А смотреть то было почти не на что. Та группа скал, которую нашел Луноход и сильно возбудил этим наших геологов, осталась там, где и положено — на месте. То есть где–то далеко за горизонтом, вместе с самим луноходом. Таинственную фигню тоже не видать. Вокруг был обычный пейзаж. Лунный, естественно.
— Слышь, а тебе не померещилось?
— Не, зуб даю! Какой–то хлам валяется, около километра не дотянули просто.
— Ясно. Давай доклад в ЦУП, я пошел тестить.
Проверить действительно надо, посадка была все–таки жестковатая. И, становится аборигеном тут пока не хочется, как–то совсем. Пока я поверял корабль (ух, порядок), Юра поговорил с Землей и спустился ко мне поделится новостями. По измененному плану мы через час выходим и втыкаем флаг. Дальше ставим приборы научников, лезем назад и дрыхнем. Пока мы всем этим занимаемся, 'танкисты' быстро–быстро гонят свою тарантайку, Луноход которая, сюда. А потом нам еще что–нибудь придумают. И мы даже знаем что, только по радио не обсуждаем.
— Все ясно, айда доспехи обувать.
Выходной скафандр не чета тряпичному спасательному. Это космический корабль в миниатюре, разве что движков на лунной модели не ставят, ножками прыгать будем. И парочка таких танков у нас как раз завалялась в чуланчике. Мы полезли наверх, покидали вниз еду и кое–что из оборудования, боящегося вакуума, задраили люк в спускач. Проверили герметичность, ессно. И начали одевать доспехи. Хотя одевать — громко сказано! Ранец СЖО, запас нашей жизни, откидывается в сторону как дверь, через которую и надо попасть внутрь. Пролезли, захлопнули друг другу дверцы. В отсеке сразу стало тесновато — одевая скафандр я, например, всегда чувствую себя большим белым медведем. Откачивали воздух, пока насос тянул, остаток просто стравили. Юрка приготовился отрыть люк…
— Хорошо подумай — ничего не забыл? — спросил я насмешливо.
— А что я мог забыть?
— Флаг, балда! Тебе ж его втыкать.
— О! — только и смог сказать он, снял с держателя большую красную палку и засунул в ножной карман. После чего, наконец, открыл люк. Хоть и довольно широкий, но пролазить в него все равно неудобно, скафандр большой и жесткий. Командир ногами вперед пошел вниз, нащупывая ступеньки лестницы. Наконец добрался до площадки на взлетно–посадочной ступени.
— Вовка, давай!
— Лезу! — бодро ответил я. И полез. Пока спускался, перед глазами была только магниевая лесенка и ЭВТИ корабля, зеленая фольга верхнего слоя теплоизоляции. Вот ноги нащупали площадку — смог повернутся и, наконец, увидеть чужой мир своими глазами. Бугристая из–за кратеров равнина медленно повышалась на север, мы у подножия большого кратера - 'цирка' Тимохарис, относительно молодого прыщика на поверхности. А те скалы, которые теперь геологам не достанутся, скорее всего прилетели сюда из кратера. Когда небольшой астероид попал, как атомная бомба — точно в свой эпицентр! Хотя и тут больших булыжников хватает, вон метрах в ста кирпич размером с микроавтобус. Ненасытные умники конечно больше обрадовались бы посадке в сам кратер, но не все коту масленица. Пусть попробуют сперва туда Луноход очередной уронить, да не разбить при этом. И пусть он там поищет площадки да маяки понатыкает… Ничего необычного впрочем, тут не было видно.
— Ну что, спускаемся дальше?
— Ага… Мы по второй, совсем короткой лесенке слезли на большую круглую тарелку посадочной лапы.
— И раз, два, три, прыг!
— Приехали!
Нас поздравили с прибытием, посетовали на отсутствие картинки с Лунохода, который телевизионщики полюбили использовать как папарацци. Пока им приходится довольствоваться стационарной камерой корабля. Вот, под ее ясным взором Юра начал флаговтыкание. Раздвинул телескопическое древко, развернул толстую алую фольгу с золоченым серпом и молотом. Я вовсю щелкал фотокамерой. Гордо воткнул в грунт заколыхавшееся знамя. Вскинул правую руку к гермошлему.
'ПаБаммм…' - зазвучали фанфары! И, следом - 'Союз нерушимый…'. А колыхающийся до сих пор по инерции флаг начал медленно, но неумолимо наклонятся.
— Падает!
— А? Реакция была мгновенна. Схватил древко левой рукой и, как ни в чем не бывало, продолжил стоять с гордым видом. Ну ас! Кстати, так даже красивее получилось, сделал еще несколько кадров.
Потом, после положенных по плану речей и поздравлений, достав геологический молоток, пошел я забивать флаг. Героически удержанный все двадцать минут дурацкого трепа. Или начальники на Земле не в курсе, что тут дышать нечем? Не докладывали наверно…
Потом была просто работа. Забрались на корабль и развернули, наконец, панели солнечных батарей — автоматически они могут открыться только раз, и сделают это после старта домой. Отцепили контейнеры с приборами и расставили подальше от корабля, следя чтоб не попали под маршрут будущего взлета — сдует выхлопом на йух. Интересно, как быстро течет время в скафандре, четыре часа пролетели совсем незаметно. А образцы собирать пока не стали — мы не американцы, которые дольше полутора суток не сидели и сразу хватали что попадется. Не, мы тут надолго и у нас даже своя буровая есть — причем на колесиках. И ее мы тоже не трогали, пускай Луноход таскает, потом просто пройдемся и пособираем керны.
Забрались на площадку, достали щетку и пылесдув. Да–да, не пылесос, сосать то тут нечего. Почистились, дабы не натащить внутрь всякой гадости. Лунная пыль такая фигня, хуже пчел… Все равно, что мелкомолотое стекло вдыхать! Залезли, поставили скафандры на дозарядку, сами подзаправились — сил много работа снаружи отнимает и жрать охота зверски. Ели из тарелок, как белые люди. Завалились спать, точно по плану, а то. Этот длинный–длинный день закончился.
'…По выжженной равнине, за метром метр, идут по Укра…' Ой! Нет, не так, лучше -
'…По выжженной равнине, за метром метр, идут простые парни, отряда Центр!'. В смысле, отряда космонавтов. Не, хреновый из меня поэт.
Шаг. Вдох. Шаг. Выдох. Шаг. Вдох… Пот заливал глаза, дышать было тяжело. Система кондиционирования отлично работала… Почти! Никто не предвидел, что придется столько идти по прямой, под палящими солнечными лучами, и одна сторона скафандра раскалится неимоверно.
— Привал.
— Ух, пора!
Мы упали в тень лунохода, стали не спеша охлаждаться. Наклонив все еще потную голову, поймал губами мундштук. Десять капель холодного сока, божественный нектар!
— Долго еще?
— Метров триста, корабль за тем пригорком.
Да, в скафандре не только время воспринимается по–другому. Расстояние тоже. Что такое пройти всего девятьсот метров? Раз плюнуть… Но не когда на тебе тяжелый скафандр, а снаружи пустота. Рукава и штанины расперты внутренним давлением, каждое движение с усилием делать нужно. Да, весишь ты тут в шесть раз меньше, но! Вес меньше, а масса–то та же осталась — и инерция в придачу. Вот построят тут когда–нибудь спортзал, с атмосферой естественно. И будут тогда показывать чудеса ловкости и прыгучести, ага в трико — не в скафандре. Так что умотались мы сильно, отшагали километра два уже.
С утра, пока мы завтракали, наши танкисты проехали оставшееся расстояние и припарковали тарантайку рядом с кораблем. И действительно, почему мы не едем на Луноходе? А вы его видели вообще? Не по телевизору, в живую. Он же маленький! Размером с запорожец, даже чуть меньше, на хрупких колесах, утыканный антеннами и камерами. А сзади у него изотопный генератор торчит. На полонии, фонит так, что данунафиг! В случае необходимости один на нем еще уедет, двое — нет. Вот нормальный луномобиль у нас давно уже готов и на тренировках мы на нем вовсю гоняли. Только в этой экспедиции научники впарили на его место буровую, дальних прогулок по плану не предвиделось. Кто ж знал.
А вот грузы он у нас повозит. Мы привычно оделись, вышли — и накидали ему на крышу всякой всячины. В основном все инструменты, пару аварийных баллонов от спасскафандров — лишние полчаса жизни. И пошли.
Взобрались на пригорок — а впереди еще один оказался. Мля. Догадываясь, что на обратном пути мне будет не до этого, повернулся назад и отщелкал пару кадров. Маленький, одинокий и сиротливый посреди бескрайней безжизненной пустыни, островком жизненного тепла стоял наш корабль. Красиво!
Топать, если Юрик не врет, нам около километра. Мы, пока еще бодро, попрыгали вниз по склону, луноход послушной собачкой поехал за нами. Можно конечно пошутить над танкистами, завести его за собой в ловушку — но по возвращению они с умниками передерутся за право первыми бить нам морду… Не стоит, в общем.
Взбираясь на пригорок было уже не до прыжков, приходилось, с трудом сгибая колени, пыхтеть. Тут еще одна гадость себя вовсю показала. Реголит, лунный грунт — скользкий, зараза. Вес, следовательно сцепление, меньше. В общем идти так же весело, как по замерзающей слякоти. Тот же удовольствие, особенно в гору…
Но нет таких крепостей, которые мы не запинаем. И, наконец, мы на вершине! Юра взял подзорную трубу с прикрученным к ней раструбом проецирующего устройства. К глазу–то ее приставить тут можно всего один раз, первый и последний.
— Вижу.
— Где?
— Там, на два часа левее от большого булыжника.
Я посмотрел в указанном направлении, что–то там точно блестит, и не одно.
— Ну, потопали…
Шагать осталось нам всего метров триста. Так, считаем — сюда мы шли полтора часа, осталось минут двадцать, округляем — два часа дорога. Жизни у нас на шесть часов было при выходе. Значит, всего часа полтора можем на месте работать, полчаса на всякие случайности резерв. И два баллона 'последнего желания' на драндулете едут.
До первой блестки добрались на перегонки, успел первым все–таки я! Ууу, это клочок ЭВТИ! Экранно–вакуумная теплоизоляция, такая же укутывает наш корабль. Жаль, а я‑то думал… А тут какая–нибудь наша железяка грохнулась, и из–за этого весь геморрой.
— Вов, на цвет глянь!
— Ну и что цвет?
— У нас какой?
— Зеленый, белый… А у ам… этих — иногда золотой. Тут медный!
— Вот–вот, пошли дальше.
— Ты понимаешь, что это значит!!! — Продолжал кипятится Юрик.
— Да понимаю, понимаю, не тупее паровоза…
На самом деле о чем–то думать не хотелось совсем — сижу себе, гудящие ноги в спускач свесил, никого не трогаю. Кушаю потихоньку, дрожащими ручкам. Вернусь домой, найду того горе–конструктора и прибью. Какой умник решил, что на шесть часов для питья хватит пол–литра?! Обую на него скафандр и заставлю бегать…
— Да ничего ты не понимаешь!
— Ну что такое? — Устало пробурчал я…
— Да нас дома в карантин теперь засадят. Сунут в 'тимку' и год будут нас медики пытать!
— С чего вдруг, тут все стерильное, никакая зараза не выживет?
— Ага, это мы так думаем. А я змеев этих хитрых знаю, все норовят тебя разобрать на запчасти!
Ну, это теперь меня мало волновало, тут разом отпали две великие проблемы ученых - 'есть ли жизнь на Марсе' и 'есть ли еще где–то такой же умник?'. Первая — теперь уже за неактуальностью. Ну, карантин, ну посидим… А вот умники, оказывается, водятся. И мы их тоже когда–нибудь найдем, поймаем — и сразу посадим в карантин!
Там, когда увидели в первый раз, вообще ничего понятно не было. В небольшом кратере, скорее длинной борозде, лежал просто какой–то мусор. Клочки изоляции, куски обшивки были разбросаны в живописном беспорядке. Долго пытался представить в уме бывшую форму этого набора запчастей, фотографируя попутно со всех сторон. Ничего похожего на двигатели, кабину или там приборы разбитые не было видно. Судя по исковерканным шпангоутам и чему–то похожему на торцевой люк… Да на контейнер похоже, который пароходы по морю, а поезда по суше таскают! Вот только ни одному начальнику транспортного цеха не по силам закинуть подобный ящик сюда — и укутать вакуумной изоляцией тоже.
И последнюю точку поставила табличка. Наверно на ней написано то же, что и на земных собратьях — год выпуска, вес, объем… Вот только прочитать ее мы не смогли. Написано было всякими закорючками, хотя иногда встречались привычные знаки. Но это уже ничего не значило. Алиены, тудыихукачель!
Которые, значит тут понимаешь, летали и сундук свой потеряли. А паспорт у них есть? И разрешение тут мусорить. Это нам можно закидывать сюда всякую фигню — моя Луна, что хочу то и делаю.
Закончив съемку мы молча, говорить не хотелось совсем, пошли ворошить эту помойку. Да, точно контейнер, пустой. Но вряд ли стандартному земному нужны стыковочные крепления и всякие кабели, а так же гермодверь на болтах. Я долго пытался отковырнуть один, пока не понял, что крутить то надо в другую сторону…
Время поджимало. Побросав почти все инструменты таскали разный хлам на луноход. Пока бедняга не просел, на хитрых, но имеющих свой предел нагрузки решетчатых колесах. Да и вообще, жадничать сильно не получается, больше пары сотен килограмм мы домой увезти не осилим, горючки много пожгли.
Какая буровая, какие керны с геологами? Теперь сюда паломничество целое будет. Может и 'Ермак' тут опустят и соберут, обшарить окрестности получше. А воякам придется раздваиваться — шпионить то теперь придется и за Луной тоже. Те карты, которые у нас сейчас есть… Да там стадо слонов не заметить легко, разрешение пятьдесят метров на точку максимум. К тому же Земля приказала немедленно готовится к старту. Сразу мы, конечно, не полетим, отдохнуть надо сильно. Без задних ног упали где попало. И сон тоже был тревожный…
Утром в крайний раз пошли наружу. Запаковали в металлопластиковые пакеты инопланетянский мусор, запаяли. Забросили в корабль, закрыли крылья солнечных батарей. Юра сразу полез вверх.
А я посмотрел в небо — для этого пришлось, ухватившись покрепче за антенну, сильно наклонится назад. Там светила прекрасная, бело–голубая планета. Наш дом, хрупкая песчинка в бескрайней вселенной. Действительно, наша Мать! И что привезут домой ее сыновья — горе или надежду? Никто сейчас не скажет.
Упал на одно колено в серую пыль, провел руками в чужом песке — он привычно, как в детстве у моря, зашуршал в ладони. Миллиарды лет сюда падала всякая всячина — осколки других миров, взорвавшихся тьму лет назад звезд. Вы в курсе, что наше тело состоит полностью из таких осколков? Мы все инопланетяне по факту. И были когда–то частью древних звезд…
'…Солнечный день — в ослепительных снах… Звездная пыль — на сапогах!'
И высокая в небе Земля зовет меня в путь.
Подобрав камушек покрасивее, поднялся с колен и полез на площадку, отряхиваться. В отличии от Юры не брал я личного багажа, совсем. Отщелкнул нижнее крепление, взобрался — пнул лесенку ногой, закрыл люк. Спустили и закрепили находку в спускаемом, сложили в бытовке все ненужное, оставив пищевой рацион на трое суток. Закрылись.
Все уже введено и посчитано — осталось нажать пару кнопок. Я нажал первую и последний отсчет затикал. Заревели движки, корабль пошел на взлет. Немного подождав, Юра нажал вторую — сверху раздался грохот, и наш летающий домик сразу стал однокомнатным…
Через пару минут отстрелилась посадочная ступень, через десять — баки. Еще через пять мы просто летели домой. От большого корабля остался крохотный мотылек, меньше пяти тонн. Тесновато теперь нам было, но потерпим.
Ничего интересного в эти три дня не было — у нас. Дома наверняка все сходят с ума и готовят очень–очень теплую встречу. Любовались по очереди растущей Землей и уменьшающейся Луной, время пролетело быстро.
Родной мир тоже приготовил нам жаркую встречу, точнее атмосферу. Я, сплюснутый некислой перегрузкой, снова скороговоркой сыпал цифрам. Юрик, вцепившись в джойстики, рулил. А в форточках полыхала плазма — огненным метеором промчались мы над Южным полюсом, порадовав пингвинов и полярников фейерверком. Выскочили над Мадагаскаром снова ненадолго в пустоту, чуток остыли. И начали падать, теперь уже окончательно. СовСоюз большой, промахнутся — надо сильно постараться!
В конце концов, был гулкий пинок движков мягкой посадки под и так уже болящий зад. Касание. Капсула спускача покачалась опасно, но на бок таки не свалилась. Ух, хорошо — в прошлый раз мы втроем висели вверх ногами полчаса… 'Приехали', сказал привычное Юра и усталой рукой отстрелил сделавшие свое дело купола парашюта.