Джереми непринужденно следует к байкам, игриво толкая Хоррхе в плечо по пути. Тот шутливо возмущается, но ни на секунду не отпускает Бриджит. От этой сладости меня скоро стошнит.
Ветер немного усилился, и мне становится зябко в одной кофточке. Все же стоит сходит за толстовкой к машине подруги. Жемчужные облака сгущаются над лесом, и холод становится практически невыносимым. Похоже, в Лексингтоне все же не обойдется без дождя сегодня. Как жаль, что я не живу во Флориде!
Неожиданно раздается сильный раскат грома, сначала напоминающий неприятный скрежет, а затем мощный обвал. От внезапности мы все вздрагиваем, морщась от сильного ветра, и лишь Джереми остается непоколебимым. Расправив лепные плечи, он, плотно сжав губы, вглядывается в темнеющие облака. На очаровательном лице черным по белому написано напряжение и некая тревога. Его вид настораживает или даже пугает.
— Похоже, надвигается самая настоящая буря, — перекрикивая очередной раскат грома, Бриджит щурит глаза и придерживает одной рукой волосы.
Хоррхе что-то отвечает девушке, но я же оставляю ее слова без комментариев. Стараясь уследить за взглядом Джереми, я словно пытаюсь прочесть его мысли, чтобы узнать, что смогло так взволновать его. Он совсем не двигается в то время, как Бриджит и Хоррхе, суетясь, начинают плестись к гаражу, чтобы укрыться от сильного ветра, поднимающего песок и всякие опилки над землей.
Внезапно раздается еще один громкий раскат грома, сопровождаемый волчьи воем. Голова Джереми резким движение поворачивается в сторону звука, а затем так же быстро обращается к нам.
— Вам нужно уезжать! — Кричит он. — Чем быстрее, тем лучше!
С этими словами все пускаются по машинам. Бриджит решила ехать с Хоррхе, а мне сказала весть ее авто. В полном недоумении я буквально прыгаю за руль, последний раз взглянув на Джереми. Он быстро затаскивает байки обратно в гараж, словно они не весят совершенно ничего, а затем запирает большие двери на амбарный замок. Заметив мою медлительность, парень будто раздраженно показывает мне знак уезжать. Я завожу мотор и давлю на педаль газа, следуя за машиной Бриджит и Хоррхе.
***
Лежа на кровати лицом к потолку, меня все глубже и глубже засасывает в омут мыслей и загадок. За окном льет не просто весенний дождь, а самый настоящий ливень. Такая странная погода, не помню, чтоб за годы жизни в Вирджинии здесь хоть раз происходило подобное. Раздается очередной раскат грома, крупные капли звонко стучат по крыше и подоконнику, не давая покоя. Из головы не выходило странное поведение Джереми. Ни за что не поверю, что его так напугало обычное природное буйство. Здесь есть что-то еще…
Из груди вырывается мучительный вздох. Поездка на байках естественно не состоялась, хотя оно и к лучшему. Не уверена, что смогла бы преодолеть страх перед этими штуковинами, а выглядеть глупо в глазах Джереми мне совершенно не хотелось. Не люблю позорить себя в глазах незнакомых людей. Однако школьный прогул так и останется за мной.
Нужно занять себя хоть чем-то. Поднявшись с кровати, я слегка морщусь от внезапной пульсирующей боли в висках. Нужно быть более предусмотрительной к своим движениям. Так как мое изучение вервольфов так и не закончено, я вновь сажусь напротив бабулиной коробки, однако приступить к прочтению мне не дает звонок на мобильный. Номер снова не определен, и в душе тут же рождается маленькая надежда на то, что мне снова звонит отец.
— Привет, малышка Грей! — Чей-то радостный мужской голос вопит в трубку сразу, как только я нажимаю “ответ”, и я тут же узнаю родную душу.
— Тедди! — Счастью нет предела, а я даже и не пытаюсь этот как-то скрыть. Я так рада, что он связался со мной.
— Нашлась свободная минутка, и я решил набрать тебя, сестренка, — игривый тон Теодора выдает его хорошее настроение. — Как ты поживаешь, Фиби? Как… — он осекается, — мама?
Я делаю глубокий очищающий вдох уже готовясь вывалить ему весь шквал неприятностей, которые мы доставляем друг другу с матерью, но вовремя останавливаюсь. Я уже устала жаловаться направо и налево о том, как мне “повезло” с семейкой.
— Не сказать, что отлично, Тедди, — выдавливаю я, рисуя непонятные узоры на пыльных обложках бабушкиных сказок про людей-волков. Хотя сказки ли это? — Давай не будем разговаривать об этом. Лучше расскажи, как дела у тебя?
В трубке раздается восторженный свист.
— Я думал, университетская жизнь в пригороде Сиэтла будет очень скучно, но это оказалось далеко не так. Нет, конечно на первом курсе было совсем неинтересно, зато сейчас идет именно то, про что снимают фильмы с участием студентов. И я познакомился с девчонкой.
Ликование братца не знает границ, и я искренни рада за него. Как жаль, что я не могу просто так сорваться и приехать к нему… Или могу?
— Когда у тебя начнутся каникулы, Тео?
— Через три недели, а что?
Стоит сказать или сразу устроить сюрприз?
— Думала, может прилететь к тебе на несколько дней? — Как-то сдавленно спрашиваю я, беспорядочно листая страницы одной из книг: мне нужно чем-то занять руки. Дурацкая привычка во время телефонных разговоров.
— Отличная мысль, Фиби! Только обязательно предупреди меня о своем визите хотя бы дня за два до прилета.
— Что, будешь подчищать следы преступления? Будешь прятать голых девушек и пустые бутылки из под пива? — Подшучиваю я.
Тео смеется.
— Ты разгадала мою самую страшную тайну, Грей! — Скулит братец, и теперь уже усмехаюсь я. Как же мне не хватает наших дурачеств. — Эй, а, кстати, я не отвлекаю тебя своей болтовней? Вдруг ты, как чистокровная отличница, делаешь уроки, и один неожиданный нахальный звонок поставит тебя под риск получить двойку.
— Тебя совершенно не смущает тот факт, что ты звонишь мне в двенадцатом часу дня, когда я по идеи должна быть в школе? — Мой саркастический тон всегда забавлял Теодора, как и в этот раз. — Я тут читаю старые бабушкины книги про вервольфов.
— Что?
Голос Тео недоверчив и склонен к тому, что бы прямо сейчас обвинить меня в сумасшествии. Поверить не могу, что я произнесла это в слух.
— Художественная литература, — пытаюсь отделаться я. Да, Фиби, твой язык — твой враг!
— Ты нашла бабушкины книги про оборотней? — Брат произносит это даже с неким испугом. — Господи, пообещай мне, что не наделаешь глупостей, Фиби!
Хмурюсь:
— Я не понимаю тебя…
— Ох, сестрица, ты можешь вляпаться в неслабые неприятности!
— Объясни же ты! — Мой голос срывается, поддаваясь раздражению.
— Не могу, Фиби, — вздыхает Тедд, и я уже начинаю теряться в догадках. — Иначе ты окажешься в большой опасности. Просто прошу тебя, не трогай бабушкины книги.
Да что он несет?!
— Теодор Грей! — Я уже готовлюсь засыпать его кучей вопросов и упреков, но Тедди внезапно обрывает меня:
— Мне нужно идти. Созвонимся позже. Счастливо!
И звонок прерывается. Да уж, не хватало мне одних загадок, так теперь прибавилась еще одна. Я бесстрастно смотрю на одну из книг, которую открыла в процессе разговора с братом. С потрепанных страниц на меня смотрит свирепое животное, обнажив идеально острые клыки. Душу холодит тихий ужас, когда слова Тедда об опасности и эта картинка соединяются воедино. По спине пробегает волна мурашек, заставляя меня вздрогнуть. Я уже раздумываю над тем, что бы благополучно избавиться от коробки бабули, но некая доля интереса не позволяет мне этого сделать. Я уже начала знакомится с загадочной историей необычных волков, назад пути нет.
Перевожу взгляд с ужасной картинки на текст на другой странице.
Жизнь этих существ полна загадок и опасностей. Кланы волков враждуют между собой, сражаются за территорию. В каждом клане выбирается вожак, лидер, который в последующее время будет нести ответственность за сохранность жизни своей стаи. Так называемый Альфа. Как правило, этот статус присваивается более взрослому и опытному волку, нежели молодым новоиспеченным вервольфам. Далее это звание присваивается наследственно. Также в каждом племени есть так называемые старейшины. Все стаи волков являются частью своего племени, но не каждый член племени является частью стаи.
В каждой строчке я словно пытаюсь найти отгадку к словам Тедда, будто она написана прямо здесь, между строк, но толком так ничего и не нахожу.
Я беру в руки другую книгу “Оборотни в жизни славян”.
Задолго до принятия христианства, славяне верили, что как боги могут превращаться в животных и людей, так и некоторые люди могут при помощи магических средств принимать облик животных. В древности у славян было два тотемных животных - волк и медведь и, соответственно, два культа. Тайные учения этих культов настолько тщательно скрывали от непосвященных, что в итоге известно лишь одно — эти культы действительно существовали. Но наибольшее число поверий славян про оборотней связано именно с волками.
На ум снова приходит тот образ вервольфа, которого я встретила в лесу в ночь вечеринки у Хоррхе. Также в голове всплывает почему-то сегодняшнее утро, гроза и волчий вой. Странное поведение Джереми тоже не ускользает от моего внимания.
Людей-оборотней славяне называли “волкодлаками”, от слова “длака” (шкура). Даже само слово “оборотиться” означает заменить свою человеческую сущность на другое, “священное” сознание и стать животным, наделенным огромной физической силой и сверхъестественными способностями.
Еще один внезапный звонок на мобильный заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. Похоже, с этими книгами и оборотнями у меня ухудшается психика. увидев на экране номер матери, я начинаю сомневаться: отвечать или нет? Пожалуй все-так…
Отправив телефон под подушку, чтобы его было меньше слышно, я вернулась к бабушкиной литературе. Теперь мое внимание привлекает книга “Легенды и поверия”.
В одной норвежской легенде рассказывается о том, как воины Зигмунд и Синиот нашли в лесной хижине две шкуры. На свою беду они накинули их на себя. А шкуры оказались не простыми, а заколдованными. Каждый, кто одевал их, превращался в волка. Зигмунд и Синиот, обернувшись волками, стали выть и нападать на людей.
Прочитав эти строки, я решаю, что это больше похоже на сказки, нежели на реальные вещи.
В 1573 году вся Северная Франция была напугана рассказами об оборотнях, которые в обличье волка нападают на детей и жестоко убивают их. Этим разговорам давали пищу растерзанные детские трупы, которые обнаруживали в разных местах. 9 ноября несколько крестьян спасли маленькую девочку, которая была покусана волком. При приближении крестьян волк скрылся в темноте, но им показалось, что они узнали в нём отшельника Жиля Гарнье, который жил в хижине возле Арманжа.
Я никак не была готова к известиям об убийствах детей.
“…ты окажешься в большой опасности. Просто прошу тебя, не трогай бабушкины книги.”
Поспешно отложив все книги, я сажусь за компьютер. Может в интернете я найду что-то более точное?
Телефон не прекращает трезвонить. Нервно подскочив с стула, я лечу к кровати, достаю ненавистный мобильник и отключаю звук. Уже шесть пропущенных от матери.
Пока загружается поисковик, я быстренько закрываю Все всплывающие окна и продумываю слова, для точного поиска нужной информации.
Образ жизни оборотней?
Существование вервольфов?
Древние легенды и мифы?
Ликантропия?
Все не то…
Оказавшись один на один с пустой поисковой строкой, я и вовсе теряюсь в своих мыслях. В этот момент экран телефона снова загорается, а я закатываю глаза: иногда моя мама бывает слишком надоедливой. Но взглянув на мобильный, я увидела имя подруги. Неужели Бриджит оторвалась от своего ненаглядного парня и решила уделить немного времени мне?
— Фиби, куда ты пропала? — Спрашивает Бри без особого интереса. Хоть бы сделала вид, что переживает. — Мне звонила твоя мама, она не модно связаться с тобой.
— Я никуда не делась, сижу дома, — бесстрастно отвечаю я. — Но будь добра, не говори ничего моей матери, если она позвонит снова.
— Тебе не кажется, что ты ведешь себя немного грубо? — И с чего это у подруги проснулась совесть?
Я на мгновение задумалась.
— Нет, не кажется, — выстреливаю наконец. — Она наверняка звонит, чтобы отчитать меня за школьный прогул и снова поставить в пример Терезу. Я больше не намерена это слушать.
— Поступай, как знаешь, Грей. Хотя я тебя, конечно, понимаю.
— Спасибо, подружка!
— Звони, если что-то будет нужно. До скорого!
Она нажимает на сброс первой.
***
Штат Вирджиния
5 июня. Воскресенье
Лучи яркого летнего солнца проникают в большие окна актового зала, неприятно слепя глаза. Вокруг так много народу, все нервно ерзают, щурятся, пытаясь укрыться от природного света, но это мало у кого выходит.
День выпускного. Теперь, когда пришел конец нудным школьным урокам, нескончаемому домашнему заданию, завершились последние экзамены, все могут вздохнуть спокойно, мысленно готовя себя к предстоящей студенческой суете. Несколько минут назад нас пригласили в зал под торжественную музыку, и сейчас мы благоразумно слушаем речь директора школы. Хотя, слушаю ли я? Конечно, нет. Мои мысли заняты одним и тем же уже второй день.
Во время экзаменов было не так сложно перестать думать о сказках об оборотнях, изучение которых я так и не решилась закончить. Но почему я оставила это так резко? Сама не понимаю. Какая-то часть меня хочет вернуться к старым книгам, благополучно убранным на чердаке, где я их и нашла, но меня что-то останавливает. Что именно, я никак не могу понять.
Того парня с байками я больше видела. Кажется, Джереми. При неких загадочный обстоятельствах он куда-то пропал, и даже Хоррхе не смог связаться с ним. Мы несколько раз хотели вновь попробовать прокатиться на байках, но Джереми и след простыл. Его дом пустовал, на гараж был повешен большой амбарный замок, а машины не было на ее привычном месте.
Отношения с матерью так и не улучшились. Я посчитала нужным еще больше оградить себя от семьи во время экзаменов, потому что нервотрепки мне и так хватало. Не известно, были бы результаты такими же блестящими, ругайся я каждый день с мамой. Не думаю.
Мистер Гризвольд завершает свою речь и начинает торжественно награждение. Когда наступает моя очередь, я, так же, как и остальные, спокойно поднимаюсь на сцену, жму руку директору и забираю аттестат, на который так усердно трудилась все школьные годы. На мгновение взглянув на то место, где сидят мои родители, я замечаю слезы счастья на лице матери. Однако лучше особо не надеяться на эту радость, потому что вполне вероятно, что она плачет из-за Терезы. Еще бы! Ее любимая падчерица окончила школу, какое уж дело до родной дочери.
После торжественной части следует поздравительная речь от одной из учениц. Ее хотели предложить мне, но я никогда не любила выступать на публике. Меня пугает такое большое количество народа, которое будет внимать каждому моему слову.
Вручение аттестатов наконец завершается. Директор говорит свое завершающее слово и напоминает о вечеринке, которая состоится вечером. И я, и Бриджит уже в предвкушении предстоящей тусовки. Подруга до последнего держала завесу своего выпускного образа, и наконец я увижу этот шедевр.
— Фиби, доченька, поздравляю! — Мама подлавливает меня у выхода из актового зала и тут же заключает в крепкие объятия. Я опешила от неожиданности, однако преободряюще обняла родительницу в ответ. Из ее глаз так и брызжут слезы.
— Спасибо, мам!
Я бросаю незначительный взгляд в сторону мистера Берна и Терезы. На лице сестрицы читается явное недовольство, а вот Люк ведет себя более менее прилично, хотя я понимаю, на сколько неприятна ему.
— Поздравляю, Фиби! — Не сказать, что мамин муж прям очень сильно рад за меня, но проявление вежливость — это тоже неплохо. Держу пари, эти двоя так и жаждут оторвать от меня мать и увести ее куда-нибудь подальше.
— Благодарю, мистер Берн! — Сдержанно отвечаю я, отпуская заплаканную маму. Мои следующие слова были обращены именно к ней: — Мне нужно идти готовиться к вечеру, поэтому вынуждена вас оставить.
По лицу мамы проносится тень непонимания, она тут же прекращает плакать. Краем глаза замечаю ехидную усмешку Терезы. Похоже, она знает, что меня сейчас ждет. И это что-то будет слишком нехорошее.