улей. Раз не обратился, то иммунный, так получается.
Блондинка обернулась, мазанула по мне взглядом и равнодушно отвернулась назад, произнеся пару слов:
— Не иммунный, он заражён.
«Чёртов укус, всё из-за него!».
Брюнетка молниеносно вскинула автомат, направив тот мне в грудь.
— Стоп, стоп! — я отшатнулся к самому краю крыши, выставил руки вперёд, потом понял, что так, запросто спровоцирую на выстрел — пуля столкнёт меня вниз, а на крыше может быть, и не станут пачкать всё вокруг кровью и мозгами, или не захотят возиться с тяжеленным трупом, и присел на корточки. — Я нормальный, просто устал и в шоке от случившегося. Не каждый день доводиться в другой мир попасть чуть ли не в пасть зомби и мутантам. Я просто уйду и всё, хорошо?
— Пусть идёт, — сказала блондинка, не оборачиваясь в нашу сторону. — И не стреляй здесь, а то на запах ещё набежит кто.
— Иди, — брюнетка на миллиметр сдвинула ствол автомата в сторону лестницы и вернула оружие тут же на место. — Извини, знакомство не задалось у нас.
Возле лестницы меня опять скрутило. Пришёл в себя от нескольких сильных ударов по щекам.
— Ты скоро обратишься. И так очень долго рассудок сохраняешь, наверное, это из-за нектара, который пил, — брюнетка указала на пустые фляжки, которые так и лежали рядом лестницей (оружие и патроны она забрала сразу).
— Это из-за укуса? Меня позавчера, как только здесь оказался, укусили за руку…кто — не помню, но рана осталась, после этого стал себя плохо чувствовать, — спросил я незнакомку.
— Укус? — удивилась она. — А-а, поняла! Это просто ты принял заражённых, за зомби.
— Разве это не так?
— Не совсем так. Все мы здесь… попей ещё нектара, спасти не спасёт, но немного ещё протянешь и сможем поговорить, а то я так соскучилась по болтовне, что готова с горошником язык почесать, а уж с тобой и вовсе. Я ещё и по сексу соскучилась, — девушка задорно мне подмигнула и провела кончиком языка по губам. — Был бы ты почище, то могли подарить друг другу полчаса приятных ощущений.
— Вот чего мне сейчас больше всего хочется, так это секса, — пробурчал я, на короткий миг оторвавшись от фляги. — А ты сама не боишься заразиться в таком случае?
— Шучу я, неужели сложно понять? — фыркнула она. — Мы все тут заражённые. Только есть простые, вроде тебя, которые быстро теряют рассудок и начинают меняться, и мы — иммунные, у кого вирус в полуспящем состоянии находится. Вроде ослабленых бацил, которые вводят при прививки от болезни.
Я вернул флягу владелице, посмотрел на лестницу, не удержался от тоскливого вздоха и поинтересовался:
— А шанс есть вылечиться от такой беды? Что это вообще, за место? Как твоя напарница поняла, что я заражён?
— Тише, тише, не части так. Отвечаю по порядку. Шанс есть, но девяносто девяти целым и столько же сотым процента, он не светит. Спасти неимунного от обращения может великий знахарь и белая жемчужина. И то, и то невероятно редко и уж тем более никто не захочет эти ценности тратить на бесполезного новичка вроде тебя. А у неё есть спосбность отличать таких, как я от подобных тебе.
— Я очень полезный, правда-правда. А где можно отыскать то или другое?
— Великих знахарей никто не видел в глаза, лично я такого не слышала да и считается он, за что-то вроде местной легенды, как Главный Кластер. Белый жемчуг добывают из… — тут девушка резко прикусила язык. — В общем, и тут тебе не светит ничего.
— Секрет? — криво усмехнулся я.
— Не секрет, суеверие. Некоторые слова нельзя упоминать за пределами стаба, а кое-что и не на всяком стабе стоит озвучивать.
— Типа, накаркать можно?
— Угу, — девушка кивком подтвердила мою догадку.
— А что такое стаб?
— А тебе это нужно? — спросила девушка.
— Намекаешь, что мне пофиг и будущему зомби не пригодятся знания высоких материй?
— Я тебе прямо это говорю, — пожала плечами собеседница. — Случаев, что кто-то из заражённых смог выжить, невероятно мало. В основном везёт тем, кто оказывается на кластерах рядом с научно-исследовательским стабом, там чудаки такие имеются, что им не жаль потратить белую жемчужину. Правда, везение ли это? Потом им приходится отрабатывать такой подарок в виде подопытного кролика во всяческих опытах.
— Далеко до этих учёных? — сделал я стойку.
— Далеко, очень. Расстояние — это ерунда, можно взять машину какую-нибудь в одном из кластеров и с ветерком промчать за полдня. Но как миновать мёртвые кластеры, муров, мутантов и много кого ещё, разрзанные мосты и территории атомитов?
— Понятно, — тяжело вздохнул я. — А как выглядит эта белая жемчужина из Того-чьё-имя-нельзя-произносить?
Девушка хихикнула после моих слов.
— Ух, как завернул. Я запомню обязательно, — сказала она, чем вызвала у меня удивление.
— Это же из Гарри Потера! Не смотрела этот фильм?!
— Не-а, у меня такого не было, а на стабе мало интересных киношек, плюс, не люблю их смотреть, если они не про любовь.
— Если только из нелюбви к фильмам, тогда простительно не знать.
— Ты чем слушаешь, а? Я же сказала — у меня, в моём родном мире такого фильма не было. Ты что-то знаешь про мультиверсум?
— Что-то слышал, но так, не особо, — развёл я руками. — Это связано с множеством параллельных миров, так?
— Почти. Это когда существуют миры похожие друг на друга почти во всём. Например, в ста мирах есть ты. Ты приходишь домой с работы в одно и тоже время, но вот именно сегодня один-Ты задержался на секунду, второй-Ты пришёл на секунду раньше, третий-Ты на половину секунды, четвёртый-Ты пришёл вовремя, но держал свою сумку не в правой, а в левой руке…
— Всё, всё, я понял. Неясно только, как мне это поможет получить жемчуг и понять, что это именно белая жемчужина.
— Обычный жемчуг видел? В ювелирные магазины со своей девушкой ходил хоть раз?
— Ходил, — кивнул я.
— Видел там украшения с жемчугом?
— Видел, — вновь кивнул я. — Получается, эта панацея один в один, как жемчуг из ракушек? Такая же белая, блестящая, круглая?
— Конечно, а каким же ещё может быть жемчуг? Что с тобой? Что смешного я сказала?
— Ничего такого… так, представил, как глотаю серёжку из жемчуга, чтобы спасти свою жизнь. А он очень дорогой? — я едва нашёл в себе силы, чтобы убрать довольную улыбку, когда понял ЧТО весит у меня на шее.
— Очень. Дороже белого жемчуга нет ничего, за одну жемчужину можно купить себе безбедную жизнь в любом, самом лучшем стабе.
— И сколько этой жизни будет?
— Много. В принципе, мы тут бессмертные, болезни нам не грозят, старость не приходит, гибнем от клыков тварей, от пули внешников и муров, от ножа в живот в поножовщине в барах.
— Понятно. Значит, мне нужно найти две жемчужины — одну себе и одну для сладкой вечной жизни. И как правильно нужно принимать это лекарство, если я смогу завалить Того-чьё-имя-нельзя-называть?
— Просто глотаешь. Это споран или горох нельзя так есть, настолько они ядовитые.
— Споран и горох?
— Тот вирус, который подарил нам вечную жизнь без болезней и старости, и который превращает двадцать девять человек из тридцати в тварей, убьёт тебя, если не будешь принимать кое-что. Вот этот нектар сделан из споранов или виноградин, которые растут в голове у тварей.
— Чего?!
Девушка негромко засмеялась и подмигнула:
— А ты что думал? Они едят нас, мы их — вот такая пищевая цепочка. Иначе никак, только мучительная смерть. Не будешь пить нектар, и, сначала у тебя появится слабость, потом боль, которая начнёт расти, пока ни о чём другом думать не можешь, под конец скорчишься и умрёшь в луже мочи и блевотины.
— Кхм… Непривычно слышать такие слова от симпатичной девушки, — признался я.
— Что делать, жизнь такая, что весь прошлый лоск мигом слетает.
— Да уж… слушай, а как готовить этот нектар или его только покупать? Самостоятельно, не сварить?
— Каждый делает сам, в этом ничего сложного нет. Нужно растворить одну виноградину в рюмке с алкоголем, потом залить водой, примерно стакан, после чего профильтровать через ткань от осадка, как раз там весь яд и остаётся. Горох растворяют или в очень крепком алкоголе, но это может занять часы, а можно и в уксусной кислоте, потом, когда закончится реакция, погасить содой и вновь процедить. Алкоголь и уксус встречаются повсеместно, сложность не в этом, а в добыче спорана и гороха. Первые, ещё можно без большого риска получить, а вот за горох можно лишиться головы.
— Я не заметил особой опасности от зомбаков, только мутанты заставили поседеть.
— А виноградин и гороха в простых заражённых и нет совсем. Чтобы созрели эти драгоценные вещички, нужно, чтобы тварь немного изменилась. А горох прорастает в тех, кого ты зовёшь мутантами, — она коснулась своего затылка пальцем, — вот здесь у каждого есть споровой мешок. У меня и у тебя — у тебя временно — это просто крупная родинка. У заражённых она растёт, пока не становится большой шишкой и вот в ней-то и хранятся споры и горох с жемчугом. Кстати, это и самое слабое место у тварей, даже элитника можно прикончить одним ударом или пулей, если угодить в споровой мешок, вот только чем сильнее тварь становится, тем лучше у неё защита, вплоть до костяных пластин, которые даже пулемётная пуля не берёт. Тут только пушка нужна.
— Нектар делают из всего — споранов, горох и жемчуг в дело идут? — уточнил я.
— Нектар, только из споран, горох нужен для улучшения Дара, а жемчуг, для приобретения Дара.
— А…
— Сейчас, сейчас, не торопи меня. Дар — это особая способность у иммунного. Этих способностей — миллион! Кто-то может прикурить сигарету от пальца, кто-то промчаться стометровку за три-четыре секунды, другие могут столкнуть плечом железнодорожный вагон, или скопировать любую вещь, которая умещается у него в ладони, или видеть вдаль безо всякого бинокля, стрелять без промаха или взглядом сбивать с ног врага, или как у моей напарницы возможность отличать заражённого и иммунного. Перечислять долго слишком. Способность появляется где-то, через неделю после появления в Улье. По правде сказать, у семи человек в каждом десятке это ерунда одна, чтобы поднять её на высокий уровень, нужен горох, который совсем не просто добыть.
— Ульем называют этот мир? А как ты сюда попала? Кто вообще закидывает сюда людей и есть ли тут местные жители?
— Да, мы в Улье. Называют его за соты-кластеры, из которых он состоит. Кластер — часть территории соседнего мира, скопированная со всем содержимым и перенесённая сюда.
— Скопированная? — переспросил я.
— Да. Будь всё иначе, ты бы услышал в своём мире о пропавших городах со всеми своими жителями. Кто забрасывает нас, я не знаю, да и никто не знает. Какой-то феномен в рамках Вселенной, который нам не понять, хотя есть чудаки, которые пытаются.
— Те самые учёные? — догадался я.
— Они самые. Кластеры каждый раз перезагружаются со всем своим содержимым и теми же самыми жителями. Исключения очень незначительны.
— То есть, через какое-то время я опять окажусь в том же месте? — не поверил я. — И в тоже время? Для меня все эти приключения будут сном или я всё забуду?
— Не сон и не амнезия. Да, ты опять посетишь Улей, но это будет просто похожий на тебя человек с твоими же привычками и памятью, но не ты.
— А обратно домой никак? Кто-то же должен был попытаться пройти в тот момент, когда меняется кластер? Вдруг там что-то вроде телепорта возникает?
— Этот вопрос задают все новички и ответ всегда один — нет, нельзя. Обратно из Улья, дороги нет. Идиоты, которые надеются при перезагрузке уйти из Улья, становятся идиотами на самом деле, у них мозги отказывают и ходят они, пуская слюни и сопли с вечной улыбкой на лице, пока какой-нибудь заражённый не слопает его.
— Сколько всего кластеров?
— Никто не знает. Тысячи. Миллионы. Кластером может быть и город-миллионник, и небольшой хутор.
— И они постоянно восстанавливаются? — уточнил я. — А как часто? И как понять это, чтобы не стать идиотом?
— Тебе это всё равно не грозит.
— Да хватит уже! — взорвался я. — Хватит напоминать мне о скорой смерти!
Девушка пожала плечами, мол, от этого не уйти, так чего разной ерундой страдать вроде лживого соболезнования.
— Некоторые кластеры могут меняться через несколько часов, другие через месяцы и годы, но стандарт, около месяца. Есть стабильные кластеры, которые никогда не перезагружаются. Их называем стабами и вся жизнь в Улье крутится в них. Чаще всего стабы мелкие, крупные встречаются реже и почти всегда заселены.
— Вроде городов?
— Да, это города и есть. Есть нормальные стабы, где можно гулять с мешком жемчуга на плече и никто даже не покосится с алчностью, а есть и такие, где за твоё оружие или штаны с красивой вышивкой могут нож загнать в спину и всем будет на это наплевать.
— А далеко до ближайшего?
— Километров семьдесят в ту сторону, если по прямой, — брюнетка махнула рукой на запад. — Но прямой дороги нет, придётся обходить несколько кластеров, где тварей полно. Ориентиры имеются, но ты не запомнишь, если только написать, но мне лень черкать, я люблю болтать и только. Плюс, муры шалят повсеместно.
— Это кто такие?
— Бандиты. Отморозки, которые за горсть споранов мать родную убьют. Есть мы — рейдеры, и они — муры.
— Я тут видел несколько машин с людьми, их потом беспилотник расстрелял.
— Далеко это случилось?
Я мысленно прикинул пройденное расстояние и назвал тридцать километров.
— Далеко, это хорошо. Так что с этими людьми не так? Здесь многие катаются в составе колонн. Одинокой машине, если это не танк, сложно уцелеть.
— Они были в наколках на тему Ада и Рая с грешниками. Кто навёл беспилотник, я не видел.
Девушка задумалась на несколько секунд, потом неуверенно произнесла:
— Я точно не знаю, могу только догадываться… скорее всего, ты столкнулся с Отрицателями, это такая секта в Улье. В принципе, безопасная, если не лезть в их дела и не мешать. У них бывает бзик, когда срываются с места и катят в центр Улья, вроде как паломничество совершают. А беспилотник, точно внешников был. Удивительно, что они так далеко забрались, нет здесь поблизости кротовьев нор, до границы с их мирами километров четыреста!
— Что, что?
— Внешниками, мы называем иномирян, которые научились открывать проходы в Улей самостоятельно. Нас они люто ненавидят и при случае, всегда уничтожают. Всегда в дыхательных масках ходят, чтобы не подхватить инфекцию. Достаточно, чтобы кто-то из нас, иммунных оказался в их мире и тому придёт хана. Этот вирус, который нас наделяет Дарами, убьёт почти всё население, останется три или четыре процента в живых.