Он прошёл в дальний конец помещения, где находилась начертанная свинцом на полу фигура: треугольник, вписанный в круг. Его шаги разбудили гомункулов. Они зевнули, причмокнули, заметили тауматургический треугольник и сели прямо.
-Дьявол! - радостно воскликнули гомункулы и захлопали в ладоши.
-Принесите свечи, - сказал Бреннус, и гомункулы спрыгнули с него, чтобы выполнить приказание.
Через несколько мгновений они вернулись со свечами толщиной с запястье. Толстые свечи цвета кости по всей длине были овиты багровыми полосами. Бреннус расставил свечи так, чтобы их основания в точности совпадали с тремя точками, где треугольник касался круга. Он отступил на шаг, зажёг их волшебным словом, и фитили загорелись синим пламенем.
Бреннус очистил свой разум и произнёс слова призывающей магии, которая должна была вызвать одного из самых могущественных дьяволов в Девяти Адах.
После первой строфы в комнате похолодало. Гомункулы задрожали и попытались завернуться в полу его плаща, нервно захихикав, когда их дыхание стало вырываться облачками пара. Края тауматургического треугольника охватил лёд.
Спустя несколько секунд, когда прозвучала третья строфа, воздух похолодел, и над центром треугольника возникло пятно красного света, дыра в Девять Адов. Сквозь неё просочились стоны, затем вопли — этот туннель заканчивался в царстве мучений.
С Бреннуса текли тени, пока он читал слова призывающего волшебства. В помещении скопилась сила, сконцентрировалась в воздухе между его поднятыми руками и треугольником. Воздух стал ледяным, его пальцы и ладони покрылись инеем, холод был словно хватка острых зубов. Он не позволил этому помешать чтению волшебных четверостиший.
После четвёртой строфы сила заклинания достигла своего пика, и Бреннус произнёс имя дьявола, которого хотел призвать.
-Базиель, приди!
Звук имени изверга сфокусировал магическую силу, дал ей голос, и его призыв долетел до Девяти Адов.
В ответ над треугольником призыва возник циклон сверкающего пламени. В центре пламени скопилась тьма, чёрное семя зла, которое начало разрастаться в портал между мирами. Пламя кипело и сверкало вокруг него. Над треугольником заклубился дым, смешиваясь с сумрачным воздухом, затуманивая взгляд. Запах серы заполнил комнату, и Бреннус решил, что что-то пошло не так.
В дыму и пламени из портала возникла фигура, медленно приобретая очертания и форму. Бреннус узнал высокое краснокожее тело и перепончатые крылья изверга. Он закончил заклинание призыва последними словами сковывания.
-Тебя призвали, Базиель, и ты должен ответить на мои...
Дьявол шагнул сквозь портал в треугольник прызва, и Бреннус смолк. Лицо изверга не было звериным, рогатым обличьем Базиеля, вместо этого оно обладало приятными чертами и могло бы принадлежать человеку, если бы не торчащие изо лба чёрные рога, если бы не белые глаза без зрачков, смотревшие из бездонных глазниц, взгляд которых приковал Бреннуса к полу.
Бреннус сразу же узнал изверга — архиизверга. Тени всклубились вокруг принца, отображая его смятение. Архиизверг без особого интереса окинул взглядом зал. Казалось, он занимает слишком много места, слишком тяжёл для этого пола, слишком реален, слишком настоящ.
Гомункулы резко потеряли вкус к магии призыва.
-Не тот дьявол! - взвизгнули они и бросились под укрытие полы плаща Бреннуса, дрожа от страха.
Бреннус изо всех сил старался не отступать под тяжестью взгляда архидьявола. Он облизал губы, попытался взять себя в руки и прокрутил в голове различные защитные заклятья, которыми мог воспользоваться.
Только защитный круг и условия призыва защищали душу Бреннуса от гибели.
По крайней мере, он на это надеялся.
Мефистофель обнажил клыки в улыбке, как будто прочитав мысли Бреннуса. Его голос, который звучал даже глубже, чем голос Ривалена, был пронизан древней даже по меркам Шадовар силой.
-Что за приятное местечко, - сказал архиизверг. Когтем он подцепил ленточку тени из воздуха, обмотал её вокруг пальца и смотрел, как тень рассеялась. - Похоже, в последнее время тени стали моим уделом.
Бреннус прочистил горло.
-Заклинание призывало Базиеля.
Он понял, насколько глупы эти слова, только когда они сорвались с его губ.
-Сейчас Базиель служит мне и находится при моём дворе в Мефистаре.
-Я... я не знал об этом, владыка Кании. В последний раз, когда я его призывал, всё было не так.
Архидьявол посуровел, и это кого-то напомнило Бреннусу, хотя он не смог вспомнить, кого.
-А следовало разузнать, шейдлинг. Вызывая его, ты оскорбил меня. Я здесь, чтобы принять твои извинения.
Две тысячи лет в сопровителях анклава шейдов отбили у Бреннуса всякую привычку к чужим требованиям. Он старался выдержать взгляд архидьявола.
-Я не хотел оскобрить вас, владыка Восьмого Ада, - он взмахнул рукой и развеял оковы призыва. - Вы свободны.
Он ожидал, что Мефистофель исчезнет, вернувшись обратно в Канию. Но архидьявол оставался стоять перед ним, огромный, вещественный, угрожающий.
-Вы свободны, - сказал Бреннус, вложив силу в свой голос.
Мефистофель расправил крылья.
-Я не хочу уходить. Нам есть, что обсудить.
Гомункулы завизжали и попытались ещё сильнее зарыться в плащ Бреннуса. Несмотря на свой трепет, Бреннуса заинтриговали слова изверга.
-Вы желаете...
Дар речи подвёл его, когда Мефистофель потянулся через магический барьер, охватывающий треугольник призыва и охраняющий круг. Магия слабо вспыхнула оранжевым, когда архиизверг пробил её. Все печати Бреннуса против силы архидьявола оказались хрупкими, как паутина.
-Сначала извинения, - сказал Мефистофель.
Бреннус попятился на шаг, активируя кольцо связи на своём пальце. Его сердце колотилось о рёбра. Тени в комнате углубились, почернели.
-Вы что-то об этом знаете?
-Теперь вам есть, что спросить?
-Знаете?
Мефистофель сделал пренебрежительный жест.
-Возможно.
Бреннус сделал шаг к кругу призыва, аромат откровения манил его вперёд.
-Кто убил мою мать?
-Кессон Рел.
Бреннус замер.
-Кессон Рел?
-Мы обсуждали Кессона Рела.
Бреннус покачал головой.
-Нет-нет. Мы обсуждали мою мать.
-Разве?
-Да. Да! Расскажите мне о матери.
Мефистофель скрестил свои мускулистые руки на груди.
-Нет. Обо всём по порядку.
Бреннус осознал, что тяжело дышит. Тени вокруг него кипели и кружились.
-Кессон Рел, - сказал он.
Архидьявол кивнул.
-Продолжайте.
-Мы хотим его смерти.
-Он силён благодаря эссенции бога.
-Бога? Не богини?
Мефистофель улыбнулся.
-Кессон Рел украл свою силу у владыки теней. Теперь Шар заявляет на неё свои права. Конечно, как владыка теней дошёл до такого, это... другая история.
Бреннус решил делать выводы из новой информации позже. Он посмотрел на трещину в кварцевом потолке, на ледяной налёт, которым все ещё был охвачен зал, снова на изверга.
-Это возможно сделать? Возможно убить Кессона Рела?
Архидьявол ударил крыльями, один раз, подняв порыв ветра, пахнущего трупами.
-Всё умирает. Даже миры.
Последнего утверждения Бреннус не понял.
-Тогда как это сделать, если он столь могущественен, как вы утверждаете?
От раздражения Мефистофель нахмурил лоб и сощурился.
-Потому что сила не его собственная. Он заполучил её, как любой неверующий вор — с помощью кражи. Он думает, что запер её, но остаётся ключ. Вы найдёте его в Эфирасе.
-В мире, из которого он родом?
Изверг кивнул. Из его ноздрей потянулся дымок.
-Вы тоже хотите его гибели, иначе не явились бы сюда. Почему?
Лицо архидьявола ничего не выражало.
-Чтобы забрать долг.
Бреннус знал, что ничего больше не добьётся.
-Расскажите мне, как это сделать. А потом расскажите о моей матери.
Мефистофель хмыкнул.
-Я расскажу вам только что-то одно. Как убить Кессона Рела или как найти убийцу вашей матери. Какой ответ желаете получить?
Бреннус проглотил свою злость, своё раздражение, переборол себя и наконец сказал:
-Как убить Кессона Рела.
Архидьявол улыбнулся и начал говорить.
Привычки, которых придерживался всю жизнь, умирают медленно и с трудом. Абеляр проснулся перед рассветом, как делал это последние десять лет. Он лежал на шерстяных одеялах, брошенных на холодную, твёрдую землю, в своей палатке. Элден спал в люльке рядом с ним, и звук лёгкого дыхания сына успокаивал беспокойную душу Абеляра. Полежав немного, он натянул штаны, плащ, сапоги, поцеловал сына в лоб и вышел из палатки.
Дождь ослабел, и неверный свет ложной зари разрисовал промокший лагерь оттенками серого. Там и тут среди палаток раздавался кашель и тихие разговоры. Откуда-то доносился запах табачного дыма.
Он посмотрел на восток, на встающее солнце, но увидел там только бурлящие тёмные тучи волшебной бури, чёрную рану, поразившую небо. Она пришла за ними, за всей Сембией.
С вершины возвышавшегося над лагерем холма он увидел мужчин и женщин своего отряда, слуг Латандера, собравшихся на ритуал Встречи Рассвета. Ему было больно от чувства разделённости. Теперь он был их предводителем только в поле, но не в вере. Они смотрели на восток, спинами к Абеляру, глядя на небо, где тени закрывали встающее солнце. В утренней тишине раздались их голоса.
-Рассвет прогоняет ночь и даёт миру новое рождение.
Слова звучали и в голове Абеляра, эхо тысячи рассветных ритуалов, во время которых он говорил их своему богу. Он вспомнил первый раз — тогда он был всего лишь мальчишкой — когда аббат Денрил впервые научил его литургии. Перед лицом Бури Теней слова казались пустыми.
-Да осветит Латандер наш путь, да покажет нам мудрость, - говорили его товарищи, их голоса доносились до него в утренней мгле. Его собственные губы беззвучно повторяли эти слова, но он не произносил их вслух, больше не будет произносить их вслух — никогда.
-Ты должен быть среди них, - раздался голос его отца, заставив Абеляра обернуться.
На Эндрене была надета кольчуга и накидка с лошадью и солнцем Корринталей. Меч тоже был при нём. Абеляру отец казался худым, и под тяжестью недавних событий его волосы полностью поседели. Его всклокоченная борода, которую не подстригали уже много дней, делала Эндрена похожим на пророка или безумца.
Абеляр покачал головой.
-Больше я не один из них.
-Одним из них тебя делал не символ, который ты носил.
Мягкие слова Эндрена удивили Абеляра.
-Раньше ты не высказывал такого уважения к моей вере, отец.
Эндрен положил свою целую руку Абеляру на плечо.
-Я не высказываю уважение к твоей вере. Я высказываю уважение своему сыну. Свет в тебе, Абеляр. Так вы говорите?
Абеляр почувствовал, что краснеет, кивнул.
-Не Латандер поместил его туда, - сказал Эндрен. - И не Латандер сделал то, что было в тебе, ярче. Видят боги, даже не я поместил его туда. Но свет в тебе.
Абеляр не был так в этом уверен, но ответил только:
-Спасибо, отец.
Эндрен хлопнул его по плечу. Латандериты завершили Встречу Рассвета.
-Элден в порядке? - спросил отец.
-Да. Спит.
-Хорошо.
Какое-то время отец и сын стояли рядом в молчании, глядя, как свет солнца воюет с штормом тени, глядя, как серый рассвет уступает место холодному, полному сумрака дню.
-Нужно будет как можно быстрее собрать лагерь, - сказал Абеляр. - Уходить на запад. Эта буря с каждым часом становится всё хуже.
-На западе Оползень. Засуха уменьшила его, но это небо... - Эндрен указал на тучи, - готово наполнить его заново.
Абеляр кивнул.
-Перейдём у Стоунбриджа, обогнём южные отроги Грозовых пиков, направимся к Дэрлуну. Может даже, до самого Кормира. Там мы сможем реорганизоваться, возможно, получить помощь от Алусейр или западного дворянства.
Эндрен смерил взглядом далёкую бурю. Прогремел гром.
-Для этих людей это будет долгое, трудное путешествие. Они — не солдаты, которые приыкли к марш-броскам. И, подозреваю, число беженцев в наших рядах по дороге будет расти. За границами защищённых городов никто не отважится остаться на пути этой бури, какая бы магия её не призвала.
-Что нам известно о местонахождении войска главной правительницы? - спросил Абеляр. - Если нам нужно оставить людей, чтобы задержать их...
Абеляр почти вызвался сам возглавить этот арьергард, но вовремя сжал зубы. Он не оставит сына снова.
-Их поведёт Регг.
Эндрен кивнул. Наверное, он понял, с чем связана заминка сына.
-Разведчики в поле. Этим утром я ещё не получал отчёт. Я начну готовить людей. Потребуется день или два, чтобы привести всё в порядок.
Крик из палатки Абеляра вложил меч ему в руку и придал прыти его ногам.
-Элден!
Абеляр и Эндрен бросились к палатке и обнаружили Элдена сидящим на своей постели, карие глаза широко распахнуты от страха, слёзы чертят дорожку по чумазому лицу. Завидев Абеляра, он протянул к нему руки.
-Папа!
Абеляр обшарил взглядом палатку и тени, но ничего не увидел. Его отец сделал то же самое. Абеляр вложил меч в ножны, поспешил к сыну и взял его на руки.
-Что такое, Элден? Что случилось?
-Плиснились плохие люди, папа. Плохие.
Абеляр обхватил Элдена своими руками. Его сын зарылся лицом в отцовский плащ. Маленькое тельце Элдена сотрясалось от рыданий, и облегчение Абеляра от того, что он не обнаружил никакой настоящей угрозы сыну, сменилось неожиданным приступом ярости, который заставил его пожалеть, что он не заставил Форрина пострадать чуть подольше. Из-за того, что Форрин приказал сделать, его сыну годами будут сниться кошмары.