И умолкли.
— А? — она еще соображала, что это за знакомый голос такой, как в трубке заговорили вновь:
— Это я. Димитров.
— Славян, ты?! — не поверила Агата.
Стефи округлила и без того круглые глаза, прибежала поближе:
— Славка? Чего он?
— Агат, выйди, а?
— Что? Куда? Ты где сейчас?
— Тут я. На углу рядом с интернатом.
Агата машинально выглянула в окно, как будто в темноте можно было что-то разглядеть. А вот он наверняка ее увидел, потому что добавил:
— Напротив ваших окон. Выйдешь?
— Да, сейчас, — растерянно пробормотала Агата и начала натягивать кроссовки.
— Что он хочет-то?
— Не знаю, выйти попросил. Пошли вместе сходим?
— Не-е… он же только тебя звал. Да и вообще — мне во-он еще сколько учить!
Агата кинула на нее подозрительный взгляд: чтобы Стефи отказалась от встречи с парнем да еще под предлогом учебы! Та казалась немного смущенной.
— Это, случайно, не ты ему мой номер дала?
— Не-е-е, он же не спрашивал.
Подружка так честно хлопала глазами, что верилось с трудом. Агата уже шагнула к двери, как ее осенило: разве что… Стефи, в отличие от остальных, и в больницу, когда Димитров пришел в сознание, не ходила. Тоже тогда отговаривалась занятостью.
Агата произнесла осторожно:
— Знаешь, Стеф, а ведь это не заразно.
— Что?
— Потеря магии.
— Ты о чем? — Стефи все-таки вильнула взглядом, хотя говорила по-прежнему быстро и оживленно: — Давай по скорому, пока Валерка не пришла! Я скажу, что ты в душе.
Но Агата плелась еле-еле, пытаясь объяснить себе Стефино поведение. Может, они не были с Димитровым такими уж большими друзьями? Или это просто неловкость, которую часто испытывает здоровый человек рядом с инвалидом?
…Или маги просто не общаются с теми, кто потерял свой дар — сторонятся, брезгуют, считают их «зверюшками», как сказал тот парень на дискотеке? И если такое случится с ней самой, у нее и друзей-волшебников не останется? Но ведь тот же Келдыш, например, пытается Славяну помочь, поддержать…
Хотя из-за экзаменов в режиме и допускались послабления, выход после десяти вечера из корпуса все же не приветствовался. Агата удачно проскользнула мимо дежурного, не отрывающего взгляда от экрана телевизора: там по зеленому полю бегали человечки в форме… ни горя, ни забот, одна проблема — как бы мячик пнуть…
После ярко освещенного вестибюля Агата продвигалась по парку вслепую, собирая по дороге все кочки, ямы и корни, которых днем попросту не существовало. Еще и заблудилась бы, наверное, не заметь в темноте равномерно разгоравшийся и гаснущий огонек. Дойдя до него — и до ограды — Агата не поверила своим глазам:
— Славян, ты что, куришь?!
Димитров опять затянулся, при свете сигареты стали видны его впалые щеки. Выдохнул вместе с дымом (Агата отшатнулась):
— Курю… хочешь?
Она не хотела, но почему-то кивнула. Славян достал из кармана куртки смятую пачку. Агата взяла тоненькую бумажную палочку, неумело прикурила от зажигалки, протянутой через решетку ограды, неумело втянула и выдохнула дым. Сморщилась, отставив сигарету от себя подальше:
— Тебе это нравится?
— Ну… да.
Они помолчали. Агата рассматривала профиль Димитрова. В темноте Славян казался незнакомым. Странно взрослым.
— Что нового? — наконец спросила Агата, потому что тот начинать разговор явно не спешил. Вообще-то она хотела спросить: «что ты здесь делаешь»? Но это было уже верхом бестактности.
— Вот, прогуляться решил. — Славян помолчал и добавил: — Родаки не знают. Они меня… стерегут.
Агата молчала. Вопрос — почему, отчего — задавать было не надо, и так понятно.
— Вы тут… как?
Она рассказала ему про экзамены, про голема, про стефину летучую мышь… Пыталась расписать все как можно веселее, но не получилось: Димитров даже ни разу не улыбнулся. Слушал, глядел в сторону. Курил.
Мрачный.
Чужой.
— А ты как, научилась чему-нибудь?
Выслушал ее рассказ об исследованиях в ИМФ и подытожил:
— До сих пор ничему, значит.
Агате не понравился его тон: и требовательный и пренебрежительный одновременно. Она открыла было рот, чтобы поведать про свой сонный «портал», куда она затащила и куратора… и закрыла.
Ведь Славян не о том спрашивал.
Совсем не о том.
Не о ней вовсе.
Славка думал, что она сумеет ему помочь. Раз вытащила оттуда, откуда не смогли вытащить профессиональные взрослые целители. Вернула к жизни.
К жизни, с которой он теперь не представлял, что и делать.
…Жалость, вина, досада на Славяна за эту отчаянную надежду, на себя за свою беспомощность, злость на несправедливость мира… От всего этого перехватывает горло, тяжело не то что болтать или подбирать нужные слова — утешения? оправдания? — даже дышать…
Димитров по-прежнему на нее не смотрел. Просунув руку через ограду, щелкал зажигалкой. Огонек то выхватывал его лицо, то вновь погружал во мрак. На мгновение в Агатиной голове как-то все сместилось и стало непонятно, кто же из них двоих сейчас находится за решеткой.
— Знаешь, почему я курить стал? Огонь потому что. Рядом. Со мной. Знаешь, как мне теперь холодно? Я мерзну. Все время… мерзну.
Он резко вскинул голову. Пламя зажигалки плясало — то ли от ветра, то ли оттого что рука крупно вздрагивала — и по лицу Славяна скользили тени от прутьев ограды. Огонь отражался и в его зрачках: на короткое время показалось, что Димитров стал прежним, что ясное пламя в глазах — это отблеск его внутренней огненной магии.
— Как же люди без магии… Как вы вообще живете? Вот ты скажи — как?!
Он с такой силой ударил ладонями по решетке, что та затряслась и загудела. Еще и еще. Ограда гудела почти непрерывно.
— Славка!
Зажигалка отлетела куда-то в сторону и Агата просто ослепла. Поспешно моргая, чтобы прогнать плавающие перед глазами огненные пятна, всматривалась во мрак. Позвала тихо:
— Слав?..
Но увидела его только когда Димитров выбрался из тени деревьев на освещенную фонарями аллею. Пошел, сутулясь, сунув руки в карманы.
Лишь плечом дернув на ее оклик.
Агата смотрела ему вслед, с силой прижимаясь лбом к чугунному завитку ограды. Сильнее, еще сильнее. Чтобы металл врезался в кожу до боли, чтобы эта боль заглушила боль, что внутри…
— Агат, ты не спишь? — неожиданно подала голос Стефи.
Она-то думала, что соседка давно уже заснула; сама который час смотрела в потолок, освещаемый уличным фонарем. Перед глазами все еще мелькало пламя зажигалки — оно вздрагивало и вздрагивало, словно бьющееся горящее сердце. «Как вы живете? Как?!»
Стефи помедлила, ожидая отклика. Не дождалась и продолжила:
— Это не потому, что я боюсь или как-то там брезгую… Я просто не знаю, как теперь с ним общаться, понимаешь? Как-то неловко, тяжело…
Агата резко отвернулась к стене. Бросила через плечо со злостью:
— Зато Славяну очень легко и замечательно!
Она думала, подружка бросится спорить, доказывать, да, может, и ее саму еще во всем обвинит — Стефи обычно с легкостью валит с больной головы на здоровую… На удивление, Стефани смолчала. Только вздохнула и тоже повернулась на другой бок.
Глава 3 НИЦЭМ
Агата настороженно осмотрелась, прежде чем шагнуть в провал двери. Опять тишина. Опять безлюдье.
И безНЕлюдье. Что хорошо. Агата быстро проверила себя на наличие одежды: имеется, и даже в полном комплекте — джинсы, майка, кроссовки. Слава богу! А то бы она точно повернула обратно.
Прислонилась спиной к нагретой солнцем стене. В тот первый раз она испугалась и, наверное, сама того не заметив, привычно уже позвала на помощь Келдыша. А что делать теперь? Раскинуть сеть, как в детстве? (Или как совсем недавно, когда она, вместо того чтобы позвать, сама очутилась в доме Келдыша? Ну ладно, ладно, в его спальне!) А вдруг она все перепутает и попадет в сон Игоря? И как ей тогда оттуда выкарабкиваться? Или не стоит выбираться — мало ли что там ему снится, а вдруг тоже она? В каком-нибудь… эротическом виде?
Нет, сейчас она окончательно запутается!
Не перепутала. Когда Агата открыла глаза, они уже были здесь: Игорь стоял напротив, сунув руки в карманы джинсов (тоже оделся в этот раз!), Борис вертелся рядом, картинно пожимая плечами и всплескивая руками. Встретился с ней глазами, широко заулыбался.
— Ну ты даешь, Агата! Нет, даже не так — Агатище! Мы точно все дрыхнем?
— Точнее некуда, — подтвердил Келдыш.
— Дай-ка я тебя ущипну!
— Лучше давай я, но предупреждаю — будет больно.
— Это что же, классическая проверка — сплю-не сплю — здесь не проходит? — капризно осведомился Дегтяр.
— В том-то все и дело.
Борис все-таки с любопытством ткнул Агату пальцем в живот. Агата ойкнула. Дегтяр осторожно потрогал и погладил ее плечо, легонько сжал локоть.
— Теплая, — сказал задумчиво.
Келдыш предупредил:
— Меня можешь не щупать, я тоже еще не остыл!
— Нужен ты мне был — щупать тебя, у меня ориентация правильная! — презрительно отозвался Борис. Огляделся вновь; закрыв глаза, втянул носом воздух. Замер. И Агата вдруг поняла, что он серьезен, очень серьезен, а все эти шуточки и ужимки — так, для смеху. Для нее, наверное.
— Кобуци, — сказал Борис.
— Уверен?
— И уверяться не в чем. Кобуци.
Смерил Агату взглядом.
— От столицы до Кобуци… сколько километров, Игорь?
— Много, — сказал тот.
— Чистый телепорт! — с удовольствием сказал Борис. — Что ты умеешь еще, а, Агата? Что день грядущий нам готовит?
— Если бы чистый, — пробормотал Келдыш. — А так, во сне, да еще когда мы все остаемся на месте…
— Уверен? — в свою очередь спросил Борис.
Келдыш почесал бровь.
— Ну, в моей кровати сегодня никого, кто бы это мог засвидетельствовать… А вот за Мортимер наверняка наблюдают во время сеанса. Так ведь? Камеры и прочее? И уж они бы явно засекли ее исчезновение!
Агата пожала плечами.
— Наверное. Мне никогда не показывали…
И подумала: а ведь она то и дело забывает купальник, когда едет в ИМФ. Если ее действительно все время снимают во сне… Ужас какой-то!
— Завтра тоже установлю у себя в спальне камеру, — продолжил Келдыш. — Вы ведь вытащите меня сюда завтра? Я договорюсь о постоянных ночных дежурствах, чтобы спать днем.
Агату как черт за язык дернул:
— То есть вы назначаете мне ежедневные свидания?
Келдыш кивнул серьезно:
— На том же месте. В тот же час.
— Я постараюсь, — с достоинством произнесла Агата. — Но гарантировать ничего не могу.
— Экстремалы, уважаю! Свидание в Кобуци — это что-то! — Борис прошелся туда-сюда. Гравий под его ногами почти не скрипел — наверное, он и правда гораздо легче, чем кажется. — Откуда, говоришь, они полезли?
Келдыш показал на другую сторону котлована.
— Не добили мы их, значится, — непонятно сказал Борис. Огляделся. — Пейзаж с тех пор изменился. Холмы более сглаженные. «Зеленки» стало поменьше.
— Думаешь, они?..
— Или остаточные явления после выброса.
Келдыш встал рядом — пониже, постройнее — но мужчины сейчас были очень похожи. Деловитые, настороженные, как будто собрались осваивать новую территорию. Агата поглядела на их широкие спины — как всегда не до нее! — и побрела вдоль стены. Она была уверена, что движется бесшумно, но Игорь, не поворачивая головы, приказал:
— Далеко не отходите.
А вот я сейчас ка-ак проснусь, мысленно пообещала ему Агата, а вы тут оставайтесь себе в Кобуци! Мало того, что влезли в ее собственный сон, так еще и командуют!
Далеко она и правда не пошла — опасалась уже. Села, обхватив колени, и стала рассматривать «пейзаж». Значит, это и есть Кобуци? Хорошо, что ее не занесло прямо в развалины на той стороне. Вряд ли, конечно, сон может быть по-настоящему опасным, но даже просто-кошмары ей не нужны. Сейчас вокруг было тихо и спокойно — так тихо, что она уткнулась подбородком в колени и прикрыла глаза. Интересно, а можно ли уснуть во сне?
— …Надо поставить в известность СКМ, — услышала она приближавшийся голос Келдыша.
— И как ты собираешься это дело обставить? Знаете, ребята, а тут намедни мне приснилась Кобуци?.. Ну вот тебе твоя Агаточка, целая и невредимая!
— Я же говорил, — раздраженно сказал Игорь, — будьте у нас на глазах!
Ничего подобного он не говорил. А далеко она и не уходила — все время слышала их голоса, только слов не различала. Келдыш постоял и присел рядом на корточки. Стал брать щепоткой и ссыпать пыль и мелкие камешки, точно искал что-то.
— А почему здесь всё бросили… — Агата обвела рукой местность, — так?
— Наших магов интересовал лишь архив НИЦЭМа, — сказал Дегтяр. — А сама Кобуци… ну что нам Кобуци? Малозаселенная нищая провинция. Население ютится на самых окраинах. Поэтому издавна здесь полигон для всяческих испытаний. Военных. Научных. Магических.
— Может, поэтому и Кобуци такая нищая и малозаселенная? — пробормотала Агата.
Келдыш хмыкнул.
— Может быть, может быть, — Борис стоял, уперши руки в бока, и тоже оглядывался. — Предполагалось, что после выброса все постепенно пойдет на спад, как уже не раз бывало. Похоже, просчитались мы. Ну, и что теперь? Настаивать на изменении графика проверки? До следующей — целый квартал. Основания, нужны основания!
Келдыш в последний раз ссыпал пыль с руки, отряхнул ладони и уселся рядом с Агатой на землю. Спросил, разглядывая окружающие холмы:
— А если об этом заявит Осипенко? На основании наблюдений за испытуемой?
— То есть, ты хочешь, чтобы Агата все рассказала? Ты же, вроде бы, не хотел привлекать к этой ее новой способности лишнего внимания, а то обследования никогда не закончатся?
— Не хотел, — Келдыш поглядел вверх на друга. — А что делать?
Агата поежилась.
— Я должна рассказать ДМН, что могу вас… вытащить в мой сон?
Не хочу-у!
— Ну вот что, — заявил Дегтяр, поразмышляв. — Ограничимся полуправдой. Агата увидела во сне Кобуци…
— Ты видишь здесь где-нибудь вывеску: «Добро пожаловать в Кобуци»? Как она узнала, где именно очутилась?
— Ну-у… допустим, раньше ей рассказывала и показывала снимки НИЦЭМа некая Анжелика Климова…
Игорь спросил с легкой ехидцей:
— Ты же, вроде, не хотел привлекать к ней излишнего внимания?
Борис уныло повторил его слова:
— Не хотел, а что делать? Анжелку я подготовлю.
— Приведешь ее сюда завтра? Посмотрела бы привычным взглядом — что здесь изменилось, — Игорь повернулся к Агате. — Вернее, это у вас надо спрашивать. Можете сюда вызвать, вытащить… как это назвать? еще одного? Или это слишком тяжело для вас?
— Смогу, наверное.
Никаких трудностей при «вытаскивании» она не испытывала: просто хорошенько представила, что они оба здесь, рядом.
— Ха! — сказал Борис. — А не перебросишь ли ты сюда десантный батальон со Службой Контроля во главе, а, Агат?
— Можно попробовать… Только их же сначала надо всех усыпить?
Дегтяр смотрел на нее и недоверчиво и восторженно:
— Ты действительно можешь?
— Ну да, давай ты еще… — проворчал Келдыш. — Нам и Осипенко хватает! Итак, формулируем: Мортимер попала в Кобуци, которую знает по подробным рассказам и снимкам Климовой. Заметила здесь скопление… нужное перечислить… явления — нужное подчеркнуть. Осипенко все-таки ученый, и в фаворе у Констанца. Она наверняка настоит на проверке — хотя бы в рамках изучения возможностей мортимеровской магии. Завтра вызываем сюда Анжелику, пусть подтвердит или опровергнет твои наблюдения. Ну что? На сегодня все?
Борис посмотрел на ту сторону котлована.
— Даже не мечтай, — лениво сказал Келдыш. — Во всяком случае, пока здесь Агата.
— А так как Агата должна быть здесь всегда, чтобы мы тоже сюда попадали… — глубокомысленно продолжил Дегтяр.
— Боёвка тебе здесь не обломится, — закончил Келдыш. Поднялся, протянул руку Агате. — Нет необходимости задерживаться в Кобуци дольше, чем нужно.
— Ах, какие мы стали осторожные…
Келдыш косо глянул на скалившегося Бориса, но промолчал. Потянул Агату обратно к выходу (входу?) из Кобуци. По пути еще и напутствовал: