— Адепт Невзун! — наконец, опомнился мастер. — Что вы себе позволяете?!
Я повернул к нему недоумевающее лицо.
— А что не так?
— Вы еще спрашиваете?!
— Ну да. Вы ведь сами предложили занять любое понравившееся место… и я выбрал это.
— Но оно уже ЗАНЯТО! — рявкнул, не сдержавшись, фон Берден, вперив в меня яростный взгляд.
— Кем же это? — изумился я.
— МНОЙ!
— Так вы ведь стоите на трибуне, — с подкупающей простотой указал я на истинное положение дел и для верности еще хлопнул ресницами. Однако с кресла так и не поднялся. — И будете там находиться вплоть до окончания занятия. Разве нет? Или преподавателям уже разрешается начитывать материл сидя? Насколько я помню, в правилах Академии написано, что…
— Я знаю правила, — процедил «светлый», наглядно доказывая, как же я ошибся, когда решил, что никогда не выберу его в качестве своего «любимого преподавателя». — И не хуже вас, поверьте.
— Очень за вас рад, — вежливо улыбнулся я. — Тогда я думаю, вы согласитесь, что на время урока это место можно считать свободным? И что я ничем не нарушил вашего приказа, а всего лишь воспользовался вашим же любезнейшим предложением? К тому же, не сомневайтесь: когда лекция закончится, я с удовольствием уступлю это кресло снова вам.
— Ус-ступите?! — почти прошипел взбешенный маг.
— Конечно! — с воодушевлением подтвердил я и обезоруживающе улыбнулся. — Вы ведь не возьмете свои слова обратно?
У «светлого» негромко клацнули зубы и нехорошо изменилось лицо, порадовав меня угрожающе быстро наливающимся румянцем и нездоровой краснотой белков глаз. Пальцы он тоже сжал на полке с бумагами так, что та оглушительно скрипнула. И все это — под моим кристально чистым, абсолютно открытым, полного искреннего участием взглядом, в котором прямо-таки горела уверенность в собственной правоте.
— Х-хорошо… — свистящим шепотом выдавил, наконец, из себя маг, молча обещая мне скорую и страшную расправу. — Сидите, адепт Невзун. Но после окончания урока вы останетесь и ЛИЧНО мне перескажете содержание этой лекции, понятно?
Все. Я его уже люблю!
Я расплылся в новой улыбке и закивал, как дурной.
— Конечно, мастер. Как скажете. Только давайте уже начнем поскорее, а то вы не успеете изложить материл.
И выжидательно уставился на его лицо, с которого так же стремительно сбежала вся краска.
Какое-то время «светлый» буравил меня бешеным взглядом, явно желая что-то сказать, но потом резко отвернулся, сжал челюсти так, что на скулах заиграли тугие желваки, и, подняв глаза на притихших адептов, сухо бросил:
— Действительно, начнем…
Закинув ногу на ногу, я блаженно откинулся на спинку честно отвоеванного кресла и прикрыл веки.
Ну что поделаешь? Люблю комфорт. И там, где его можно сохранить, приложу все усилия, чтобы не лишать себя даже крохотного удовольствия. Конечно, отношения с данным конкретным «светлым» после этого обязательно ухудшатся до состояния «безудержная ненависть», но чем-то приходится жертвовать ради достижения целей. Тем более, что данный представитель «светлой» Гильдии лично мне почти ничем не интересен.
К тому же, сегодня я закономерно не выспался, поскольку по давней привычке поздно лег и до сих пор не научился без понуканий просыпаться раньше обеда. Так что имею полное право отдохнуть еще немного и потратить последующие два с половиной часа на очень важное, безусловно нужное и ОЧЕНЬ полезное для общества дело. Потому что общаться со злым некромантом — занятие, опасное для здоровья и жизни. А я, можно сказать, добровольно избавляю окружающих от необходимости терпеть многообразные проявления своего гнусного, но изобретательного характера. Делаю благое дело. Так что пусть рукоплескают и сердечно благодарят. Когда высплюсь, непременно потребую бурных оваций.
— Адепт Невзун? — вдруг подозрительно ласково обратился ко мне мастер Нарди, некстати оторвав от размышлений. — Мне показалось или вы нагло СПИТЕ НА МОЕЙ ЛЕКЦИИ?!
Неохотно приоткрыв один глаз и оценив выражение лица «светлого», я с укором покачал головой.
— Как вы могли так плохо обо мне подумать, мастер? Просто из-за проблем со слухом я крайне плохо воспринимаю зрительную информацию и отвлекаюсь на внешние раздражители. А мне бы не хотелось упустить ни слова из столь безупречно подобранного материала. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Продолжайте, мастер — хотелось бы узнать, как вы рассматриваете возможность применения второго закона дуолаттики[3] в отношении развивающегося дара.
— Это — весьма сложный и неоднозначный вопрос, — несколько обескураженно ответил маг, не ожидавший отпора. — И на него нет единого ответа. Хотя большинство исследователей сходятся на том, что в отношении в дара законы дуолаттики как раз неприменимы.
— И это странно, не правда ли? Если верить теории одного весьма грамотного и довольно известного архимага и считать, что все существующее подчиняется этим законам, то почему именно магический дар стал тем исключением, которое только подтверждает правило?
— Вы знакомы с учением мастера Твишопа, адепт? — задал вопрос в лоб мастер Нарди.
Я улыбнулся.
— У нас богатая семейная библиотека.
— Неужели? И как в таком случае вы могли бы прокомментировать указанное вами противоречие?
— На мой взгляд, оно вполне укладывается в первый закон дуолаттики, мастер, о котором вы только что говорили, — вежливо отказался я от обсуждения щекотливой темы. — Прошу вас, продолжайте.
— Что ж, — я удостоился весьма любопытного взгляда от фон Бердена. — В таком случае, возвращаясь к теме дуолаттики, я должен еще заметить…
Я успокоенно прикрыл веки и отключил слух.
Все. До конца занятия меня теперь вряд ли побеспокоят. А если что, то содержание лекции я и без того знал наизусть — мастер Нарди банально передрал ее с записей одного моего знакомого архимага и нагло присвоил его мысли. Так что я не напрасно его изводил перед началом урока и непременно выясню, почему ректор допускает столь вольное трактование чужих лекций, да еще без ссылок на первоисточник.
В мое время за такое убивали без разговоров. А сейчас…
Я поморщился и тут же подумал о другом: интересно, как там мой драгоценный замок? Всего несколько дней прошло с момента отъезда, а на душе уже неспокойно, хотя я сделал все, чтобы дело спорилось и без моего присутствия. С Лиуроем разобрался, буквально утопив его в куче бесполезной литературы, сыпящейся на его голову, как из рога изобилия. Устроенный им небольшой экзамен благополучно выдержал, намеренно ошибившись в паре ответов и снискав благодушный взгляд от так называемого «учителя». Снискал расположение графа, позволив Бескрылому охотиться в тех местах, а соседу заявив по секрету, что опробую на его территории старый отцовский артефакт, изгоняющий нежить. Который еще раньше использовал на своих землях и достиг весьма впечатляющих результатов…
Обустройство замке полностью закончил, украсив его и обставив, как полагается. Со слугами разобрался. Заместителя нашел и с облегчением передал ему все текущие дела. Вот только Глюк… это наш призрак такое себе имечко придумал… был личностью чрезмерно активной и несколько увлекающейся. Как бы он там не начал строить персонал сверх необходимого и пугать возможных гостей.
Конечно, арку я держал всегда закрытой и воспользоваться ею мог только сам. Но долго ли сесть на телегу и доехать до баронства из того же герцогства Ангорского или графства Экхимос?
Вот именно.
Разумеется, я предпринял определенные меры, и теперь замок бдительно стерегли не только горгульи, но и целая свора прирученных личной мной домашних питомцев. К примеру, хитрая Мурлыка, к которой особенно прикипела душой Лиш, ее трехцветные сестренки Мявка и Мурка, от которых были без ума все наши слуги; басовитый Гавкач, от грозного рыка которого иногда в панике подскакивал на своей постели даже я; его младшие братья — лохматые, неторопливые и важные до безобразия Рев и Гром, от которых даже лишнего «гав» было не дождаться; длинноухий любимец Глюка — Жрака, которого я уже раза два хотел уменьшить в размерах, чтобы не переводить понапрасну еду, но всякий раз отступался, слыша умоляющее бормотание призрака, которому и в самом деле до безумия нравился этот огромный, ленивый и очаровательно мягкий, как детская игрушка принцессы, комок кроличьего меха; наглый до удивления Пачкун, которому я пообещался собственноручно заштопать отверстие в туловище, если тот не прекратит гадить на новенькие ковры, но которого спасло заступничество Шмыга, рискнувшего взять на попечение этого ползучего засранца; а также куча всякой другой мелочи, которой я велел сидеть в подвале до особых распоряжений…
Да, с некоторых пор мои земли стали гораздо более защищенными, чем иные крепости. Но все равно — этого могло оказаться недостаточно. Тем более что охранников-людей я не мог себе позволить нанять, да и проверять их верность было совершенно некогда. Не каждый ведь пойдет в услужение в замок бывшего некроманта, где спокойно разгуливает фамильное привидение? Ну вот. Поэтому оставлять свое сложное хозяйство без постоянного присмотра я, если бы не обстоятельства, и сейчас бы не рискнул.
Хотя с деревнями у нас пока все было нормально. Поздние урожаи действительно сильно выручили и позволили неплохо заработать. Причем часть денег я благоразумно оставил на попечение Вигора и его помощника дядьки Рата, который и правда соображал в таких вопросах; а остальное пустил в дело и нанял новых людей, чтобы занялись резко увеличившимися полями и заметно пополнившимся поголовьем скота, что уже не помещалось в пределах деревни и потребовало сооружения надежного загона за пределами тына.
Господин Бодирэ, как и обещал Глюк, стал смирным, вежливым и послушным, как овечка. Более того, вцепился в работу настолько рьяно, что всего за два года мы отбили почти половину моего долга и заметно улучшили благосостояние баронства. Я даже свои неприкосновенные десять тысяч золотых ни разу не тронул, чтобы выплатить проценты. А уж как наш управляющий вел себя со слугами — вообще любо-дорого посмотреть.
Лиш после этого в Глюка буквально влюбилась. Да и другие слуги, которым я под страхом смерти запретил пугаться нашего призрака, со временем прониклись и уже не вздрагивали, когда в самый неожиданный момент перед ними возникала морда гигантской гусеницы, требующая отчета о проделанной работе. Более того, все они незаметно присматривали друг за другом, а у Лиш, к тому же, был переговорный амулет, который я разрешил ей использовать в самых крайних случаях, чтобы спросить совета или помощи… но даже несмотря на это, мне все равно было неспокойно.
Похоже, завяз я с этими смертными. И к за?мку, что удивительно, привязался. Столько трудов в него было вложено, столько сил и таланта… никому теперь не отдам. Никогда. Я жадный. Даже если покойный барон внезапно решит воскреснуть, чтобы восстановиться справедливость — фигу: упокою во второй раз и закопаю под железную плиту.[4] А на тех, кто при жизни вздумает позариться на мое имущество, наложу какое-нибудь особо мерзкое проклятие… мне все равно в течение ближайших лет нужно будет куда-то сбрасывать копящуюся «темную» энергию. Так почему бы и не благородное дело?
Краем уха прислушавшись к тому, что несет с «трибуны» мастер Нарди, я с трудом сдержал зевок.
Эх, скукота… заняться, что ли, изучением аур сокурсников, пока есть возможность?
Кстати, в самое ближайшее время все-таки следует разобраться с порталом. Надежная связь с замком и близость к артефактам нужна мне, как воздух. Без них я как без рук, и это не преувеличение. Нич даже позволил себе осторожно пошутить, когда увидел выражение моего лица при виде выложенных и неохотно убранных в шкаф накопителей, маскирующего амулета и кучи всякой всячины, к которой я привык, как ко второй коже. Но и он хорошо понимал, что находиться в средоточии Света без малейшей защиты — опасно для нас обоих, так что следовало как можно скорее отыскать вход в Черную башню…
Неожиданно мои размышления прервал тихий скрип открываемой двери.
— Коллеги? — внезапно изменился голос лектора, став напряженным и вибрирующим, как натянутая струна.
Я с удивлением приоткрыл глаза и озадаченно уставился на группу адептов, неловко переминающихся в дверях. Один, два, три… хм… да их восемь, оказывается. И все — с черными грифонами на нагрудных знаках. Мрачные, не выспавшиеся и очень-очень неуверенные в себе.
— Можно, мастер? — робко спросил стоящий первым паренек с решительным лицом самоубийцы.
Мастер Нарди натянуто улыбнулся.
— Конечно. Проходите… коллеги. Мы давно вас ждем.
— Благодарю, — коротко наклонил голову все тот же паренек и, настороженно покосившись на напрягшихся за партами «светлых», вошел в аудиторию. А следом за ним, старательно прикрываясь друг дружкой зашли остальные… все до единого «темные», которых зачем-то принесло на наш урок.
— Устраивайтесь быстрее, мэтры, — поразительно мирно попросил вошедших преподаватель, старательно сдерживая раздражение. — Вы и так опоздали, поэтому вникать будете по ходу дела. Если что-то не поймете, подойдете потом — я разъясню.
«Темные» бочком просочились на верхние ряды скамей, а я чуть с кресла не упал, наблюдая за этим чудом. Нет, я не понял: что делают «темные» на занятии «светлых»?! Кто им разрешил?! Кто, в конце концов, решился на такую глупость, когда всем давно известно, насколько адепты двух отделений терпеть друг друга не могут?!!
— Спокойно, — привлек к себе внимание учеников мастер Нарди и в подтверждение своих слов достал из нагрудного кармана какую-то уставленную печатями бумагу. — Распоряжение ректора — в связи с нехваткой преподавателей объединить ваши курсы в один. Сейчас — на постоянной основе, а дальше — только на теоретических занятиях. Всем все понятно?
— Да, мастер, — растерянно прошелестел класс, и я окончательно выпал в осадок. После чего опомнился, поспешил закрыть неприлично разинутый рот, окинул внимательных взглядом жмущихся друг к другу «темных» и… очень надолго задумался, полностью потеряв нить рассуждений лектора.
Глава 3
Прежде, чем что-то сделать, трижды все проверь и тщательно продумай возможные последствия.
Выдержка из «Науки о том, как не перехитрить самого себя».
— Да что ты говоришь? — нахмурился Нич, важно восседая на парте. — Сдается мне, нынешний ректор собирается пойти дальше, чем нам казалось. Такое впечатление, что он хочет замахнуться на святое…
Я рассеянно кивнул.
Занятие давно закончилось, аудитория опустела, потому что обогащенные новыми знаниями адепты поспешили отправиться на поиски учебной комнаты для следующего урока; мастер Нарди тоже удалился, окинув меня напоследок весьма многозначительным взглядом. А я вернулся в кресло, с которого поднялся, провожая удовлетворенного моими ответами преподавателя. И все еще размышлял о причинах случившегося, когда услышал невнятный шорох и увидел выбирающегося из неприметной щели гигантского таракана.
Нич, обнаружив мою особу за учительским столом, несказанно обрадовался, заявив, что наткнулся на меня случайно и вообще, просто мимо пробегал. Я, конечно, сделал вид, что поверил, и небрежно отмахнулся, занятый более важными вещами. Он в ответ заинтересовался хмурым выражением моей конопатой физиономии и в свойственной ему манере заметил, что оно совершенно не подходит к форме моих ушей. Пришлось поделиться новостями, и вот теперь мы хмурились уже вдвоем.
— Судя по всему, ты прав, — наконец, вздохнул я, машинально потеребив ученический перстень. — Общая форма, одинаковые колечки, совместное обучение под предлогом отсутствия преподавателей… у меня такое впечатление, что они пытаются объединить «темную» и «светлую» половины нашего курса.
— Возможно, не только вашего, — нахохлился таракан, недовольно шевельнув усами. — Просто они начали процесс с мелких, потому что дети не так закостенели в своей ненависти друг к другу. Вот только я не понимаю, зачем им это понадобилось…
— Ты же сам говорил: чтобы возродить «темную» Гильдию!
— Для этого не нужно всеми силами пытаться сблизить будущих мэтров и мастеров, — возразил Нич. — Есть методы попроще. А в Академии, судя по всему, происходит что-то странное. Не зря же «темным» вдруг решили дать столько послаблений, хотя сто лет назад их обучали намного жестче, чем нас? Когда-то потоки адептов из Белой и Черной башен были максимально разделены, а их адепты практически нигде не пересекались! Ни в столовых, ни в купальнях, ни на уроках. Общий сбор проходил всего два раза в год — в первый учебный день года и перед заключительным балом. Даже экзамены на факультетах шли раздельно, уж не говоря о проведении каких-то совместных занятий — тогда это было попросту невозможно! А теперь… сам видишь.