У Ники тоже был отличный обзор. Она, как я учил - не торопясь, чтобы не расходовать зазря манну - кастовала на нас с Больтом то щиты от физического урона, то пятисекундные баффы, на двадцать процентов увеличивающие силу и скорость. Это заклинание мы купили ей в лагере ксилаев, вместе с еще одним - позволяющим набрасывать трехсекундное проклятье оцепенения на одиночную цель. Заодно прикупили пару колец, увеличивающих запас маны. В итоге наша целительница стала гораздо полезнее в бою. Правда, ей пока катастрофически не хватало опыта и стратегического мышления. Вовремя наброшенный бафф, оцепенение или исцеляющий свет порой может решить исход всего боя. Поэтому обычно целитель в группе координирует действия, фактически управляя бойцами, как фигурами на шахматной доске, сам оставаясь в стороне.
Но не в нашем случае. Ника призналась, что выбрала класс целительницы просто потому, что не любит драться. Ох уж эта женская логика.
Увидев, что компаньоны в относительной безопасности, я со спокойной душой ринулся в схватку. Хотя, надо признать, особо отвлекаться и не получилось бы. Мохнатых тварей было много, и они были достаточно шустрыми, чтобы даже при моем уровне ловкости держать ухо востро.
Все-таки не зря рост ловкости в Артаре свели к наращиванию субъективной скорости течения времени. После определенного порога прокачки все вокруг во время боя настолько начали замедляться, что меня это поначалу слегка раздражало. Потому что тормозить начинал и я сам - у тела тоже есть определенный предел скорости, и повышается он медленно. Рвёшься вперед изо всех сил, а ощущения такие, словно протискиваешься через вязкую болотную жижу.
Но потом я понял, в чем фишка. Когда мысль работает быстрее, чем тело, и появляются лишние пару секунд на то, чтобы продумать до мелочей каждое своё движение - тут-то и начинаешь демонстрировать чудеса ловкости. Будто смотришь хитроумные приемы в замедленном повторе.
Сразу трое фростлингов, окружив меня веером, бросились в атаку. Протяжные вопли, как тягучий мёд, вырывались из их клыкастых пастей.
Стоящий напротив меня дикарь, обросший рыжевато-серым мехом, делает выпад. Длинное копье с каменным наконечником устремляется мне прямо в живот. Я же бросаюсь навстречу, делая полшага вправо и закручиваясь вокруг своей оси. Чувствую, как наконечник копья слегка царапает куртку на боку, а потом древко скользит вдоль поясницы. Мой скимитар, описывая широкую дугу, разрубает нападавшего почти надвое, попутно цепляя того, что справа.
Левый успел-таки ткнуть меня копьем в бедро. Неглубоко, но болезненно. В этом, кстати, неприятный момент замедления времени. Успеваешь во всех подробностях прочувствовать каждый пропущенный удар.
Пронзаю мохнатого насквозь. Вырывая меч назад, едва успеваю парировать удар следующего. Прикрываюсь двумя слоями Щита от брошенного издалека копья. Снаряд прошибает оба слоя, но замедляется вчетверо, так что совсем уж лениво проплывает мимо моего лица - так, что можно разглядеть все царапины и сколы на грубом древке.
- Дракен бить!! - доносится рядом рев, и я пригибаюсь, уклоняясь от пролетающего надо мной тела фростлинга.
Противники накатывали на огра серой мохнатой волной, ощетинившейся остриями копий, но после каждого размашистого удара огромным топором отскакивали далеко в стороны. И снова накатывали. Копья не пробивали каменную чешую на его руках и плечах. Пузо тоже защищено железным щитом. А вот ногам доставалось, особенно чувствительным местам вроде внутренней стороны бедра. Ранения несерьёзные, но Больта, они, похоже, очень злили. И даже обычно добродушный Дракен ревел буйволом, оскалив свои страшные клыки.
За последней дюжиной фростлингов пришлось бегать, добивая по одному - почуяв, что разгромлены, те пытались укрыться в уцелевших юртах. Но шансов никаких. Кого-то настиг мой скимитар, кого-то - стрелы Катарины. Кстати, смуглянка стреляет прилично для новичка - почти половину стрел кладет в цель. Целится в корпус, конечно, не в голову. Но все равно, для стрельбы по движущимся мишеням - вполне прилично.
Дракенбольт в расправе над последними уцелевшими не участвовал. Увидев, что противники разбегаются, он со спокойной душой плюхнулся на задницу рядом со стащенными к тотему запасами. Когда мы с ребятами загнали в угол последнего фростлинга, огр уже отыскал какой-то бочонок и вовсю хлебал из него.
- Эй, что у тебя там? - окликнул его Макс.
- Какая-то брага. На ягодах. Вкусно! - похвастался Больт, на секунду отстраняясь от бочонка.
Этим тут же воспользовался Дракен. Глыть-глыть-глыть. Бочонок был небольшим, литров на двадцать. По-моему, такой он может и в один присест оприходовать.
- Эй, мне оставь! - заверещал Больт. - Оставь мне, я тебе говорю! Р-р-р! Алкашня ненасытная!
Дракен, оторвавшись от бочонка, оглушительно рыгнул и расплылся в блаженной улыбке. Вторая голова, заглянув в опустевшую посудину, взвыла и отбросила её в сторону.
- Ну вот, опять всё выхлебал! Чтоб тебя!
Мы, рассредоточившись, быстро обыскали тела фростлингов. Стандартное время респауна для таких локаций - не меньше часа, так что можно было не опасаться, что фростлинги начнут воскресать. Но и задерживаться не хотелось.
Собрали уши и рогатые короны, чтобы предъявить их Бэй Фу. Нашли несколько зачарованных копьев и посохов. Но самое интересное нас ожидало, конечно, у тотема.
Издалека тотем выглядел вполне в духе остальных строений фростлингов - увешан каким-то тряпьем, связками кореньев, ожерельями из костей и клыков. Но, разглядев его поближе, мы притихли.
Из земли торчал угловатый кусок иссиня-черного обсидиана, раскрашенный грубоватыми алыми письменами. Помимо прочей мишуры, которой его обвешали фростлинги, венчали его три черных рогатых черепа с узкими глазницами. Черепа, кажется, были выполнены из того же материала. Когда я сказал об этом, Макс замотал головой.
- Не, Эрик, этого не может быть! Это же... Ну, если я не ошибаюсь, конечно... Это так называемый первородный обсидиан. Что здесь делает этот кусок - непонятно. По идее, его вообще не должно встречаться на поверхности.
- А где он должен быть?
- Это материал, из которого сделана тектоническая плита, на которой выстроен Артар. Ну, и в тех пещерах, где мы шастали с Дракенбольтом, мы его видели. Помните, я говорил вам, что это просто случайные пустоты, которые образовались при моделировании местности.
- Ну, может, просто какой отколовшийся кусок?
- Чем ты его отколешь? Этот материал, по идее, принципиально неразрушимый. С бесконечной прочностью.
- Так может, он прямо из-под земли и идет?
- Может быть. Но тогда это верхушка шипа высотой в десятки метров. А черепа эти... Да, выглядят похоже. Но... нет, не может быть...
Я дотянулся скимитаром до ближайшего черепа и попытался отковырнуть его от обелиска. Бесполезно. Либо намертво приклеен чем-то, либо составляет с глыбой единое целое.
- Отойдите-ка, - предупредил я. Покрепче перехватив рукоять меча обеими ладонями, ударил, целясь в один из рогов.
Гулкий протяжный звон, алые искры, высеченные из камня. И огромная зазубрина на безупречно гладком клинке.
- Твою мать! - в сердцах выругался я, ошарашено глядя на скимитар. Если бы ударил сильнее - можно было и клинок сломать. А починка адамантитового клинка обойдется в десятки золотых.
Я все еще разглядывал щербину на лезвии, когда Макс уже начал вовсю шарить по грубым, сшитым из шкур, торбам и плетеным корзинам, выставленным перед тотемом.
- Эй, погляди-ка! А тут есть чем поживиться!
Я вместе с остальными начал перебирать содержимое контейнеров, и многое откладывал себе в инвентарь. Лечебные зелья и целая батарея неопознанных эликсиров в пузатых бутылках из мутного стекла. Алхимические ингредиенты, в том числе довольно дорогие и редкие. Серебряные самородки. Опалы. Куски титановой руды. Несколько неограненных рубинов размером с ноготь. Волчьи шкуры. Грубые амулеты из перьев, клыков и костей.
Действительно, настоящая сокровищница. Причем многие вещи было удивительно видеть в селении фростлингов. К примеру, мандрагору, лунную пыль, засушенные лепестки хизиса. Макс прав - фростлинги дикари, они вряд ли владеют алхимией. По крайней мере, на таком уровне, чтобы им могли понадобиться такие ингредиенты.
Самое ценное оказалось на небольшом постаменте возле самого обелиска. Несколько золотых слитков, зелья в дорогих граненых флаконах, рубины. И с десяток свежевырезанных сердец, все еще пульсирующих.
- Это какая-то магия? - спросила Ника, с опаской указывая на бьющиеся сердца.
Макс, с сомнением оглядывая багровые руны, покрывающие поверхность обелиска, покачал головой.
- Я этой магии не знаю. Я как-то больше по стихийной. А здесь, похоже, что-то из темных искусств. Проклятья. Поглощения силы. Вампиризм. Плюс алхимия. Вон, поглядите, сколько здесь мандрагоры.
- Да, редкая штука, - кивнул я. - Больше семидесяти серебром за каждый корешок. А здесь их... десятки.
- А для чего эта мандрагора? - спросила Ника.
- Для очень сильных зелий, - пояснил Макс. - В основном всяких укрепляющих. Перманентное повышение характеристик. Временные иммунитеты к ядам или к стихийной магии. Дубовая кожа. Воскрешение. Такие стоят десятки золотых за флакон. И то во всем Артаре всего несколько неписей, которые могут их изготовить. Ну и, может быть, еще несколько игроков, которые тоже прокачали алхимию до такого уровня.
- Повезло нам. На целый склад напоролись, - пожала плечами Катарина, складывая в сумку разветвленные, похожие на человеческие фигурки корни мандрагоры, стараясь при этом не дотронуться до влажных пульсирующих сердец, до сих пор пузырящихся розоватой сукровицей на обрубках артерий.
- Не похоже, что это склад, - покачал Макс. - Они ведь специально к глыбе этой подтащили всё, разложили. Будто приготовили для кого-то.
Мы притихли. Даже сумки набивать перестали.
- Для кого? - тихо спросила Ника.
- Для нас! - раздался гулкий рокочущий голос за нашими спинами.