Комментарий к Глава 5
Приношу глубочайшие извинения за такие большие задержки, но я пишу исходя из свободного времени. Всеми силами стараюсь выкладывать главы чаще, но учеба просто не позволяет пока что этого делать. Жду ваших мнений и конструктивной критики. Следующую главу планирую выложить раньше.
========== Глава 6 ==========
Штат Вирджиния
5 июня. Воскресенье
Глаза мамы напоминают маленькие пылающие огоньки, которые вот-вот выльют на меня все свое пламя. Я хмурюсь, ожидая очередной поток ругани и обвинений.
— Я надеялась, что хоть один день ты сможешь провести без безбашенных тусовок! — журит мама. — Мы планировали отпраздновать ваше окончание школы более цивилизовано, например: сходит в ресторан. Тереза остается с нами вечером…
Я обреченно вздыхаю.
— Тебе не надоело все решать за меня, мам? — Мой голос полон печали и отчаяния, я уже так устала все время спорить с матерью. — Это мой выпускной. Имею я право провести последний вечер в компании своих одноклассников?
Мама на мгновение задумывается, но потом вновь выставляет свои колючки:
— Твои желания зависят полностью от твоего воспитания, а я воспитывала тебя совершенно иначе, Фиби!
Если я хорошо помню, то воспитанию перестала поддаваться уже с одиннадцати лет. Все мне не нравилось, всему я противоречила. И даже с наступлением восемнадцати ничего не изменилось. А ведь совсем скоро очередной день рождения, и в копилку прибавится еще один год моей неуправляемости.
— Но я хочу провести последний школьный вечер с друзьями! — Моя упрямость хлещет через край вперемешку с возмущением. — Вспомни себя в мои годы? Неужели ты вела себя иначе?
— Я попросил бы тебя уважительнее относится к Анастейше, своей матери, — встревает Люк, разжигая во мне злостный огонь еще сильнее. Кто он такой, чтобы влезать в наши разборки?
— Не желаю слушать совершенно чужого мне человека, — высокомерно заявляю я, стрельнув в мужчину яростным взглядом, говорящим о том, что он явно лишний в этом разговоре.
— Я думал, в тебе есть хоть капля воспитания, — будто и впрямь разочаровавшись вздыхает Люк. Да что вы? Какое глубокое возбуждение!
— Вы бы лучше следили за воспитанием своей дочери, а не за моим!
Мистер Берн уже было хотел что-то сказать, но мать резким движением поднимает руку, давая знак помолчать. Оно и правильно! Иначе я прямо сейчас выскажу все, что думаю о нем и его ненаглядной Терезе.
— В таком случае, если ты перестала считаться с нашим мнением, — вполне спокойным, сдержанным, но в то же время со злым оттенком, голосом произносит мама, глядя мне прямо в глаза. — если ты решила, что твоя семья — это чужие люди, если так сильно хочешь увидеть своего бессовестного отца, я больше не желаю видеть тебя на пороге своего дома!
Внутри все обрывается. Осознание того, что мать решила отказаться от меня приходит не сразу, но спустя считанные секунды больно бьет по живому, уязвимому. Подумать только! Родной отец бросил меня, мать промела на новую версию семьи, дорогая и горячо любимая бабуля умерла, а больше у меня никого и нет. Братец сейчас находится под присмотром отца, бабушка Грейс уже давно переехала с мужем в Бразилию. К кому мне идти?
На глазах наворачиваются горькие слезы, но я ни в коем разе не позволю себе зареветь при них! Что бы эта женщина, ее ненаглядный напыщенный муж и самовлюбленная калоша, которая считает себя королевой мира, увидели, как я заплачу из-за того, что у них получилось обидеть меня. Ни за что на свете!
— Счастливо оставаться! — Эти два слова с такой твердостью и уверенностью вылетают из моих уст, что я даже не позволяю голосу предательски затрястись от непрошенных слез.
Ошеломленные глаза матери сначала непонимающе смотрят на меня, а потом приобретают печальный оттенок. А чего она ждала? Что я упаду на колени, сразу признаю все свое невежество и буду слезно просить прощения? Мама не учла самого главного — именно ее отношение ко мне привело к такому итогу. Ее вечные упреки, сравнения с Терезой, попытки правильного воспитания для высшего общества, чрезмерная опека, ограждение от отца — все было неправильным и привело к тому, к чему привело.
Развернувшись на пятках, я спешу покинуть территорию школы, чтобы дать волю слезам и наконец проглотить эту детскую обиду. Похоже, дискотеку по случаю окончания школы я все же пропущу. Браво, мама! Ты добилась своего!
Лавируя между бесконечной толпой выпускников и их родителей, я нарываюсь на радостную Бриджит и ее семью. О Боже, только этого мне не хватало!
— Я как раз искала тебя, Фиби! — Вскрикивает подруга, но в момент мрачнеет, увидев мои раскрасневшиеся глаза. Мою упорную плотину слез вот-вот прорвет. — Господи, что случилось?!
Бри явно обеспокоена, и сейчас это не выглядит так наигранно, как это бывает, окажись она с Хоррхе.
— Ничего, Бриджит, — выдавливаю я, — поговорим позже. — Вспомнив о вежливости, я обращаюсь к ее родителям: — Добрый день миссис и мистер Кларксон!
— С тобой точно ничего не случилось, Фиби? — Интересуется отец моей подруги. Этот низкий тембр чем-то напомнил мне голос отца. — Тебе не нужна помощь?
— Большое спасибо, мистер Кларксон! — Грустно улыбаюсь я. — Мне уже ничего не поможет. Всего доброго! Желаю хорошо провести время!
Следуя по полупустому коридору, ведущему от актового зала к лестнице на первый этаж, я вдруг вспоминаю о папе и его звонке. Он обещал приехать больше двух недель назад, но так и не явился и даже не звонил. Выходит, это был просто обман, уловка. Но для чего?
— Эй, малышка Грей!
Мне не послышалось? Так называть меня может лишь один человек…
Я оборачиваюсь на зов и едва не падаю в обморок. В нескольких шагах от меня стоит высокий, статный молодой человек в костюме с взъерошенной шевелюрой на голове. Я сразу узнаю родные черты лица: это Тео! Мой дорогой брат!
—Тедди! — Радостно вырывается у меня, а слезы уже стекают маленьким фодопадом по щекам. Только сейчас это не грустный вой обиды от разговора с матерью, а слезы счастья.
Я невероятно рада видеть брата. Меня буквально трясет, а сердце бьется где-то в районе щитовитки. Я срываюсь с места и на всех парах лечу к Тедду, который уже развел руки в приветственных объятиях. Споткнувшись о мантию выпускника, я падаю прямо в объятия к брату и крепко прижимаю его к себе. Мое сердце наполняется такой теплотой и любовь от родного человека, что меня едва не разрывает от счастья.
— Привет, принцесса! — Тео подхватывает меня и радостно кружит в воздухе, а затем наконец ставит на ноги. У меня начинает кружиться голова. — Поздравляю с окончанием школы!
— Ты был на церемонии ?— С некой надеждой в голосе спрашиваю я, глядя на брата заплаканными глазами.
— Конечно, Фиби! — Он произносит это с такой интонацией, будто я сказала что-то невероятно глупое. — Разве я мог пропустить такое важное событие в твоей жизни?
— Но почему я не видела тебя…
— Я сидел недалеко от родителей твоей подруги. Бриджит, так ведь?
— Да, но…
Тут внутренний голос обрывает меня, как только в голове появляется мысль о матери.
— Что “но”, Фиби?
На лице Тедда проносится тень волнения. Сказать то, что вертится у меня на языке или нет?
— Ты не видел маму? — Я произношу это так, словно эти слова представляют собой тихий ужас, однако Тедди реагирует совершенно спокойно.
— Нет. — Он пожимает плечами поджав губы. — Ты выглядишь обеспокоенной, Грей. И даже печальной. — С интуицией у моего брата всегда все было потрясающе. — Что-то произошло?
Я мешкаюсь, опустив глаза в идеально вычищенный перед выпускным пол. Стоит рассказать ему обо всем? Конечно, да, но как это сделать лучше? Может, позже?
— Фиби, ты меня пугаешь! — Уже более настойчиво произносит Тедд, а я буквально теряюсь в своих мыслях.
Неприятная волна мурашек разливается по телу начиная от затылка и до самых пяток. Мне было больно слышать слова матери, а уж что говорить о том, чтобы процитировать ее сейчас. Дыхание прерывается, а к глазам вновь подступают слезы. Такой бешенный эмоциональный день!
— Перестань давить на сестру, Теодор.
Воинственный, гордый, мужественный низкий голос врывается в слух, освежая воспоминания о звонке отца. Внутри растекается странное покалывание, просыпается волнение и трепет. Этого не может быть!
— Здравствуй, отец! — Тедди произносит это так уважительно и почтительно.
Я перевожу взгляд вправо. Недалеко от нас, в считанных шага, замер в ожидании Кристиан Грей. В коридоре практически никого нет, все выпускники и их родители уже вышли на улицу, чтобы продолжить все торжество там.
— Папа? — Шепотом вырывается у меня, вряд ли это услышал хоть один из них.
Мужчина передо мной делает несколько шагов к нам с Теддом. Он выглядит очень статно, солидно. На нем темно-серый костюм, белая рубашка и светлого оттенка галстук. Темные волосы идеально расчесаны, а серебристые запонки поблескивают на солнечном свету, проникающему сквозь окна в коридор. Он немного улыбается, от чего в уголках суровых серых глаз появляются морщинки.
Отец. Это мой отец!
В какие-то секунды мне кажется, что я сплю, и это все не взаправду. Тем временем мужчина приближается к нам и вот уже стоит в нескольких сантиметрах от меня.
— Папа… — Снова слетает с моих губ, но мой тон больше похож на шептание псих-больного. Сердце вновь начинает бешено колотиться, а ноги становятся абсолютно ватными.
Еще минут десять назад я думала, что потеряла все, что у меня было: семью. Я уже готовилась к совершенному одиночеству, отсутствию родительской любви, но сейчас я вижу перед собой отца, и это словно спасательный круг в бесконечном океане трагедий и проблем.
— Поздравляю с окончанием школы, девочка моя! — Он достает из внутреннего кармана своего пиджака небольшую бархатную коробочку синего цвета и вручает мне.
Трясущимися руками я принимаю подарок и в момент бросаюсь к папе с крепкими объятиями. Из глаз нескончаемым фонтаном брызжут слезы. Наверняка этот соленый водопад отпечатается на дорогущем костюме отца.
Он ничего не произносит, лишь крепко прижимает меня к себе, заботливо поглаживая по затылку, пока я даю волю эмоциям. На мгновение в сознании закрадывается мысль о том, что совсем скоро они с Теддом уедут, и я все равно останусь одна. От этого ужасного чувства я рыдаю еще сильнее, буквально вдавливаясь в надежную родительскую грудь отца.
— Тише, Фиби, тише! — Пытается успокоить он.
— Мне показалось, с ней что-то произошло… — До меня доносится полный сомнений голос Тедда.
Повисает минутная пауза, и почему-то мне кажется, что в этот момент папа и братец смогли пообщаться без слов, чтобы уберечь меня от всего ненужного.
Я осторожно отстраняюсь от отца, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Да, на его пиджаке все же остались пятна от слез.
Заметив мой разочарованный взгляд, папа ласково произносит:
— Не переживай, уже через несколько минут от этого не останется и следа.
Подняв взгляд на родное лицо, мне снова хочется разреветься. Я так давно не видела папу, и сейчас опасаюсь больше всего лишь одного: он может снова покинуть меня.
— Думаю, нам нужно поговорить, — деловито заявляет отец, переводя взгляд с меня на Тедда и обратно. — Как насчет импровизированного обеда?
— Я только за! — Радостно восклицает Тедди. Конечно, он всегда был любителем поесть.
Папа смотрит на меня, выжидая ответа. Я уже было хотела сказать, что согласна, но голос совершенно отказывается подчиняться мне. Поэтому решаю обойтись сдержанным кивков, крепко сжимая в руках подарок папы. Интересно, что там может быть?
***
Мы устроились в небольшом, но довольно дорогом, ресторане через дорогу от школы. Я, конечно же, замечала его раньше, но никогда не осмеливалась зайти внутрь. Моих карманных денег едва хватило бы на то, чтобы посмотреть на это заведение изнутри.
Вот и сейчас, я хотела предложить что-нибудь подешевле, но вместо внятного ответа получила лишь странные непонимающие взгляды. Точно! Иногда я забываю, что мой отец — большой босс.
Интерьер здесь довольно уютный: красно-золотая отделка, накрахмаленные скатерти и чехлы на стульях, массивные люстры на потолках выполнены в виде свечей. По залу кружат официанты с подносами, и разливается спокойная классическая музыка. Я не прогадала с нарядом, когда отец и Теодор завезли меня домой переодеться. На мне черное платье-карандаш и туфли в цвет.
Нас провожают к свободному столику и раздают меню.
— Я буду теплый салат с морепродуктами, — с неким воодушевлением произносит Тедд, и официант тут же делает пометки в своем блокноте.
— Три теплых салата, пожалуйста, — дополняет папа. И уже обращаясь ко мне: — Ты ведь не возражаешь?
Я отвечаю коротко и понятно:
— Конечно, нет.
Во всех изысках блюд в меню я все равно не разбираюсь, поэтому сама могла бы заказать несусветную гадость.
У нас забирают меню.
— Итак, дорогая, — начинает отец, — для начала скажи мне, за последнее время у тебя не было каких-либо неприятностей?
Именно в этот момент я жалею, что не умею врать. Моя реакция выдает меня со всеми потрохами.
— Только прошу обойтись тебя без вранья, Фиби, — добавляет он, а я тут же заливаюсь краской. Черт, Грей, почему ты не можешь себя контролировать? Похоже, пришло время выложить все карты.
Я делаю глубокий очищающий вдох, обводя взглядом сидящих за столом мужчин. Выкрутиться у меня не получится.
— Даже не знаю, с чего начать, — поверхностно говорю я, — В общем, ты ведь наверняка знаешь, что мама повторно вышла замуж?
Отец сдержанно кивает, скрестив руки на груди. Его лицо не выражает абсолютно ничего, и я лишний раз убеждаюсь: чувства у папы по отношению к матери совершенно остыли.
— Сначала все было не так печально, но с каждым месяцем становилось все хуже и хуже… — Я вновь печально вздыхаю. — Мама пыталась сделал из меня аналог моей сводной сестры, Терезы. Это подавляло меня, я становилась совершенно неуправляемой.
И отец, и Теодор внимательно слушали мой рассказ. На серьезных лицах не проступало ни единой эмоции.
— Наконец поняв, что все это бесполезно, она начала просто тыкать меня носом совершенно во все ошибки и все время ставить в пример Терезу. Отношения между нами становились все напряженнее, я с каждым днем все сильнее отдалялась от матери и её новой семьи.
Я делаю большой глоток минеральной воды, чтобы хоть как-то избежать пустыни в горле от разыгравшихся нервов. Параллельно с рассказом в моей голове всплывают воспоминания о тех нелегких моментах с матерью, когда мы начали отдаляться друг от друга. На глазах снова наворачиваются слезы, я туго сглатываю. Научусь я держать себя в руках или нет?
— Желание общаться с мамой пропадало, и в итоге мы начали видеться не чаще, чем раз в неделю, — продолжаю я, постепенно восстанавливая обрывки моего общения с матерью. — Каждое воскресенье я приезжала на обед, дабы удовлетворить желания мамы, но эти встречи не приносили никакой радости.
Нам приносят салаты, и Тедди сразу принимается за еду, уплетая за обе щеки креветки, но при этом внимательно слушая меня.
— Сестрица все время закладывала меня родителям, мать начинала отчитывать, а ее никчемный муж во всем поддакивал и пытался внести свою лепту в мое воспитание. Это было выше всего, что я могла вынести. — Я лениво ковыряю вилкой в тарелке, то и дело глотая слезы, чтобы снова не разреветься. — Конечный итог всему пришел сегодня. После окончания церемонии мама слезно радовалась за меня, но когда узнала, что вечер я хочу провести в компании школьных друзей, вновь взялась за старое. После не таких уж и долгих споров она заявила, что больше не хочет видеть меня. В общем-то, на этом все.
Папа медленно переваривает каждое мое слово. Его лицо меняется буквально каждую секунду. Возмущение перерастает в печаль, печаль перетекает в отчаяние, а отчаяние в сожаление, и так снова и снова. По выражению лица Тедда видно, что ему есть, что сказать, но он терпеливо ждет слово своего родителя. Толком осознать то, что думает папа по поводу всего этого, мне не удается, но наконец отец решает заговорить.