Я, соглашаясь, невнятно кивнула.
Взяла в руки свой чай.
- Нам скоро уходить, - задумчиво прошептал Готье.
- Скоро? До Сиэтла еще час.
- Ты выйдешь не в Сиэтле. Ромул, наверняка, уже ждет, пока ты сойдешь с этого поезда. Так что добираться будешь обходными путями.
- А ты разве не поедешь со мной?
- Я буду рядом. Но на расстоянии. Ты главное не выдавай наше примирение. Пусть думает, что ничего не было. Что я тебя ненавижу. Что бросил. Это на руку. Ври, непременно ври. И остерегайся.
Нервно сглотнула.
- Не бойся, я не дам тебя в обиду, - ласково прошептал Эмиль и поцеловал меня в плечо.
Я благодарно улыбнулась.
***
Через пятнадцать минут поезд остановился на невзрачной, как для пригорода Сиэтла, станции.
Солнце скатилось к горизонту, покрасив небо в яркие краски. Розовый, фиолетовый, синий, голубой. Невероятный закат.
Но любоваться не было времени.
Меня ждет Гудвин в Сиэтле.
Мне нужно его найти. А дальше попытаемся вместе сбежать куда-то еще. Куда-нибудь, где Ромул меня не найдет. Туда, где ему я буду недоступна. Он должен бросить поиски. Это мой единственный шанс.
Эмиль заботливо завернул меня в свою куртку, пока мы добирались до шоссе и искали такси.
Минуты счастья добегали до конца.
Снова разлука. Невыносимая разлука… До боли, до слез, до истерики…
***
Ну, вот и все.
Дверки захлопнулись.
Таксист надавил на педаль.
Тронулись.
Я обернулась. Прощальный взгляд.
Эмиль мило улыбался, нарочно дразня меня своими насмешливыми складочками на щечке.
Глава четырнадцатая.
Улыбка сквозь слезы.
Солнце предательски закатилось за горизонт, превращая сумерки в ночь.
На вокзал я не поехала.
Ведь вряд ли я вовремя замечу появление Ромула. Да и конспиратор из меня хреновый.
Оставался, как по мне, единственный разумный вариант.
Я вышла на одной из центральных улиц.
Затеряться в толпе. Слиться с бурлящим городом.
Я буду сидеть на одном месте. И как бы глупо не звучало, но буду ждать. Ждать, пока Гудвин сам меня отыщет. Теперь его я игрушка. Теперь он – мой Хранитель. Хозяин. И насколько точно я помню наш разговор, его слова, то теперь он легко сможет найти меня в любой точке планеты. Не знаю, как именно это происходит, но всем сердцем, всем своим яством надеюсь, что это, действительно, «легко» и случиться скоро.
Очень скоро.
На улице неумолимый морозный ночной ноябрь.
Меня давно уже всю трясло от дикого холода.
Без куртки, лишь в одной летней футболке, я напоминала сумасшедшую. И больше привлекала внимание, чем «сливалась с толпой».
Кафе. Оставалось упасть за какой-нибудь затерявшийся в углу столик, медленно, очень медленно попивать чаек и ждать. Ждать Хойка.
Стакан за стаканом.
Жареный картофель.
Сладкая булочка.
Снова картофель.
Снова чай и булочка.
Время тянулось, словно было из резины.
Так не хотелось идти в гостиницу. Снимать номер. Не хотелось светить своими документами. Именем.
Я исчезла. И не только для Ромула. Я исчезла для родителей. Для знакомых. Для колледжа.
В общем, я нарываюсь на крупные неприятности. Нет. НЕТ! Я уже давно нарвалась. А теперь начинаю расхлебывать.
Прошло уже достаточно времени, что бы официанты и менеджера кафе стали на меня косо поглядывать. И что? Неужели человек не может кого-то ждать в течение нескольких часов?
Все равно я плачу вам за еду. Тогда зачем пялиться?
Идиоты. Уроды.
А…а…а… Габи, Габи, до чего ты докатилась?!!
Я нехотя сползла со стула. Неуклюже стянула рюкзак со спинки и забросила себе на плечо.
И снова уборная. И снова возможность спрятаться от стыда и неловкости.
Хорошо, что очереди нет.
Устала. Боже, как я устала. Устала от всего этого. От проблем. Как бы хотелось сейчас к Эмилю. Уткнуться носиком в грудь – и все забыть. И будь, что будет.
Еле держась на ногах, я протолкнулась в туалет.
Хоть не смотри на себя в зеркало… А то вообще депрессия задавит.
Неожиданно дверь громко, насильно захлопнулась - и щелкнул замок.
Сердце предательски ойкнуло и застыло на месте. Дикий мороз сковал все внутри.
Резкий разворот.
Дыхание на замок.
Сердце в кулак.
- Эмиль, - током пронзило все тело. – Ты… ты… ты меня сильно напугал.
- Прости, - живо прошептал Готье и стремительно, спешно ступил шаг ближе. Его руки тут же обвились вокруг моей талии и жадно прижали к себе.
Нежный поцелуй в макушку.
Зарылся в мои волосы лицом.
Нервно дышал.
Я едва осознавала, что происходит.
- Эмиль… Эмиль, а вдруг нас заметят?
- Не заметят, - торопливо, раздраженно пробурчал Готье и принялся дальше нежиться в моем тепле, аромате.
- Я боюсь, - робко прошептала и наконец-то в ответ прижалась к нему всем своим телом. Всей своей душой… к любимому.
- Я знаю.
- Но то, что ты здесь – это неправильно.
- И это я знаю.- Нервно хмыкнул. - Но я сильно соскучился…
- Всего несколько часов прошло…
- И что? Не успел я тебя обрести, как вынужден отпустить. И снова бродить вокруг да около, подглядывая, присматривая, высматривая,… где ты там,… как ты там.
- Эмиль. Мой Эмиль, - шептала я сама себе, словно ничего и не слышу. В голове снова дурман. Снова тяжело дышать.
Задыхаюсь.
Задыхаюсь от счастья.
- Я тоже очень скучала.
Его руки робко коснулись моих плеч.
Нежный, ласковый поцелуй.
Страстное объятие.
И снова безумие.
И снова срываюсь с катушек.
От нежных игривых касаний его язычка моих губ каждый раз пронзает током. Каждый раз невольный стон.
- Эмиль, - пристыжено оторвалась от него. Уткнулась носиком в шею. – Не сейчас. Нельзя. Нельзя терять голову… Только не сейчас.
Понимающе молчал. Молчал и лишь сильнее прижимал к себе.
- Как я хочу вот так быть с тобой всегда. Всегда рядом. Неотделимо. Всегда.
Неожиданный стук в дверь.
Я невольно сжалась.
От боли.
Нет. Нет. Не отпущу.
- Ты там уснула? – послышался раздраженный голос женщины из коридора.
Еще мгновение – и та злобно заколотила в дверь.
Едкий смешок Эмиля.
Вдруг он дернулся. Все еще не сходя с места, прижимая одной рукой меня себе, второй потянулся к двери.
Затвор щелкнул.
- Ты чего? – пораженная его действиями, невнятно прошептала я.
Дверь отворилась.
К нам зашла женщина лет сорока пяти.
Возмущенная, удивленная, смущенная.
Мы все еще стояли обнявшись, прижавшись друг к другу, и с недоумением смотрели на непрошенную гостью.
- Э… э… вы… э…
- Вы что-то хотели? – с наигранной наивностью и «искренним» интересом обозвался мой Готье.
Язвительная усмешка все же предательски вылезла наружу, едва слова утихли.
- Э… э… я… я, вообще-то, в туалет. – Недоумевала та.
- Молодец, - не унимался Эмиль. Вся та же искренность и «неподдельная» забота.
И снова женщина в ступоре. И снова еканье вместо слов.
- Еще что?
Надулась. Напыжилась. Брови нахмурились. Губы сжались. Глаза прищурились.
Секунды молчания… и наконец-то!
- Что вы тут устроили зал свиданий! Тут вам туалет, а не…
- Так идите в свой туалет, мы-то тут причем.
Я едва сдерживала смех от «детской наивности» и искренности, с какой он это говорил.
Прижалась сильнее. Отвернулась в другую сторону, пряча свою улыбку.
Аромат. Аромат моего Эмиля.
Нет ничего прекрасней.
И снова женщина начала пыхтеть от немого возмущения. И снова еканье вместо слов.
Неожиданно Готье немного наклонился и вкрадчиво прошептал мне на ухо:
- Можно, я ее покусаю? Ты не будешь против?
В его словах слышался искренний смех. Добрый, невинный смех.
Как мне этого не хватало… Все это время… Как раньше…
- Не буду, - тихонько прошептала в ответ.
И снова недоумевающий взгляд на гостью.
- Ну, ну, ребята, так нельзя. Нельзя. Это же туалет… - казалось, еще минуту - и она разрыдается от возмущения. – Выходите. – И указала рукой на дверь. Замерла в ожидании. Но сдвига так и не произошло. Снова нахмурилась. – Выходите. Иначе я позову охрану.
Но не успели ее слова сорваться с губ, как Эмиль вдруг напрягся, застыл, не дыша. Пристально уставился ей в глаза.
- Заткнись и успокойся! - грубо, нагло приказал ей Готье.
В душе что-то дернулось. Сжалось.
- Эмиль, - робко, умоляюще позвала я. Зло. Зло закипало в нем внутри.
Отдернул взгляд.
Быстро перевел его на меня. Секунда раздумья – и робко, пристыжено отвел глаза вбок. Обижено поджал губы.
- Прости.
В ответ я прижалась лицом к его груди.
- Мне не за что тебя прощать. Не за что.
- Все равно прости, - задумчиво прошептал Готье.
Тяжело вздохнул.
- Ладно, тебе действительно пора. Гудвин пришел.
- Пришел? – от удивления я даже вскрикнула.
- Пришел.
- Но, может, может…
Предательски запекло в груди. Боль разрывала сердце.
Жадно уцепилась пальцами ему в одежду.
Не отпущу. Нет.
Женщина все еще стояла рядом и немо, молча наблюдала за происходящим.
Первый приговорено шевельнулся Готье. Оторвался спиной от стены. Выпустил меня из объятий.
- Тебе пора, - снова повторил ядовитые слова. Нервно ухмыльнулся. Но в душе, в глазах все еще было много боли.
- Хорошо, - робко прошептала я и ступила шаг на выход.
- Я люблю тебя. – Послышалось вдогонку.
- А я тебя, - смущенно улыбнулась. Обернулась.
Счастливая, хоть и со вкусом слез, улыбка. Его улыбка.
- Береги себя.
- Ты тоже.
***
Каждый шаг от него давался с трудом. Но, сжав кулачки, прикусив язык и выпучив до боли глаза, я шла вперед. Лишь бы не заплакать.
Глубокий вдох.
Выдох.
И снова болезненный вдох.
Я узнала его. Недалеко от входа стоял Гудвин. Оглядывался по сторонам.
Растерянность. Волнение. Искренние переживания.
- Гудвин, - позвала я.
Обернулся.
Я не могла сдержаться. Бросилась к своему настоящему другу. К своему Хойку.
Обняла.
- Привет, - прошептала я.
Да уж. Этот день оказался слишком для меня долгим. Слишком долгим. Казалось, между отъездом, той моей старой жизнью, и нынешним положением пролегла… вечность.
Неожиданно Гуд оттолкнул меня от себя.
Испуганно уставился в глаза.
- Эмиль? Ты была с Эмилем?
Ой.
Ай.
Покраснела.
- Мы… мы помирились.
- Так, так, так, стоп! - Неожиданно замахал руками Хойк и отступил шаг назад. – Перестань.
- Что?
Смутился. Скривился от неловкости.
- Твои мысли, Габи…
- Ой, прости, - казалось, что сейчас задохнусь от стыда. Чего только в моей памяти не сплыло при этих словах «помирились». Сколько боли и счастья вмещают в себе эти звуки.