Не сводя с Меган взгляда, женщина обратилась к Карлу. - Можешь идти.
Не говоря ни слова, Карл вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Женщина молча смотрела на Меган несколько долгих, неуютных минут.
Потом улыбнулась и наклонилась над столом. - Как тебя звать, сладкая?
- Меган.
- Тебе нужно сценическое имя. Что-нибудь сексуальное.
- Окей.
- Вставай.
Меган встала.
Женщина окинула ее взглядом с ног до головы.
- Повернись.
Меган медленно повернулась.
Женщина кивнула. - Молодец.
- Спасибо.
- Раздевайся.
Меган скинула туфли, расстегнула джинсы и принялась стаскивать их с себя. В это время из уборной послышался низкий, еле слышный стон. Нахмурившись, она оглянулась на звук, потом скинула джинсы и отбросила в сторону ногой. Стон повторился.
Подцепив большими пальцами резинку трусиков, начала медленно снимать их. - Там кто-то есть?
Женщина кивнула. - Да.
- Кто?
Меган скинула трусики и сняла через голову топик.
- Девушка, которую ты убьешь для меня.
Пальцы Меган на мгновение задержались на крючке бюстгальтера. На секунду у нее закружилась голова. Но всего на секунду. Она расстегнула бюстгальтер и сняла, бросив на пол. - Когда я должна буду убить ее?
- Скоро.
- Хорошо.
Женщина улыбнулась. - Но сперва... потанцуй для меня.
Меган ответила улыбкой.
И стала танцевать.
Стараясь не думать про девушку в уборной.
Глава двадцать шестая
Что-то важное случилось с Джессикой. Может, это что-то значило. А может, и нет. Но она должна была знать. Она не любила неопределенность.
- Почему ты остановился?
Ларри приподнял бровь. - Что ты сказала?
- Я видела, как ты промчался мимо меня, словно куда-то очень спешил. Большой палец Джессики поглаживал курок пистолета. Оружие вызывало у нее какое-то странное интимное чувство. Легкие отношения, в которых она находила успокоение. Узы, выкованные в крови и грохоте, в едком запахе пороха и воспоминаниях о неподвижных телах павших врагов. Она приставит пистолет к голове Ларри, если на то будет причина. Приставит дуло к виску, спустит курок, и посмотрит, как пуля разнесет ему голову. Но она очень надеялась, что он не даст ей повода. - Я бросилась за тобой, но тебя и след простыл. Итак... почему ты остановился?
Ларри убрал сигарету изо рта - он курил уже третью за недолгое время их знакомства - и сказал, - Кажется, я заметил в этом вопросе нотку паранойи.
- Может быть. И все таки мне нужен ответ.
Ларри пожал плечами и снова сунул сигарету в рот, потом снова убрал, выпустил струю дыма из открытого водительского окна. - В этом нет большой тайны. И новая затяжка. Заядлый курильщик. Это чувствовалось по его дыханию, но неприятный запах ничуть не портил сладость его губ. Тут ей снова захотелось его поцеловать, человека, которого собиралась убить при малейшем намеке на провокацию. Как странно.
Странно, не тем не менее, это так.
- Итак, говори.
Она стиснула зубы, больно прикусив нижнюю губу.
Крепче сжала пистолет.
Ларри явно почувствовал нарастающее в ней напряжение. Он бросил взгляд на пистолет и нервно заерзал в кресле. Его сигарета догорела до фильтра. Он погасил ее в переполненной пепельнице и включил прикуриватель, вытряхивая новую сигарету из тающей пачки.
Прикурил ее и, глядя на дрогу, заговорил. - Моя бывшая. Реально чокнутая баба по имени Роксана. Иногда она напивается, приходит к моему дому и прячется неподалеку. Совсем не хотел сегодня сталкиваться с ней, поэтому я остановился и позвонил моему дружку Биллу, который живет через дорогу от меня. Я попросил его, чтобы он выглянул на улицу и посмотрел, все ли чисто.
- И?
- Билл ее не видел. И машины ее тоже не видел, хотя это еще ничего не значит. Иногда она проезжает дальше и паркуется в укромном месте.
- Почему не получишь судебный запрет?
Ларри фыркнул со смеху. - У местных властей нет людских ресурсов, чтобы следить за исполнением подобных вещей. А если бы были, они б приезжали к моему дому каждую ночь, чтобы утащить эту гребаную суку, пардон за мой французский, в тюрягу. И вообще, я большой уже мальчик. Могу о себе позаботиться. Судебный запрет - черт, это же бабские дела.
Джессика хмыкнула. - Интересная позиция, Ларри. Расскажи мне что-нибудь. Все в Хопкинс-Бенде такие же придурки, как ты?
Лицо Ларри сморщилось, в его чертах не осталось ни следа веселости. - Не нужно оскорблять меня.
- Где твой телефон.
Ларри нахмурился. - Хм?
- Твой сотовый телефон, Ларри? Тот, по которому ты звонил своему другу?
- Да, у тебя точно паранойя.
- Покажи его мне, Ларри. Немедленно.
Ларри закатил глаза и сунул руку в задний карман джинсов. Вытащил тонкий черный мобильник и предъявил его Джессике. Она выхватила его у него из руки и раскрыла.
Ларри помотал головой. Ну да, Джессика, я же давал тебе разрешение пользоваться моим телефоном. На самом деле...
- Заткнись.
Рот Ларри закрылся.
Телефонное меню было очень простое в управлении, поэтому она сразу нашла список недавно набранных номеров. Быстро прокрутила имена с номерами, потом захлопнула телефон и сунула себе в карман. - Этот друг, о котором ты говорил. Его зовут Уильям Мерфи?
Ларри посмотрел на нее с опаской. - Ну... да. Это он.
- Ты не звонил ему со вчерашнего дня.
- Я могу объяснить.
- Не стоит. До твоего дома еще далеко?
Ларри снова глянул на пистолет и немного поежился, перехватив свирепый взгляд Джессики. - Послушай, то дерьмо, которое я рассказал про Роксану, это все правда. И я иногда звоню Биллу, чтобы узнать что к чему, когда еду домой.
- Мне все равно. Ответь на мой вопрос.
- Я остановился, чтобы нюхнуть кокса. Не хотел тебе говорить. Он кивком указал на приборную доску. - Проверь "бардачок".
Джессика открыла перчаточный ящик.
И чуть не охнула от удивления. Она была там, как он и сказал - щепотка белого порошка на дне мятого пластикого пакета из-под сэндвича. Джессика с трудом сглотнула. Комок в горле, словно шар тлеющего угля, проскользнул в пищевод. Голова закружилась. Подмышками выступил пот и стал стекать по бокам. Он бросила пакет в "бардачок" и захлопнула его.
Ларри прочистил горло. - Ты, хм... обращаешься с моей заначкой, словно она жжет тебе пальцы.
Джессика уставилась на закрытый "бардачок". - Когда-то у меня были небольшие проблемы с этим дерьмом.
- Что случилось?
- Центр реабилитации.
- Вот, дерьмо! Поэтому ты не тусуешься, да?
- Я пью.
- Хм. Ларри погладил щетину на подбородке и поджал губы. - Никогда не был на реабилитации. Я, наверно, не слезу с него, пока он меня не прикончит или я стану слишком старым, чтобы тусить. Но как я понимаю, если ты идешь на реабилитацию, ты должен завязать со всем.
Джессика посмотрела на него. Серьезное выражение его лица немного сняло с нее напряжение. Это была подлинная человеческая озабоченность. Приятно было видеть это после сегодняшней встречи с таким количеством плохих парней. - Я живу по своим правилам и как мне нравится. Я пью. Иногда пью слишком много. Но у меня нет с этим проблем, как было с коксом. Поверь.
Ларри кивнул. - Окей. Это нормально.
- Знаю, я бываю стервозной, но сегодня у меня выдался непростой денек.
- Понимаю.
Минута молчания.
Джессика смотрела, как мимо проносятся деревья.
Она перевела взгляд на Ларри и он повернулся к ней лицом, уголки рта приподнялись в смущенной улыбке. - Что?
Она снова коснулась его колена. - А ты довольно милый для деревенщины.
Он рассмеялся. - Ты и сама не такая уж плохая. Не каждый день я сталкиваюсь с девчонкой, круче чем Зои Белл и с внешностью супермодели.
- Супермодель. - Джессика фыркнула. - Точно. Ты уже второй раз произносишь это нелепое слово.
- Да, но я не шучу.
Они посмотрели друг на друга, их взгляды встретились, между ними вновь образовалось странное напряженное чувство. Джессика испытала головокружительный прилив возбуждения. Ее рука сжалась вокруг колена Ларри. - Скажи, пожалуйста, мы же почти...
Ларри ухмыльнулся. - Черт, да мы практически приехали.
Он кивнул на дорогу, и она увидела в каких-то ста ярдах впереди стремительно приближающийся свет электрических огней. Еще через пятьдесят ярдов она различила невысокие контуры двух домов в стиле "ранчо", стоящих по обе стороны дороги, друг напротив друга. Уличных фонарей не было, но небольшие лужайки освещались прожекторами. Дом слева проявлял признаки человеческого присутствия. Во всех окнах горел свет, а на подъездной дорожке стоял грузовик. В доме справа света не было, и подъездная дорожка была пуста. Видимо, это и был дом Ларри. Догадка оправдалась через несколько секунд, когда он свернул на подъездную дорожку и заглушил двигатель "Новы".
Ларри вскрикнул от удивления, когда Джессика набросилась на него, отпихнув на сидение и оседлав сверху. Ее влажные губы нашли его и принялись за работу. Она ощупывала языком его рот, неистово вертя головой и атакуя под разными углами. Жестко целовала его, бесконечно дразня языком. Покусывала ему нижнюю губу, целовала шею, заставляя его выгибать спину и стонать.
Когда она отстранилась от него, он тяжело дышал. Его лицо горело огнем и блестело от пота. По пульсирующей жилке на шее был виден его бешенный пульс. Ларри уставился на нее с нескрываемым изумлением и постарался перевести дух.
- Понравилось?
Он кивнул и хрипло выдохнул, - Да... о, боже, да...
- Конечно, понравилось.
Она медленно извивалась, прижимаясь к нему, наслаждаясь тем, как страсть искажает его лицо. И тем, как его сильные руки скользят по ее телу. Ощущение было настолько приятное, что почти стерло затяжные боли, мучившие ее после аварии.
- Хочешь еще?
Он кивнул. И всхлипнул.
Такой беспомощный звук от такого сильного человека.
Ей понравилось это.
Она соскользнула с него, вернувшись на пассажирское сидение. - Отведи меня в дом, Ларри. Ну же.
Ларри не нужно было повторять дважды. Уже через секунду он выскочил из машины, и она следом за ним. Они быстро пошли к крыльцу по тропинке из инкрустированных каменных ступеней. Джессика наблюдала за ним сзади, наслаждаясь игрой мышц, проглядывавших сквозь ткань облегающей белой футболки. Похоже, он много тренировался, когда не гонял на своей дурацкой "Чеви Нова" и не нюхал кокс. Ей так хотелось обвиться вокруг этого сухощавого, сильного тела, что она чуть не подавилась слюной. Отчаянное желание горячего, потного секса для женщины в ее положении казалось более чем странным. Она поняла и приняла это. Но желание от этого ни чуть не уменьшилось. Джессика увидела в этом даже какой-то нездоровый смысл. Она начала день с того, что стала жертвой нападения. Мужская сила и злость были использованы против нее. И вот она, несколько часов спустя, хочет того же от этого мужчины, этого незнакомца, и агрессором в некотором смысле выступает она. Но дело обстояло хуже. Она уже несколько раз близко видела смерть. Чувствовала, как екало, а иногда было готово разорваться сердце, когда сама не раз оказывалась на волосок от смерти. Она слышала, что секс это главное утверждение жизни, определение, которое она никогда раньше до конца не понимала. Теперь, глядя на Ларри, она чувствовала, что полностью понимает его смысл.
Боже, но я хочу оттрахать этого типа так, чтобы у него мозги вылетели.
Она подумала о пакетике с коксом в машине Ларри и вспомнила с шокирующей ясностью, как раньше любила трахаться всю ночь напролет, нанюхавшись до одури. От этой мысли ее губы скривились, а ноздри затрепетали.
Может быть...
Нет.
Она выбросила эту мысль из головы. Такая тропа неизбежно приведет ее в ту же грязь, из которой она выбралась несколько лет назад. Она не позволит этому случиться. Ни одной даже маленькой "дорожки". После реабилитации она дала своей матери обещание, и теперь, с ее уходом, ей сильнее, чем когда-либо хотелось сдержать его.
И все же.
Нет!
К тому времени, когда они дошли до крыльца, ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Еще одно напоминание о "наркотических" деньках. Она наблюдала, как Ларри поднимается по ступеням к крыльцу и наклоняется под желтый свет единственного фонаря, чтобы рассортировать ключи. Она молча призывает его поторопиться, ставя ногу на первую ступеньку. Ей не терпится уже войти в дом и сорвать с себя одежду. Раствориться в его теле и тем самым избавиться от потенциально деструктивного хода мыслей, вызванного воспоминаниями о коксе.
Он нашел нужный ключ и ухмыльнулся ей через плечо. - Есть.
- Поторопись.
Он открыл дверную сетку и вставил ключ в замок. Хмыкнул. - Шевелюсь, как могу.
Щелкнул ключом и повернул ручку двери.
Джессика поднялась еще на одну ступеньку...
Вдруг она увидела, как у него между лопаток расцвел темно-малиновый цветок, и через долю секунды услышала выстрел. Звук повторился. И еще раз. Тело Ларри дернулось, приняв в себя несколько пуль. Он пошатнулся, ударился в Джессику, и она кубарем полетела на землю. Жестко приземлилась и покатилась вниз. Оказавшись на спине, заставила себя перевернуться на бок. Увидела распростертое на земле тело Ларри. Он был мертв. Она увидела и осознала это в ту же секунду. Но не могла понять, почему это произошло. Ее тошнило, в голове метались противоречивые, бессвязные мысли. Раскрытые, неподвижные глаза Ларри уставились в черное небо.
Кто-то кричал.
Джессика оторвала взгляд от мертвеца.
В дверном проеме стояла женщина в коротких джинсовых шортах и розовом топике. В правой руке она сжимала дымящийся револьвер. Шестеренки в голове Джессики закрутились как цифры в игровом автомате и выдали имя, написанное пульсирующими красными буквами: РОКСАНА.
Чокнутая бывшая жена, о которой Ларри рассказывал по дороге сюда.
А ведь он не врал.
Женщина спускалась с крыльца.
Приближалась к ней.
Она все еще кричала, но звуки складывались сейчас в уже понятные слова: - ГРЕБАНАЯ ШЛЮХА! Я ЗНАЛА, ЧТО ЭТОТ СУКИН СЫН ТРАХАЕТ КАКУЮ-ТО ГРЕБАНУЮ ШЛЮХУ! ТЕБЕ КРЫШКА, МАНДА ГРЕБАНАЯ!
Теперь она стояла над Джессикой, сжимая в руке с накрашенными красным лаком ногтями "Магнум" 44-го калибра. Она направила пистолет Джессике в лицо и пьяно пробормотала, - Прощайся с жизнью, сука. Надеюсь, вы оба будете весело гореть в аду.
Джессика вспомнила про пистолет в своей руке.
Она вскинула его и прицелилась.
Ночную тишину прорезал еще один выстрел.
Глава двадцать седьмая
Старая хижина Мэйнардов походила снаружи на какое-то умершее существо. На гниющую шелуху. Странно. Тени должны были скрывать мрачную правду. Но лунный свет подчеркивал дряхлость старого строения, не столь заметную при ярких лучах летнего солнца. Да, она выглядела мертвой. Ветхая. Хрупкая. Глядя на нее, Эбби вспоминала увиденное однажды черно-белое фото старого корабля, выброшенного на одинокий берег. Хижина была настоящими руинами, пережитком глубокой старины.
Охваченная тоской, Эбби приблизилась к просевшему крыльцу хижины. У нее было сильное предчувствие, что старые обычаи и старые семьи отжили свое. Еще до отделения и войны они противостояли ходу времени и прогресса. Но мир за пределами Хопкинс-Бенда продолжал расти, расширяться, и вторгаться в места, где раньше была лишь дикая природа и непроходимые леса. Не нужно быть гением и провидцем, чтобы понимать, что местные не смогут удерживать внешний мир на расстоянии вечно. Однажды какой-нибудь умник в правоохранительных органах сопоставит факты, может, определит основную территорию, где периодически пропадает огромное количество людей. Потом кто-нибудь покопается в старых документах по Эвану Мэйнарду. И тогда конец наступит довольно быстро.