недовольный взгляд и добавил:
– И еще кое-что… Госпожа Блер, пользуясь своим высоким положением, я потребую от вас… услугу. – Голос императора стал тише.
– Все, что в моих силах, – прошептала Джулиана, опустив голову.
– Вы рисуете портреты? – раздался его вопрос.
– Что? – опешила девчонка.
– Портреты, – спокойно стал объяснять император. – Это такие картины, на которых изображены люди. Вы умеете их рисовать?
– Я знаю, что такое портреты, – попыталась взять себя в руки художница и журналистка. Ей даже удалось заговорить уверено, только руки подрагивали. – И картины не рисуют, а пишут.
Император не сводил с нее насмешливо-вопросительного взгляда.
– Да, умею, ваше величество.
– Замечательно. Вы мне напишете, – он подчеркнул это слово, – портрет. Надеюсь, у вас получится передать… сходство по моему словесному описанию.
Художница опять присела в низком реверансе.
– Вероника, поторопись, – вмешался в этот разговор Ричард. – Мы опаздываем на обед. Точнее, уже на ужин.
– Какой? – изумилась я.
– У моей будущей тещи, разумеется, – ответил Ричард, и я обратила внимание на то, что он одет в джинсы и белый пуловер.
– Погоди, мне тоже надо сменить одежду, – поднялась я.
Чтобы ускорить процесс, я попросила Оливию помочь.
– В наших платьях вы краше, – поморщилась она, оглядев меня в джинсах и свитере.
– Не будем потрясать маму длинным платьем, – рассмеялась я.
– А ее это шокирует?
– После того, как я представила ей императора Фредерика и сообщила, что есть мир, в котором существует магия? Вряд ли. К тому же когда выяснилось, что я осталась жива… По-моему, остальное ей попросту все равно.
– Я ее понимаю…
– Не забудьте покормить нашу гостью, – вспомнила я про Джулиану. – Госпожа Блер пока останется у нас. Ладно, я побежала. А то милорд гневается…
Служанка проводила меня насмешливым взглядом.
– Ну наконец-то, – поприветствовала нас мама. – А то мы с отцом поспорили, явитесь вы или нет!
– И кто за кого? – поцеловала я ее.
– Мне казалось, что вы забьете на визит. А отец заявил, что Ричард слишком ответственный. И он тебя притащит.
– Папа, привет. – Я обняла отца. – Ты прав по всем пунктам.
– Простите за опоздание. – Ричард вручил маме огромный букет цветов, похожих на золотые лилии, непонятно откуда взявшийся у него в руках.
У цветов были темно-синие листья и стебли, а запах чем-то напоминал корицу. Мама прижала цветы к себе, понюхала, прикрыв глаза. Кончик носа мгновенно покрылся искрящейся золотой пылью. Онемев от восторга, мы уставились на это чудо. Ричард, посмотрев на нас, засуетился:
– Я надеюсь, Маргарита Дмитриевна, вы любите золотистые киреи? – И следом протянул руку отцу: – Добрый день, Евгений Николаевич.
– Добрый… Как дела? – пожал ему руку отец, с хитринкой посмотрев на меня.
– Вероника спасала от имперского правосудия юную амбициозную журналистку, которая писала в газетах разного рода гадости про Императорский дом, – улыбнулся Ричард.
– Хватит о делах, – строго сказала мама, безуспешно пытаясь избавиться от золотой пыльцы. – Давайте обедать!
Мальчишки встретили нас настороженно. Феликс с надеждой смотрел на нас обоих. Паша с опаской поглядывал на меня – как будто ждал какого-то подвоха. Рэм окинул принца Тигверда вызывающим, недовольным взглядом. Я смотрела на мальчишек и тихонько, чтобы никто не заметил, любовалась каждым из них…
Феликс очень изменился после выздоровления. Он много занимался, переживал за все, что происходит вокруг. В нем было… счастье. Разлитое внутри, сильное, яркое. Вдох – счастье, выдох – радость; вдох – страх его потерять, выдох – оно все еще никуда не делось… Осознание того, что с ним случилось нечто невероятное, чудесное. Что-то такое, за что он мысленно благодарит окружающий мир каждую секунду…
Пашка возмужал – стал выше, крепче, спокойнее. Он смотрел долго и серьезно. Пашка… Как же нам с тобой разобраться со всем этим балаганом, который происходит с нами в последнее время? Держись, сынок…
Рэм стал просто невероятно красив – это ужас какой-то! Бедные девочки… На самом деле с Пашкой они были совершенно одинаковые. Рэм уже сроднился с тем, что чуть подправил когда-то свою внешность. Но он был… совсем другой. Грустный, тихий. Печаль лилась из-под пушистых ресниц и сводила с ума… Я подумала о том, что девочек в Академии нет. Пашка еще с кем-то общается на фехтовании в нашем мире, а Рэм?
– А щенок где? – спросил Паша, прервав мои мысли.
– Дома, – ответила ему я, не задумываясь.
– Один? – возмутился Феликс.
– В поместье, – пояснил Ричард.
И тут я поняла, что именно сказала… И это не ускользнуло от милорда Верда. Хитрец с каким-то особенным удовольствием нагло подмигнул мне, отправляя в рот очередной пирожок! Вот… зараза! Я поняла, что краснею… Захотелось выйти на улицу. И тут стихия услышала меня! Какая именно, не знаю, но в ворота позвонили!
– Кого это принесло? – спросил явно у Вселенной отец, потому что никто из присутствующих на этот вопрос ответить не мог.
Я пожала плечами и отправилась открывать. Загнать Грея в вольер я не смогла – он скулил, вырывался и в конечном итоге удрал от меня. С щенком было проще – взял на руки, и все дела.
– Да что ж ты за пес такой, – укоризненно посмотрела я на него и пошла смотреть – кто там. Подошла к калитке и открыла ее на маленькую щелочку – чтобы овчар не выскочил.
– Добрый вечер! – обратилась ко мне какая-то незнакомая женщина. – Простите за беспокойство. Вы не подскажете, как идет нумерация улиц Зеленых в поселке? Мы совсем заплутали.
И она кивнула на заведенную машину напротив наших ворот. На заднем сиденье в детских креслах сидели девочки-близняшки и с любопытством на нас посматривали. Два курносых носика, золотые кудряшки из-под одинаковых розовых шапочек, ярко-синие глазенки… Я невольно залюбовалась.
– Конечно, – улыбнулась я женщине в короткой яркой курточке. – Вам какая улица нужна?
– Третья Зеленая.
– Смотрите, – начала я, делая шаг вперед и выходя за калитку. – Вы…
Женщина взмахнула руками. Грей все-таки выскочил. Попал под удар, взвыл от боли, пронзительно заскулил и обмяк на снегу.
Странно… Со мной было что-то не то – но боли я не чувствовала. Только пустоту. И ее вокруг становилось все больше и больше.
Я с отстраненным любопытством отметила, что женщина уже открыла портал, ее дети выскочили из машины – она торопила их. За спиной раздались крики.
– Мама! – три вопля сливаются в один.
– Вероника! – крик Ричарда.
– Мальчики, осторожнее, – хочу сказать я, но у меня получился только жалобный всхлип. Я успеваю заметить, что женщину и ее детей отбрасывает от портала. Ей не удается сделать всего шаг и уйти. Марево гаснет.
Ноги подгибаются – я падаю на землю, на меня обрушивается небо, а через мгновение тяжесть и круговерть затихают, оставляя звенящую легкость внутри и снаружи…
– Мама! Не надо… Не уходи…
Кто-то склонился надо мной. Феликс… Я чувствую покалывающее тепло его рук на животе, справа.
– Нам же без тебя никак, – продолжает уговаривать меня приемный сын. – Мы тебя любим. Останься… Мамочка.
Его голос и плач пробиваются сквозь пустоту, в которую я могу и хочу
погрузиться, разрушая легкость, которая окутала с ног до головы. Внезапно понимаю, что действительно не имею права уходить. Как же родители будут опекунство оформлять на всех троих?.. И Рэм – я же обещала его матери присмотреть. Пытаюсь сказать это Феликсу, но захлебываюсь криком – приходит боль.
– Тихо… – Это Ирвин – его руки порхают надо мной, и боль уходит. – Лежите, не шевелитесь, мы сращиваем сосуды и ткани. Никаких резких движений… Вообще никаких движений. – И, обращаясь к кому-то: – Все – пять шагов назад! Мешаете! Милорд Верд, вас это касается в первую очередь!
Я и не знала, что милейший, все время смущающийся Ирвин может разговаривать таким тоном.
– Ваше величество, отойдите! Феликс – останьтесь. У вас хорошо получается удерживать матушку здесь. Продолжайте. Миледи Вероника, ваша задача – не спать, не закрывать глаза.
И я честно делаю то, что сказал целитель.
Только чуть поворачиваю голову набок, чтобы видеть происходящее, а не только слышать.
– Кто приказал убрать охрану? Как это граф Крайом? – рычит на кого-то император. – Я вас спрашиваю – почему миледи Вероника осталась без защиты? Почему задержание преступницы производили члены моей семьи? Кто вообще эта женщина?
Какой-то незнакомый мне гвардеец пытается объяснить Фредерику, что на женщине сильный блок. Император только фыркает.
– Милфорд, главу гильдии убийц сюда.
– Слушаюсь, – раздается знакомый голос.
Оказывается, и начальник имперской контрразведки тоже здесь. У нас на даче.
Император между тем подходит к фигуре, что лежит на дороге сломанной куклой.
– Посадите ее, – негромко командует. Гвардейцы слаженно выполняют приказ.
– Что же вы, милая? – негромко, даже как-то ласково говорит император Фредерик. – С чего вы изображаете из себя страдалицу? Вы уже минуты две как пришли в себя. Рекомендую открывать глаза и начинать сотрудничать. Ваши воспитанницы тоже у нас. И казнь я начну даже не с вас – с них. И убивать буду лично и долго. Если я не ошибаюсь, девочки ваши, родные? К тому же блок я ваш проломлю, даже не замечу. Так что говорите. Принесите кристалл, чтобы записать показания! – крикнул император.
– Но я не имею права сдавать заказчика, – спокойно и даже как-то удивленно отвечает женщина. – Вас ведь он интересует? К тому же, по законам гильдии, я не несу ответственности за убийство. Я только инструмент. И щенки – их не положено трогать.
– Милая, – склоняется над ней император, – не положено трогать членов моей семьи. Никогда. Никому. Ни при каких обстоятельствах. И если с Вероникой что-то случится, я вырежу всю гильдию. До последнего воспитанника. Или, как вы их там называете, – щенка?.. А сейчас очень постарайся, чтобы я был настолько доволен твоими показаниями, что даровал тебе быструю и легкую смерть.
– Щенки? – В голосе женщины звучит деловитость, словно они не об условиях ее казни договариваются, а профессиональный найм подписывают.
– Тебе придется очень постараться, чтобы я даровал твоим детям жизнь, – пожал плечами император.
– Что происходит, Фредерик? – Хлопок портала, и оттуда выходит низенькая фигура, облаченная в темный плащ с капюшоном, в сопровождении милорда Милфорда. – Вообще, где мы? В другом мире, что ли?
– Как ты понимаешь, – звучит насмешливый голос императора, – если уж я пригласил тебя так внезапно, то это я буду задавать вопросы.
– Задавай, – кивает фигура.
– Как вы осмелились? – скрежещет император.
– Брэндон приказал.
– Слушай, тебе самому не смешно? Сначала Ричард приказал убить барона Кромера. Явный бред, но тебя провели. Ты огорчился. И раскаялся. А теперь, не прошло и трех месяцев, мой младший сын опять обращается к вам – только теперь нанимает наемного убийцу уже для Вероники?!!
– Приказы членов правящего дома имеют приоритет, – уточнил глава гильдии.
– Вы выдадите каждого десятого члена гильдии. И среди них не будет ни одного ребенка.
– Ваше величество… Так нельзя. У нас договор. Наемные убийцы не отвечают за свои действия. Они лишь инструмент. Ищите заказчика!
– Договор, говоришь? Так перечитай его, – в голосе императора послышалась издевка. – Там нигде не сказано, что вы подыгрываете при попытке мятежа моим противникам. Там нигде не сказано, что твои люди покушаются на женщину, которая является моей невесткой.
– Я не отправлю на казнь своих людей, – тихо и четко проговорил Глава гильдии убийц.
– Еще как отправишь. По-моему, в прошлый раз я проявил излишнюю мягкость. Я просто предупредил. Ни ты, ни твои люди меня не услышали.
– Фредерик.
– Каждого десятого. Каждого. И захваченная нами охотница не в счет.
– Как прикажет мой повелитель, – склонил голову глава гильдии. – Их будут допрашивать?
– Мне не нужны тайны наемных убийц, – фыркнул Фредерик. – Мне нужно объяснить всем, что трогать мою семью нельзя. И если вы не понимаете слов – значит, будут показательные казни.
– Как прикажет ваше величество.
– Еще мне нужен преступник, который замыслил меня свергнуть. Все, что у вас есть на него – включая подозрения, совпадения, – к Милфорду на стол.
– Каждого двадцатого, – начал торговаться коротышка.
– И вы дублируете охрану миледи Вероники.
– Ваше величество! Мы убийцы, а не охранники! Мы не умеем обеспечивать прикрытие объекта.
– Значит, вы наймете тех, кто умеет. Будете сами за ней ходить. По очереди или все вместе. Но с ней ничего не должно случиться.
– Да, ваше величество.
– Каждого пятнадцатого – и мне нужен тот, кто убил барона Кромера. Его я буду допрашивать сам.
– Помилуйте, ваше величество!
– Сын? – усмехнулся император.
– Дочь, – прошептал глава гильдии.
– Что ты сделаешь, чтобы она осталась в живых?
– Все, – выдохнул его собеседник.
– Тогда подойди сюда… – Император подвел его ко мне. – Видишь ее? Пока она жива и здорова – жива и здорова твоя дочь. Это же относится и к членам всей твоей семьи. И помни – вы не имеете права брать заказы на граждан моей страны. Я уже не говорю о тех, кто мне дорог. Свободен.
Фигура в темном капюшоне низко поклонилась – и исчезла.
– Ирвин? – обратился Фредерик к целителю. – Что?!
– Если вы не будете мешать, – ворчливо отозвался молодой человек, – то все будет хорошо. Кстати, можете продолжать ваши показательные выступления. Миледи отвлекается – ей интересно. Это просто прекрасно!
– Она не простудится на холодной земле? – раздается мамин голос. – Мороз все-таки.
Я чуть скосила глаза – отец с белым напряженным лицом обнимает заплаканную маму. Возле них стоят бледные, как сама смерть, Паша и Рэм.
– Ирвин? – спрашивает император.
– Вероника, – рычит целитель, – я же сказал – не шевелиться. Ваше величество! Займитесь чем-нибудь полезным! А то я ни за что не ручаюсь. Феликс, не отвлекайся!
– Вытащи ее, – шепчет Ричард. – Я дам тебе все, что пожелаешь, только спаси…
– Ваше величество. Вы еще с Крайомом не разговаривали, – вдруг доносится у него из-за спины голос Рэма.
– Точно. – Глаза императора Фредерика загораются алым. – Спасибо, мой мальчик… Где мой начальник охраны?! Где Крайом?!! И – Милфорд – это ведь вы предложили не арестовывать пока магов во главе с Либревером! Вы испросили моего позволения следить за ними, чтобы они вывели нас на главу заговора!!! И что – вывели? Вместо