Охраны на этаже было еще больше, чем внизу. Мне сразу вручили пропуск и даже проводили к лифтам. Двери только закрылись и тут же распахнулись снова, выпуская меня в уже знакомый коридор — именно сюда я ретировалась в прошлый раз. Постояла немного в рядах плотно сжатых стальных ртов, посчитала: их оказалось шестнадцать, восемь с одной стороны, восемь с другой. В такой час все панели горели оранжевым, рабочий день давно закончился. Видимо, у всех, кроме Халлорана и его секретарей. Вздохнула и направилась в сторону приемной.
Но секретарей там тоже не оказалось. Верхний свет был приглушен, положение спасали только боковые лампы. Застыли черными провалами в серебристых рамах новехонькие мониторы, рядом с ними мирно покоились капли-гарнитуры для экстренной связи, стулья аккуратно прижались спинками к столам. Дверь в кабинет иртхана была слегка приоткрыта, из него в приемную втекала полоска белого света.
Я постучала и вошла: Халлоран сидел за столом и, заметив меня, поднялся. Шагнул навстречу:
— Позвольте.
Тут только я вспомнила, что даже не расстегнула пальто.
На стене висел новехонький визор. А статуэтку в виде дерева повернули другим боком. Пальцы сорвались с нижней пуговицы, но, к счастью, она была последней. Ладони иртхана мягко легли на плечи, и я выскользнула из пальто, как запеченная птичка из смазанной маслом фольги.
— Волнуетесь. — Он небрежно перекинул мое пальто через спинку ближайшего стула.
— С чего вы взяли? Вовсе нет.
— Я не спрашивал. — Иртхан указал на мое отражение в том самом стекле.
В отражении на бледном лице фоном отпечатались огни ночного Мэйстона и иглы высоток. Смотрелось сюрреалистично, особенно если учесть, что над небоскребами, над каскадом льющихся вниз окон, «зависли» мои широко распахнутые глаза и аккуратно уложенная прядь волос, стекающая со лба на висок.
Халлоран отодвинул ближайший стул.
— Располагайтесь. Я получил список…
Задержала дыхание. Если сейчас скажет, что мне нужно все переделывать, пусть сам все и переделывает!
— Мне все понравилось.
Иртхан обошел меня и устроился в своем кресле. Поблескивающая в холодном свете печатка казалась раскаленной добела, а дракон на ней напротив потемнел, словно под слоем сажи.
— Вы все-таки изучили интересы моей матери.
— Хотела, чтобы ей тоже понравилось. При всем уважении, праздник ее, а не ваш.
Халлоран откинулся на спинку кресла, посмотрел на меня, наклонив голову.
— Как считаете, такой сюрприз придется матери по вкусу?
— Местра Халлоран ценит искусство, но довольно прохладно относится ко всякого рода новомодным течениям. Поэтому я включила в выступление ретро как основу и добавила несколько современных песен, которые тоже могут ей понравиться.
— Я говорил о вашем выступлении в целом.
— Исходя из того, что мне удалось узнать, ваша мама сторонница довольно-таки консервативных идей. Поэтому мне достаточно сложно предугадать ее реакцию.
— С чего вдруг такой вывод?
Когда он щурился — слегка, то становился похожим на ленивого дракона. Очень довольного ленивого дракона.
— Взять хотя бы ее отзыв о романе «Мир без тебя».
— И что же не так с отзывом?
— Она говорит, что сама идея — мир без пустошей и земель, заселенных драконами, утопична. Что людям не стоит жить иллюзиями и что любовь между представителями разных сословий хороша для сказок или бульварных романов.
— А вы как считаете?
— Считаю, что люди должны позволять себе мечтать. Потому что все начинается с мечты.
Халлоран развернул ко мне ноутбук.
— Что ж. Вы подготовили для меня список. А я подготовил для вас контракт. Изучите и подпишите.
Он снял с подставки электронную ручку и подтолкнул ко мне. На экране был раскрыт договор. Контракт на выступление, страниц этак на десять мелким шрифтом, который я устала читать уже странице на пятой. А может быть, просто почувствовала на себе его пристальный взгляд, от которого мурашки по коже маршировали строями — влево-вправо, сверху вниз и наискосок. Подняла голову и столкнулась с его взглядом в упор: полыхающим, как костры пожарищ во время схватки разъяренных драконов.
— У меня что-то не так с лицом?
— С вашим лицом все замечательно, эсса Ладэ. Более чем.
— Тогда не могли бы вы… на меня не смотреть? Я чувствую себя как замороженный крем под лазерным лучом.
Иртхан приподнял брови.
— И куда же вы прикажете мне смотреть?
— Куда угодно. В окно, например.
Мне удалось кое-как дочитать договор до конца. И то потому лишь, что он поднялся и отошел, сцепив руки за спиной. Под холодным искусственным светом его тонкого покроя костюм напоминал стальное литье. Я изредка бросала взгляд на разворот сильных плеч и широкую, идеально прямую спину, но Халлоран стоял неподвижно. Словно врос в пол или увидел за окном нечто очень интересное. Я даже решила приглядеться — может, там драконы разлетались? — и вздрогнула: он по-прежнему смотрел на меня. Только теперь сквозь отражение, как в тот день, когда вжимал меня в это стекло.
Ощущение нахлынуло столь неотвратимо, что я замерла. На миг показалось, что все еще стою у окна, а сильные пальцы сжимают запястья: не то лаская, не то терзая легкой болью, когда кожа начинает гореть.
Быстро отвернулась и уткнулась в договор.
Вчитывалась в пункты до тех пор, пока не увидела в приложении сумму.
— Это еще что такое? — спросила хмуро.
Халлоран подошел и оперся о стол — едва касаясь кончиками пальцев края. Но мне почему-то подумалось, что он с легкостью может его оттолкнуть: так, что тот улетит на другой конец кабинета.
— Любая работа должна оплачиваться, эсса Ладэ.
— Вы всем платите такие гонорары за один вечер?
— Только тем, кто этого достоин.
— Вы спасли Марра. Дважды. Думаете, я возьму деньги?
— Вам пора расставаться с образом мыслей девочки из низов.
У-ух, как же меня бесит это определение! Особенно из уст того, кому никогда не приходилось думать, что будет, если в следующем месяце заработок окажется меньше на несколько тысяч. На что купить подарки к празднику и что я могу себе позволить, а что нет. Но это не значит, что я не умею быть благодарной просто так, по-человечески, а не за средства, которые поступят на мой банковский счет.
— У меня для вас новость: я и есть девочка из низов! — вскочила, оттолкнув от себя ноутбук. — Я родилась и росла на нижних уровнях. Бегала со сбитыми коленками, драила квартиру и готовила ужин, когда мать с отчимом вкалывали, чтобы содержать нас с сестрой. Я не леди драконьих кровей и уж тем более не Ирргалия Стоунвилл, которая кривит нос, слушая Лизу Барлоу, потому что у нее недостаточно хорошо поставлен голос!
— Так вы изучали и мою жизнь тоже?
Халлоран улыбнулся. Неожиданно тепло.
— Я… это получилось случайно.
— Сядьте, Леона. Сядьте и подпишите. Ваш голос стоит гораздо дороже, чем уверяет Эвель Обри. Это просто маленький комплимент за то, что вы согласились поработать на меня.
Ничего себе маленький. Как там Лэм выражалась про количество ноликов?
— Нет, — сказала я и решительно отложила ручку.
Иртхан нахмурился. Взгляд его заледенел, иней по стенам не побежал только потому, что системы отопления и вентиляции здесь работали на отлично. Как, впрочем, и всё в корпорации Халлорана, которая состояла, как идеально отлаженный механизм, исключительно из блестящих винтиков, шестеренок, прочных проводов и стальных каркасов, где каждый выполнял свои обязанности на высочайшем уровне. Но сдаваться я не собиралась.
— Вы всегда такая упрямая?
— Да.
— Значит, не подпишете?
— Нет.
— Ладно.
Ладно? Как-то подозрительно быстро он согласился.
— И вы даже не будете настаивать?
— Попрошу переделать договор и вышлю вам. Подпишете дома.
Я пристально посмотрела на него, но иртхан и глазом не моргнул. Оперся о спинку моего стула, чтобы выключить ноутбук. Сильные пальцы скользнули по сенсорной панели, рукав коснулся обнаженного плеча, и по телу прошла дрожь. Усилием воли заставила себя отвести взгляд от его рук.
Экран ноутбука погас.
— Хотите есть?
— Пожалуй. Только я бы предпочла молекулярной кухне бургер из «Гритлэйн». Жутко хочется какой-нибудь дря… чего-то попроще.
Халлоран рассмеялся.
— Пойдемте, Леона.
— Куда?
— В ближайшую «Гритлэйн», конечно. Думаю, я могу себе это позволить.
Он помог мне надеть пальто, подхватил свое и открыл передо мной дверь.
— Вы что, серьезно? — спросила я, заглядывая в невозмутимое лицо.
— Разумеется.
— То есть вот так… мы сейчас сядем в общем зале «Гритлэйн» и будем жевать бургеры?
— Боюсь, что отдельные кабинки у них не предусмотрены. Но мы можем поступить иначе и взять еду на вынос.
Ощущение нереальности происходящего усиливалось с каждой минутой. Когда мы поднимались на лифте и он стоял рядом, сцепив руки за спиной. Когда мы вышли в холл и охрана, замершая у стен в коридоре, вытянулась по струнке — хотя куда уж больше.
Валентен читал, но, заметив нас, тут же поднялся.
На стоянке осталось всего два флайса, направилась было к знакомому, но меня удержали.
— Эсстерд Прист, на сегодня вы свободны.
Э-э… то есть как?
— Не будем заставлять Валентена терзаться запахом фастфуда.
Стильный красный флайс под ярким освещением купола переливался насыщенно-ярким цветом, но стоило нам взмыть в темноту, стал почти черным.
— У «Гритлэйн» нет верхних парковок, — заметила я.
— Значит, придется спуститься пониже.
Я так и не поверила до конца, что Халлоран собирается кормить меня, а главное, себя бургерами. Казалось, что сейчас он свернет к какому-нибудь дорогому ресторану, но нет. Стоило нам пролететь над огромным Мэйстонским парком, который сейчас напоминал крохотное пятнышко, испещренное огненными струйками нижних магистралей, как иртхан вывел машину к спусковому коридору и начал быстро снижаться. А потом я увидела привычную с детских лет вывеску, которая стала неотъемлемым символом Аронгары. Фирменные цвета — желтый, синий и оранжевый, внутри мягкие диванчики для компаний побольше и барные стойки с высокими стульями для тех, кто забежал перекусить в одиночестве.
— Да чтоб тебя! — воскликнула я, когда мы изящно вписались в хвост автоочереди.
Сбоку возвышалась громада моста, извивалась лента центральной аэромагистрали, справа пронесся белоснежный экспресс, в котором большая часть мест пустовала. Похоже, один из последних — после полуночи отправляется всего несколько поездов, в отличие от круглосуточной подземки.
— Что ж, — Халлоран коснулся панели управления, переключил скорость и повернулся ко мне, — нам придется подождать.
Я смотрела на него, пытаясь собрать мысли в кучу. Сказать кому, что у меня была деловая встреча с правящим в «Гритлэйн», — не поверят. Впрочем, я бы и сама покрутила пальцем у виска, если бы мне кто такое рассказал.
— Вы серьезно хотите бургер?
— Ну должен же я наконец узнать, как изменился их вкус за последние пятнадцать лет.
— Невероятно. — Я рассмеялась.
— Не можете представить меня сидящим в этом зале?
— Да, — призналась честно.
— А вы попытайтесь. Мы прогуливали уроки…
— Вы прогуливали?
— Да, в частной школе тоже случаются такие неприятности.
— Ужас, — сказала я.
— Что именно?
— Я никогда не училась в частной школе и никогда не прогуливала.
— Ни разу? — Халлоран усмехнулся.
— У меня было очень сильно развито чувство ответственности. А еще я дружила с теми, кто не прогуливал.
— То есть с занудами?
Я вскинула брови.
— Вы разве не должны соответствовать идеалу морального облика и подавать всем пример?
— А разве я не соответствую? — Он в точности повторил мой жест. — Но на вопрос вы так и не ответили.
— Ладно, — улыбнулась, с трудом сдерживая смех. — Целых два раза. Меня уговорили девчонки из параллельной группы, и это был… своеобразный бунт. Хулиганство. В средней школе. Подозреваю, что многие тоже считали меня занудой. Я все время занималась, если не общими предметами, то вокалом и языками. Уже тогда думала об опере, а карьера в опере — это турне.
Мы немного приблизились к цели. Я уже видела окошечко заказа и даже могла рассмотреть привычное меню на сенсорной панели. Ярче всего горела упаковка запеченной картошки — оранжевая, с синим логотипом.
— На самом деле я много учился. — Халлоран поднял руки, встречая мой вопросительный взгляд. — Ходил в клетчатом костюме, говорил умные вещи с умным видом, а тот случай стал чуть ли не единственным. В нашей школе вообще было очень сложно прогуливать, потому что недопуски ставили нещадно, а отрабатывать их приходилось во время коротких каникул. Особенно нервный у нас был преподаватель по магической основе.
— Думаю, с него тоже спрашивали о-го-го, — заметила я. — Представляете, если бы кто-то из вас напортачил с магией?
Халлоран рассмеялся.
— Да, мы такое творили, что лучше не вспоминать.
— А где вы тренировались?
— Сначала в виртуальной реальности, потом на полигонах с подрастающими драконами. А потом в пустошах.
Мм… в пустошах?!
— То есть вот там? — Я наугад ткнула себе за спину. Примерно в сторону границы города, где заканчивалось действие защитного поля Лаувайс.
— Это было уже в Академии. Выпускной экзамен сдавали в Драконьем круге. Я и еще несколько человек.
Мне как-то резко поплохело. Драконьим кругом называли запечатанное между гор кольцо пустоши. Выводило к нему ущелье, запертое в скалах. Пещер в тех краях немерено, а следовательно, и драконов. Сунуться туда было чистейшей воды самоубийством, но… кого угодно оберегать город тоже не изберут. Насколько же он силен?
Мы как раз добрались до заказа, и Халлоран опустил окно.
— Что вам взять, эсса Ладэ?
— Гритбургер и замороженный крем.
— Кофе?
— Не стоит. Иногда мне кажется, что в «Гритлэйн» его делают из опилок с ароматизатором.
— Вам не кажется. В крем что-то добавить?
— Литтоновый джем.
Мы переместились к следующему окну, где получили оплаченный заказ, и иртхан мягко вывел флайс в толчею центральной аэромагистрали. До ближайшего подъемного коридора лететь было прилично, поэтому я сидела с пакетами на коленях и подставкой, из которой торчали стаканчики с замороженными кремом.
— Ваша очередь рассказывать о своих школьных буднях, эсса Ладэ.
— В моих школьных буднях не было ничего интересного. Меня не отвозили в драконьи пустоши, поэтому мы сейчас с вами и разговариваем.
Халлоран улыбнулся.
— Так уж и ничего?
— Увы.
В детстве я была самым обычным ребенком — хулиганила по мелочам, засматривалась на кукол и электронные игры, подростком могла потратить все карманные деньги на музыкальные сборники или видеозаписи Зингспридской оперы с Шайной Анж. Но потом мама заболела, и мне стало не до чего, кроме заботы о ней и Танни. Едва хватало времени, чтобы заниматься вокалом, успеваемость по общим предметам полетела наблу под хвост, а потом пришлось бросить занятия музыкой, потому что все деньги уходили на лекарства. Я устроилась на свою первую работу — консультантом в магазин, потом меня назначили администратором отдела. Впоследствии именно это помогло мне оформить опекунство над Танни. Но те дни, когда отчим нас бросил и я осталась одна с маленькой сестрой, когда бегала по инстанциям, убеждая, что способна о ней позаботиться, отложились в памяти очень хорошо. Не уверена, что об этом стоит рассказывать.
— А как же мюзикл?
— Мюзикл?
— Вы говорили, что перепутали все слова в школьном мюзикле, потому что учительница заговорила про тест по математике.
— Хорошая у вас память, — фыркнула я. — Это был школьный мюзикл про иртханессу, которую заколдовала злая сестра.
Сказка старая, известная всем, основывается на легендах о возможности оборота.
— Сестры полюбили одного и того же мужчину, и старшая превратила младшую в драконицу. Потом появился доблестный иртхан, спас свою суженую, все остались счастливы. Ну, кроме старшей сестры, разумеется.