попросил императора поговорить с дедушкой – соответственно, с моим отцом. Сказано – сделано. Фредерик взял бутыль гномьего самогона и отправился к нам в гости. – Тут я снова начала хохотать.
– А там-то что могло произойти?
– Как что? Там произошла мама. Она их как увидела в невменяемом состоянии, так там всем мало места было…
– Что? – опешила Луиза. – Это же император?!
– Ну и что… У него был новый жизненный опыт – он встретился с моей мамой в гневе.
– И… как?
– Теперь папа поддерживает идею Паши учиться в Академии. Он же из силовых структур, ему эта идея близка и понятна. А уж после того, как они выпили за братание родов войск – тем более. Мама же резко против. Император собирается прибыть. Мириться. Спрашивал, какие драгоценные камни предпочитает моя мама. Я рекомендовала ему не рисковать.
– Занятно. Никогда не рассматривала фигуру императора как…
– Человека?
– Именно. Мне он всегда казался олицетворением власти. Сильный, подавляющий своей мощью. Когда он рядом, хочется встать на колени, а не самогон пить.
– Поэтому вы предпочтете остаться здесь?
– Все имеет как свои плюсы, так и свои минусы. Посмотреть в глаза родственников, когда твой красавец муж – ставленник императора… Это тоже… приятно… – А вот теперь я увидела светскую львицу империи… Очень злую львицу – Вустер нервно курит в сторонке.
– Не без этого, – вслух согласилась я.
– Император предложил ему полномочия, сопоставимые с полномочиями милорда Милфорда. А это карт-бланш.
– Только, как я понимаю, Денису тяжело придется, потому что в империи как минимум два Уголовных кодекса. Один – для обычных людей, а другой – для аристократии.
– Три. Дворяне, что служат в Имперской армии, подчиняются своим законам.
– Да… Это все – исключительная головная боль.
– Поэтому Денис и медлит с принятием решения. Но признает, что предложение более чем заманчивое. К тому же оно позволит Алану занять свое место наследника Кромеров. Пока – до окончания Академии – под опекунством императора, чтобы избежать пристального внимания родственников.
– И вы вернетесь к привычной жизни…
– К привычной жизни – к роли послушной дочери и нелюбимой жены – не хочу, – сжала губы Луиза.
– А чего вы хотите, Луиза?
– Дочку, – улыбнулась женщина. – Денис… сделал мне предложение.
– Дочку и я хочу… – тихо проговорила я.
На этом мы и расстались. За Луизой приехал Денис.
Они вышли из кафе, приветливо махнув мне рукой. Большой и сильный мужчина в форменной куртке СОБРа и маленькая, хрупкая и невероятно элегантная блондинка. В который раз удивилась – как у нее это получается? Прическа – локон к локону, волосок к волоску. Блестящие лаковые сапоги на высоких шпильках. И современно, и по-имперски. Денис прижал Луизу к себе, прежде чем открыть ей дверь «УАЗа». Медленно падал снег. На капоте мурлыкала огромная белоснежная кошка с глазами-сапфирами. Зверюгу звали Нежность, и видела ее только я… Денис подсадил Луизу в прогретую машину, и они тронулись. Кошка недовольно спрыгнула с капота и села на снег вылизываться. Я прижалась к витрине кафе. Сапфировые глаза уставились на меня, в голове нежно зазвучало:
– Тоже хочешь? Ну так, милочка, в чем же дело? От тебя одной все зависит…
Дверь распахнулась, впуская сырость и холод. Я поежилась. И по тому, как все замерли в кофейне, поняла, кто пришел.
– Ты позволишь к тебе присоединиться? – чуть поклонился мне принц Тигверд.
Я кивнула.
– Хочу тебя поблагодарить, – сказал он.
– За что?
– За Пашу.
– Это было его решение. Лично мне, честно говоря, очень хотелось бы отнестись ко всему произошедшему со мной осенью как к сну. Интересному, занимательному. Но не более.
– Я должен тебе пирожное! Как оно называется?
– Оно называется песочная корзиночка с малиной. Очень вкусное и невероятно калорийное. Я сегодня его уже ела, тем более мы с Луизой только что пили кофе. Ричард, я устала, давай в следующий раз, хорошо?
Вышла, села в машину. Огромная белая кошка с сапфировыми глазами занимала почти весь капот… «Пыжик» – не «УАЗ»…
– Я же говорю – сама виновата…
Домой приехала быстро – было уже поздно, пробок не было. Маме сказала, что ужинать не буду. Лимит калорий был исчерпан. Кажется, я уже заедаю грусть-тоску сладким, а это очень опасно! Так я ни в один свой костюм не влезу. Надо, кстати, купить себе синий.
Поднялась к себе. На тумбочке у кровати меня ждал сюрприз: коробочка корзиночек с малиной из кафе и… букет подснежников. Самых настоящих подснежников! На кровати мурлыкала белая кошка с сапфировыми глазами – Нежность…
Глава 18
– Завтра! Завтра! Завтра! – пели колокольчики счастья в моей голове…
Завтра главный целитель Ирвин разрешит подняться с коляски Феликсу. И завтра же мы решили отпраздновать победу Паши на чемпионате Европы среди юниоров, к которой – честно говоря – он отнесся более чем спокойно.
К нам должен был прибыть на праздник император Фредерик. Он постановил, что желает провести субботу с нами. «С семьей», – как он охарактеризовал.
Мы с мамой встали к плите еще с вечера. На утро решили оставить только пирожки, чтобы горячими были. Я хохотала, рассказывая ей, как фаршировала перепелов – и как единственная их и ела.
– А все остальное было съедено до нас… И Ричард…
– Ника, – остановила меня мама. – Я могу задать тебе вопрос?
– Решила брать пример с императора? Будешь пытаться нас помирить?
– Они оба – и Ричард, и его отец – плохо тебя знают, – вздохнула мама. – Оставили бы тебя в покое, ты бы уже придумала, почему не злишься, и дело с концом.
– Возможно, – кивнула я. – А вопрос какой?
Мама вздохнула:
– Ты любишь Ричарда?
– Да, мам.
– А злишься потому, что он не оправдал твоих ожиданий?
– Не знаю, – вздохнула я.
– Знаешь мой любимый тест на человеческую совместимость? – улыбнулась мама. – И любовь заодно.
– Какой?
– Ты хочешь от него ребенка?
– Да. – Тут я не задумывалась.
– Тогда прозлись хорошенько – пока не простишь. И иди к нему.
– Да, мам… Далеко императору Фредерику до твоих способностей…
И вот теперь я вертелась и не могла заснуть. Ну, маменька! Ну, удружила! Рассмеялась, посмотрела на подснежники… Закрыла глаза и перенеслась к Ричарду. А что, повод есть: надо же его на завтрашний праздник пригласить. Ну и спасибо сказать за пирожные и цветы…
Почувствовала, как полыхнул огнем указательный палец, с которого я словно бы и не снимала перстень, и очутилась в какой-то непонятной сырой местности. Изумрудно-зеленая растительность, тяжелый, сырой воздух. Туман полз седыми прядями – серебристые волосы Тигвердов. Под ногами хлюпало и пружинило.
Я, честно говоря, рассчитывала на поместье, думала, что Ричард возвратился в империю к своим обязанностям. Можно было бы предположить, что Ричард снова грустит у костра в лесу, погруженный в свои воспоминания. Или спит на шкуре у камина в той самой избушке… Но никак не ожидала, что это будет…
– Болото? – печально сказала я сама себе. Когда я слышала свой голос, становилось не так страшно. И тогда позвала: – Ричард?
Ответа не было.
Прислушалась к себе и поняла, что он где-то здесь, неподалеку. Я сделала осторожный шаг, потом еще и еще. И наконец нашла, что искала…
Посреди тумана зеленоватым огнем мерцал полупрозрачный кокон, освещая небольшую поляну. Ричард лежал, раскинув руки, чуть выгнув спину, подавшись вперед навстречу ищущим прикосновения губам той, что ласково склонилась над ним. Обнаженная девушка была прекрасна. Я не могла оторвать глаз от мерцающей изнутри перламутровым блеском зеленоватой кожи. От длинных белоснежных волос. Они, поблескивая россыпью золотистых жемчужин, целиком укрывали и ее саму, и Ричарда. Видела, как светятся любовью и нежностью, меняя цвет, будто само море плещется в них, глаза русалки. Ия!
Ричард проводит время с русалкой… Прекрасно. Тогда зачем таскаться ко мне с веником первоцветов и кондитерской продукцией? Кто-то просил?
Было больно. Нестерпимо больно. Я думала о том, что даже волосы мне отрастил Рэм. Завтра же схожу в парикмахерскую и верну себе каре. Я не принцесса из сказочного мира – я человек, лишенный магии. Не русалка, не фея, эльфийка и кто там еще? Хочешь русалку – бери русалку, кто-то не дает? Зачем… Зачем, зачем, ну зачем он так со мной?
Я уже и не помню, ни как уходила, ни как оказалась в доме у родителей. Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я услышала голоса своего семейства…
– Ника! Ты проснулась? – голос мамы ворвался в мою пустоту. Я все оглядывалась, пытаясь отыскать рядом кошку Нежность. Посмотреть в сапфировые глаза и попытаться понять – зачем? Зачем была эта неделя. Зачем он ходил вокруг меня, оставаясь невидимым. Зачем это: «Хочу понять тебя…»
– Иду, – отозвалась я глухо.
Первыми из империи прибыли мальчишки. Паша сиял как начищенный пятак. А Рэм был хмур.
– Миледи Вероника, – начал он торжественно. Значит, сотворил какую-то глупость.
Я на всякий случай уселась. Сложила руки на коленях и приготовилась слушать.
– Я вызвал принца Тигверда на дуэль.
Тяжело вздохнула. Подумала, что надо бы у Ирвина попросить успокоительного. Бочоночек. А то, если все стрессы заливать крепким алкоголем, как я делаю в последнее время, сопьюсь.
– И что? – поинтересовалась только, проглотив все мыслимые и немыслимые ругательства.
– Он заявил мне, что я – его приемный сын. И драться он со мной не намерен.
– Значит, у принца Тигверда в голове есть мозги, чего нельзя сказать о тебе.
– Но ваша честь…
– Моя честь, – усмехнулась я. – Рэм. Все было с обоюдного согласия. Я разорвала помолвку. Прежде всего потому, что не собираюсь в империю Тигвердов. Мне и здесь, дома, хорошо. Поэтому…
Юный герцог коротко поклонился мне и ушел. Недовольный.
Император прибыл всего на полчаса. И выглядел он как-то издерганно. Но он улыбался, поздравлял Пашу. Дал отмашку Ирвину, и тот разрешил Феликсу подняться.
– Только нагрузки увеличивайте постепенно! – порекомендовал главный целитель и недовольно посмотрел на Пашу и Рэма.
Мы всем семейством закивали.
Когда Феликс сделал свои первые шаги – неуверенные, робкие, неуклюжие – у меня на глаза навернулись слезы. Я почувствовала себя счастливой. И какая разница, что там с моим разбитым сердцем! Вот оно – счастье! Здоровье моих детей. И пусть весь мир подождет, как в рекламе…
Да здравствует магия, да здравствует империя Тигвердов, аве Ирвин! Я согласна на огромную белую кошку с глазами-сапфирами вместо мужского внимания навсегда, только пусть Феликс будет здоров…
– Вот видишь – все получится, – шептала я ему. И в какой-то момент поняла, что он тоже плачет.
– Можно я буду называть вас мама, а не миледи Вероника? – тихо спросил он.
– Конечно, сынок, – обняла я его.
Император и Ирвин удалились быстро. Мальчишки убежали во двор.
– Ненадолго! – крикнула я.
Вернулись они быстро и еще и притащили Грея в дом.
– Что за новости? – поднялся отец. – Это с чего бы?
– Мам, – обеспокоенно спросил Паша, – ты не чувствуешь?
Из-за восторгов и нахлынувших чувств я действительно ничего не почувствовала. Описать это сложно – что-то было не так… В воздухе, внутри каждого из нас. Грей выл. Выл и трясся.
Вдруг воздух глухо завибрировал, протестующе загудел, словно сопротивляясь вторжению извне.
– Быстро ко мне! – скомандовал Рэм.
Мы подчинились. Даже отец не стал спорить, только потянул за собой замешкавшегося Феликса.
– Пауль, энергию на меня, – продолжил юный герцог. – Миледи, зовите на помощь.
– Ричард?! – позвала я. Получилось как-то неуверенно.
Воздух сжимался, закручиваясь в воронку. Потом раздался хлопок, от которого я на мгновение оглохла. Мир словно осыпался осколками разбитого зеркала, и я внутренне взвыла от ужаса, зовя на помощь всех, кого знала.
По гостиной смазанными тенями кружили вокруг нас странные существа. Фигуры вроде бы человеческие, а вроде бы и нет. Они клубились, сливаясь с пространством.
– Нашей защиты надолго не хватит. – Лицо Рэма было бледно, он не открывал глаз. Паша стоял рядом. Лоб сына блестел от пота. Я понятия не имела, что они делают, но чувствовала – силы заканчиваются у обоих.
– Ричард! Фредерик! Милфорд! Кто-нибудь! – кричала я безмолвно, понимая, что если буду кричать вслух, то могу сбить концентрацию Рэма и Паши. – Ричард!!! Владыка Ир!
– Мама, сделай что-нибудь, – шевельнулись белые губы Павла.
И тут меня обуял гнев – никто не смеет нападать на моих детей! Я прекратила тратить силы на то, чтобы до кого-то дозваться. Сконцентрировалась и рванулась туда, где безопасно. В поместье Ричарда. Почему-то я была уверена, что там нас никто не достанет.
Самое сложное было захватить всех с собой. Я растворилась в сердцебиении тех, кто меня окружал, кто был дорог мне, без кого я не мыслила своей жизни…
Нападающие, видимо, что-то почувствовали – в уши вонзился голодный пронзительный вой.
У меня было ощущение, что мне вырвали сухожилия и связки. Я рухнула на колени и закричала от нестерпимой боли.
– Доченька! – обняла меня мама. – Мы спаслись. Все хорошо…
С трудом открыла глаза. Огляделась. Все были на месте. Злой отец, испуганная мама. Белые от напряжения Рэм и Паша. Крепко стоящий на ногах Феликс. И даже Грей, нерешительно нюхающий воздух чужого дома.
– Я в восхищении, миледи, – чуть поклонился мне Рэм. – У вас прекрасный магический потенциал.
– Спасибо, – усмехнулась я. Боль вроде бы чуть поутихла, но следом за ней накатила слабость. – Мы совсем недавно выяснили с милордом Милфордом, что я вовсе не маг.
– Я думаю, – мягко ответил мне герцог Рэймский, – это не совсем так. Просто вы не умеете управлять своей силой. И она вас в обычной ситуации не слушается.
– Вероника, что происходит? – спросил отец.
– Понятия не имею, – честно ответила я.
– Кто нападал?
– Ответ прежний. Пап, я правда не знаю…
– Миледи? – выскочил к нам Джон Адерли. – Что происходит?
– На нас напали, – быстро сказал Рэм. – Миледи Вероника нас вытащила, но я не уверен, что за нами не пойдут и в империю.
– Понял, – кивнул Джон. – Прошу за мной.
Мы зашли в кабинет Ричарда. Через минуту к нам присоединились и слуги.
Джон ходил вокруг нас, делая пассы руками. Стены при этом