Корнелия обижено надула губки, просушивая и расчесывая свои уже вымытые волосы пальцами.
— Через двадцать минут к тебе придет мастер Пю и займется твоими волосами и макияжем… — проговорила она, нанося на волосы какую-то сладко пахнущую жидкость, — Поэтому у тебя 10 минут на ванну, потом перекусим, я заказала твои любимые крылышки в меду…
— Корнелия, у меня лишь один вопрос, — я встревожено посмотрела на принцессу, которая стала покрываться ярко красными пятнами, — Ты забыла про свою аллергию на мед?
— В этой мази нет меда. Мне ее лекарь Маним изготовил, только масла…
— Дорогая, глянь в зеркало…
Следующие пять минут я слушала отборную ругань и наблюдала за попытками смыть «эту гадость» в раковине. Устало вздохнув, я выбралась из ванной, завернувшись в длинный халат, завязала в полотенце волосы и усадила ну очень расстроенную принцессу на банкетку. В том, что успею, я не сомневалась…
— Не шевелись, — приказала я, если это слово можно употребить по отношению к монаршей особе, — Сейчас будет щипаться, но через минуту все пройдет.
Поработав с векторами, я вернула ее лицу нормальный цвет.
— Я тебе говорила, что я тебя люблю? — спросила Корнелия, разглядывая себя в зеркале.
— За минувшую ночь раз 100 — улыбнулась я
— Ну, тогда лови 101 и пойдем есть.
Завтрак-обед прошел в спешке, потому что пришел мастер Пю. Мдааа. Выглядел он, как кара Каниса. Высоченный темнокожий шкаф, с татуированными руками, короткими высветленными волосами с ярко-красными губами, в тон с его нарядом, который на поверку оказалось не платьем, а шароварами с жилеткой, которая оголяла его трицепсы, бицепсы и прочую накачанную ерунду. Узрев мой скептический взгляд на это чудо, принцесса уверила меня, что это лучший мастер в королевстве, упорхнула, попросив потом этого Пю зайти к ней. Он, тем временем разглядывал мое платье, делая какие-то зарисовки в большом блокноте.
— Вы отлично подобрали платье, изумрудный — очень хорошо с вашим цветом волос и кожи, — сказал он, не отрываясь от блокнота. Голос, кстати, приятный, будто бархатный, — Взгляните на то, что я планирую сделать с прической.
Пю протянул мне блокнот. Теперь у меня остались лишь отголоски сомнения о его профпригодности. Если он сумеет выполнить то, что он нарисовал, то тогда ему цены, как мастеру нет. Он будто угадал мое желание оставить волосы распущенными, но при этом планировал уложить очень пышно, закрепив тонкой витиеватой косой на макушке.
Как мастер Пю умудрился все это сделать так быстро, за каких-то полчаса — я не знаю.
Но результатом мы оба остались довольны. Макияж он сделал еще быстрей, слегка подкрасив глаза и брови, накрасив губы бледно вишневым.
— Помада продержится часов 8 — произнес он, придирчиво разглядывая меня.
Я же смотрела на себя восхищенно. Наверно, такой красивой я никогда не была. Очень люблю свои длинные волосы и в обычном состоянии, но сейчас они смотрелись восхитительно. Ту седую прядь, появившуюся после смерти родителей и так раздражающую меня и напоминающую о той трагедии, было не видно- за что я была очень благодарна этому странному мужчине, ведь никакая краска и даже ножницы ее не брали…
Лицо мое тоже преобразилось, ни следа усталости, глаза блестели, а брови это лишь подчеркивали. Губы стали немного пухлее и выглядела я ну очень хорошо. Именно сейчас я была очень похожа на маму…
— Прошу прощения, мисс… Вам что-то не понравилось? — обеспокоено спросил он, наблюдая, как мои глаза наполнились слезами от воспоминаний. Да что это такое, где моя выдержка? Почему по возвращению сюда я рыдаю направо и налево?!
— Нет, что вы… получилось удивительно! — проговорила я, смахивая слезы.
— Ланари, вы очень похожи на маму… Она была удивительной женщиной… — задумчиво сказал он — Радуйтесь этим воспоминаниям, а не печальтесь…
— Спасибо… — наверное, именно эти слова я хотела услышать.
После них он ушел, пожелав приятного вечера…
Так, а у меня есть дела. Поэтому с трудом надев старые, оставшиеся еще последнего моего пребывания здесь брюки и рубашку, я направилась к лекарю Маниму. Вот и выясним, с какого перепугу он забыл про аллергию Ее высочества. Может ему капли от маразма прописать… Ведь, если б меня не было рядом, все могло закончиться очень плачевно… Аллергия у принцессы протекала очень серьезно. Сперва она покрывалась пятнами, спустя пол часа распухала до состояния миледи Вон, а потом могла неделю отслеживаться в постели, если лекарь вовремя вмешался, дав настойку, а если нет…То день рождения королевы бы омрачало очень неприятное известие. Те чары, которые применила я, были последней разработкой моей матери. Разработкой, специально для принцессы, которую она очень любила… Я очень долго их тестировала, прежде, чем рискнуть здоровьем Ее Высочества. Сегодня я впервые применила эти чары…
Я шла по коридору, гонимая праведным гневом. Что это за лекарь такой… Если мои подозрения окажутся верны, то быть ему на плахе. Потому что это покушение на принцессу. Если же выясню, что это просто ошибка, то приложу все усилия, чтоб этот Маним оказался подальше от королевского двора, а лучше и от королевства. Пускай травит принцесс других государств.
Стража, расставленная по коридору (все же королевский дворец), не обращала на меня внимание. Видимо, кто-то из монарших особ предупредил, что я могу передвигаться по дворцу без ограничений. Черт, а приятно. Приятно, что помнят, любят, доверяют и по — прежнему заботятся.
Лекаря я застала за проведением какого-то опыта. Он смешивал разные жидкости, в колбах, параллельно их зачаровывая. Решив не отвлекать, я присела на стул, сиротливо стоящий сбоку от всех этих столов с колбами, и принялась наблюдать.
Насколько я поняла, то в данный момент он пытается разработать универсальное средство, которое помогает при мигрени и кашле. Немного странно, но тот сбор трав, которые он использовал, помогают именно от этого.
В комнату вошла молоденькая девушка и, удивленно на меня посмотрев, молча поставила какие-то разноцветные колбы на шкаф. Так же, не сказав ни слова, удалилась.
По комнате развеялся приятный запах, который доказывал, что изготовление лекарства закончилось, и я решила, наконец, дать знать о своем присутствии.
— Добрый день, лекарь Маним — твердо произнесла я — Я бы хотела выяснить несколько моментов…
— Здравствуйте, леди… эмм? — он вопросительно уставился на меня.
— Ланари Лис — представилась, не став разубеждать его в том, что леди.
— Какая приятная встреча! — радостно произнес он. Лекарь Маним выглядел достаточно типично для своей профессии: невысок, полноват, возраст… ну… думаю, около шестидесяти, хотя с лекарями никогда не поймешь наверняка.
— Прошу прощения, — немного резко произнесла я, — Но не могли бы вы мне напомнить, какой ингредиент ни в коем случае нельзя использовать при изготовлении препаратов для Ее Высочества Корнелии.
— Мёд, леди… — немного удивленно сквозь очки, — Половинки уставился он на меня, — Все во дворце об этом знают…
— Тогда почему, при изготовлении маски для волос вы об этом забыли?
Он как — то странно побледнел, посмотрел на дверь.
— Принцесса, с ней все в порядке?… — спросил он, начиная собирать по закромкам травы от аллергии.
— Не суетитесь, я вмешалась, — не меняя тона ответила я, — Так почему вы так грубо пренебрегли тем фактом, у принцессы аллергия?
— Леди Лис… — он облегченно вздохнул и присел на еще один сиротливый стульчик — Клянусь благословлением Каниса, что никогда не забывал про аллергию Ее высочества… Я бы ни в коем разе не стал добавлять туда мед… У меня просто в голове не укладывается, как он мог там оказаться… Все препараты для королевской семьи я изготавливаю лично… Учитывая их особенности организма…
А он не врет. Для такого случая я специально взяла амулет, который помогал видеть, врет человек или нет. Амулет, конечно, экспериментальный, но тут даже моя женская интуиция, которая еще ни разу меня не подводила, горланила, что этот лекарь не виновен. Порошок правды я применять опасалась, все же лекарь как-никак и он может совсем не оценить мое стремление разобраться в ситуации и посчитать это оскорблением, особенно, если он не виноват.
— Кто еще имел доступ к вашей лаборатории и мог незаметно…
— Не может быть… — он зазвонил в какой-то колокольчик, закрепленный на стене. — Моя помощница… Мелли… Она единственная, кто мог находиться тут, пока меня не было…
Видимо тот колокольчик, в который позвонил лекарь, был сигналом вызова для его помощницы. В комнату вошла та самая девушка, которая приносила колбы минут десять назад.
— Мелли, что ты натворила? — возмущенно проговорил лекарь.
— Я… что?… — потом она посмотрела на меня и ее глаза наполнись каким-то отчаяньем. Странная реакция, не думала, что произвожу такое впечатление на людей. Хотя, когда я после такого взгляда посмотрелась в зеркало, расположенное на стене напротив (для некоторых лекарств нужны зеркальные чары), поняла, чего испугалась эта дурра Мелли. Мое лицо, наплоенное жесткостью и гневом, действительно не предвещало ничего хорошего… В ее виновности я почему-то уже не сомневалась.
— Я… Я… не хотела… Но мой жених — Лан… Он… — похоже, что влюбленная дурра… Даже интересно, какого мужчину они не поделили с моей подругой. Не того ли самого садовника? — Он с нее глаз не сводит…
Эх, на что способны ревнивые любящие глупышки… Эта Мелли даже не погнушалась покушением на принцессу королевства. При этом подумать о том, что ее в любом случае вычислят, она не захотела. Это конечно забавно, когда «Я, конечно, не ревную, но думаю, что без волос ей будет лучше», я бы даже могла посмеяться. Но это произошло с принцессой, которая по совместительству являлась моей подругой. Интересно, я когда-нибудь полюблю так, что мне захочется сильно напакостить сопернице?
— Мелли, знаешь, о чем гласит народная мудрость? — задумавшись, сказала я ревущей девушке, до которой лишь сейчас дошло, что она натворила — Чтобы быть счастливым, нужно просто убрать из своей души три чувства — жадность, зависть и ревность.
— Простите меня… — проговорила она, жалобно на меня уставившись.
— Прощения надо просить не у меня. А у принцессы, у ее братьев, у короля с королевой… У всего королевства, потому что из-за тебя могло произойти непоправимое! И то, очень сомневаюсь, что тебя простили бы…
— Она была очень старательной и умной девушкой… Работает со мной уже год, — разбито произнес лекарь, — Я ей по настоящему доверял… Даже открыл доступ к лаборатории… Мелли… Ты разрушила всю свою жизнь…
Мне даже жаль эту девушку стало, ну… почти. Из-за мужика, который ее не ценит… Да будь Корнелия хоть трижды принцессой и в сотню раз обаятельней, если у тебя есть невеста… Все мужики — козлы. Почему — то я возненавидела этого Лана.
— Позвольте мне проститься с матерью, и я проследую на казнь.
По хорошему, следовало бы незамедлительно проводить Мелли к стражам порядка, сообщить королю и уже завтра лицезреть, ее повешенное тело на площади. И я бы даже так и поступила, но каким — то шестым чувством я осознала, что эта девушка и так наказана. Ее руки были в мозолях, что доказывало, что она действительно много работает, под глазами залегли синяки, на платье было несколько заплаток, извещающих о том, что ее семья бедствует. Что странно, потому что быть помощником главного лекаря, это престижно и высокооплачиваемо. Мне было ее жаль. По-человечески жаль…
— Мелли, я конечно не вправе выносить такие решения… — я сомневалась в правильности своих действий. Но подвести эту девушку к эшафоту, я бы не смогла. Вот шандарахнуть какими-нибудь чарами — это пожалуйста… — Мы поступим так. Сейчас ты направляешься домой. Собираешь все пожитки и отправляешься в глухую деревню, подальше отсюда. Чтоб твоего духу тут не то, чтоб не было, чтоб ты даже мысль о возвращении не допускала… Разумеется, я расскажу обо всем Его Высочеству Маркусу, постараюсь объяснить твою глупость и раскаянье, но если он решит, что это слишком мягко, то я ничего поделать не смогу. О женихе своем забудь. Найдешь нового.
— Спасибо, леди… Я… — она разве что в колени не бухнулась — Я в необъятном долгу перед вами… Но Лан… я его люблю…
— Как полюбила, так и разлюбишь, — твердо произнесла я, — Если он согласится покинуть дворец вместе с тобой, то ради Каниса, но тут ты не останешься…
Ага, а если не покинет, то с ним разберусь я. Ишь, что удумал. Королевским дочкам мозги пудрить, когда у него есть невеста. При этом в том, что Маркус сделает все, чтоб эта Мелли не вернулась — я не сомневалась. Но и выносить решение о казни он не станет. В нем, как и во мне, не хватает жесткости. Только мне не светит быть королем, которому эта жесткость необходима. А вот Маркусу…
Девушка в очередной раз поблагодарила и убежала.
До бала осталось полтора часа. Обычно, девушки проводят это время в комнате, отдыхая, потому что праздник продлится всю ночь. Но у меня еще уйму дел. К тому же, я попросила у Маниса зелье бодрости для себя и Кенара. Послезавтра рано утром мы должны отправиться к карни, а нам еще нужно многое успеть: сходить на ярмарку, чтоб закупиться амулетами и прочей ерундой, к примеру. Миссия предстояла опасная, хотя бы потому, что мы не знали никакую информацию о ней.
Постучавшись, я зашла в покои Его высочества наследного принца и поведала ему о произошедшей истории и о своем решении.
— Ты, конечно, не должна была принимать такое решение без моего ведома, — строго сказал Маркус, — Но в свете последних событий… Ладно, я бы тоже так поступил.
— Что за события? — поинтересовалась я, разглядывая его комнату. То, что принц приложил свою руку в ее оформлении — это точно. Покои выполнены в темно синих и коричневых тонах. Никакой особой шикарности и блеска не было, но то, что выглядело это все очень стильно — бесспорно. Этакий королевский минимализм.
— Узнаешь на балу! — хитро ответил он. А потом зашел мастер Пю выпроводил меня, сообщив, что ему нужно подготовить принца. Ага, косички ему нужно заплести и губы подкрасить.
Следующим пунктом моей развлекательной программы была комната Кенара. Но перед этим я черкнула Корнелии записку: «С человеком, по чьей халатности у тебя началась аллергия, разобрались. Потом расскажу» и отправила со слугами. Эта записка бы успокоила принцессу.
В покои Кенара я зашла без стука, за что и поплатилась. За чайным столиком сидели три высокопоставленных персоны: Сицилия, Патрисия и, собственно говоря, сам Кенар. Женщины семейства Босн уже были облачены в бальные одеяния, что значило, что они прибыли на бал пораньше и решили пообщаться с внуком-сыном.
— Добрый день леди Патрисия, леди Сицилия — сказала я, сопровождая слова реверансом. Да, в узких брюках реверанс делать совсем не сподручно.
— Добрый день — кивнула Сицилия — Ланари, а вы знали, что заходить в покои одинокого холостяка без стука чревато последствиями?
Где-то я точно слышала подобную фразу.
— Ну что вы, мама, — елейным голосом произнесла Патрисия. Очень странно, она первая должна была рассердиться на мой «аморальный» поступок, — В ее скорообретенном статусе она вольна делать все что ей угодно.
Так тааак, что это за статус такой?! Я удивленно глянула на Кенара, он не менее удивленно на меня, а потом на мать. Сицилия молча посмеивалась в кулачек.
— Мама, о каком статусе ты говоришь?
— На балу узнаете — загадочно ответила она.
Эту фразу я тоже где-то слышала. Ладно, на балу так на балу. Будем решать проблемы по мере их поступления… Главное, чтоб меня не попытались выдать замуж, а с остальным точно справлюсь…
— Вы же пойдете на праздник вместе?… Думаю, что вы прелестно смотритесь рядом друг с другом. Кстати, Ланари, ты удивительно выглядишь, — сказала Патрисия. Тот добродушный тон мне определенно не понравился. Происходит что-то очень странное.
— Я иду с леди Вон — поморщившись сказал Кенар — Утром я выслал ей приглашение и она его приняла.
Удивление в глазах двух герцогинь — бесценно.
— Кенар, у тебя очень изменился вкус в девушках — строго произнесла Сицилия, — При чем в худшую сторону.
— Это вынужденная мера. В данный момент я не хотел бы это обсуждать — не менее строго ответил Кенар — Ланари, что ты хотела?