Он уступил Данну место в кресле у монитора. Тот вывел на экран каталог вчерашних фотографий, и они начали их просматривать. Когда они увеличили фотографию одного из сломанных камышей, Данн вдруг воскликнул:
- Я кое-что заметил! Если не возражаете, давайте посмотрим снимки камышей еще раз.
Они начали выводить на экран сломанные камыши, максимально увеличивая каждую фотографию.
- Посмотрите, - переходя от снимка к снимку, комментировал Данн, - головка камыша свисает по ту сторону стебля. И здесь тоже. И у этого камыша то же самое, - Данн вдруг встал с кресла, будто собирался произнести речь. - Я уверен, что центр образования волны находился на острове в том месте, где расположен след.
Фоунтейн посмотрел на Данна, ожидая объяснений. Тот продолжил:
- Важно знать, из какого положения по отношению к следу я фотографировал. Оказавшись на острове, я первым делом пошел в обход следа. Барри шел за мной и рассказывал, что произошло. А я в это время записывал его рассказ на диктофон и щелкал без остановки. Иногда Барри подсказывал, что снимать. Он останавливал меня и предлагал сфотографировать то вмятину, то сломанный камыш.
Фоунтейн начал догадываться, куда клонит Данн.
- А как ты снимал камыши? Они ведь растут вдоль берега. Ты подходил к ним?
- Нет, у меня не было времени. Я поворачивался лицом к озеру, приближал сломанный стебель и фотографировал. И при этом стоял спиной к следу.
- И головки были свешены в противоположную от тебя сторону! - придя в не меньшее возбуждение, чем его молодой коллега, воскликнул Фоунтейн.
Данн как истинный корреспондент-хроникер, находящийся в состоянии новостной лихорадки, уже не мог сдерживать переполнявшие его эмоции. Он заговорил торопливо, захлебываясь словами.
- Посмотрите на любой сломанный камыш. Его головка висит, возможно с небольшим отклонением, за стеблем в сторону от фотографа. Так сломать камыш может только воздушная волна, идущая от фотографа к камышу. А что значит от фотографа к камышу? Я же при этом стоял спиной к следу...
Фоунтейн не выдержал и перебил Данна:
- Это означает, что волна шла от следа к камышу, то есть зародилась над следом.
После их разговора на повышенных тонах стало очень тихо, лишь шумел кондиционер, нагнетая в кабинет прохладный воздух и колебля листья-ракетки разлапистого цветка. Они молчали, глядя друг на друга радостными глазами людей, только что разгадавших вековую тайну.
Позвонила Джоан и напомнила Фоунтейну, что через час у него плановое совещание редакторов отделов.
- Оповестите, пожалуйста, всех, что совещание отменяется. И еще, Джоан, дорогая, - сказал Фоунтейн, но тут же осекся и смутился от своего невольно вырвавшегося обращения. - Принесите нам с Робертом, пожалуйста, кофе.
Джоан удивилась словам шефа, но ничего не сказала.
- Теперь займемся вмятинами, - предложил Фоунтейн. - Может быть, мы что-то упустили.
Они снова припали к монитору.
- Обрати внимание на эту вмятину, она не имеет форму круга, - заметил Фоунтейн. - Ее абрис - это цепочка соединенных между собой дуг разной длины. Посмотри, заканчивается одна дуга - начинается другая, заканчивается одна - начинается другая, - и он провел концом ручки по каждой из дуг.
- Напоминает контур стилизованной ромашки, - сказал Данн. - Только лепестки этой ромашки имеют разный размер.
- Зачем нужна опора с таким контуром в основании? Какой в этом смысл?
И тут Данна вновь осенило. Глаза его загорелись лихорадочным блеском, он вскочил, вдавил очки в переносицу и срывающимся от волнения голосом спросил Фоунтейна:
- Сэр, у вас есть что-нибудь круглое, чем можно оставить след на бумаге?
Фоунтейну показалось, что если сейчас же не дать Данну того, что он просит, его хватит удар. Он достал из стола печать и протянул Данну. Находясь в невероятном возбуждении, Данн вытащил лист бумаги из лотка принтера, поставил на него печать и громко продекларировал:
- Это я прилетел на остров первый раз! - Он шлепнул печатью еще раз, сместив ее относительно первого оттиска, и радостно воскликнул: - А это я прилетел на остров во второй раз!
Потом он поставил еще несколько печатей вокруг первого оттиска с небольшим сдвигом от него, сопровождая каждый оттиск комментарием: "Третий раз, четвертый...", затем обвел фломастером край получившейся фигуры и протянул лист Фоунтейну:
- Посмотрите, окружность этого якобы круга состоит из нескольких соединенных дуг. И вот как эта окружность образовалась.
Данн был в ударе и походил на ученого в момент озарения. Фоунтейн смотрел на него с неподдельным интересом.
- У моего корабля опоры без волнистых краев, - продолжал Данн. - У него цилиндрические опоры правильной формы и прекрасная система навигации. Но я тем не менее не могу каждый раз при приземлении попадать абсолютно точно в прежний, так сказать,
- И хорошо... Давай возвратимся к тому, с чего начали: почему рыбаки не видели корабль?
- Принимая наши с вами гипотезы как строго доказанные, я могу лишь заключить, что НЛО невидим человеческим глазом, - сказал Данн. - Невероятно, но в продолжение нашей логики другого разумного объяснения я не нахожу... Но это кажется невероятным лишь потому, что мы исходим из тех технических возможностей, которыми обладаем сами. Насколько инопланетяне опередили нас в развитии, мы и представить себе не можем.
- Это так, но матерым материалистам не понравится, что объект никто не видел. Им дай обязательно на зуб попробовать, как золотую монету на средневековом базаре. А не видел - значит не было.
- Ну, тогда пусть они потрудятся объяснить установленные факты, - парировал Данн.
- Не возражаю, - засмеялся Фоунтейн. - Роберт, у меня к тебе просьба. Все, что нам с тобой удалось выяснить, обязательно будет опубликовано с твоим непосредственным участием. Но пока пусть наши с тобой догадки побудут какое-то время лишь в наших головах. О'кей?
Данн кивнул и собрался уходить, но в дверях остановился.
- Еще одна мысль, если позволите. Я могу легко доказать, что корабль приземлялся на остров как минимум столько раз, сколько дуг расположено в контуре вмятины. Больше может быть, меньше - нет.
- Я тебе верю, - улыбнулся Фоунтейн. - Скажи, а зачем ты пошел в газету? У тебя же были хорошие перспективы в научной работе.
От вопроса шефа Данн сразу сник, глаза его потускнели. Фоунтейн заметил перемену в его лице, но не понял, с чем это связано.
- Видите ли, сэр, после университета я обнаружил, что хочу общаться с людьми, мне это больше подходит. Я меньше устаю, когда работаю на воздухе, в разъездах, чем за компьютерным столом. Плюс фотография, конечно. Я со школы ее увлекаюсь, тоже сыграло свою роль.
Когда Данн ушел, Фоунтейн позвонил Джоан и попросил ее выяснить, по каким дням вывозят бумажный мусор из редакции. Джоан ответила, что и так знает - рано утром по понедельникам. После этой еще одной необычной просьбы шефа она решила, что в редакции и лично с Фоунтейном действительно происходит что-то странное, и даже подумала, не поделиться ли ей с кем-нибудь своими наблюдениями.
После разговора с Джоан Фоунтейн успокоился, потому что письма он просматривал в понедельник и во вторник, а сегодня четверг, и это значит, что они пока еще находятся в редакции. Потом он вспомнил, что некто Сол обещал начать свои действия через три дня, то есть сегодня, и позвонил Лоренсу.
- Стив, ты помнишь письмо, которое я показал тебе в начале недели?
- В котором пришелец обещал научить русских правильно ездить по дорогам? Разумеется, помню.
- Пробегись, пожалуйста, по главным новостным сайтам, прежде всего по русским, и выясни, не привел ли он свою угрозу в исполнение.
Фоунтейн не сомневался, что услышит от Лоренса пропитанные иронией вопросы по поводу его просьбы, и был очень удивлен, когда их не последовало.
- О'кей, что-то будет - сразу позвоню.
Поколебавшись секунду, Лоренс спросил:
- А ты читал в утренней хронике заметку про рыбаков?
- Читал.
- Очень любопытная заметка. Рекомендую еще комментарий Данна на нашем сайте, - посоветовал Лоренс и добавил: - Неплохо было бы узнать, в каком почтовом отделении наш пришелец опустил свое письмо. Как ты думаешь?
Фоунтейн понял, что Лоренс мыслит в том же направлении, что и он сам, и пытается нащупать связь между событиями. "Как всем интересна эта тема, - подумал он, - есть во Вселенной разумные существа, кроме нас, или нет. Какое может начаться брожение в умах, если их существование подтвердится, даже трудно себе представить". Но ему не хотелось обсуждать с Лоренсом эту тему и тем более делиться своими открытиями. Поэтому он ограничился шуткой, напомнившей коллеге о его скептическом фырканье в прошедший понедельник.
- Стив, твоя логика мне понятна. Смелые фантазии - это замечательно, но чувство меры в фантазиях - еще лучше. Жду твоего звонка.
Фоунтейн положил трубку. Только теперь, выяснив все, что было возможно выяснить, он решил позвонить Ларкину, но опоздал: босс его опередил.