И вот, пожалуйста!
Раш, напуганный моим странным цветом лица и поспешным забегом в туалет ранним утром, сначала бестолково суетился. Пытался как-то помочь, потом уяснив, наконец, что происходит, приволок за шкирку сонного и зевающего шамана.
— Ну и чего суетишься, олух, в такую рань? — меланхолично зевая, проворчал полуседой костлявый старик.
Муж не мелочился, притащив ко мне сразу верховного шамана. Он обычно руководил целым штатом учеников и травниц, а сам всякими мелочами не занимался. Но переволновавшегося Раша такие нюансы сейчас не интересовали.
— Ученика тебе пришлю, с настоем, — сообщил шаман, лишь взглянув на меня. Развернулся и ушел.
Мы только глазами дружно похлопали ему вслед.
Таинственный настой мне действительно скоро принесли. Это была какая-то зеленая жидкость с очень резким запахом, и пришлось собрать в кулак все свое мужество, чтобы ее выпить, я всерьез опасалась, что от жуткой бурды меня будет тошнить как бы не сильней, чем раньше. Ничего, обошлось. Помогло, как ни удивительно, во всяком случае, я даже смогла позавтракать.
Раш попытался устроить мне постельный режим и постоянно прибегал, бросая все дела, проверить, не нарушаю ли я его указания. Раз на третий, не выдержав, я возмутилась:
— Ты меня теперь до конца срока собираешься в постели держать? Я не больна и не умираю.
— Я за тебя беспокоюсь, — очень серьезно сообщил Раш, обнимая и целуя в макушку. — А ты, стоит только отвернуться, норовишь влезть во что-нибудь опасное. До того, как на тебе женился, я за много лет не влипал в такое количество приключений, как за последние месяцы. Запер бы тебя, чтобы ты из дворца вообще не выходила, так ведь сбежишь.
— Сбегу. Я не смогу жить в клетке, ты же понимаешь. Согласна быть осторожней до тех пор, пока не рожу, раз уж ты так беспокоишься, но только не надо меня ограничивать, мне уже и так скучно.
— Диана, — муж вздохнул и привычно пересадил меня к себе на колени, зарываясь носом в волосы, — пойми, я действительно очень о тебе беспокоюсь. И дело вовсе не в детях, которых ты носишь…
Раш замолчал, а я замерла. Скажет или нет?
— Ты мне очень дорога, и я не хочу тебя потерять.
Не сказал. Ничего, я подожду. Я давно поняла, что Раш не из тех, кому легко дается признание вслух в своих чувствах.
Но суетиться все-таки Раш стал гораздо меньше. Позже моментами у него иной раз случались рецидивы, но в таких количествах это было даже приятно. Не тотальный контроль, а проявления заботы.
А в этот день меня все равно из комнаты не выпустили, к вечеру я готова была взвыть от скуки. Все-таки Раш слегка перестраховывается, особенно когда испугается за мое здоровье. С ситуацией примиряло только то, что я действительно чувствовала себя не очень хорошо, несмотря на шаманские снадобья, а также то, что еще на один день удалось оттянуть объяснение с князем. Я понимала, совсем без них обойтись не удастся, но чем позже, тем лучше.
Хотя тут я малость ошиблась. Князь сам пришел. И мы даже не поругались, я извинилась за свои резкие слова, он — за то, что на меня накричал, и за недоверие. Надо же, не ожидала, думала, затаит обиду, но, к счастью, отец Раша оказался нехарактерно отходчивым для правителя. Ну или дело в том, что все закончилось благополучно, в том числе и благодаря моей инициативе, все-таки князь сына любит. Вряд ли он обрадовался бы, убей мертвяк Раша.
Но все-таки этот вредный орк не удержался от подколки. Пообещал, что при случае будет отправлять меня в гости к соседям в качестве диверсанта, только попросил не устраивать перевороты дома, а то даже у красных власть сменилась не без моего участия.
Обидеться, что ли? С красными я вообще ни при чем, да и Таналь прекрасно без меня справился бы.
Но по оговоркам князя я поняла, что мой остроухий братец времени зря не теряет. Надеюсь, у него все получится.
На следующий день Раш, то ли убедившись, что ничего страшного с моим драгоценным здоровьем не происходит, то ли слегка вразумленный княгиней, уже не настаивал на постельном режиме и не пытался запереть меня в комнате. Чувствовала я себя уже гораздо лучше. Нельзя сказать, что шаманские снадобья являлись чудодейственным средством, однако они, по крайней мере, сильно облегчали мое состояние до того уровня, когда можно даже что-то съесть, не опасаясь последствий. Невероятное облегчение.
Но мой сверхзаботливый муж время от времени бросал все свои дела, которых теперь у него стало ровно в два раза больше, и являлся проверить, как у меня самочувствие. Это, безусловно, очень приятно, так обо мне только мама заботилась, и то с гораздо меньшим рвением, пожалуй, но в то же время слегка раздражает. Я никак не могла понять этой лишней суеты вокруг моей персоны. Даже у меня беременность не вызвала такого ажиотажа, а Раш никогда не выглядел мнительным паникером. Так в чем же дело?
И не скажешь, что это у него внезапно родительские инстинкты проснулись. По-моему, Раш воспринимает наше будущее потомство слегка абстрактно, как и я. Разумом мы оба понимаем — через несколько месяцев у нас появятся два младенчика, но родителями себя не чувствуем.
Далеко не сразу я поняла, что Раш попросту не знает, как нужно себя вести с беременной женой-человеком, вот и перегибает палку от растерянности. Его вводит в заблуждение моя кажущаяся хрупкость. Конечно, по сравнению с любой орчанкой я и ростом, и комплекцией как подросток, а уж для Раша, который запросто меня одной рукой поднять может словно ребенка и все норовит на себя затащить, чтобы не придавить ненароком, это, наверное, еще заметней. У него с самого начала что-то такое проскальзывало, а уж сейчас, когда я из-за проклятого токсикоза, невзирая на чудодейственные шаманские снадобья, выгляжу бледной и замученной, ему и вовсе кажется, что меня можно мизинцем случайно зашибить. Ох, надеюсь, мы это оба переживем.
Ну и еще есть надежда, что новые обязанности князя, в конце концов, займут его больше, чем присмотр за мной. Нет, все-таки до чего же противоречивые чувства меня одолевают, с одной стороны, мне очень нравится забота мужа и хочется почаще его видеть, а с другой — наоборот, хочется, чтобы работа отвлекла его от меня понадежней, пока мы не разругались вдрызг. А то ведь до абсурда иной раз доходит, туда не суйся, того не делай, это тебе вредно.
Меня и так почти ото всех обязанностей освободили. Кроме учебы. Тот самый старый орк, что просвещал меня по традициям и истории, продолжил этим заниматься, но в двойном объеме. Традиции зеленых и красных орков, пусть и в мелочах, но порой отличаются сильно. Хорошо хоть законы в целом общие, но для такого народа, как орки, традиции чаще значат гораздо больше, чем законы, так что приходилось зубрить, стараясь запомнить все нюансы.
А обстановка в мире тем временем все ухудшалась. В столице лесных эльфов было неспокойно, Таналь явно времени зря не терял, но что там происходит конкретно, узнать пока не получалось. Эльфы увлеченно занимались переделом власти и с окружающим миром не очень-то общались. К счастью, этот самый передел происходил более-менее мирно, за пределы эльфийского леса не выходил, а то ведь мировая общественность могла бы и насторожиться, а потом и вовсе попытаться утихомирить буянов.
Единичные вспышки заболеваний постепенно превращались в настоящую эпидемию. Ей даже придумали замысловатое название, но народ называл просто: тихий мор. У оборотней вымерла уже вторая деревня целиком, что спровоцировало беспорядки и панику. В чем-то оборотни — существа гораздо более буйные, чем орки. А от этой болезни им отчего-то доставалось намного больше, чем всем остальным народам.
У нас тоже не все было гладко.
Пастухи в степи наткнулись на небольшое опустевшее кочевье красных. Разоренные шатры, тела, сильно объеденные зверьем. Но все указывало на то, что несколько семей орков были уже мертвы, когда до них добрались хищники. В городе тоже произошло несколько смертей, а во дворце по-прежнему были здоровы все.
Надо обязательно связаться с Глорией и узнать, как дела обстоят у нее. Неужели я действительно нашла лекарство или это совпадение? Но если нашла, как обеспечить им хотя бы своих, не говоря уж обо всем мире? Имперцы закрыли портал, хорошо хоть не объявили карантин. Никакой больше торговли, пока не стабилизируется обстановка. А что будет, когда кто-то узнает, что лекарство существует, даже если это совсем не так? Нас же просто сметут, несколько килограммов специй не разделишь на всех.
Помучившись этим вопросом, я так ничего толком и не выяснила. Даже разговор с Глорией не слишком-то помог прояснить ситуацию. Да, сообщила она, что с тех пор как я передала ей мешочек со специями, никто из тех, кто их ел, не заболел. Но, во-первых, прошло слишком мало времени, и это могло быть совпадением. А во-вторых, в отличие от орков, у которых повар с помощниками предпочитал готовить на всех обитателей дворца, включая прислугу, примерно одинаково, как в столовой, ну, не считая того, что для княжеского стола добавлялись кое-какие деликатесы, в королевском дворце некромантов прислуга могла лишь доесть то, что осталось с королевского стола. Так что проконтролировать всех и собрать достоверную статистику сложно. Тем не менее Глория осторожно согласилась со мной, что мы нашли лекарство. Ну или как минимум профилактическое средство. Я поделилась с ней своими опасениями, и мы решили пока об этом никому не говорить. Наши предположения еще никак не подтвердились, а если об этом кто-то узнает…
Я ждала Таналя, надеясь на его помощь. Этот эльф уже доказал — на него можно рассчитывать в самых сложных и деликатных делах. К тому же он очень сильный маг с огромным опытом и знаниями. Самый лучший союзник сейчас.
Таналь не заставил себя долго ждать. Однажды вечером в гостиной открылся портал, и из него вышел эльф с бутылкой вина и корзинкой уже знакомых мне ягод ижики. Надо же, запомнил, что они мне нравятся. Пока я гостила у него, каждое утро начинала с ижики, подозреваю, ее к завтраку подавали именно для меня.
— Держи. Эльфийки всегда едят эти ягоды во время беременности, говорят, облегчает состояние. А вино — нам с твоим мужем.
— Спасибо, — принимаю корзинку с искренней благодарностью. — Не знаю, насколько они полезные, но вкусные — это уж точно.
Смертельно уставший Раш, буквально несколько минут назад вернувшийся домой после целого трудового дня (сегодня он даже не забегал ко мне, некогда было), только вяло кивнул на приветствие эльфа да рукой махнул неопределенно: располагайся, мол.
Нам принесли заказанный Рашем ужин, мужчины разлили вино, а я налегла на угощение, смакуя каждую ягодку. Все-таки сложно у орков с этим, у них разве что виноград прижился самых неприхотливых сортов. Но и тот я уже видеть не могу.
— Ну, рассказывай уже наконец, зачем ты все это устроил? — спросила я, на миг отрываясь от лакомства. — Все давно знают, что ты обладаешь едва ли не большей властью, чем король, стоило ли переворот затевать? Ты же все равно единственный наследник.
— Пока единственный, — уточнил Таналь, задумчиво покачивая в руках бокал с вином. — Собственно, если бы обстановка была более стабильной, я и не затеял бы все это. Ты права, у меня действительно хватает власти и влияния, чтобы продавить нужное решение или, при желании, саботировать приказы отца. Но это требует времени, которое не всегда есть, и усилий. Отец… мог бы стать хорошим правителем… исключительно в мирное и спокойное время. Я тебе уже говорил, Диана: он совершенно не умеет принимать решения в кризисных ситуациях, колеблется, сомневается, пока не становится слишком поздно. А если на него надавить, заставляя что-то решить сразу, не сходя с места, почти всегда ошибается. Хуже того, отец катастрофически подвержен чужому влиянию. Пока жива была мама, фактически в любой кризисной ситуации страной правила она, отец лишь озвучивал ее решения. И это всех устраивало, включая его самого. Было на кого переложить ответственность.
— У вас с ней были хорошие отношения? — спросила я.
— Да, мы с мамой удивительно понимали друг друга. — Таналь улыбнулся, впервые слышу в его голосе теплоту по отношению к кому-то, кроме Бель. — Может быть, потому что с отцом отношения никогда не складывались. Я не похож на него ни характером, ни внешне, намного сильней магически и никогда не мог уважать его по-настоящему.
Все пункты, кроме внешности, понятны, но мне почему-то казалось, что Таналь на отца чем-то похож. Хотя его мать я никогда не видела, а у всех эльфов есть несколько характерных черт, вроде ушей и разреза глаз, что делает их, на посторонний взгляд, схожими.
— Было время, когда отец даже сомневался, что я его сын, — продолжил Таналь. — При этом трусливо ничего не предпринимал, чтобы доказать или опровергнуть это. Других наследников у него все равно не было, но неприятные слухи поползли по двору. Пока мама была жива, мне это особенно не мешало, да и мало кто решался о таком болтать.
— Она была решительной женщиной?
— Весьма. И очень злопамятной, тут я в нее пошел, без сомнения. — Таналь кривовато улыбнулся. — Но вот после ее смерти… я был тогда еще молод, не имел нынешней репутации, зато обладал огромным магическим даром, который только учился контролировать, и не самой безопасной способностью. — Он машинально коснулся зеркальных очков, которые теперь почти не снимал. — Мне завидовали и боялись, тем более случайно пострадали несколько эльфов. Некоторые, как ты понимаешь, и не случайно, только доказать это было сложно. А тут еще такие слухи — и никакого опровержения.
— А что, у вас такие вещи не умеют определять с помощью магии? — удивилась я, остро сочувствуя другу. Теперь мне понятно, откуда взялся его характер, даже представить страшно, какая травля началась с попустительства короля. Чтобы пережить такое и не обозлиться на весь мир, надо быть святым.
— Ничего сложного, — небрежно пожал плечами Таналь, он не желал моего сочувствия. — Небольшой магический ритуал, но… сам я этого тогда не умел, попросить о такой деликатной услуге было некого, а отец… думаю, он боялся узнать, что я действительно не его сын.
— Но это не так? Не поверю, что ты не проверил.
— Проверил, разумеется. Как только научился, но с этого как раз и началось наше противостояние с отцом, не слишком яростное. Я постепенно отбирал у него власть и сторонников, пока отец семь лет назад не женился. Он опять попал под чужое влияние. Я даже не берусь сказать, кто из них худший правитель, — отец, боящийся принятия сложных решений и полагающийся на советы жены, или эта… королева, считающая, по малолетству, что власть и высокое положение нужны исключительно для удовлетворения ее амбиций.
— Что, такая дура?
— Да нет. — Таналь поморщился. — В том-то и дело, с мозгами у нее все в порядке. И умная, и хитрая, просто совсем еще молодая. Лет через двести из нее, возможно, и получилась бы неплохая королева, когда наиграется. Проблема в том, что я не готов наблюдать, что эти двое натворят с моей страной за два века. Мне и за семь-то лет пришлось приложить немало усилий, чтобы не дать им наделать совсем уж откровенных глупостей.
— А ты уверен, что знаешь, как лучше, да? — не удержалась я от небольшого ехидства.
Таналь на мое замечание только хмыкнул, не останавливая свой рассказ.
— Ко всему прочему, Леаналь меня люто ненавидит и сделает все, чтобы поскорее избавиться. Убить меня сложно, во всяком случае, несколько покушений успехом не увенчались, но дело в том, что у королевы есть и вполне законные методы.
— Это какие же?
— Другой наследник, — впервые с начала разговора подал голос Раш. А я уж думала, что он уснул.
— В целом верно, — согласился Таналь. — Видишь ли, пока я единственный наследник, мне многое прощается. Всем ясно, кто в будущем станет королем, к тому же заменить меня просто некем. Но если я, скажем, женюсь, и у меня родится сын, или, на худой конец, сын родится у Леаналь, мое положение становится гораздо менее устойчивым.
— Это почему? Насколько я понимаю, ты все равно имеешь первоочередное право как старший сын?
— Так и есть. Если только меня не поймают на чем-нибудь грязном. В таком случае с формулировкой: «Действия, порочащие титул наследного принца», — меня можно этого титула лишить, передав его моему сыну или младшему брату.
— А можно не дожидаться, когда ты совершишь что-нибудь этакое, а подставить, — проявила я понимание. — Интересно, если бы ты за жезлом сам полез и тебя на этом поймали, это было бы то самое?