— Надеюсь, что ты права. А тебе не страшно? Я-то буду сидеть в зале, а тебе играть, – спросила Лола у Лены (подруга представляла игру на скрипке). На что та лишь рукой махнула.
— Ну конечно же я тоже боюсь. – ответила она. – Но я не придаю этому такое чудовищное значение, как ты. Проиграю – и пусть. Просто мне делать нечего, вот я и решила попробовать свои силы.
Аня посмотрела на подругу с уважением. Ей бы такую силу воли, как у Ленки. Анна знала, что подруга проиграв, расстраивается, но никак не показывает этого, загоняя боль поражения глубоко в себя, убивая ее там, тем самым восстанавливая душевный баланс.
Они зашли в зал, где уже собралось довольно много народу. Им провели краткий инструктаж. Тем, кто показывал свое умение на сцене, вручили номерки с их очередью. А таким, как Аня, сказали сидеть в зале, пока не начнется объявление номинаций и победителей. Услышав свое имя, человек должен встать, и пройдя на сцену, получить грамоту и подарок, если он занял одно из трех мест. После сесть на место.
Аня села на свое место в третьем ряду, Лена ушла за кулисы. Зал быстро наполнялся народом. Ученики громко галдели, и Аня чувствовала себя неуютно. Слишком много людей, слишком много шума. Хотелось встать и уйти, но она должна узнать, какое место заняла в конкурсе, и посмотреть на Ленино выступление.
Спустя полтора часа Ане захотелось спать. Постоянные номера утомили ее. Наконец объявили Ленкин выход. Лола оживилась, и зааплодировала вместе со всеми. На сцене появилась Лена со скрипкой в руках. Выслушав музыкальное вступление на пианино, она, прижав инструмент подбородком, начала играть. Анина подруга исполняла «Ромео и Джульетту» в скрипичном варианте. Номер прошел отменно, и судя по громкости аплодисментов все остались довольны. Лена поклонилась, и ушла за кулисы.
Спустя десять минут она уже сидела рядом с Аней.
— Ленка! Ты молодец! Это было великолепно! – восторженно прошептала ей Ровенская. Подруга благодарно подмигнула. Они продолжали смотреть концерт.
Наконец стали объявлять номинации и победителей. В конкурсе игры на музыкальных инструментах победила Лена.
— Молодец! Я в тебе не сомневалась. – сказала сияющей от счастья подруге Аня. В конкурсе вокала победила какая-то Настя Дункова. И тут сообщили, что сейчас будут объявлять победителей на конкурс рисования.
Анна напряглась. Беспокойство глодало ее, словно голодный червь. Стали выносить рисунки по очереди. Те, которые были формата А4 показывали при помощи проэктора, через сканер.
Кто-то рисовал природу, кто-то животных, а кто-то что-то абстрактное. Самый глупый из всех рисунков, которые успели показать, на Анин взгляд было изображение белого кролика в солнечных очках и стаканом апельсинового сока в лапе.
«Интересно, кто нарисовал этот бред? Разве кролики едят апельсины?» — подумала Аня. Ей очень хотелось покрутить пальцем у виска, причем не у своего, а у виска Вити Бубкина – слоноподобного детины, восседавшего сразу на двух стульях, по причине необьятной ширины задней части своего седалища. Тут от размышлений о блатном кролике ее отвлекло звучание собственного имени.
— Анна Ровенская.
Сердце лолиты ускорило ритм. Сейчас вынесут ее картину. Ее одноклассники перешептывались, заинтересованно поглядывая на Аню. На сцену ее картину выносил невысокий, но очень широкоплечий парень, длина рук которого вполне позволяла нести полотно, натянутое на фанеру. Все зрители, как один уставились на сцену, но смотрели не на парня, а на картину. Все девчонки ахали, хихикая между собой. Одноклассницы, сидящие впереди Ани, тут же развернулись к ней.
— Анькааа!…Какой он классный! Жесть! – восторгались они. Ровенская хмыкнула. Она ожидала такой реакции со стороны девушек. Куда интереснее было наблюдать за парнями. Они перешептывались и насмешливо хмыкали. «Наверное тоже понравилось. Не любят мужчины красивых парней», — снисходительно улыбнувшись, решила она.
Тем временем, по залу прокатывались тихие волны реплик: «Какой красавчик!..», «И как она его так умудрилась нарисовать?..», «Я бы тоже от такого не отказалась…» , «Никто не знает, кто эта Анна Ровенская?…»
Юная лолита хихикнула. Ей только что пришло в голову, что в школе она малоизвестна, и практически никто не знает девушку под таким именем. Ее это вполне устраивало. Ей нравилось, что она многих знала, а о ней никто и ничего не ведал.
— Анька! Ты, ты…просто гений! Какая жесть! – прошептала художнице Лена. Она так прижала ладони к лицу, что когда отняла их, Аня заметила на щеках следы от ногтей.
Все, кто знал ее, немедленно поворачивались, а те, кто не знал, видели, к кому все поворачиваются, и подталкивая локтями других, начинали им что-то шептать. Анна поняла, что за минуту стала известна на всю школу, что ее не очень обрадовало.
Наконец, показ картин был закончен, и стали объявлять победителя. Аня была вся, как натянутая тетива. Ведущий вышел на сцену и объявил:
— Итак, в конкурсе было много рисунков, но наше независимое жюри выбрало три самых лучших…
«Ну, давай уже. Не тяни!» — мысленно умоляла Анне ведущего-старшеклассника.
— Итак…
«Ну…»
— В конкурсе побеждает…
«Давай уже!»
— …Виктор Бубкин, автор картины «Кролик на пляже».
У Ани отвисла челюсть. Ей показалось, что она ослышалась. Победителем выбрали этот дебилизм на фоне чистого маразма? Интересно, на каких основаниях? Ну-ка, послушаем…
— Судьи решили присудить ему первый приз за новаторскую оригинальность, и модерновый стиль.
Брови Анны взлетели на лоб, и никак не хотели возвращаться обратно.
«Чего? Что за чушь он несет? Я вижу только бред сивой кобылы, которую лягнул хромой мерин…они там что, с ума посходили?»
— Они там что, с ума посходили?! – возмутилась Лена. Аня, услышав свою мысль, вздрогнула. – Ясно же, что твой рисунок лучший! Ты видела, как все в зале себя вели? Они были поражены! А что за бред нарисовал этот жиртрест?! – она погрозила кулаком Бубкину, который тащился к сцене получать приз.
Но Ане обидно не было. Ей было смешно. Она прикрывала рот рукой, чтобы не расхохотаться на весь зал. Ей казалось, что ее ребра сейчас треснут, и смех вырвется наружу. Лена удивленно смотрела на Ровенскую.
— Ань, ты что, не расстроилась?
Анне сквозь смех выдавила:
— А должна?
— Ну ты даешь! – восхищенно протянула Ленка. – Моя школа! – она обняла Лолу. Тем временем, ведущий вещал дальше:
— Второе место: Ровенская Анна и ее картина «Человек с гепардом».
Аня встала, и под грохот аплодисментов направилась к сцене. Когда ведущий вручал ей грамоту, сказал, обращаясь к ней шепотом:
— Ты не расстраивайся. Эти судьи просто козлы. Твоя картина потрясающая!
На что Аня вежливо наклонила голову в знак благодарности. Повернувшись к залу, она поклонилась, как и все участники, и направилась на свое место, испытывая какое-то непонятное злорадное торжество. Девушка прошла на свое место, положила в сумку грамоту и подарок – диск с музыкой Моцарта, и закинув ремень портфеля на плечо, вышла из зала.
Ее шаги глухо отдавались по коридору. Тишина, царящая в школе, давила на уши. Тут за спиной раздался топот. Аня обернулась.
— Вот ты где! Ты чего ушла? – отдуваясь, спросила Лена. На что, Лола пожав плечами, ответила:
— А что мне там еще нужно? Картину я показала, грамоту получила…вот и ушла.
Кстати, картину Аня вернула себе. Теперь та покоилась в папке, надежно скрытая от посторонних глаз.
— Так ты все-таки не обиделась, – улыбнулась Лена.
— Нет конечно, – хмыкнула Анна. – Стоит ли расстраиваться из-за какого-то школьного конкурса?
Она повернулась, и направилась к своему шкафчику в раздевалке. Подруга поспешила за ней.
— Видела бы ты, что в зале происходило, когда ты ушла, – рассказывала Лена, пока Ровенская одевалась. – Все начали возмущаться, что первый приз вручили этому Бубкину, а не тебе. Мда, похоже крепко ты зацепила всех этой картиной…Знаешь, все подумали, что ты расстроилась, – говорила Елена Ане, пока та обувалась.
Когда Аня уже натягивала пальто, в раздевалку вошли четыре человека: три девочки и один мальчик. С виду года на два младше Ани и ее подруги. Увидев Аню, они тут же направились к ней.
— Это ведь ты Анна Ровенская? – спросила одна из девочек.
— Да, – ответила Аня, поднимая упавший шарф. Девочка обрадовалась, судя по выражению ее лица. Ровенская выжидательно смотрела на собеседницу.
— Ты рисовала ту картину?
— Да, – подтвердила Анна, чувствуя себя, как на допросе.
Девочка захлопала в ладоши. Аня удивленно подняла брови, а незнакомая девочка сказала:
— Эта картина чудесна! Но…почему тебе не присудили первое место?
На что Аня пожала плечами.
— Не знаю, – ответила она. – Вероятно картина Бубкина была чем-то лучше моей…
Девочка тут же замахала руками.
— Нет! Этот Бубкин, он из этих…блатных. Директриса – сестра его матери, вот он и делает, что хочет. И присудили ему первое место только поэтому! Я уверена. Знаю его. Я с ним в одном классе учусь.
Анины брови поползли вверх.
— В одном классе? Разве ты в десятом? – уточнила она. Девочка, пардон, девушка кивнула.
— Надо же. Прости, я думала ты классе в восьмом, – сказала Анна. Тут их разговор прервала реплика одного из ребят, стоящих сзади:
— Даш, нам уже пора. Курсы начнутся через пять минут, – сказал парень с таким унылым лицом, что захотелось ему копеечку дать. Даша обернулась.
— Хорошо, сейчас, – она снова повернулась к нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Ане. – Все равно, твоя картина самая лучшая. Даже если тебе не дали бумажки с подтверждением того, что ты заняла первое место, ты все равно победила. Это точно, – она улыбнулась. Тут ее взгляд наткнулся на громоздкую папку, которую Аня прислонила к шкафчику. Глаза девушки расширились.
— Это та самая картина?— спросила Даша у девушки. – Это ведь она?
Лола кивнула.
— А…можно посмотреть? – робко, и как-то испуганно спросила десятиклассница. Ровенскую удивило это ее состояние. Она что, боится ее, Аню? «Нет, скорее боится отказа», – подумала она, и ответила:
— Да, конечно.
Лолита расстегнула молнию на папке, и отогнув стенку, показала картину. Даша ахнула.
— Вблизи он кажется еще более живым! – воскликнула та. Аня вздрогнула. Девушка присела на корточки перед картиной, внимательно ее оглядывая. – А какая прекрасная роза получилась! В углу картины. – она указала на узор, поправленый Александром.
У Ани появилось нехорошее предчувствие.
— Извините, но мне пора, — сказала она, застегивая молнию на папке. – Было приятно пообщаться.
— Пока, – немного растерянно сказала Даша. Ровенская вышла из раздевалки вместе с Леной. Из комнаты, где они только что были, раздался унылый голос Дашиного одноклассника:
— Ну вот, опять мы опоздали. Химичка теперь убьет.
========== Ночные кошмары и прогулки под луной ==========
Уже сидя вечером в глубоком кресле у искусственного камина (который светился засчет лампочек, вделанных в искусственные поленья, а согревал из-за проведенного к нему отопления), Аня, глядя, как Алинка играется с Тишкой – их персидским котом, думала о том, почему всех так привлекал узор в углу картины. Она посмотрела на портрет, который висел теперь в ее спальне на стене. Именно в Аниной комнате сестры и находились.
— Ай! – вскрикнула Алинка, выдергивая Аню из размышлений. – Тишка, ты просто свиненок!
— Что, поцарапал? – спросила Лола, нагибаясь к сестре, чтобы посмотреть на последствия игр с котом.
— Угу. – промычала сестра, посасывая палец. Аня, увидев это, несильно шлепнула ее по руке.
— Ты в своем уме? Тишка хоть и чистый, но все равно, кто знает, что он где мог собрать. Быстро руки мыть! – распорядилась она. Алинка удивленно посмотрела на Лолу.
— Слышь, мамочка! Ты хоть и старше меня, но всего лишь на год. Так что попрошу…— хмыкнула она, но руки все же мыть пошла. Аня хихикнула, и нагнувшись, схватила Тишку на руки. Тот немедленно растянулся у нее на коленях, словно пушистая подушка, и девушка, почесывая кота за ухом, сказала:
— Ну вы сударь и наглец. Ведь снова же шерсть останется, а мне собирай потом.
Взгляд девушки бесцельно бродил по комнате. Тут он наткнулся на книжную полку. Аня встала, сбросив недовольного кота на пол, подошла к полке, и задумалась, что же ей почитать. Книг было множество: Пауло Коэльо «Алхимик», старая литература, детективы, исторические книги…
Тут ищущий взгляд девушки скользнул по темно-красному корешку. Аня сразу же узнала эту книгу. Она была ее самой любимой. Ровенская вытащила книжку. «Ампир V» — мелькнуло на переплете.
Вернувшись в кресло, она открыла книгу на первой странице, и углубилась в чтение.
«Боом-боом!..»
— Ах!
Стукнувшись, на пол упала книга. Аня сидела все в том же кресле, ошарашенно обводя глазами комнату.Часы били два часа ночи. В комнате было темно, но в окно ярко светила полная луна. Аня облегченно вздохнула. Она уснула за чтением. Девушка наклонилась и подняла упавшую книжку. Тут она заметила, что ее руки дрожат. Лола нахмурилась. Плохой признак, значит это полнолуние снова пройдет в агонии. Спину обдавало то жаром, то холодом. Лихорадка начиналась.
Решив не думать о своем состоянии, она встала, и обтерлась раствором, чтобы снять жар. Стало немного легче. Хоть и не до конца. Но Анна знала, что это ненадолго. В полнолуние от этого поможет разве что только яд.
Девушка легла в постель, глядя в окно. Тоска нарастала. Поворочавшись минут пять, Ровенская снова встала. Подойдя к туалетному столику, она достала пузырек со снотворным.
Приняв лекарство, она хотела снова лечь, но тут заметила кое-что: луна, которая раньше была белой, теперь стала голубой. Ее свет падал на прикроватную тумбочку, на которой лежали различные мелочи, вроде маленького книжного томика, ручки, блокнота и…шкатулки.
Аня подошла к тумбочке, и взяла деревянную коробочку. В лунном свете она казалась обмазанной кровью, потому что свет, скрадывая детали оставлял лишь темно-красный цвет.
Аня открыла крышку. Из шкатулки полилась мелодия, самая спокойная, которую только можно придумать, самая чистая, которую только можно сыграть, и…самая зловещая. Возможно у лолиты сложилось такое впечатление, потому, что ночная темнота смазывала все звуки и ощущения, окрашивая все предметы в нереальные тона, придавая им некоторую волшебность.
Внезапно на девушку нашло какое-то наваждение. Руки разжались и Аня уронила шкатулку. В голове зазвучал чей-то детский голос. Спустя секунду девушка поняла, что это ее собственный голос, тот голосок, что был у нее в детстве.
«Так холодно…холодно… пойдем…давай убьем кого-нибудь…давай убьем…успокоимся, а потом будем думать, хорошо это или дурно…ты же хочешь ее… как и я…ты хочешь крови…хочешь…хочешь…хочешь…» — звучал страшный детский голосок. Аня зажала уши ладонями. Страх нарастал вместе с непонятной жаждой. Во рту быстро пересыхало.
«Давай…тебе ничего не будет…никто не узнает..это будет наш секрет..так холодно…страшно…тяжко…давай…ты ведь хочешь…хочешь…»
Аня упала на колени.
— Я не хочу! – закричала девушка, глотая слезы. Между тем наваждение нарастало.
«Не сопротивляйся, будет хуже…еще холоднее…выпей ее и нам станет легче…ну же…давай выпьем, и наши страдания прекратятся…ты же веришь мне…пей! Сейчас по улице идет прохожий. Он спешит домой, к семье, детям, но мы оставим его себе…он уже достаточно играл со своими детьми…и с нами поиграет…мы оставим его себе…ты ведь этого хочешь?»
— Нет, не хочу…— плача прошептала Аня. – Оставь меня в покое!!!
Вдруг послышался крик ночной птицы. Девушка вздрогнула. Лунный свет падал на нее, отчетливо выделяя блестящие дорожки слез, катившихся у нее по щекам. Наваждение исчезло, но во рту остался странный металлический привкус. Секунду спустя пришла боль. Судорожно вздохнув, девушка увидела у себя на руке две глубокие ранки, из которых тонко сочилась кровь, капая на белую ночную рубашку. Лоле сдавило горло. Она слишком часто смотрела фильмы ужасов, чтобы не узнать укус, который остается после прикосновения двух острых длинных клыков.