— Я не хочу оправдываться, но ты должна знать только одно — я не специально толкнул мальчишку, — Льет отшвырнул меня и я, не удержавшись на ногах, упала на колени во влажный песок.
— Хватит разговоров, — добавил он, — Теперь я отдал Хагену свой долг. Жизнь за жизнь!
Я поднялась на ноги, отряхивая песчинки, прилипшие к одежде. Льет был прав. Мне стоило поскорее убраться с этого берега. Думать буду после, когда окажусь в относительной безопасности, подальше от владений Гейрмунда и его сына. Все равно я сейчас ничего не смогу сделать Льету и только наврежу мужу.
— Лезь в лодку, — скомандовал Льет спокойным голосом, словно между нами ничего не случилось, и я почти запрыгнула в нее. Он уперся в нее руками, затем толкнул ее вперед, шаг, второй и лодка, прошелестев по песку, стремительно вошла в воду. Я взяла в руки короткие широкие весла и, даже не обернувшись, чтобы посмотреть на своего спасителя, стала ожесточенно грести. И только отплыв на приличное от берега расстояние, я позволила себе перевести дыхание и оглянутся. Вышедшая из-за туч луна осветила золотом опустевший берег. Льета там уже не было. Я облегченно вздохнула и посмотрела на Хагена. Мне все еще не верилось, что он жив и тут, рядом со мной, стоит только протянуть руку, и я смогу прикоснутся к нему!
Я несколько секунд смотрела на любимое лицо, затем подняла весла и направила лодку ближе к берегу. Сейчас самым главным было оказаться как можно дальше отсюда. Мне еще предстояло найти место для отдыха, и как-то надо было перенести туда Хагена.
Я тяжело вздохнула и налегла на весла. Ночь обещала быть тяжелой.
ГЛАВА 15
Я проснулась от слабого движения его руки, которую сжимала в своей все время, пока спала. Распахнув глаза, повернула на бок голову и увидела, что Хаген проснулся. Он смотрел на меня, силясь улыбнутся. Действие зелья наконец-то закончилось. Я нежно улыбнулась ему в ответ и села, не отрывая глаз от лица своего мужа.
— Хаген, — прошептала я.
Его лицо казалось было сплошным синяком. Разбитые в кровь губы, рассеченный висок, пепельного цвета кожа, шрам на лице выделялся сильнее, чем обычно… но его глаза улыбались, глядя на меня.
— Данка, — голос был слабым, — Где мы? Что произошло?
— Не сейчас, — я осторожно положила свои пальцы на его губы и направилась к лодке, в которой оставила сумку, данную мне Льетом. Еще на рассвете, после того, как мне удалось перетянуть Хагена подальше от берега, положив его на шкуру, я спрятала в камышах, растущих у реки, впадающей в море, нашу лодочку и только после этого занялась исследованием содержимого сумки. Там оказалось много интересного, и я не могла мысленно не поблагодарить Льета за то, что он позаботился о многих вещах. В сумке лежал короткий охотничий нож в простых ножнах, заточенный до идеальной остроты, так же там было кресало и глиняная бутылочка, наполненная каким-то отваром, скорее всего, это было обезболивающее. Я ложась спать, пригубила его, хотя сомневалась, что Льет хотел отравить Хагена таким образом, особенно после того, как накануне спас. Но следовало все проверить. Я не доверяла этому человеку. В конце концов, в его жилах текла одна с Гейрмундом кровь, и кто знает, на какую подлость он был готов. Но зелье оказалось безобидным, хотя пригубив всего каплю, я тут же почувствовала сильную сонливость. Усталость накатила на меня, и я буквально упала рядом с Хагеном, прижалась к его телу и моментально уснула.
Сейчас же я достала из сумки отвар и поспешила обратно к мужу. Присев возле него на колени, я откупорила бутылочку и поднесла ее горлышко к губам Хагена.
— Пей, — сказала я, приподнимая его голову.
Хаген привстал и отвел мою руку, протянутую к нему.
— Я и сам могу себя обслужить, — сказал он и, морщась, сел. Затем взял из моих рук зелье и сделал большой глоток, после чего вернул мне бутылочку обратно.
— Как мы выбрались из поместья Гейрмунда? — он вопросительно посмотрел на меня.
— Льет помог, — призналась я.
Брови Хагена поползли вверх. Потом его лицо приняло холодное выражение. В глубине глаз скользнула ненависть. Я медленно обняла его. Некоторое время мы просто молчали, затем я отстранилась.
— Давай я перевяжу тебя, — сказала я, заметив, что его туника обагрилась свежей кровью. Хаген молча кивнул. Я оторвала от своей рубашки длинную широкую полосу и начала снимать с мужа тунику. Обнажив его грудь я не сдержала яростного вздоха, увидев ярко желтые следы от ударов на его теле и множество глубоких порезов, один из которых сильно кровоточил… Но тут я заметила еще одну особенность и невольно положила ему на грудь ладонь.
— Хаген, — произнесла я.
Он посмотрел мне в глаза и едва заметно улыбнулся.
— Она исчезла!!!
Я некоторое время глупо пялилась на его грудь. Татуировки со змеей больше не было.
— Что произошло? Как? — только и смогла сказать я.
— Мне вообще-то холодно, — намекнул он. Я спохватилась и тут же стала перевязывать его рану. Сердце в груди бешено колотилось. Я не верила своим глазам. Когда я снова натянула на него тунику, Хаген лег на шкуры, слегка поморщившись от боли. Я сидела рядом, пристально глядя ему в лицо.
— Гудхильд сняла с меня свое заклятье, когда поняла, что прокляв меня, тем самым образом, связала нас в единое, — сказал он, — Она долго не могла понять, как у нее иногда на теле появлялись раны. Гудхильд долгое время считала, что это побочный эффект заклятия, позволившего ей жить, будучи нежитью, но когда мы встретились, все встало на свои места.
Я прищурила глаза.
— Когда люди Гейрмунда стали меня избивать, она присутствовала при этом, и ей внезапно стало плохо. А после того, как один из воинов Льета проткнул меня ножом, из ее груди тоже потекла кровь. Так она поняла, что если она не снимет с меня свое проклятье, то рискует умереть вместе со мной.
— Значит… — я медлила, — Значит, теперь ты будешь жить? — мои глаза с надеждой смотрели на Хагена. Он только коротко кивнул и я тут же, с радостным вскриком, бросилась ему на шею, крепко обняв. Хаген обнял меня здоровой рукой и прижал к себе.
— Да, — ответил он, — Если, конечно, ты меня до этого не задушишь в своих объятьях.
Я рассмеялась.
Лодка медленно плыла вперед. Я налегала на весла, но усталость уже давала о себе знать, и сил оставалось все меньше и меньше, а ночь тем временем подходила к концу. Хаген сменил меня, но его хватило не на долго. Рана от усилий снова открылась, но, не смотря на мои протесты он, стиснув зубы, продолжал грести.
— Перестань, — сказала я и попыталась отобрать у него весла, но он только оттолкнул мои руки.
— У тебя снова идет кровь, — прошептала я.
Хаген молча греб. Я стиснула зубы, глядя на то, каких неимоверных усилий ему это стоит, но больше не заговаривала о том, чтобы сменить его. Некоторое время мы плыли молча. Я слышала только плеск волн и тяжелое дыхание мужа. Наконец он произнес:
— Расскажи мне, что произошло после того, как я со своими людьми покинул корабль. Что с Эйнаром и Гвалтом? Они живы?
Я вздохнула и начала свой рассказ, стараясь говорить как можно короче и понятнее. Хаген молча слушал и с усилием налегал на весла. По его лицу струился пот, туника покрылась темными пятнами крови. Я поглядывала на окрасившуюся в алое одежду, но ничего не говорила ему.
— Я надеюсь, что Эйнар жив, — закончила я свой рассказ этой фразой.
Хаген ничего не сказал и только с большим усилием налег на весла. К рассвету, когда мы уставшие повалились на прибрежный песок, предварительно надежно припрятав лодку, я перевязала раны мужа. Он устал настолько сильно, что сегодня ему заснуть не помешала даже боль. Я укутала его и легла рядом, обхватив руками, крепко прижавшись к его нему. Положив голову на его грудь, я слушала, как сильно бьется его сердце, и эти звуки убаюкали меня, лучше всякой колыбельной.
Еще один закат застал нас в пути. Несколько дней мы плыли по ночам, отдыхая с рассвета до заката. Хаген сильно уставал. Я видела это по его осунувшемуся лицу, но даже несмотря на то, что он был слаб и его раны постоянно кровоточили, он ни разу не подпустил меня к веслам. Изредка, когда боль от ран была совсем невыносима, я давала ему снадобье Льета. Тогда Хаген отпускал весла и ложился на дно лодки, чтобы подождать действия зелья. Я сидела рядом с ним, и неотрывно смотрела на него. Мое сердце плакало от счастья, что он жив. Мой муж, мое счастье, моя жизнь.
Я все еще не решалась поделиться с ним новостью, все время думала, как лучше сказать ему о том, что у нас скоро будет ребенок. Каждый раз, открывая рот и собираясь вот-вот выдать ему то, что лежало у меня на сердце и давно рвалось, словно стон из груди, но почему-то поспешно смыкала губы, так и не произнеся заветные слова.
Через несколько дней мы достигли берегов, за которыми открывались владения моего мужа. Мы торопились, пришлось, забыв про опасения встречи с врагом, плыть днем. Я встала во весь рост, широко улыбаясь и глядя на приближающийся берег, когда произошло то, чего я боялась больше всего.
Когда до берега оставалось совсем ничего, каких-то несколько взмахов весел, я оглянулась назад, словно какая-то неведомая сила заставила меня это сделать и тут же замерла от ужаса. Прямо за нами плыла огромная ладья. На носу корабля красовалась змея. Раскрытая злобная пасть неслась вдогонку нам. Я увидела суетившихся на борту людей. Корабль приближался со стремительной скоростью, и вот я уже могла разглядеть лица воинов, заполнивших палубу. В том, что это люди Гейрмунда сомневаться не приходилось.
— Хаген! — только и смогла произнести я.
Он спокойно посмотрел на меня и, не переставая грести, сказал:
— Сейчас ты выпрыгнешь на берег и побежишь в сторону поместья, — от тона его голоса меня пробрала дрожь, — И ты ни разу не остановишься, и ни разу не обернешься, — продолжил он.
Я попыталась что-то возразить, но муж только покачал головой.
— Ты должна успеть предупредить Кокчу. Иначе все, кто живет в поместье, погибнут.
— А как же ты? — мой голос от волнения сорвался на смешной писк.
— Со мной все будет в порядке, — пообещал он и добавил, — Готовься!
Едва он произнес эти слова, как наша лодка врезалась носом в песчаную отмель. Я тут же вскочила на ноги и легко перемахнула на берег и побежала в лес, что было силы. Со стороны моря послышались крики. Я не выдержала и все-таки оглянулась.
Половина воинов Гейрмунда уже высыпала на берег. Остальные спрыгивали прямо в воду. Я увидела, что Хаген лежит на песке, лицом вниз, но понять, жив он или мертв, я не могла. Его окружили несколько человек с мечами в руках. Даже если он и был еще жив, то это ненадолго, поняла я. Злость и отчаяние заполнили мое сердце. Я не выдержала и закричала, да так громко, что с ближайших деревьев с криком разлетелось сидевшее на ветвях воронье. И тут я увидела, что один из лучников целится в меня. Я замерла на месте. Ноги словно налились свинцом и не желали двигаться с места. Я смотрела в лицо своей смерти, затаив дыхание. Лучник натянул тетиву, но перед тем, как он спустил смертоносную стрелу, кто-то толкнул его, да с такой силой, что мужчина упал на песок, выронив свое оружие. Я с удивлением узнала в своем спасителе Льета.
— Почему? — мелькнуло в моей голове. Но тут оцепенение покинуло меня, и я рванула в лес.
— Ловите ее! Убейте ее! — слышала я истошные вопли за своей спиной и бежала еще быстрее, перемахивая через поваленные стволы и подныривая под низкорастущие ветви. Я знала этот лес. Я знала самый короткий пусть к поселению. Лишь бы хватило сил добежать до того, как меня поймают.
Я почти летела над землей. Дыхание вырывалось хрипами. В груди давило.
Несколько раз я оглядывалась, в поисках погони и затаившись прислушивалась к шуму леса и тогда слышала топот чьих-то ног. Он приближался. Меня вот-вот нагонят, понимала я и снова бросалась вперед с рвением раненого зверя, понимающего, что его поймают, не сейчас, так через сотню метров, все равно поймают, как не дергайся.
Преследователь нагнал меня в нескольких минутах ходьбы от поселения. Я зацепилась ногой за корень какого-то дерева, выпирающий из земли, и полетела лицом вниз в пожухшую прошлогоднюю листву. Это падение спасло мне жизнь. Падая, я услышала странный свист. Над головой сверкнула сталь, и маленький метательный топорик вошел в землю в паре метров от меня. Если бы я не упала, то сейчас бы уже лежала мертвая с раскроенным черепом. Я быстро перевернулась на спину и успела ударить нападавшего ногой в живот. Он, не ожидавшие от меня такой прыти, в удивлении округлил свои глаза, падая на спину. Мы поднялись на ноги одновременно. Встали, друг против друга.
— Вот ты и добегалась, — сказал мой противник.
Я скользнула взглядом по молодому, сильному, натренированному телу и судорожно сглотнула. Выстоять против такого мне явно не удастся.
— Я тебе шею голыми руками сломаю, а потом оторву твою прелестную голову и отнесу своему вождю на утеху! — сказал молодой воин и прыгнул на меня. Я попыталась увернуться, но он оказался быстрее. Ловкий захват и вот я уже болтаю в воздухе ногами, отчаянно цепляясь за руки, сжимающие мое горло. Воздуха в легких все меньше. В глазах стало темнеть, я захрипела, открывая рот в отчаянной попытке глотнуть воздуха. Мой враг душит мен медленно, наслаждаясь ужасом, вспыхнувшим в моих глазах.
— Хаген, прости, — подумала я отчаянно, — Я не успела добежать…
И тут я услышала громкий рык. Мгновение и рука, сдавливающая мое горло, разжалась, и я кулем упала вниз. Я шумно вдохнула воздух и посмотрела на того, кто спас меня.
— Космач, — прохрипела я, увидев, как борется с моим волкодавом молодой воин.
Я поднялась на ноги, чувствуя дрожь в коленках, и стала искать взглядом топорик, брошенный воином. Наконец увидев его, подползла и схватила дрожащими, влажными руками. Развернулась к волкодаву и громко крикнула:
— Космач, фу! — волкодав в тот же миг отпустил жертву. Мужчина удивленно выпрямился. Его лицо было залито кровью. Он едва успел что-то произнести, как я метнула топор. Я оказалась более удачна. Тонко заточенное лезвие угодило воину прямо в лоб. Из раскроенного черепа потекла бурая кровь. Мужчина осел и повалился на бок на землю. Я встала на ноги. Космач в мгновение оказался рядом. Я запустила руку в густую шерсть, погладила его по спине. Казалось, мы с ним не виделись целую вечность.
— Спасибо тебе, — прошептала я. Но надо было торопиться. Времени на приветствие не было. Я рванулась вперед. Только теперь, рядом со мной, прижимаясь мохнатым боком к моей ноге, бежал волкодав.
Я не знаю, сколько я бежала. Время словно остановилось и текло, как густой мед. Но вот впереди показалась дорога, ведущая в поселение. Я прибавила прыти, хотя в боку уже нещадно кололо, а ноги почти отказывались нести мое тело. Когда впереди появилась стена из колев, окружавших поместье со стороны леса, я внезапно резко остановилась, почувствовав странное движение воздуха впереди. Оглядевшись, я поняла, что ветра нет и в помине. Космач тоже замер, вглядываясь перед собой во что-то, видимое только ему.
— Что там? — одними губами произнесла я.
Космач угрожающе зарычал на пустоту. Шерсть на его теле встала дыбом. Я невольно попятилась назад, Забыв на мгновение об усталости и ноющем теле.
Впереди что-то было. Или кто-то.
Я прищурила глаза, всматриваясь перед собой, как меня осенило.
— Гудхильд, — произнесла я.
Из пустоты раздался смех, затем постепенно в воздухе стали проявляться призрачные очертания ведьмы, постепенно обретавшей плоть. Я поморщилась. Лицо красавицы стало еще синее. Теперь от ее белоснежной кожи остались одни воспоминания. Она стала более чем раньше походить на того, кем являлась по своей сути — не упокоенная душа.
— Когда я отпустила Хагена, мне стало намного легче, — сказала ведьма, глядя мне в лицо, — Если бы ты только знала, как тяжело было оказаться связанной с человеком, которого я ненавидела больше всего на свете. И все по глупости. Просто неправильно прочтенное заклинание привело к такому плачевному результату, но теперь все кончено.
— Хаген не виноват в смерти вашего сына, — сказала я.
Гудхильд надменно изогнула тонкую бровь.
— Правда? — сказала она с ехидной улыбкой на губах, — Если ты такая умная и все знаешь, может, тогда посвятишь меня, расскажешь правду, чтобы я наконец-то узнала имя того, кто виновен в смерти моего мальчика.