Мой жалостливый взгляд и горестный вздох не впечатлил, и мне пришлось подчиниться. Их лица вытянулись уже тогда, когда я с облегчением ослабляла шнуровку корсета, а глаза их выкатились из орбит, когда я воспроизвела один из самых известных танцев современности — композицию из «Криминального чтива». Особенно их впечатлило ныряние с зажатым носом и волной свободной рукой.
— Кхм, — подавился воздухом Поль.
— Предлагаю отказаться от танцев, — высказал общее мнение Жак.
— Как ты будешь это объяснять на светских раутах?
— Скажу, что ей запретили врачи из-за серьёзной травмы, полученной в результате падения с лошади.
— И судя по всему, больше всего досталось голове, — резюмировал Поль, сочувственно глядя на меня.
— Между прочим, я здесь! — возмутилась я. Конечно, я все это про себя и сама знаю, но слышать это от других, как-то очень неприятно и даже обидно, особенно если говорят, так как будто меня нет рядом.
— А что толку, что ты здесь? — кажется, Жак разозлился. — Это не делает ситуацию проще, тебя вообще, где контузило.
— Подумаешь, танцевать не умею, но не всем, же быть примами балеринами, — нет ну, правда, обидно.
— А тебя об этом никто и не просил, но и шаманские пляски, которые ты сейчас продемонстрировала даже на ритуал вызова дождя в диких племенах не годиться.
— Зато я честная, не умею так не умею, и корчить из себя суперстар не стану. Упала с лошади, так упала, вопрос закрыт. И вообще я есть хочу, — решила отмазаться от дальнейшей экзекуции.
— Как, что так ты о еде. Тебе же кажется не нравиться наша кухня? И ужин, как тебе уже известно, будет в семь, а раньше его устраивать не прилично, — откровенно шипел на меня Жак, рассерженной коброй.
— А если я голодная?
— А если я тебя на диету посажу?
А вот это уже удар ниже пояса. Я, между прочим, девушка впечатлительная и впечатать могу так, что мало не покажется. Не зря же все детство от старшего брата отбивалась. Но и нарываться-то особо тоже не хочется.
— Ну, в семь так в семь, а я что, я как все, — скрипя сердцем, пошла на попятную.
— Хватит, — почти заорал Поль, хватаясь за голову. — Жак, ну почему ты не сказал Лебрену, что она немая.
— В тот момент ещё плохо её знал, — покаялся Жак.
— Ф-р-р… — только и смогла выдавить на такую наглость.
— На сегодня все, а на счёт танцев то совсем все. Иди к себе пока я ещё держу себя в руках. Завтра попробуем посадить тебя на лошадь, — заявил Жак и ушёл не оглядываясь.
— Ура! — заголосила я.
— Даже боюсь спросить, чему ты радуешься? — опасливо поинтересовался Поль.
— Вот наконец-то что-то знакомое, я умею ездить верхом. У меня дедушка в деревне жил, он то и научил.
— Слава Богу, что хоть что-то ты умеешь. Ноя бы в качестве подстраховке на это взглянул, чутье мне подсказывает мне, что и здесь отличишься своей оригинальностью, — и, развернувшись, ушёл вслед за Жаком.
Пусть ёрничают, сколько влезет, но я-то умею, хоть и давно это было. Это же сродни езде на велосипеде, если раз получилось, уже никогда не разучишься. Правда, же?
Поднявшись к себе вся в растерянных чувствах, металась по комнате рассерженной кошкой и, не переставая, шипела. И так запуганная жизнью Лола, тихонечко жалась в углу боясь привлечь к себе моё внимание. Вот только эти затравленные глаза и заставили меня взять себя в руки и отказаться от, созревших было, в моей голове планов мести. Пусть мне и хочется их придушить голыми руками, но они же в целом хорошие, ну где-то, чуть-чуть. Нет, правда, хорошие, это я бестолочь, нужно признать очевидное. Я, конечно, могу быть не вероятно продвинутой, но это в своём мире и времени, а здесь я никто и звать меня, ни как. А главное я не знаю элементарных вещей, которые обязана знать каждая девушка моего возраста в этом обществе. И нет смысла злиться на парней, они-то смотрят на все со своей колокольни, просто у нас эти постройки разной высоты, и моя на несколько этажей ушла под землю.
— Не стоит беспокоиться милая, я просто немного разозлилась на Жака, но ничего страшного не случилось. Да и вообще никогда меня не бойся, я могу иногда пофыркать и поворчать, но никогда не сделаю тебе плохо, хорошо, — успокоившись сама, решила успокоить и новую подругу.
Как обычно получив утвердительный, хоть и не много не уверенный, кивок, продолжила:
— Зато у нас сейчас есть свободное время до ужина, и мы могли бы приступить к твоему обучению.
Вот ради этого загоревшегося взгляда и стоило сюда попасть. Пусть я не стану гениальным агрономом, за то смогу улучшить жизнь одной замечательной девушке, а значить, что уже все не зря. Воодушевлённая мыслью о том, что меня ждёт карьера просветителя, рванула в кабинет Жака за бумагой. Чистые листки лежали сверху на видном месте и, отполовинев себе пачечку, прокручивала в голове то, с чего начну уроки. Собственно у меня уже практически все есть: я со своей светлой головой; ученик, рвущийся к знаниям; бумага в качестве необходимого материала. Осталось найти, чем именно будем писать. Вот тут мои глаза и остановились на стеклянной чернильнице и перьях. Вот засада! Теперь встал вопрос — кто научит писать меня перьями, чтобы я могла научить этому Лолу. Представила себе на мгновение как говорю Жаку, что не могу писать и вжала голову в плечи. Наврядли он дослушает до того места где я буду объяснять, что перья давно вышли из обихода. Тихонечко обратиться к Полю? Равносильно тому, чтобы сразу пойти к Жаку, они же, как попа, неразлучные половинки. Что знает один, знает и другой. Ладно, будим решать проблемы по мере их поступления. Точно начнём с чтения, а потом, решив свою проблему, покажу основы письма и Лоле.
Следующим пунктом моего набега стала библиотека. Её расположение я запомнила ещё с экскурсии. Уж очень впечатлила она своими габаритами и вместительностью. Действительно грандиозное собрание макулатуры. Почему так уничижительно? Да потому что не раз приходилось читать о том, что попаданка оказавшись в библиотеке параллельной вселенной, чуть не лопается от восторга. Ага, попала в чужой мир, населённый гоблинами и эльфами и реально считает, что ей понравиться то, что они пишут? Да ладно, чужой мир, чужие мысли, не известная история, неприемлемая философия. А я хоть в своём мире и то уверенна, что здесь ничего не привлечёт моего внимания, да потому, что я абсолютно точно знаю, здесь любовно-фантастических романов нет. То есть мне тут автоматически делать нечего. Я бы сюда вообще не ногой, если бы не Лола, на меня философские трактаты и поэзия вообще тоску смертную нагоняют, боюсь отключиться на полушаге, надышавшись чуждой атмосферой. Так что, схватив парочку первых попавшихся книг, отправилась в свою комнату, исполнять заветы дедушки Ленина.
Лола как привязанная сидела в кресле и нервно подёргивала ногами, она так нетерпение выражает, или сбежать собралась, увидев мой горящий энтузиазмом взгляд. Мне не раз говорили, что это зрелище не для слабонервных.
— Вот, — потрясла я перед собой громоздкими талмудами. — Начнём с изучения букв. С письмом возникли некоторые затруднения, но их обязательно решу в ближайшее время.
Решу, конечно, куда я денусь. Вот только наберусь, храбрости и обязательно решу. Хочешь, не хочешь, а идти все равно к Жаку придётся. Или не придётся? От посетившей меня идеи даже настроение поднялось. И почему об этом раньше не подумала? Нужно только придумать повод в город выбраться, а там мне одного урока для ознакомления хватит, там уже сама натренирую руку. Почему-то я была абсолютно уверенна, что Дуранд не откажет мне в помощи, то ли его благодарный взгляд при нашей первой встречи, то ли доброта которой он практически лучится. Но ладно, это потом.
Удобно расположившись у камина, мы с Лолой погрузились в мир знаний. А вот интересно, все учителя чувствуют себя так же как я сейчас? Когда на тебя смотрят как на долгожданное солнце после снежной зимы, то ощущаешь, как у тебя вырастают крылья, и ты можешь горы свернуть. Для меня всегда было загадкой, почему люди выбирают эту порой не благодарную профессию. Теперь знаю, даже если один твой ученик из сотен посмотрит на тебя такими глазами, как сейчас смотрит на меня Лола, то это оправдает все потраченные силы и время. Прям рекламный щит к первому сентября.
И меня вдруг осенило! Вот где моя ошибка. Парни сегодня убили кучу времени пытаясь приспособить меня к жизни в новых условиях, а я что? А я фыркала, задавала глупые вопросы и постоянно пререкалась, а потом я ещё на них же и злилась. Обязательно сегодня за ужином извинюсь. Главное чтобы они в ответ чего-нибудь не съязвили, иначе извинение перерастёт в грандиозное выяснение отношений, это я, к сожалению, умею не хуже, чем упираться рогом. Сделав себе эту мысленную пометку, продолжила занятие.
У Лолы оказалась замечательная зрительная память, благодаря чему она легко усваивала новую информацию и радовала меня быстрым продвижением по алфавиту. Конечно, читать за один день научиться не возможно, но и полагаю, что много времени нам на это не понадобиться.
— Лола, думаю, что на сегодня хватит, — прервала я урок, бросив взгляд на окно, за которым вечер уже вступил в свои права. В ответ на меня посмотрели нетерпеливо и немного раздражённо. Ого, вот это характер. А у мышонка, наверняка за розовыми губками острые зубки припрятаны, не зря она мне понравилась.
— Не стреляй в меня глазами, — засмеялась я. — Понимаю, что тебе хочется всего и сразу, но это может привести к тому, что с непривычки можно запутаться и заучить неправильно, а переучиваться гораздо труднее, чем усвоить новое. Мы же не бросаем, просто сделаем перерыв до завтра.
Лола огорчённо кивнула и с неохотой закрыла книгу, которую держала в руках.
— Не надо расстраиваться, если хочешь, можешь оставить её у себя пока, если тебе так спокойней, — предложила ей компромисс. — А когда изучим все буквы, буду тебе разные книги давать для тренировки чтения.
В следующую секунду меня крепко обнимали. Ещё через мгновение она отскочила от меня, как ужаленная и с ужасом уставившись на меня, вся сжалась. Понятно, сказывается социальное расслоение. Сделав несколько быстрых шагов, к сжавшейся как пружина девушке, заглянула ей в глаза и сама обняла новую подругу. Она достаточно быстро оттаяла и расслабилась в моих объятьях, хорошо, что она раньше в господских домах не работала, и ещё в неё не въелись эти классовые предрассудки.
Немного позже спускаясь в столовую на очередной ужин в пёстрой компании, решала с чего начать, сразу в лоб «Прошу прощение» или нужно не к чему необязывающий диалог завести, а там уже непринуждённо вставить «Я была сегодня не права». Единственное, что меня коробило в обоих случаях, так это то, что обязательно будут свидетели в лице Карла Сорела. Вот как, интересно, умудриться и извиниться и не дать ему повода зацепиться за неприятную мне тему. А то, что он не оставит столь лакомый для него кусочек без внимания, очень сомнительно. Да и флаг ему в руки, прицепиться так, прицепиться, что ж теперь-то. Предупреждён, значит, вооружён, а его ехидство уже не сюрприз. Решив для себя, что хорошие отношения с Жаком мне важнее, чем плохие с Карлов, вошла в столовую.
А сюрприз всё-таки случился! И даже целых два. За столом помимо Жака, Поля и Карла присутствовала графиня Калю и маркиз Лебрен. И почему скажите мне на милость, эти двое всегда парой появляются? Нет, я, конечно, никаких прав на него не имею, но уж очень руки чешутся этой графине причёску поправить. Кажется, мой миролюбивый настрой только что попал Люси под хвост. Не, сначала извинюсь, а потом начну хамить. Знаю, что так нельзя, но душа требует. Как известно, если нельзя, но очень хочется, то нужно обязательно. Не знаю, кто это сказал, но с истиной не поспоришь.
— Добрый вечер, — поздоровалась я присутствующими.
Люси кивнула, но носик сморщила так, как будто на таракана наступила. Никак я в толк не возьму, где ей дорожку то перебежать умудрилась, мы ж в роде последние двадцать лет в разных местах обитали и даже больше, в разное время. Хотя я её тоже больше интуитивно недолюбливаю, вроде без повода, но стойко.
Лебрен, конечно же, не мог проигнорировать приход дамы и встал, чтобы поцеловать мою руку. Нежно так держал мою ладонь, слегка непроизвольно погладив большим пальцем, ставшее внезапно чувствительным, запястье. И губы тёплые, твёрдые, нежные ласково прикоснулись к моей коже, оставляя горящий след и вызывая толпу мурашек вдоль позвоночника. Грохот моего сердца был настолько сильным, что сам Тристан не мог его не услышать. Выпрямившись, чуть сильнее сжал мою руку. Нет, это не было явным намерением смутить меня, скорее ему самому оказалось невероятно сложно прервать прикосновение. А у меня кружилась голова как у хмельной. Даже вцепиться в шевелюру гостьи расхотелось. Ой, мои гормоны, что ж вы противные творите со мной. Вот ведь все понимаю и осознаю, но кровь сама скорость набирает и сердцебиение учащается и вообще сплошная физиология, и химия. А результат, какой!!!
Тристан провожал меня к столу, кода я поймала на раскрасневшейся себе взгляд Сорела. Он с такой насмешливой миной разглядывал нас, что сразу понятно, что искры между нами стали общественным достоянием. Криво улыбнувшись, Сорел закатил глаза, типа, вот так и знал, что что-то подобное выкинешь. А что я, только ещё больше покраснела. Надо срочно переключиться, а ещё лучше забить своеобразный клин и отгородиться от Лебрена, а то совсем безвольной становлюсь. С трудом оторвавшись от Тристана, направившись к стоящему у стола Жаку. Положив ладонь на его предплечье, тихо проговорила, заглядывая в глаза:
— Жак, прости меня глупую за сегодняшнее утро. Я знаю, что не права, просто очень сложно все это и я вспылила, — как сложно, оказывается, извиняться, даже в такой простой ситуации. Как должен чувствовать себя человек действительно серьёзно провинившийся.
Слава джентльменству! Жак не стал меня мучить, делая вид, что подумает, или обиделся, он просто обнял меня как вернувшегося домой после долгой отлучки ребёнка. Я чуть не расплакалась. Всё-таки он замечательный и Поль замечательный, потому что сам все понял и кивнул, не заставляя извиняться перед ним отдельно. И Карл замечательный, почти, потому что придержал язык и не стал комментировать. Лебрен лишь грустно улыбнулся, глядя на наши объятия, а о том, что и он замечательный и говорит не стоит. А, вот Люси не замечательная, у меня такой момент душевный, а она зубы скалит.
— Такие нежности, — пропела эта белобрысая, — Сразу видно счастливых молодожёнов. Может, у неё зубы раскрошатся, и она перестанет так сладко улыбаться. Должна же быть справедливость на свете.
Устраиваясь за столом, поймала взгляд Тристана. Он изучал меня пристально, напряжённо, с какой-то горчинкой что ли, а в следующий момент печально, с безнадёжностью упущенной возможности. Неужели я смогла его настолько зацепить, что моё присутствие будоражит его кровь не меньше, чем меня тревожит его присутствие. Вот вроде ничего особенного не делает и разговаривает подчёркнуто вежливо и прикоснулся то ко мне всего пару раз, когда к ручке прикладывался, а эффект, такой как будто намеренно соблазняет. Конечно, ничего подобного он не делает, это всего лишь бушуют мои проснувшиеся и свихнувшиеся на нем гормоны. Да и взгляды кажутся загадочными из-за мерцающих на столе свечей, сама себе все напридумывала. Интересно, я сейчас себя успокаиваю или накручиваю, потому что и хочется и колется.
— Вы хорошо себя чувствуете? — вот и первый выход Сорела. — У Вас такой сильный румянец, может послать за доктором?
Нисколько не сомневалась, что он пройдётся по мне, удивительно вообще, что он так долго сдерживаться умудрялся.
— Жарковато здесь, — и припечатала его таким выразительным взглядом, что другой бы на его месте поостерёгся, но куда там, это же Карл…
— Удивительно… — и он многозначительно обернулся на не топлёный камин.
— Наверное, на улице сегодня особо солнечно, — ещё одна попытка оправдаться, была погублена звуком раскатистого грома за окном.
На этот раз Сорел даже говорить ничего не стал, а просто насмешливо приподнял брови. Хочешь меня заловить, а вот фиг тебе.
— Что и требовалось доказать, перед грозой всегда парит, — парировала я и демонстративно занялась ужином. Ужин, это что-то, чечевица оказалась цветочками по сравнению с этой кашей. Не подавая вида, я исправно давилась этой жижей, лишь бы не продолжать спор. А с местной кухаркой нужно что-то делать. Тут два варианта либо я перетягиваю её на свою сторону, либо аккуратненько прикапываю в клумбе. А, что если на кухне толку мало, то хоть на удобрение сгодиться. Что делать растения я люблю гораздо больше, чем людей, особенно тех которые пытаются приучать меня к здоровой пище.