Зевнул, клацнув зубами, покосился на ангерца: неуютно ему в моём обществе. Ничего, привыкнет.
— А как мы разговаривать будем?
Гениальный вопрос! А кто тебе сказал, что я с тобой до замка болтать намерен? Покосился на него и отвернулся. Понял, не дурак, тему развивать не стал. Если я захочу вам что-то сказать, Садерер Эсфохес, я скажу.
Следующий день выдался мерзким, как и моё настроение. Трусить по дороге за лошадью, глотая пыль… Впрочем, я предпочитал обочину и не трусил, а показывал дорогу, то и дело забегая вперёд и поджидая «хозяина». Со стороны выглядело естественно — «пёсик» резвиться.
Вторым фактором дрянного расположения духа стало появление ошейника. Ладно бы его просто надели, так ремесленник с десяток разных удавок перемерил. Естественно, стерпеть этого я не мог, в первый раз предупредил рычанием, а потом хапнул зубами за руку. Тот замахнулся на меня палкой — пусть Садереру спасибо скажет, что оттолкнуть успел, а то быть тебе, мужик, калекой.
От примерок отказались, ангерец лишь прикладывал ошейники к моей шее. Напряжённый, готовый к агрессивной реакции. Страшно ему. И правильно: горло легко разодрать могу, за, казалось бы, мелочь. Так что осторожничает не зря.
Наконец выбрал тот, что его устроил (эстет, рога Тьхери!). Я принял флегматичный вид — мол, не бойся, надевай, не трону. Но в лавке Садерер проделывать этого не стал, расплатился, вышел и шёпотом попросил разрешения.
Застегнул свободно, но чтобы не вертелся особо.
Хотел сорвать с себя эту петлю, но сдержался. Бесила жутко, терпел, через день более-менее привык, грызть перестал. Как раз вовремя — на горизонте показались башни замка лендлорда.
А вот теперь и поговорить бы неплохо. Ночью. Заодно вспомню, какого это человеком быть. Спасибо, хоть костями и объедками не кормят — под хихиканье подавальщиц ангерец ставил мне на пол тарелку или миску с человеческой едой. Сообразительный он.
Поговорить… Проще, конечно, снять ошейник (умной собаке даже без магических способностей труда не составит) — но и проще подставиться. А у меня в голове такая феерия образов с Элоиз в главной роли, так и подмывает их осуществить. Вот не помню, убивали ли невест лендлордов с особой жестокостью? По идее, можно ведь, и без заклинаний: она ведь тоже колдовать не сможет, штучки светлых на всех одинаково действуют. А так преимущество на моей стороне.
Хруст костей, глухие звуки ударов… Её позвоночник, сломанный в трёх местах.
Да, в мечтах заманчиво, но в реальности… Я не безрассудный юнец, чтобы не понимать, что за упоение лёгкой расправой придётся заплатить, не успев ей насладиться. Да даже если Элоиз на помощь позвать не сумеет, где гарантия, что не будет свидетелей? Замок, безусловно, большой, но не утащишь же её в подвал? А тут ещё превращаться придётся… Почувствуют. Да и Элоиз поймёт, не пойдёт по собственной воле за какой-то псиной.
Допустим, выгорит, забью её до смерти, но ведь не выберусь. Самого на клочки разорвут и семью в расход пустят. Так что тупая банальная месть — не вариант. Из страны-то смотаться не успею: далёкие порталы открывать не умею, а в Империи и сопредельных государствах меня мигом разыщут.
Чужими руками бы, но ни разу не слышал, чтобы маг наёмных убийц нанимал, — стыд и позор. Они ж ремесленники, убивают кустарно. Или? А ведь идея, глотка василиска! Кому в голову придёт, что я так опустился? Наёмники — это для людей, маги решают свои проблемы сами, поэтому я вне подозрений. Не, убивать буду сам, они просто похитят невесту.
Только надо что-то такое сделать, чтобы некроманточка моя беспомощная была. Снотворного, что ли, подлить? Словом, как хорошо всё начиналось, и опять зашло в тупик.
Ладно, оставим идею про запас, обмозгуем и доведёт до ума, а пока нужно сказать пару ласковых Садереру.
Превращаться в человека не стал: прекрасно лапой по пыли нашкрябую. А чтобы ангерец внимание обратил, цапнул.
Нет, я несильно, только прикусил кожу, а не прокусил. Но реакция у Садерера была отменная. Моя, правда, не хуже, в результате чего ретивый дружок Оданы немного повалялся на земле.
Отпустил его горло и ощерился.
Больше так не делай, даже случайно, а то я тоже случайно могу…
Подождал, пока он сядет, оправится после небольшого инцидента, и начал выводить на земле письмена.
Смотри и запоминай, Садерер, тебе же лучше будет. Один раздражённый тёмный маг — это уже сокращённая жизнь, а два — гроб заказать не успеешь. Так что хоть с одним нужно дружить.
Вроде, он всё понял — дай-то Тьхери!
В замок въехали без проблем: имя иногда решает все вопросы. Стража хоть и необразованная, зато командир не дурак и генеалогию с геральдикой на «посредственно», но знает.
Я, естественно, проскочил вслед за лошадью Садерера, старательно изображая верного пса, а не испытывающего «добрые и светлые» чувства к окружающим мага.
Я тебе улелюкну, полудрурок, скажи спасибо и Светоносного благодари, что…А вот тебе поздно, потому что я запомнил, кто в меня этой дрянью запустил. Выгребная яма — самое то для тебя, остряк, и мы потом с тобой туда прогуляемся. Вместе с этой образиной, крикнувшей: «Прочь с дороги, псина!». Это ты встал на моей дороге, дружок, будем уезжать — приду по твои душу. Ночью и с серьёзными намерениями.
Ангерец, к слову, молодец: пресёк попытки приравнять меня к дворовой живности. Хорошо прозвучало его: «Не смейте трогать мою собаку». К ноге подозвал, назвав каким-то дурацким именем. Запомнить, что ли? Нет, не то, что позвал (я-то поплёлся, потому как изображаю собаку), а кличку.
Внутренне напрягся, когда показался один из магов. Вот он, момент истины.
Не почувствовал, даже взглядом не удостоил.
Разжирели вы, ребята, на казённых харчах, квалификацию теряете. Привыкли, что тёмные к вам только в человеческом обличии являются. Или не такие уж вы лучшие — лендлорду легко на уши ботвы навешать, особенно когда он до смерти напуган концом своего предшественника. Да, того самого, которого я раньше срока к праотцам отправил. Традиция, однако, лендлордам докучать.
Как и предполагал, ангерец удостоился аудиенции — не последний человек в королевстве, торговые связи, опять же, можно наладить, да и любопытно, какая нелёгкая его занесла в наши края. Нелёгкая, то есть я, к тому времени уже привела себя в порядок, наглым образом использовав для своих нужд воду, которую принесли Садереру. Ну не могу я в грязи, ещё блохи заведутся — или что там у собак бывает? Выводить потом под смешки домашних…
Обсыхать тоже естественным путём не стал, без зазрения совести покатавшись по покрывалу. Кровать, к слову, большая, на двоих хватит.
Ангерец, кажется, понял, что на пол спать меня больше не отправишь, да и вообще не пытался возражать, спокойно попросив служанку принести ещё воды и сменить бельё.
Наконец мы оба были готовы и отправились в столовую, разделить трапезу с хозяевами замка.
Одану нужно найти, но это потом. Надеюсь, с ней ничего не случилось — медальон ведь пришлось снять, а то бы Элоиз вмиг раскусила.
Стерву я заметил первой, вернее, почувствовал её запах. Поразительно ведь: виделись не в животном обличии, а безошибочно узнаю эту смесь духов и тёплой кожи. Не иначе магическое чутьё работает.
Живая, зомби разложённая, совсем как человек! Улыбается, с женихом воркует — будто действительно такая невинная, чистая… Вежливо поздоровалась с Садерером, обратила внимание на меня. Вернее, не на меня — собаку в моём лице. Типичное женское сюсюканье, только я печёнкой чувствую, что играет. О, актриса из неё замечательная!
Ага, щас, любишь ты животных, рада ты гостям! Да будь твоя воля — мы оба подохли бы.
Напряжена, собрана. Лендлорд этого не замечает, Садерер тоже, но не я: мне хорошо видны её руки и туфельки. Когда вот так сжимают салфетку на коленях, когда так вонзают каблук в паркет, проворачивая по своей оси, дружелюбием тут не пахнет.
А внешне — само очарование!
Я спокойно лежал и слушал светскую дребедень, которой обычно и наполнены разговоры аристократов. Скука смертная! Пустое сотрясание воздуха, которое называют воспитанием и вежливостью. Оживился, когда Садерер подтвердил, что ангерец, а лендлорд (плохо ты его выдрессировала, Элоиз: не заткнулся, не заметил твой взгляд) ляпнул, что его невеста тоже ангерка. И сам задал «наш» вопрос: «А не знакомы ли вы с семейством Ферайи?».
Элоиз поперхнулась, не удержала себя в руках. Потом использовала слабость, отвлекая внимание на себя: подавилась рыбной костью, никак не может продышаться. Но, увы, тему замять не удалось: Садерер проявил живой интерес к «соотечественнице», под видом радости встретить родную по крови начав выводить девицу на чистую воду.
Она вертелась, как уж на сковородке. Дескать, мы неродовитые, ко двору не представлены, титулов не имеем — откуда же вам нас знать? А ангерец не отставал, спросил про родной город. Тут уж не отвертишься, не отмолчишься — и Элоиз ляпнула первый попавшийся. Садерер два раза переспросил — чтобы лендлорд и присутствующие запомнили. Правильно, мы от этого плясать будем.
А дальше… Вы, наверное, знали такого-то? Нет, а как так, если он местный королевский управляющий, и живёте вы по его распоряжениям. Девичья память? Бывает. Знали ли вы такую-то? Да, дружили? А письмо передать через меня не хотите? Да что там, я сам ей ваш новый адрес дам, то-то подруга обрадуется.
Милые, естественные вопросы, от которых щёки Элоиз наливались румянцем. Но не стыда, а злобы.
Незаметно потянув Садерера за штанину, намекнул, что пора заканчивать, а то убьёт и не подавится наша некромантка. Хорошего понемногу, а то на оговор похоже. И подозрения вызывает.
Ангерец тут же покорно сменил тему.
Пусть-пусть Элоиз успокоится, подумает, что опасность миновала. Письмо в Арарг мы сегодня же отправим. Шифровкой, чтобы эта бестия, надумай перехватить и вскрыть, ничего не поняла.
Написали даже лучше — скрытым текстом: Садерер оказался не новичком в таких делах. Приятно работать с умными людьми.
Собачье тело изрядно поднадоело. Если долго в нём находиться, начинаешь бояться, что никогда не сможешь нормально ходить, есть, разучишься разговаривать. Словом, нужно найти тихое укромное место, недоступное светлым и Элоиз, где нет магических штучек, и хотя бы на пару минут стать нормальным. Только где его найти?
Ухмыльнувшись, подумал, что единственное такое место — уборная. Или лендлорд перестраховался? Тоже мне, мужчина! Кролик какой-то. Предыдущий был порядочной дрянью, но не прятался, не боялся собственной тени. Наивный, убить можно и на расстоянии. Кстати, вот идиот-то, выродок жабий (это я о себе), «тёмную печать» на Элоиз я наложить не догадался. И чем, спрашивается, думал? Правильно, не головой. Ну, да что жалеть об упущенных возможностях?
Шутки-шутками, а подсобные помещения нужно проверить: охранные чары — вещь трудоёмкая, где-нибудь да лазейка найдётся. Такое случается, и вовсе не по халатности: просто объём работ велик.
Оставив Садерера заниматься своими делами (нервы стерве он потрепал, письмо накрапал, а посему временно свободен), отправился обследовать коридоры и проверять чары, заодно пытаясь уловить знакомый запах.
Наверху нет. Не удивлён — кто ж женщину без рода, без племени в гостевые покои пустит? Разве что любовницей лендлорда. Но тут я спокоен: не до неё Эльхану, невеста все мысли занимает. Да и жена моя — женщина строгих правил. Я бы даже сказал — очень строгих. Видимо, отец её в противовес матери воспитывал. Понимаю, конечно, но Орфа от меня такой строгости не дождётся — я дочери полноценной жизни желаю.
Этажом ниже чем-то знакомым повеяло. Уцепившись за запах, как за ниточку, прошмыгнул в служебное крыло, а потом и во двор.
Одана сидела у поилки. Грустная, задумчивая. На коленях — какой-то лист бумаги. Как выяснилось потом — черновик оды, которая всё никак не желала сочиняться. А с чего бы ей сочиняться, если Одана библиотекарша, а не поэт?
Осторожно, чтобы не напугать, приблизился и запрыгнул на бортик, балансируя между падением и купанием.
Не обратила внимания, пришлось ткнуться мордой в руку.
Вздрогнула, подняла глаза.
Чтобы не плодить сомнения, перебрался к ней на колени. Частично, разумеется: я не кошка, не помещусь, так что задние лапы на коленях, а передние о плечи опираются.
Не поняла, потому что завела песню про «милого пёсика». Ну как тебе объяснить? Было бы темно — плюнул и обернулся, а так рискованно.
Так, что я там люблю делать? Собака точно не станет прикусывать ей ушки и заигрывать. Если и после такого Одана не поймёт, что перед ней муж, то тогда в библиотеке работают круглые дуры.
Слава всем тварям подлунного мира, поняла, что животинка с секретом!
Для убедительности обслюнявил шею и спрыгнул на землю, гордо повернувшись спиной.
Отложив плоды своих мучений, Одана встала, подошла, присела на корточки и, гладя (а ведь боится), шёпотом спросила: «Это ты?».
Ответ написал в пыли, заодно поинтересовавшись её успехами. Они не радовали. Но хоть не выгнали, работой снабдили: солгала жёнушка, чтобы не служанкой взяли.
Надо помочь, а то оду ей надо завтра заказчице, то есть Элоиз, показывать. Эх, вот кто тебя за язык тянул, менестрельша моя!
Жена обрадовалась моему появлению, известие о присутствии Садерера её тоже не огорчило. Но видится им сейчас не стоит, потом, когда верну всё на свои места и прикончу некромантку, позволю наговориться. Может, даже пущу ангерца в дом.
Попросил Одану ночью выйти в сад — если что, у неё бессонница, — и удалился.
Единственное преимущество собаки — на неё никто не обращает внимания. Нюхай себе спокойно, во все углы нос суй — никому и дела нет.
Нашёл-таки место, где колдовать не запрещено. Как и думал — сугубо хозяйственного назначения. Но хоть не уборная. И на том спасибо!
Дождавшись сумерек, вернул человеческий облик.
Действительно, тяжело, тело — как чужое… Зато обоняние притупилось, а возможностей — море. Одной из них я немедленно воспользовался, укутав себя пологом невидимости. Светлые легли баяньки, а обычные люди меня не то, что не заметят, — не почувствуют.
Как и обещала, Одана пришла, ждала, притаившись в дальнем уголке. Вздрагивала — боялась.
Пришлось зажать рот рукой, чтобы не вскрикнула от поцелуя: она-то меня не видит.
— Лэрзен? — так уморительно крутит головой по сторонам, пытаясь отыскать.
Сжалился и пустил её под полог, сделав нас обоих невидимыми. И неслышимыми — простейшие меры безопасности.
После того, как меня облобызали, сообщили, как по мне скучали, как извелись в ожидании и страхе, я приступил к подробным расспросам. Они не порадовали: хитрая Элоиз со всеми нашла общий язык. Но одно сообщение оказалось полезным: в комнате некромантки нет защиты. Дана, умница, разговорила светлого, а тот вскользь проболтался. А раз нет защиты, то там творится тёмное колдовство. Или Элоиз банально балуется перемещениями в пространстве.
Усмехнулся и решил проверить, дома ли пташка. Для этого послал ей «подарочек» в виде фантома. Если у себя и спит, на утро будет «красивая». Пусть знает, что о ней помнят.
Судя по пришедшему отклику, я оказался прав: Элоиз в замке не ночевала. Видимо, уползла в свою нору. Вопрос только зачем. Лишь бы не наслала на ангерца чего-то. Или кого-то. Хотя, с другой, стороны, ей наверняка нужна новая кровь, чтобы поддерживать себя в таком цветущем виде. Я не знаток в этих вопросах, но одного раза маловато. Обряд проводят трижды, чтобы закрепить результат. Дважды он уже проведён, теперь очередь последнего. Вот бы заставить её совершить его в замке…
Представил себя на месте Элоиз: кого бы я прикончил во благо вечной жизни? И что-то захотелось Садерера. А если захотелось мне, то может придти в голову и некромантке. Надо бы проверить, как там ангерец, дышит ли? А то может статься, что уже окоченел, пока я с супругой болтаю. Одана мне не простит.
Но есть и положительные моменты — будет крупный политический скандал. Который можно использовать во вред Элоиз. Главное, чтобы не мне пришлось отвечать.
А не спровоцировать ли её?
С этими мыслями я направился к комнату Садерера. Одана семенила следом, испуганно прижимаясь ко мне.
Светлые в такое время коридоры не патрулируют, они вообще не патрулируют — не того поля ягоды. И это правильно, в этом я с ними солидарен: маг — это не наёмник, не простой обыватель, а дворянин, только без титула. Мы имеем право на высокомерие, потому что, в отличие от многих наших клиентов, чего-то стоим. Я бы давал за жизнь одного волшебника шкуры десяти каких-нибудь лендлордов.