— Это ты их пожалей! И себя заодно! Твой последний шанс! Выходи с поднятыми руками! Обещаю жизнь! Слово даю! — глотка у меня пересохла, я шепотом попросил воды, сзади протянули фляжку. На той стороне задумались, потом голос закричал:
— Ты кто? Назовись!
— Я Коцюба! Слышал о таком? — еще более длинная пауза. Вот что значит слава. В наушниках прорезался Летун:
— Вскрыли дверь, обошли барак. С этой стороны решетка, стоят дети. Что делать?
Значит, они и с тылу прикрылись…
— Шумни там, фонариком посвети, — ответил я Летуну. Через полминуты заорал:
— Вы окружены! Сдавайтесь! Слово даю, кто сдастся, останется жить!
Опять пауза. Наконец, раздался крик:
— Мы требуем грузовик! С полным баком! И безопасный проход!
И миллион наличными в мелких купюрах, ага. Мы это уже проходили, знакомая песня. Жаль, сдаваться они не станут.
— Дай подумать! У нас нет тут грузовика! — крикнул я в ответ. Пусть думают, что я сдаю позиции.
— Думай быстрее! Даю полчаса, через полчаса нет грузовика, начинаем убивать! Время пошло!
— Так, Ариэль, давай за минерским рюкзаком, он в грузовике, и подтягивайся в соседний туннель. Я иду туда, — приказал я, и побежал вниз по туннелю. Через первую же дверь я перешел в соседний туннель, и побежал вверх. Остановился у другой двери, крикнул:
— Здесь Коцюба, мне нужен Летун.
Вскоре подошел Летун. В зеленоватом свете ПНВ глаза его горели, как у сказочного монстра.
— Значит, так! Они потребовали грузовик. Грозят, что будут расстреливать детей, — зашептал я Летуну. Окружившие нас бойцы возмущенно загудели.
— Что ты предлагаешь? — спросил Летун.
— Выхода нет. Рванем вот эту дверь, и войдем. Где там Ариэль?
— Коцюба, ты сошел с ума! Там же дети! — а это Джек. И как он ухитрился просочиться? Вроде бы на артпозиции остался. Что характерно, Летун ничего не возразил, наоборот, поддержал меня:
— Джек, дети все равно пострадают, при любом раскладе. Коцюба, действуй.
В этот момент рядом возник запыхавшийся Ариэль. Он сдернул с плеч рюкзак, и без лишних разговоров стал доставать оттуда брикеты пластида, моток детонирующего шнура, детонаторы.
Я спросил Летуна:
— Как там, освещение есть?
— Да, мелькал свет, видно, лампы-переноски. Да еще мощные фонари, они туннель подсвечивали.
— Ясно. Томер здесь?
— Здесь, — отозвался Томер из-за спины.
— Заходим втроем, я, ты, и Ариэль. — Я коротко объяснил, как заходить. — Ариэль? — Склонившийся над рюкзаком Ариэль кивнул, я продолжил: — за нами остальные. Стрелять только наверняка.
— Нас так не учили, — заметил Томер, — мы сильно рискуем.
— Там дети. Придется действовать не по учебнику. Не хочешь, можешь не идти.
Ариэль закончил свою возню со взрывчаткой. На петли, и напротив замка, он налепил комки пластида, соединил их детонирующим шнуром, закрепил электродетонатор.
— Все отошли на двадцать метров, — скомандовал он, и начал пятиться задом, разматывая провод. Отойдя, он остановился, накинул концы провода на контакты подрывной машинки, закрутил, посмотрел на меня:
— Прошу разрешения на подрыв.
— Давай, — разрешил я.
Грохнуло, взрыв больно ударил по ушам, в который уже раз за сегодня. Дверь рухнула, мы побежали к проему, Ариэль и я с одной стороны, Томер с другой.
Я присел на колено у двери, и, дернув за шнур, закинул в проем фальшфейер, за ним — второй. В мерцающем красном свете фальшфейеров, льющемся из двери, я увидел, как стоящий напротив Томер достает гранату. За дверью раздались крики, кто-то прокричал команду, и в дверной проем уперлись лучи фонарей. Томер вынул из разгрузки цилиндр световой гранаты, я услышал характерный щелчок, это он выдернул кольцо. За дверью вдруг раздались какие-то вопли, многоголосый детский визг, потом беспорядочная пальба. Лучи фонарей, сфокусированные на двери, замелькали и сдвинулись куда-то в сторону.
Я кивнул Томеру, и он резким движением забросил световую гранату внутрь. Я поспешно отвернулся от проема, закрыв глаза, и на всякий случай, чтобы не засветить матрицу, закрыл окуляры ПНВ руками. Когда раздался хлопок, я встал, включил прикрепленный к цевью фонарь, и ощущая руку Ариэля на своем плече, и прянул вперед. Я впрыгнул в дверной проем, врезавшись правой ногой в угол косяка, и тут же прыжком сместился влево и внутрь, чтобы не торчать в дверном проеме. Их обычно берут на прицел, и смысл такого маневра в том, чтобы, мелькнув в проеме, сразу же убраться с директрисы огня. Точно приклеившийся ко мне Ариэль повторил мой маневр, с той лишь разницей, что он прыгнул не влево, а вправо. Влетев внутрь, я приземлился на одно колено, выставив перед собой автомат. Спустя мгновение рядом со мной приземлился Томер. Я не стрелял, стрелять было не в кого. В ярком свете тактического фонаря, больше напоминающего прожектор, я увидел картинку, которую, наверное, не забуду никогда.
Дверь выходила на площадку для построений, и по всей этой площадке катались рычащие и визжащие клубки. Где кто было не разобрать, мелькали тонкие детские ручонки, голые грязные пятки. Между клубками, ничего не видя от вспышки световой гранаты, бродили, выставив перед собой руки ослепленные дети. Вот один из клубков на секунду распался, и я увидел, как на ноги шатаясь, поднялся здоровенный стражник. Одно ухо у него было полуоторвано, толчками сбегала черная в свете факелов-фальшфейеров кровь. Лицо у него было залито кровью. Он разбросал малолеток, но успел сделать лишь два шага, как они снова волной накатили на него, и захлестнули. То тут, то там лежали тела детей, некоторые шевелились, в воздухе пахло кровью.
Я обернулся. Заскочившие вслед за нами бойцы, опустив оружие, изумленно наблюдали эту поистине адскую картину. Я закричал:
— Вперед! — и вломился в круговерть, за мной, как тень, Ариэль. Замелькали руки, ноги, головы. Какой-то ошалевший малолетка, приняв меня за стражника, с воинственным кличем прыгнул на меня сзади, руки его вцепились в мою каску, и стащили ее с головы. Если бы я, входя в туннель, не одел ее, оторвал бы мне ухо к чертям. Малолетка сполз на землю, каска выпала у него из рук, он непонимающе уставился на меня. Я заорал ему прямо в лицо:
— Назад! Свои! — он отшатнулся, но набрасываться не стал. Сообразивший, что что-то не так впереди, Вайнштейн, завел бульдозер и поехал вперед, включив фары. Все вкруг залило светом, это, да еще рокот двигателя, заполнивший туннель, отвлекло малолеток от расправы, они по одному отлеплялись от своих мучителей, лица принимали осмысленное выражение. Бойцы оттесняли их к стенке туннеля, успокаивали, добивали стражников. Шум двигателя стих, образовалось какое-то подобие порядка, я крикнул:
— Джека сюда, быстрее!
Появился Джек, и не один, а в компании Габи, и какой-то маленькой девочки-индиго, я не вспомнил ее имя. Я удивился, ведь Габи остался с Алиной на месте разгрома колонны, как он попал сюда? Они стали ходить от одного лежащего тела к другому, помогая. К некоторым Джек подходил, качал головой, и они шли дальше, возле некоторых останавливались, начинали свои непонятные манипуляции. Остановившись возле меня, он вполголоса сказал:
— Добился своего? Убийца ты и отморозок…
Я взорвался, схватив Джека за отвороты куртки, тряхнул его, и закричал ему в лицо:
— А что мне было делать, по-твоему? Дать им грузовик, чтобы они с детьми уехали? Они ведь не уехали бы просто так! И что было бы с этими детьми, ты подумал? Подумал? Все вы умные, пока кто-то другой решения принимает, и руки пачкает! А вы все в белом!
Я отпустил Джека, тот отошел, махнув рукой. Ответа от него я так и не получил, он предпочел промолчать. Я пошел вверх по туннелю, бой был еще не кончен.
Немного не доходя выхода из туннеля, на границе светового пятна, я обнаружил Летуна. Тот сидел на ящике, прислонившись спиной к стенке туннеля.
— Что там? — спросил он у меня.
— А ты не в курсе? — удивился я.
— Меня позвали как раз перед подрывом, так что я, как ты говоришь, не в курсе, — ответил он, — рад видеть тебя в целости и сохранности.
— Там… песец. Мы вышибли дверь, и малолетки, увидев, что стражники отвлеклись, накинулись на них. Ну, те стрелять… — я рассказал Летуну, что произошло на площадке перед бараком.
— Много погибло?
— Детей? — переспросил я, потом поняв, что стражники Летуну неинтересны, продолжил: — Не меньше десяти. Скорее всего, больше.
— Хреново…, - расстроился Летун.
— А тут что? — спросил я его.
— Да тоже задница. Оттуда, с противоположной стороны, стреляют, слева тоже, носа не высунуть.
— Слева? — удивился я.
— А ты сам посмотри, — ответил Летун, потом, увидев, что я иду в полный рост, зашипел: — не так, ползком.
Ладно, ползком так ползком. Я подполз к краю туннеля, осторожно выглянул, и тут же спрятал голову. Вовремя, по бетонному ограждению защелкали пули. Таак, что мы имеем: дот, на крыше прилепившегося к склону торгового центра, раньше его не было, видимо, недавно построили. Судя по звуку, два пулемета. Спустя секунду и над головой начало посвистывать, с той стороны ущелья тоже стрелял пулемет. Н-да, вот задачка.
— Идеи? — спросил я у Летуна.
— Подорвать эстакады, подорвать вход в туннель…
— И ждать следующего визита? Нет! Гельмана я один раз отпустил, и посмотри, что из этого вышло. Больше не отпущу, все.
— Ну и как прикажешь штурмовать, когда они все простреливают? — я не ответил на вопрос Летуна, у меня появилась идея. Я хлопнул его по плечу, и со словами:
— Есть идея. Жди здесь, — я быстро пошел вниз по туннелю. В этот момент включился свет, наши наконец-то разобрались с генераторами. Детей к этому моменту почти всех вывели, оставалось несколько раненых, как сказала мне девочка-индиго, за ними придут. Все-таки хорошо, когда подчиненных не надо водить за ручку, сами все делают, на то они и добровольцы. Выйдя из туннеля с той стороны, я обнаружил там идиллическую картину. Леня сидел на колесе гаубицы, и курил, на невесть откуда взявшемся матраце храпел потерявший где-то фуражку Серега. Чуть ниже по эстакаде шли, приближаясь к нам, четыре знакомых фигуры. Леха, жестикулируя, что-то объяснял важно вышагивающему рядом с ним Мишке. Ну и еще двое мелких с ними. Подождав, пока они приблизятся, я рявкнул, обращаясь к Мишке:
— Ты какого хрена тут делаешь?! Я же сказал, быть на артпозиции!
— Ты сказал помогать Летуну. Я помогаю! — решительно ответил Мишка, но губы задрожали. Ждет, что сейчас я его перед оруженосцами опозорю.
— Значит так, помогальники. Вот вам новое задание. Там дальше по туннелю индиго. Ваша задача их охранять. Куда они, туда и вы, не отходить ни на шаг! И смотрите в оба, вокруг полно недобитых фашистов. Ясно?
Подождав, пока мелкота скроется в туннеле, я поймал намылившегося было смыться Леху за локоть, и тихим голосом спросил:
— Ты какого хрена детей сюда пустил, а? Взрослый!
Леха выдернул локоть, и начал оправдываться:
— Ну, они на тебя сослались, я ж не знал…
— Вот теперь иди за ними присматривай, — приказал я.
Леха покачал головой и скрылся в туннеле. Я осмотрелся. Кацетников уже собрали, и увели, у нас был план, где их разместить, за артпозицией было два более-менее приготовленных дома, на первое время хватит. Детей как раз грузили на грузовик, их мы собирались отвезти к Сергею на базу. Я повернулся к Лене:
— Так, поскольку ваш командир пал в неравном бою с зеленым змием, я назначаю тебя. Собирай артиллеристов, везите сюда остальные пушки, и снаряды. Есть работа. — Леня кивнул, и взялся за рацию. Я вызвал Вайнштейна:
— Найди человек десять, и спускайтесь сюда с тягачом…
— Так, так, еще чуть-чуть… стоп! — Леня контролировал процесс установки гаубицы. Мы подкатили ее к самому выходу их туннеля, метрах в пятнадцати от выхода остановились, развели станины. Обложили мешками с песком. На этой позиции противник не мог нас видеть. От пулеметчика по ту сторону ущелья нас закрывал «горб» эстакады, а из дота на крыше до нас просто не могли достать, пока мы оставались внутри туннеля. Заметив, что он не полез справляться в таблицах, а сразу начал крутить рукоятки, устанавливая угол возвышения, я спросил его:
— Что, прямо так, без расчетов?
— А что тут рассчитывать, прямая наводка, — хмыкнул Леня и, прищурившись, продолжил прицеливаться. Из туннеля послышался шум, приближался тягач со второй гаубицей, мимо меня прошел артиллерист со снарядом в руках. Я тут же надел защитные наушники, хватит с меня на сегодня акустических ударов. Крикнув Лене, чтобы начинал стрельбу по готовности, я ушел в соседний, жилой туннель. Зашел в дом коменданта, там уже работали наши, вынимали компьютеры, документацию. Убедившись, что мое присутствие там не требуется, я вытащил стул, и сел передохнуть. Вскоре туннель затрясло, гаубица открыла огонь. «Давно надо было наушники одеть, и чего понтовался?», подумал я и отхлебнул из фляжки. Вскоре пришел Леня, дернул меня за рукав, я снял наушники.
— Ну, вроде, все, по пяток снарядов у каждого входа положили, — сияя, сказал он.
— Вайнштейн, Рома, давайте с бульдозером наверх, и всех кто вокруг вас сюда давайте, — тут же вызвал я по рации народ.
Бульдозер подъехал, на левом борту, на кронштейнах висели мешки с песком. Я махнул рукой, бульдозер выехал на эстакаду, поехал вперед. Слева, из дота, тут же ударили пулеметы, пули ударяли в мешки, попадали и в броню. Бульдозер полз вперед, броня держала, спереди все было тихо, оттуда никто не стрелял. Как было условлено, посреди эстакады Вайнштейн остановился.
— Входы чистые, никого, только обломки, — доложил он.
— Отлично, — я повернулся к бойцам и приказал: — давайте дымовухи.
На эстакаду полетели самодельные дымовухи, вскоре белый дым окутал все вокруг. Я вышел на эстакаду, постоял. По мне никто не стрелял, и я махнул рукой:
— Выкатывайте пушки! Быстрее!
Из дотов опять открыли огонь, но не прицельно, пули щелкали по бетону метрах в тридцати перед нами. Иногда посвистывало и вокруг, но мы, не обращая на это внимания, выкатывали гаубицы. Вскоре все три орудия стояли на эстакаде, развернутые влево, на торговый центр. Вокруг быстро росло ограждение из мешков с песком. Тягач тоже вывели наружу, прикрыв им дорожку для подноса снарядов.
— Открываем огонь? — спросил меня стоящий, пригнувшись, у гаубицы Леня.
— Подождем, пусть хоть немного рассеется дым, — ответил я спокойно, — спешить некуда.
Пока ждали, я связался с разведчиками. В первый же день после ультиматума, мы послали две группы по три человека. Они заняли позиции в руинах, и должны были контролировать подъезды к торговому центру. Наблюдатели доложили, что никакого движения нет, никто торговый центр не покидал. Именно в торговом центре была резиденция Фраймана, и его прихлебателей. Раз они все еще там, это прекрасно, я давно хотел свести с ними знакомство. Дым начал рассеиваться, проступили очертания дота. Я поспешно натянул наушники, и скомандовал:
— Огонь.
Одна из гаубиц выстрелила, Леня выглянул, что-то подкрутил, тем временем из туннеля принесли снаряд. Из дота открыли бешеную пальбу, если бы не уложенные в два ряда мешки с песком, нам бы точно кого-нибудь подстрелили. Пули со звоном рикошетили от наклонного бронещитка гаубицы. Второй снаряд лег ниже, прямо в стеклянную стену торгового центра. Стена, рассыпавшись, вся, целиком, зеленым водопадом мелких осколков обрушилась вниз, открыв внутренности здания. С четвертого выстрела Леня попал, снаряд разорвался на крыше дота.
— Есть накрытие, — обрадовался он, и понесся наводить две оставшиеся гаубицы.
— Бетонобойными… Залпом… Огонь!
Три гаубицы рявкнули одновременно, потом еще и еще, из дота уже не стреляли. Не зря артиллерию богом войны называют. На шестом залпе из кучки бетонных обломков, что была дотом, выскочило насколько фигурок, и побежали прочь по крыше. Артиллеристы восторженно заулюлюкали.
— Ну, что, все здесь? — спросил я, выпрямившись в полный рост.
— Все, кого звал, — отозвался Летун, и вышел из туннеля на свет, за ним шли еще люди.