— Я не узнаю. Я просто рассказываю все Осипенко, она там что-то записывает и передает лаборантам, а они уже…
— Вы можете попасть в одно и то же место несколько раз?
— Ну… — Агата замялась. — Я хотела попасть в ИМФ… в смысле, в Институт экспериментальной магии, когда там работала… мама, — глянула на Келдыша украдкой. Тот кивнул как на само собой разумеющееся, и она продолжила бодрее: — Не получилось. Осипенко тоже велит отправиться туда-сюда и злится, что у меня не получается. Как будто я специально ей назло делаю!
— Конечно, не специально, она просто не в курсе, что у вас всегда все кувырком, — согласился Игорь.
Если это и утешение, то в обычном келдышевском стиле: то ли обижаться на него, то ли посмеяться вместе с ним над собой.
Они огибали котлован. Келдыш пару раз наколол ногу; ругаясь вполголоса, вытащил вонзившуюся в подошву колючку. Пригляделся к колючке как-то очень внимательно.
— Вы уверены, что это действительно сон?
Агата удивилась:
— Ну а что же еще-то?
Келдыш отшвырнул колючку, сказал сквозь зубы:
— Да откуда я знаю все ваши… таланты и возможности? Может, вы просто выдернули нас в другую реальность? Ощущения уж очень… ощутимы.
И еще как ощутимы! Особенно, когда он держал ее там, на краю обрыва. Очень сильный, очень близкий, очень горячий… руки у нее под мышками практически касаются ее груди… еще чуть-чуть, еще чуть ближе… и они бы уже просто обнялись. Агата машинально протянула руку и дотронулась до Келдышевского запястья. Игорь посмотрел на ее руку — Агата тут же ее отдернула — и спросил чуть насмешливо:
— Убедились, что я настоящий?
— Д-да…
— Рад за вас, — учтиво сообщил он и двинулся дальше. Слегка прихрамывая. Агата, поднимая тучи пыли кроссовками, плелась следом. Келдыш то и дело заглядывал в котлован, пару раз наклонился, что-то рассматривая, подобрал камешек. Подкинул его в руке, растер в пыль, и отряхнул ладони.
— Да-а-а…
— Что «да»?
Игорь, засунув руки в карманы шорт, окинул взглядом ближайшие развалины — точно стену крепости, которую предстоит брать штурмом.
— Как вы выходите из такого сна?
— А?
— Вас будят или вы просто сами по себе просыпаетесь?
— Ну… обычно сама.
— А если надо будет срочно проснуться?
— Зачем?
— Потому что надо, — сказал Келдыш задумчиво, плавно вынимая руки из карманов. — Ну просто очень надо.
Агата взглянула на его мягко согнутые пальцы — «кошачьи лапы», когда-то говорил ей Димитров — и поспешно развернулась к развалинам.
Больше всего это походило на облако пыли. Пыли, поднятой ветром, которого не было. Облако быстро приближалось, и тогда Агата увидела, что вместе с облаком движутся люди.
Вернее, бывшие люди.
Ой, Борис, неужели ты тоже такой же?
— Я… что… что мне…
— Просто оставайтесь рядом, — процедил Келдыш. — Не двигайтесь.
Агата зажмурилась. Агата изо всех сил обхватила себя руками, чтобы не вцепиться в куратора, не мешать ему. Но оказалось, теперь она может видеть и «внутренним зрением» — как он сам недавно ее учил.
Игорь горел. Ясное, яркое, красное пламя, к такому будешь стремиться в холодную ненастную ночь. А на месте тех… серых… была темнота, изредка пульсирующая синью… голод, голод, голод… Наверное, Инквизитор все-таки был вампиром — только эти жаждали крови (в самом прямом смысле этой фразы), а он — магии. Такой же колодец, провал, который невозможно заполнить. Игоря одного на них всех просто не хватит…
…А? Агата открыла глаза. Вокруг было тихо, мирно. Ни единого страшного обитателя этого странного Института. Келдыш стоял перед ней, терпеливо расцепляя ее стиснутые пальцы. Агата выглянула из-за его плеча.
— А где эти… они?
— Ушли.
На земле кое-где виднелись рытвины со стеклянно поблескивающими краями. Келдыш проследил за ее взглядом. Сказал — словно извиняясь:
— Я же не сказал, что ушли все. Но вы дали мне слишком много энергии.
— А?
Игорь коротко вскинул на нее глаза.
— Я так и думал — вы даже не заметили. Но все равно спасибо. Можете разжать руки?
Агата послушно расцепила и потрясла онемевшими пальцами.
— А что я все-таки сделала?
— Вы с помощью моего, вернее нашего криса передавали мне энергию.
— То есть я что… была для вас как бы батарейкой?
— Батарейкой? — Игорь качнул головой. — Неподходящее сравнение. Я бы скорее сравнил это с атомным реактором, пошедшим вразнос.
— А как это вообще делается? Передача энергии?
— Поня-ятно… Это будет нашим следующим уроком. Но только уже не здесь.
Взял ее за локоть и повел обратно.
— Давайте-ка уберемся подальше, вон там, по крайней мере, пока, чисто. Это правда сон?
— Да. Нет. Я даже уже и не знаю!
— Ваш обычный ответ, — заметил Келдыш. — Но спасибо, что… хм… выдернули меня сюда. Было весело.
Ну да. Очень весело. Их чуть не съели.
— Кошмарный сон какой-то, — сообщила Агата. — Не хотелось бы мне сюда попасть снова.
— Даже вместе со мной?
С вами — хоть на край света или даже сюда, в Институт, где водятся такие странные… создания. Интересно, сможет она когда-нибудь произнести вслух что-либо подобное?
Игорь привалился к стене, зорко поглядывая по сторонам. Судя по его сияющим глазам, он и правда был очень доволен. Агата вдруг вспомнила слова Лема: «Он боится своей собственной силы. Ни на секунду не выпускает ее из-под контроля». Кажется, Келдыш очень устал от самоконтроля.
А вот у нее до сих пор трясутся ноги и руки. И душа все еще не вернулась из пяток. Не-ет, уж кто-кто, а она точно не боевой маг! И никогда им не будет.
— Кстати, — неожиданно спохватился Келдыш. — А в ваших странствиях-сновидениях уже случались подобные опасные ситуации?
— Однажды в меня хотели плеснуть какой-то гадостью из склянки — мужчина, по виду… по одежде, прическе из средневековья. Наверное, подумал, что вызвал какого-нибудь демона из преисподней… А так — нет. А что?
Келдыш похлопал по стене — точно проверяя ее на прочность.
— Хотелось бы выяснить реальную опасность таких снов.
Агата засмеялась — и осеклась под его мрачным взглядом. Кажется, Игорь говорил серьезно. Сон — и реальная опасность? Ну разве что начнешь заикаться, встретив таких вот кошмарных существ без… в одиночку.
— А какая может быть опасность?
— Вы можете однажды просто не проснуться.
— Это как с Пустыней?
— С какой пустыней?
— Ну Пустыня, из которой не возвращаются, вы же сами рассказывали тогда, в клинике.
— А, да. Сон про Пустыню для мага очень опасен. Хотя его следует расценивать скорее как предупреждение…
Агата поколебалась — рассказывать ли о пустыне из своих снов. Не стала. Еще расстроится, опять разругается с кем-нибудь из-за нее. Не факт же, что это именно та Пустыня.
— Ну что, вам, наверное, пора возвращаться? — Келдыш машинально вскинул руку — поглядеть на часы, но часы, видимо, остались дома, в его спальне. — Как, кстати, вы это делаете?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Точно так же, как попадаю во все эти… Институты. Просто иду обратно и все. Просыпаюсь.
— Сколько часов в ИМФ вы спите? — настаивал Келдыш. — Кто-то вас будит? Ставят таймер?
Агата смотрела на него с сомнением. Она просто просыпалась — и все. Но, кажется, с каждым разом все позднее… Надо будет и правда время засечь.
— А если бы я в этот момент не спал, — продолжал размышлять Игорь, — вы могли бы увидеть меня в своем сне? Или это я сейчас вижу вас — в своем? Да-а… голова кругом… До этого в подобных сновидениях вам являлся кто-нибудь из знакомых? Нет? Тогда попробуйте — если, конечно, получится — в следующий раз вызвать… кто там у нас спит днем?
Ловцы, работающие в ночную смену.
Вампиры.
— Анжелику? — спросила Агата.
Келдыш потер крис и покосился на нее.
— Только не ее. Лучше уж Борьку.
— Почему?
— Она… я ей не доверяю. Настолько неизвестный и непредсказуемый фактор… Боюсь, Климова в любой момент может сорваться.
Совсем как она сама. Келдыш и к ней так же относится. Как… к фактору. Неизвестному и непредсказуемому. Агата быстро отвернулась и шагнула к стене.
— Мортимер… — сказал ей в спину Игорь — как-то очень медленно и лениво.
— А?
— Это действительно сон?
— Да, — буркнула Агата.
— Да?
Она вздрогнула и замерла, когда теплые пальцы коснулись ее затылка. Погладили, скользнули по шее — и, опережая прикосновение, по спине, по всему ее телу побежала дрожь.
— Сон… — задумчиво выдохнул ей в затылок Игорь. Горячие ладони легли на ее плечи, легонько сжали; она замерла, боясь повернуться, не зная, что делать. Келдыш просто сам обошел ее, заглянул в лицо. Спросил с сомнением:
— Мы же не отвечаем перед собой за то, что нам снится?
Агата с трудом вздохнула. Глаза у него сейчас стали темными — почти черными. Или это так зрачки расширились? Прикосновение губ было очень осторожным, очень легким — он словно пробовал ее — так пробуют горячую воду, чтобы не обжечься.
— Сон, — пробормотал ей в губы…
Глава 2 Два огневика
…и Агата проснулась.
Огляделась несколько раз, чтобы увериться, что она все-таки в ИМФ. Вода еще не остыла, хотя прошло куда больше часа — наверное, ее теперь подогревают — и мурашки по телу вовсе не от холода. От сна.
Вернее, от его окончания.
Хотя и начало тоже вызывает дрожь — правда, совсем по другой причине.
Агата привычно уже отстегнула датчики, привычно поднялась в ванной, привычно потянулась к полотенцу. И замерла — от совершенно дурацкой (или ужасной?) мысли. Если Келдыш появился в ее сне в той одежде, в какой уснул дома, то в чем же была она сама?! В купальнике, что ли? Она ведь себя со стороны не видела…
Эхо торопливых шагов.
— Что-то невообразимое! — говорила Осипенко, кружась возле ванны и мешая одеваться. — Уровень магии зашкаливает, реципиент отключился — сейчас его в себя приводят. Что произошло? Где ты побывала?
«Что-то невообразимое» относится к вампирам или?.. Агата открыла рот и поняла, что о появлении Келдыша она не расскажет. Потому что невозможно начать рассказывать и скрыть… все остальное. Слишком жирно будет этой ДМН! Она наклонилась, с трудом натягивая джинсы на распаренные ноги.
— Не знаю. Там развалины каких-то зданий. Лес кругом. А потом из развалин полезли какие-то серые… существа. Они увидели меня и ка-ак кинулись. Я испугалась и проснулась. Вот, — Агата пожала плечами, пытаясь изобразить равнодушие, — и все.
Осипенко смотрела внимательно: не поверила? Однако Нона только сказала с досадой:
— Нас интересуют действующие институты! Зачем нам какие-то развалины!
— Да, вы уже говорили…
Только не объяснили, как туда попадать. Наверное, Осипенко и сама этого не знает. Агата поглядела на часы и удивилась.
— Уже два часа прошло? Я проспала целых два часа?
— Ну так что же? У тебя ведь на днях никаких зачетов-экзаменов?
Да, потому что ин-яз ей поставили автоматом. Только бабушке ДМН, между прочим, обещала не больше часа! Агата не стала об этом напоминать — так хотелось поскорее вырваться из Института. Остаться одной. Подумать. Повспоминать.
Почувствовать…
Обе вздрогнули от звонка мобильника. Еще до того, как Агата взглянула на экран, она уже знала, кто это.
— Мортимер, — сухо сказал Келдыш. — Надо встретиться. Пусть вас добросят до Вокзальной, я буду там через полчаса.
Келдыш открыл ей навстречу дверцу машины. Агата села, уронила с колен сумку, наклонилась поднять, стукнулась лбом о «бардачок»; сумка оказалась расстегнутой, и из нее посыпался всякий хлам… Чуть не плача, она скидала все обратно — ну дура-дурой! Наконец выпрямилась и увидела себя в зеркало. Ужас! Красная как свекла, глаза тоже покраснели, никакой косметики… Покосилась на куратора. Келдыш, сложив руки на руле, смотрел в лобовое стекло.
— Мне сегодня приснился интересный сон, — сказал он задумчиво.
— «Я видел сон… Не все в нем было сном», — вырвалось у Агаты. Игорь повернулся к ней, приподняв брови.
— Байрон, — быстро пояснила Агата. — Я тоже видела этот сон.
— Сравним наши сновидения? Что вы видели?
Агата перечисляла: котлован, его появление, развалины, серые твари, бой… ее голос становился все тише и неуверенней. Агата остановилась на его предложении попробовать вызвать кого-нибудь еще. Келдыш задумчиво кивал.
— Верно. Все верно. Значит, это все-таки правда. Вы рассказали об этом Осипенко?
— Нет.
— Вот и хорошо. Надо будет договориться с Борисом… когда у вас следующий сеанс в ИМФ, завтра? Я свяжусь с ним, предупрежу, чтобы был готов.
— Мне вызвать… или как лучше сказать… вытащить в свой сон одного Бориса? — покорно спросила Агата.
— Нет, только вместе со мной, — быстро сказал Келдыш. — Кстати, нужно попробовать определить местонахождение этого злосчастного Института. Если вы туда попадете снова, конечно. Судя по растениям средней полосы и совпадению времени суток, широты должны быть наши. Похоже, там «горячо», а если эта зараза будет распространяться и дальше… Понадобится полномасштабная зачистка.
Келдыш по-прежнему смотрел в лобовое стекло и постукивал пальцами по рулю в такт своим словам. Он вообще на нее не глядел. Агата все больше чувствовала себя несчастной. Да, конечно, все это очень важно, а она — просто лабораторная крыса для Осипенко… и теперь вот еще для Келдыша. Глупости все эти неожиданные поцелуи, и то, как он обнимал ее, и то, как повторял — словно успокаивал ее или уговаривал самого себя: «сон, сон, сон…» Как там Осипенко говорила? «Во сне люди выпускают на свободу силы и чувства, которые днем даже не замечают или держат под жестким контролем». А Келдыш не замечает или…
Ох, да все это неважно и ненужно! Разве что только для таких глупых девчонок, как она сама.
— Куда вас везти?
Интересно, а если она скажет: «к вам домой, конечно»? Отвезет?
— В интернат, — буркнула Агата, глядя в боковое стекло. Они молча доехали до интерната. Агата молча вылезла из машины. Келдыш молча уехал.
И вся любовь.
* * *
— Тут тебе опять кто-то звонил, — доложила Стефи. — Номер не определился.
Снова неизвестный абонент? Агата каждый раз честно «алёкала» и кричала в трубку: «перезвоните, вас не слышно», но напрасно — немой собседник просто отключался. А ведь номер ее телефона знают только бабушка и Келдыш. Ну еще Стефи — но они с ней и так постоянно вместе.
У Стефи, конечно, наготове уже целая куча версий — от телефонного маньяка до неведомого поклонника. Угу. Поклонник. У нее. Даже не смешно. Вон Келдыш ее поцеловал — во сне! — и теперь шарахается, как от чумной. Даже вечером, как обычно, не перезвонил. Хотя конечно, они сегодня днем виделись. Как бы. И даже целовались.
Тоже как бы.
Агата плюхнулась на кровать, зарываясь пальцами в волосы. Еще и подергала их, чтобы удостовериться, что хотя бы сейчас она не спит. Тут уже и запутаться немудрено: сны становятся куда ярче и куда… привлекательнее действительности.
Телефон вновь зарычал-завибрировал, пополз по тумбочке — Агата натренированным движением поймала его на самом краю. Стефи с радостью отпихнула надоевшие учебники и села на кровати. Спросила жадно:
— Кто? Игорь?!
Так как она откровенно подслушивает их с Келдышем разговоры, Агата обычно выходит с телефоном из комнаты. Поэтому подружка убеждена, что Игорь звонит каждый вечер, чтобы пожелать своей любимой девушке приятных снов… или о чем там еще влюбленные болтают?
Она б со смеху умерла, а, скорее всего не поверила бы, что Агата просто каждый раз докладывает своему куратору про ИМФ. Агата, глянув на неопределившийся номер, помотала головой и устало сказала в трубку:
— Говорите! Алло. Вы будете говорить?
Тишина. Шипение. Где-то играет музыка. Агата уже собралась нажать сброс, как в трубке кашлянули и хрипловато произнесли:
— Агат…