Генеалогическое древо семьи Файер
Деревня Шейдисайд
1900
Перо царапнуло бумагу. Опять высохло. Нора потянулась к чернильнице, но передумала и, зевнув, положила перо на стол.
Нужно отдохнуть хоть немного. Хоть минуточку.
Спину уже ломило, а рука затекла. Девушка лихорадочно писала всю ночь при свете единственной свечи.
Нора понимала, что должна закончить свой рассказ. Причем закончить до утра.
Она потрогала серебряный медальон, висевший на шее. Пальцы пробежали по металлическим когтям, державшим голубые камешки. Стоило только закрыть глаза, как память воскрешала бушующее пламя. Костер, в котором погибла Сюзанна Гуди в 1692 году. В течение двух столетий, минувших со дня ее смерти, творились сверхъестественные ужасы. И закончилось все это дьявольским огнем, поглотившим особняк Фиаров.
Глаза Норы наполнились слезами. «Даниель… мой Даниель…»
После того страшного пожара все превратилось в золу. Горько вздохнув, Нора обмакнула перо в чернильницу. Больше некогда отдыхать, нужно продолжать рассказ.
От работы ее оторвал какой-то шум. Девушка прислушалась.
Шаги. Кто-то идет сюда! Дрожащими руками Нора спрятала бумагу в чернильницу в ящик стола. «Этого никто не должен видеть, — подумала она. — Никто не должен прочесть рукопись, пока я не закончу. Надо описать еще так много ужасов. Так много ужасов…»
Затаив дыхание, Нора прислушалась. Шаги все приближались, приближались…
Часть первая
Деревня Массачусетс, 1737
Глава 1
«Деревня Уикхем».
Прочитав эту надпись на деревянном указателе, Джонатан Файер с облегчением вздохнул. Долгое путешествие в фургоне подходило к концу.
Мальчик посмотрел на своего отца, сидевшего рядом с ним на облучке. Лицо Эзры Файера выглядело измученным, однако черные глаза возбужденно горели. Он натянул поводья с новой силой, и рыжий конь зашагал быстрее по изрытой колеями ухабистой дороге.
— Вот мы и приехали, Джонатан, — сказал Эзра. — После стольких недель тряски в фургоне мы наконец-то достигли Уикхема. И Джордж Гуди пожалеет о том, что появился на свет.
— Пришла пора мести! — голос мужчины понизился почти до шепота. — И насколько же она будет сладкой!
Джонатан почувствовал, что его пробирает дрожь. Месть? За что?
«Никак не пойму, — думал он. — Кто такой Джордж Гуди? Я не знаю никого с такой фамилией. Никто из Гуди не причинил мне вреда. Зачем же мы тогда оставили свою ферму в Пенсильвании? Зачем ехали на восток в этой старой грязной развалюхе целых полтора месяца?»
Джонатан посмотрел в усталое лицо Эзры. «Папа говорит, что мы приехали сюда, чтобы отомстить Гуди. Он все делает ради мести. Порою мне кажется, что это свело его с ума».
Мальчику тут же стало стыдно за свои мысли. «Как мне могло прийти в голову такое? — упрекнул себя Джонатан. — Это же мой отец. Он не может свихнуться. И, конечно, мы пережили все мучения не напрасно. А как же иначе?»
— Я искал Гуди уже в пяти колониях, — рассуждал в это время Эзра. — И никого из них не нашел. Но теперь… — он приподнял шляпу и мускулистой рукой пригладил прямые черные волосы, — теперь я уверен. Знаю, что они здесь. Чую, что наконец-то напал на их след.
— Эзра, — донесся из задней части фургона голос жены. — Пожалуйста, придержи коня. Девочек укачало.
Муж неохотно ослабил поводья. Джонатан повернулся и оглядел внутренность фургона.
Его мать Джейн и двое сестричек, Абигайль и Рашель, с трудом умещались среди нагроможденного там семейного скарба: различной кухонной утвари, одежды, одеял, передававшейся по наследству Библии и небольшого запаса продовольствия.
— Мы уже почти приехали, мама, — сказал Джонатан тихо. Интересно, обрадуется она этому или нет?
— Ура! — закричала трехлетняя Рашель, хлопая в ладоши. Домотканое муслиновое платьице и выбивающиеся из-под чепчика светлые кудряшки делали ее похожей на ангелочка.
Джейн Файер только молча кивнула. Она вы глядела утомленной, вокруг глаз пролегли морщины. Женщина была одета в грубое льняное платье и белый чепчик.
— Выбраться из этого фургона будет настоящим счастьем, — заметила Абигайль, рыжая восьмилетняя девчонка с озорными голубыми глазами. На ней было льняное платье в синюю и белую полоску и белый чепчик с синими лентами. Она посмотрела на брата, который в свои двенадцать лет был для нее почти взрослым.
— Мама, неужели мы сегодня наконец-то остановимся? Неужели будем спать в постели?
— Надеюсь, Абигайль, — ответила Джейн.
— Спрошу у папы, — сказала девочка. Она поднялась, собираясь пробраться вперед, но мать усадила ее на место.
— Не приставай к отцу с такими пустяками, — прошептала Джейн. — У него на уме совсем другие вещи.
«У него на уме всегда другие вещи, — подумал Джонатан с некоторой горечью. — Точнее, одна вещь".
Мальчик снова повернулся вперед и надвинул свою черную шляпу на глаза. Длинные каштановые волосы спадали ему на плечи. Белая льняная рубашка за долгие недели странствий стала почти черной, а из жилетки и коротких бриджей он давно вырос.
"Как только мы приедем, — подумал Джонатан, — мама пошьет мне новую одежду".
Фургон уже подъезжал к деревне, но навстречу по-прежнему никто не попадался. Ни пешеходы, ни всадники.
"Какая странная тишина, — подумал Джонатан. — Сегодня же не воскресенье. Куда все подевались?"
И тут впереди он увидел повозку, которая вроде бы двигалась к ним.
Мальчик принялся разглядывать ее. Это был большой экипаж, черный и блестящий. Такой могли себе позволить лишь богатеи.
"Э, да он же стоит на месте, — вдруг заметил Джонатан. — И лошадей не видно. Что-то не так, — решил паренек. — Что-то неладное стряслось".
Их фургон все приближался к странному экипажу, и теперь Джонатан увидел двух лошадей, лежащих на земле. "Они ранены? — думал он. — Или мертвы?"
Повозка все приближалась.
Вдруг дикая вонь наполнила ноздри, и Джонатан чуть не задохнулся.
Теперь мальчик видел лошадей совсем ясно. Они действительно были мертвы. Мясо уже разложилось, и из-под кожи торчали ребра.
— О-о-ох! — услышал Джонатан сдавленный крик матери. Обернувшись, он увидел, что Джейн прижала дочерей к себе и руками закрыла им глаза.
Эзра сбавил скорость, но не остановился.
"Почему все это осталось на дороге? — удивился Джонатан. — С чего его хозяева бросили такой прекрасный экипаж?"
Вскоре экипаж оказался совсем близко. Теперь можно было заглянуть внутрь. Как ни странно, там оказались пассажиры.
В кабине сидели три женщины, одетые в платья из дорогого шелка и белые кружевные чепчики.
Джонатан всмотрелся в их лица.
Они были багрового цвета, и на них совсем не осталось кожи. Под кокетливыми чепчиками виднелись черепа, покрытые разлагающейся плотью.
"Они же мертвые! — понял Джонатан и зажал нос ладонью. — Причем умерли давным-давно!"
В прекрасном экипаже ехали в никуда гниющие трупы.
Глава 2
Джонатан невольно вскрикнул и закрыл лицо руками.
"Почему этих мертвецов оставили посреди дороги? — удивился он. — Почему крестьяне их не похоронили? Или этот экипаж с его страшным грузом оставили здесь в знак предупреждения — мол, держись подальше?" Продолжая прятать лицо в ладонях, мальчик посмотрел на отца.
Эзра заглядывал в окно экипажа. Трудно было сказать, потрясен он или нет. Его лицо не выражало никаких чувств.
— Эзра, — умоляюще произнесла Джейн. — Поворачивай назад. Как можно здесь оставаться? Этот экипаж… Эти женщины… Мне дурно.
Эзра обернулся и молча посмотрел на жену. Та ответила ему дерзким взглядом. По-прежнему не говоря ни слова, муж натянул поводья, направляя лошадь вперед. Они въезжали в деревню. На сельской площади Эзра остановил фургон.
Джонатан огляделся.
Никаких признаков жизни. Кругом ни души.
Мальчик больше не мог удержаться от вопросов:
— Папа, зачем мы сюда приехали? Почему разыскиваем Гуди? Что они тебе сделали?
— Помолчи, Джонатан! — одернула его мать. Ее глаза расширились от страха.
На минуту повисло молчание. Мальчик снова повернулся к отцу. "Что я такого сказал? Неужели папа рассердится?"
— Он уже достаточно большой, чтобы задавать подобные вопросы, — сказал Эзра неожиданно. — И должен узнать правду.
Мужчина, кряхтя, спрыгнул с облучка и поманил за собою сына:
— Пойдем со мною, мой мальчик.
— Я тоже пойду! — вскочила Абигайль.
— Нет, дочка, — удержала ее Джейн. — Ты останешься с нами.
Эзра с Джонатаном пошли через площадь.
И вдруг остановились, увидев прикованного к позорному столбу человека. Его голова и руки были закреплены в отверстиях доски. Он был мертв.
У мальчика сердце ушло в пятки.
— Папа, — вскрикнул Джонатан с испугом.
Но Эзра быстро провел его мимо трупа.
— Когда-то давно наша семья жила здесь, в Уикхеме, — сказал он сыну. — Мой дед служил сельским судьей. Все знали их с братом как хороших и праведных людей. Но праведность их и погубила.
"Как это могло случиться?" — удивился Джонатан, но вслух ничего не сказал.
В деревне время от времени появлялись ведьмы. Мой дед приговаривал их к казни. Среди них были Сюзанна и Марта Гуди. Дед нашёл доказательства преступления, вынес им обвинение и отправил на костер.
— Твой дедушка… — мальчик проглотил ком в горле, — он… он… сжигал людей?
— Не людей, а ведьм! — поправил Эзра строго. — Это злобные и коварные порождения дьявола. Мой дедушка и его брат выполняли свой долг. — Он тяжело задышал и сделал паузу.
Представив себе заживо горящих женщин, Джонатан содрогнулся.
— Потом наша семья перебралась из Уикхема в Пенсильванию, — успокоившись, продолжал Эзра. — Но Уильям Гуди, отец Сюзанны и муж Марты, решил отомстить. Он верил, что его жена и дочь были невиновны. Уильям так возненавидел моего деда и его семью, что применил против них темные силы,
— Он принял обличье молодого человека и, воспользовавшись доверчивостью моей тети Мэри… — Эзра снова замолчал, подбирая нужные слова.
— Что же он сделал, папа?
— Уильям Гуди уничтожил нашу семью. Сначала он убил моих дедушку и мать. Потом наслал на остальных безумие. Я нашел дедушкиного брата и его жену замуровавшим, себя каменной стеной. От них остались только кости.
У Джонатана пробежал мороз по коже. Ничего себе история у семьи Файер! Это мучило отца всю жизнь. Вот за что он так страстно ненавидит Гуди.
А все-таки кое-что оставалось непонятным: за свои двенадцать лет мальчик еще ни разу сталкивался с проявлениями черной магии этого Уильяма.
На памяти Джонатана никто из семейства Гуди не пытался продолжать мстить Файерам Тогда зачем же отец воскрешает зло минувших дней? Неужели он потратит всю свою жизнь на поиски врагов?
— Папа, — спросил Джонатан осторожно, — а Уильям Гуди еще жив?
— Не знаю, — с горечью ответил Эзра. — Если и жив, то уже очень стар. Но у него был сын Джордж. И этот Джордж когда-то жил в Уикхеме. Надеюсь, что…
Он так и не договорил, но сын прекрасно понял, на что надеется отец. Надеется отыскать Джорджа Гуди или еще кого-нибудь из этой семьи и отплатить им сполна.
"Вот для чего мы приехали сюда, — подумал мальчик. — Но ведь в округе ни одной живой души. Только мертвецы. Значит, это место проклято".
— Пошли, — сказал Эзра. — Зайдем в таверну и попробуем разузнать о Гуди.
Вместе они начали подниматься по ступенькам.
"Трактирщик расскажет нам о том, что здесь произошло, — решил Джонатан. — Этот народ всегда все знает".
Отец открыл дверь таверны. Зашел внутрь.
В зале было пусто. Очаг оказался темным и холодным, пыль и паутина покрывала столы. На одном из них стояли тарелки с покрытой плесенью едой. Джонатану показалось, что в прошлом это были жареная баранина и пудинг. Среди блюд возились многочисленные крысы.
Эзра раздосадованно вздохнул, на его лице появилось беспокойство. Джонатан заметил на барной стойке кучу писем. Наверное, их оставили для отправки жители деревни. Но почтальон не приходил слишком долго.
Половицы заскрипели под ногами Эзры. Мужчина направился к стойке, чтобы рассмотреть письма. Он стер пальцем пыль с верхнего конверта и принялся внимательно изучать адрес.
— Папа! — позвал Джонатан.
Эзра обернулся и посмотрел на сына, затем приказал:
— Пойди, поищи, где живет местный судья. Скажи, что я хочу его видеть. А пока мне нужно побыть одному.
— Да, сэр, — ответил мальчик покорно и опрометью выбежал из таверны. И только снаружи задумался.
"Как же я найду судью? На улице пусто, и спросить некого".
Но тут его внимание привлек дом на другой стороне площади. Это было самое большое строение в деревне — в целых два этажа. Дощатые стены были покрашены в коричневый цвет. На крыше виднелись две трубы, а в окнах блестели стекла. Здание окружал неокрашенный забор.
"Здесь, должно быть, и живет судья", — поду мал Джонатан, бегом пересекая площадь. Очень хотелось размять ноги после долгой тряски в фургоне.
Он поднял тяжелое, выкованное из меди дверное кольцо и постучал. Ответа не было. Через мгновение мальчик заметил, что ближайшее к дверям окно гостиной разбито.
Приложив ладонь козырьком ко лбу, заглянул туда. Но в гостиной стояла темень.
Тогда Джонатан взялся за дверную ручку и тихонько вскрикнул от удивления — дверь отворилась, стоило только к ней прикоснуться.
— Эгей! — позвал он, и его голос разнесся эхом по всему дому.
Джонатан осторожно вошел внутрь.
— Эгей! Мне нужно увидеть судью.
Дом ответил все тем же молчанием. Тогда мальчик направился в гостиную. Его гулкие шаги нарушали тишину.
— Эгей!
В помещения никого не оказалось, но Джонатан увидел дверцу, ведущую в какую-то маленькую комнату. Может быть, в кабинет хозяина?
— Эй, кто-нибудь! Судья дома? — с этими словами он открыл дверь. Когда глаза привыкли к царившему в комнатке полумраку, Джонатан увидел человека, сидевшего за письменным столом спиной к нему. Видны были длинные седые волосы, закрывавшие воротник коричневой куртки.
Мальчик постучал о притолоку распахнутой двери и сказал:
— Сэр! Можно войти? Сэр?
Старик не отвечал.
Джонатан сделал глубокий вдох и вошел в комнату. Он приблизился к креслу с высокой спинкой и деликатно потрогал человека за плечо.
— Сэр! Сэр!
Тот повернулся, и мальчик завопил.
Глава 3
Многократно отраженный эхом крик заполнил всю крошечную комнату.
Старик опрокинулся и упал на пол. Глубоко дыша, чтобы снова не завопить Джонатан смотрел на его страшное лицо. Под седыми волосами не было ничего, кроме голой кости. На Джонатана глядел оскаленный череп, выставив напоказ желтые гнилые зубы. Из пустой черной глазницы вылез паук. Мальчик в ужасе отпрянул. Хотелось бежать со всех ног, но ступни будто приросли к полу, Невозможно было оторвать взгляд от седовласого оскалившегося скелета.
Он снова закричал.
— Джонатан! Джонатан! — послышался голос отца, входящего в комнату. Эзра остановился, посмотрел на покойника и сказал мягко:
— Пойдем. Нам пора.
Положив руку на плечо сыну, мужчина повел его на свежий воздух. На улице Эзра сказал:
— Возвращайся в фургон и сиди с матерью и сестренками. Ждите меня там. Я скоро вернусь.
— Хорошо, папа, — ответил Джонатан, радуясь прохладному ветерку. Он медленно поплелся через площадь, глубоко дыша, чтобы успокоить быстро бьющееся сердце.
Ему не хотелось пугать маму, но мальчик знал, что та непременно будет его расспрашивать. Не было никакой возможности опустить ужасающие подробности.
"В деревне Уикхем никто не живет, — сообразил Джонатан, и его захлестнула волна ужаса. — Нам встречаются только мертвецы".