– Надеюсь, не в свою? – с нажимом спросил Элмер. – Я, конечно, понимаю, что ты охвачен страстью и прочее, прочее, прочее. Но все-таки Доминике в первую очередь сейчас необходим отдых. Не думаю, что она способна на любовные подвиги.
– Что ты мне объясняешь очевидные вещи? – возмутился Стефан. – Естественно, как отец уже говорил, Доминике приготовлена отдельная спальня. Та самая, в которой вы жили год назад.
– Тогда я отнесу ее туда, – предложил Элмер и тут же, не дожидаясь ответа, нагнулся, видимо, желая взять меня на руки.
– Руки убери! – гневным шепотом потребовал Стефан, прежде покосившись на невозмутимого Крагена, который наблюдал за этой сценой издали, не делая никаких попыток вмешаться. – Заведи себе свою невесту и таскай ее сам. А с этим я уж как-нибудь справлюсь.
После чего я взмыла в воздух, а через мгновение прижалась головой к груди Стефана.
– Не урони по дороге, дохляк, – язвительно посоветовал ему Элмер.
Стефан не стал тратить время на переругивания. Вместо этого он гордо фыркнул себе под нос и медленно прошествовал к выходу из гостиной, неся меня так осторожно, будто я была величайшей ценностью на свете.
Всю недолгую дорогу до спальни, выделенной для моего проживания, я отчаянно пыталась сообразить, как же надлежит поступить. Предположим, сейчас я выкрутилась из неловкой ситуации и избежала неминуемого и чрезвычайно неприятного объяснения. Но не падать же мне в обморок каждый раз, когда Стефан будет открывать рот, опасаясь услышать предложение руки и сердца. Нет, необходимо придумать какой-нибудь спасительный выход! Но какой? Как объяснить мужчине, что не желаешь выходить за него замуж, но при этом совершенно не прочь продолжить необременительные постельные отношения, а также хочешь, чтобы он продолжал помогать тебе по жизни. Ох, боюсь, этот разговор, скорее всего, приведет к тому, что я обзаведусь новым врагом! Стефан слишком избалован женским вниманием. Он наверняка не простит мне, если я не запрыгаю от восторга до потолка, услышав столь радостную весть. Не сомневаюсь, что любая дама из его окружения была бы счастлива оказаться на моем месте. Любая, но не я.
Погруженная в невеселые раздумья, я почти не заметила путь на второй этаж. Очнулась только тогда, когда Стефан остановился около закрытой двери.
– Дай помогу, – ворчливо предложил Элмер, который, как оказалось, все это время молчаливой тенью следовал за нами. Протиснулся вперед и широко распахнул перед Стефаном дверь.
– Спасибо, – почти не разжимая губ, сдавленно поблагодарил тот.
Я осмелилась на очень быстрый и осторожный взгляд на его лицо, после чего вновь крепко зажмурила глаза. Увиденное, если честно, не обрадовало меня. По всему выходило, что Стефану весьма нелегко далась эта дорога. Лоб густо усеивали мельчайшие капельки выступившего пота, на скулах играли желваки, морщины, пролегшие от крыльев носа к уголкам рта, стали глубже и резче.
«А ведь он действительно мог уронить меня», – с запоздалым волнением подумала я.
«Естественно, – ворчливо отозвался внутренний голос. – Нашла чему удивляться. Бедняга, наверное, впервые в жизни так долго тащил кого-то на руках. Думаю, до сего дня самое тяжелое, что ему доводилось поднимать, – это какой-нибудь старинный фолиант. А ты у нас, уж прости за откровенность, девушка пусть и не упитанная, но и далеко не тощая».
Стефан со всем возможным комфортом опустил меня на кровать, удобно подложив под спину несколько взбитых подушек, и надолго замер. Я чувствовала на своем лице его внимательный изучающий взгляд. Это так нервировало, что на некоторое время я перестала даже дышать, силясь как можно убедительнее сыграть свою роль. Ну не готова я сейчас к выяснению отношений, не готова! Понимаю, что это очень трусливо и даже в некоторой степени подло, но, в конце концов, меня тоже можно понять и пожалеть. Я всего пару дней назад чуть не погибла. Между прочим – спасая этого типа, который сейчас вздумал извести меня своими нежностями и признаниями в любви. Ненавижу все эти розовые сопли! Честное слово, лучше еще раз получить удар ножом в живот, чем выдержать предстоящее непростое объяснение со Стефаном.
«Осторожнее в желаниях, – мрачно предупредил меня глас рассудка. – Они имеют обыкновение сбываться».
– И чего ты там застыл? – наконец, когда я готова была уже взвыть от напряжения и раскрыть свой спектакль, недовольно осведомился Элмер. Видимо, приятель не ушел, а благоразумно остался, решив проследить, чтобы Стефан не принялся мне докучать вновь. Ох, кажется, я готова расцеловать этого несносного блондина! Как же он меня сегодня выручает!
– Быть может, мне остаться и подождать, пока Доминика придет в себя? – неуверенно предложил Стефан. – Вдруг она испугается, обнаружив себя в незнакомой комнате?
– Ну, во-первых, Доминика – девушка не из пугливых, – резонно возразил Элмер. – Во-вторых, комната ей более чем знакома. Она тут уже была год назад. А в-третьих, я бы хотел, чтобы ты помог мне с Альтасом. Если бедняга все еще спит в повозке, то все-таки стоит перетащить его в дом. Погода сейчас прохладная, как бы не простудился.
– Ах да, Альтас… – В голосе Стефана прозвучало раздражение. – Совсем забыл о нем. А почему бы тебе самому не заняться своим приятелем?
– Ну, это твой дом, – напомнил Элмер. – Было бы странно, если бы я начал тут приказывать. – Помолчал немного и с явно поддельным смущением добавил: – Кроме того, я опасаюсь иного. Если твой отец увидит Альтаса в таком состоянии, то неприятного разговора не избежать. Хочу, чтобы кто-нибудь посторожил в коридоре, пока я буду его перетаскивать.
– Да-да, конечно, – рассеянно проговорил Стефан, по всей видимости, не заметив ничего необычного в просьбе Элмера. – Уже иду.
Я ощутила дуновение ветерка – это Стефан наклонился ко мне. Мазнул губами по щеке и ласково прошептал:
– Доминика, продолжим чуть позже. Я не забуду, на чем остановился. Отец прав, я слишком долго тянул с предложением.
Я с трудом удержалась от разъяренного рычания. Ну что он пристал ко мне? Как… Как… Как вампир к девственнице!
До моего слуха донесся звук захлопнувшейся двери. Еще неполную минуту я лежала с закрытыми глазами на случай, если Стефан в последний момент вспомнит, что забыл что-нибудь, и решит вернуться, затем осмелилась открыть их. Обвела комнату быстрым взглядом и с нескрываемым облегчением вздохнула, убедившись, что я осталась в долгожданном одиночестве. Затем сгорбилась, потерев ладонями лицо, и позволила себе короткое горестное завывание. Эх, ну что же мне так не везет-то? Мужчины вокруг словно с ума посходили со своими матримониальными планами. Обычно происходит как раз наоборот – это их к алтарю и драконом не затащишь. Ан нет, теперь мне приходится отбиваться от желающих назваться моим супругом. То Луциус, теперь Стефан…
– Как вижу, вас не особенно обрадовало предложение моего сына.
Это вкрадчивое высказывание прозвучало так неожиданно и так близко, что я испуганно подпрыгнула и лишь в последний момент удержалась от невольного вскрика. Осторожно отняла ладони от лица и увидела, что рядом с кроватью стоит Краген. Глава семейства Райен заложил большие пальцы рук за широкий ремень и грозно насупился, разглядывая меня.
– Я не услышала, как вы вошли, – пробормотала я, косясь в сторону закрытой двери.
– Я не стал стучаться. – Краген пожал плечами. – Хотел застать вас врасплох, чтобы убедиться в своей догадке. И все получилось именно так, как я и планировал. Вы были настолько погружены в свое отчаяние, что не обратили бы внимания, прошествуй тут целая колонна пьяных гномов, горланящих похабные песенки.
– И в какой же догадке вы убедились? – спросила я, уже понимая, каким будет ответ, но пытаясь протянуть время, чтобы придумать, как вести себя в этой ситуации.
Краген неопределенно хмыкнул. В свою очередь, посмотрел на дверь, словно убеждаясь, что нас никто не подслушивает, и осторожно опустился на самый краешек моей постели.
– Доминика, – начал он, – наверное, я кажусь вам забавным толстяком, который дальше собственного носа не видит.
От подобной прозорливости я аж поперхнулась. Такое чувство, будто Краген прочитал мои самые сокровенные мысли. Зачем темнить, я действительно никогда не воспринимала его всерьез. Я не сомневалась, что он очень любит своих детей, потому даже разбаловал их сверх меры. Оливию уж точно. А про остальное я как-то не задумывалась.
– Хочу напомнить, что я все-таки крупнейший торговец недвижимостью, – мягко проговорил Краген. – Причем не только в Озерном Крае, но и, если говорить начистоту, во всем Нерии. Да что там, я вхож даже в придворные круги. Сам король Тицион не раз прибегал к моей помощи…
– Вы знаете его величество? – резко перебила его я.
Я не ожидала такого поворота, но теперь, кажется, я догадалась о причинах столь глубокой неприязни Луциуса к семейству Райен. По-моему, нет второго такого человека, которого мой супруг, уж не знаю, покойный или счастливо здравствующий, ненавидел бы столь же сильно, как Тициона. И я вполне понимала его чувства. Тицион отнял у Луциуса детство, пытался убить его в утробе матери, бедная женщина сошла в итоге с ума, не выдержав постоянной игры в прятки с могущественным и венценосным соперником. А теперь я узнаю, что Краген водит близкое знакомство с Тиционом. Что же, ненависть зачастую ослепляет, и в запале гнева мы готовы мстить не только истинному виновнику наших бед, но и всем его друзьям и родным. Лишь бы наш противник страдал так же сильно, как некогда страдали мы.
– Я не просто знаю его величество. – Краген величаво подбоченился. – С полной уверенностью скажу больше: мы весьма близкие приятели. Вряд ли, конечно, нас можно назвать друзьями. Но, по-моему, настоящих друзей у Тициона вообще нет. Однако я частый гость в его дворце, одно время мы встречались каждую неделю за партией в шахматы. Потом, правда, случилось несчастье с Патрисией, пропала Оливия, и мне стало не до светской жизни.
– Вот, значит, как, – медленно протянула я, не сводя напряженного взгляда с Крагена.
– Впрочем, я пришел сюда говорить не об этом, – после краткой паузы вернулся к начальной теме разговора Краген. – Итак, на чем я там остановился? Ах да, на том, что я крупнейший торговец недвижимостью. Причем, прошу заметить, не получил свое состояние по наследству, а сколотил его сам. Тяжким и упорным трудом. Порой мне приходилось голодать, потому что вся выручка сразу же шла в дело. Как говорится, хар хардий бережет. Естественно, на своем пути я не раз встречался с обманом. Естественно, приходилось обманывать и мне. Но это научило меня разгадывать любую, даже самую тщательно замаскированную ложь. К тому же из вас получилась бы дрянная лицедейка. Вздумай вы зарабатывать себе на жизнь участием в театральных постановках, вас закидали бы гнилыми помидорами после первого же представления. Вы переигрываете, Доминика. И переигрываете очень сильно.
– Правда? – смущенно пробормотала я, не понимая, что еще можно сказать на столь проникновенную речь.
– Упасть в обморок во время объяснения в любви? – Краген скептически вздернул кустистые брови. – И как вам такое только в голову пришло?
– Просто… просто… – запинаясь, прошептала я, отчаянно силясь придумать хоть какую-нибудь более-менее приемлемую причину своего настолько странного поведения.
– Я наблюдал за вами, когда Стефан пытался сделать вам предложение. – Краген словно не услышал моих сбивчивых бормотаний. – В тот момент вы напомнили мне загнанное животное. В ваших глазах плескался настоящий ужас. Почему, Доминика? Право слово, это необъяснимо для меня. Если мой сын настолько вам омерзителен и неприятен, то с какой стати вы терпели его целый год под своей крышей? И не просто терпели, но и, можно сказать, наслаждались его обществом. Ну, вы понимаете, о чем я. Простите, я несколько старомоден, поэтому не могу с легкостью говорить о внебрачных отношениях, хотя, безусловно, ни в чем вас не обвиняю и не собираюсь наклеивать никаких ярлыков. Сам ведь с Патрисией занимался тем же самым. – На этом моменте своей витиеватой речи Краген позволил себе грустную усмешку, вспомнив про погибшую любовницу, которую уже готовился назвать своей женой.
В комнате после этого повисла вязкая тишина. Видимо, Краген решил, что сказал достаточно, поэтому сложил на коленях руки и устремил на меня спокойный выжидающий взгляд.
Пытка молчанием продолжалась и продолжалась до тех пор, пока стала просто невыносимой. Я готова была закричать во все горло, лишь бы порвать тенета безмолвия, опутавшие нас.
– Ваш сын – замечательный человек. – Собственный голос показался мне чужим и безжизненным, когда, наконец, я попыталась хоть что-то сказать в свое оправдание. – Я очень уважаю и ценю его.
– Но не любите, – завершил за меня Краген. Растерянно всплеснул руками, предугадывая мои дальнейшие слова. – И что? Милая моя Доминика, любовь – далеко не самое главное в браке. Куда важнее уважение супругов друг к другу. Да и потом, не секрет, что в любой паре один любит, а другой лишь позволяет себя любить. Подобные союзы, на мой взгляд, наиболее крепки и долговечны.
«А в твоей паре с Луциусом кто кого позволяет любить? – насмешливо шепнул внутренний голос. – Ох, Доминика, Доминика, не делаешь ли ты сейчас самую главную ошибку в своей жизни?»
– Признаюсь честно, вся эта ситуация выглядит несколько забавно для меня. – Краген позволил себе короткую усмешку. – Не обижайтесь, Доминика, но вы – далеко не та девушка, которую я бы хотел видеть в качестве жены своего единственного сына. Вы не нашего круга, у вас очень много проблем, в том числе и с законом, не говоря уж о темном прошлом. Подобный брак будет чудовищным мезальянсом. Он всколыхнет весь Озерный Край, да что там, уверен, слухи дойдут и до столичного придворного общества. Я бы мог заставить Стефана отказаться от его намерения жениться на вас. Однако не собираюсь делать ничего подобного. Напротив, сижу сейчас с вами и уговариваю не делать глупостей. Ведь ваш отказ от брака будет самой настоящей глупостью. А знаете, почему я так стараюсь?
– Почему? – глухо спросила я, уставившись куда-то в противоположную стену и опасаясь даже на миг встретиться глазами с Крагеном.
– Потому что я желаю счастья Стефану, – мягко проговорил тот. – Он любит вас. Любит по-настоящему. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю. У него было много интрижек, я был знаком со многими его подружками. Была даже одна серьезная связь, когда дело лишь чуть-чуть не дошло до помолвки. Но ни разу я не видел, чтобы его глаза горели таким восторженным огнем, как они горят, когда он смотрит на вас.
На это мне было нечего ответить. Ради разнообразия теперь я уткнулась взглядом в покрывало, чувствуя, как мир вокруг предательски расплывается в непрошеных слезах.
– Вы ведь в курсе, что я уже замужем, – прибегла я к последнему аргументу и словно невзначай тронула рукав свитера, под которым скрывалась брачная татуировка.
– Я в курсе, что вы вдова, – поправил меня Краген. Помолчал немного и негромко полюбопытствовал: – Или у вас есть иные сведения?
Я лишь горько усмехнулась в ответ. Иные сведения! Нет, у меня ничего нет. Только глупая догадка. А возможно, я просто не хочу верить, что Луциус погиб. И сама не понимаю, почему это настолько важно для меня. В конце концов, он еще должен убить Тициона. Правда, далеко не все сны сбываются.
– Ладно, мне пора идти, – неожиданно засуетился Краген, словно услышав что-то, недоступное мне. Встал и вновь заложил большие пальцы рук за пояс, глядя на меня сверху вниз. Я невольно пригнула голову под тяжестью его изучающего взора. Да, стоит признать, что я сильно недооценивала отца Стефана. Он далеко не так прост, как пытается казаться. Хотя свою роль забавного толстячка он играет отменно.
– Напоследок я скажу еще одну вещь, – медленно произнес Краген, впечатывая каждое слово в звенящий от напряжения воздух. – Думайте, Доминика, очень хорошо подумайте о том, как вам надлежит поступить. Но если вы разобьете сердце моего сына – я уничтожу вас. Сделаю все, лишь бы вас в кратчайшие сроки вышвырнули обратно на ваш погрязший в разврате, преступности и коррупции Хекс, чего вы так боитесь.