Новинки и продолжение на сайте библиотеки
========== Пролог ==========
Или знакомство с героями
В этом тяжёлом, тягучем, до невозможности прогретом возле горячего камина воздухе дым от трубки рассеивался очень медленно. Усы и окладистая черная борода короля поблескивали от капель пота, стекающих по лицу, но мужчина не замечал жара, полностью погруженный в свои раздумья. Скрипнула дверь, в проеме показалась взъерошенная голова молодой помощницы повитухи, которая, слепо щурясь, пыталась выхватить взглядом фигуру правителя в полутемной комнате.
— Ваше Величество, девочка! — торжественно и как-то особо громко в доселе тихой комнате объявила помощница, улыбаясь во весь рот.
Король нахмурился, вынул трубку изо рта, сделал несколько неуверенных шагов вперед, а затем, срываясь на неподобающий для королевской особы бег, поспешил в покои супруги. Оказавшись в хорошо освещенной комнате, мужчина увидел королеву с искаженным от боли лицом. На ее побледневших губах застыл беззвучный крик, руки крепко сжимали предложенное повитухой и лекарем покрывало. Сорочка вымокла от пота и прилипала к телу, обрисовывая все еще стоявший живот роженицы. В углу испуганная служанка, — совсем еще девчушка, — держала на руках маленький кричащий сверток, в котором угадывался младенец. Первенцем короля Филандера стала девочка. Но сейчас мужчину привлекал больше не его ребенок, с которым было все в порядке, а мучившаяся в схватках жена.
— Будет второй, Ваше Величество, — учтиво склонив голову, обратился к королю лекарь. Повитуха согласно закивала и косо поглядела на Филандера. Этот взгляд красноречивее всех слов говорил о том, что мужчине нужно выйти из комнаты. Король понимающе кивнул, слабо улыбнулся жене и вышел, прикрыв за собой дверь. Стражи в этом коридоре не было, и Филандер еще немного постоял у двери, содрогаясь каждый раз от звучавших криков своей жены.
Ему повезло больше, чем многим другим коронованным особам. Филандер влюбился в дочь графа, и ему было позволено взять ее в жены. Девушка полностью оправдывала свое имя — Алгая, что значило «блестящая». Она будто светилась изнутри, одетая в изысканное бальное платье, подчеркивающее ее простую красоту. Без одежды Алгая выглядела еще лучше, и через год после их свадьбы королева обрадовала супруга известием о своей беременности. Единственное, что печалило Филандера, скорая смерть отца, так и не успевшего посмотреть на внуков. Старый король был тяжело болен уже на момент свадьбы сына, и все лекари как один пророчили ему скорую смерть. Он тоже полюбил свою невестку, приняв ее как родную дочь, и был очень рад, что сын его обрел свое счастье. Однако как король он не достиг больших высот, и их королевство не славилось особой мощью, только своими прекрасными лугами, на которых паслись овцы. Так Филандеру досталось небольшое царствие с налаженной торговлей шерстью соседям. Войско было откровенно маленьким и не особо умелым, и хотя из казны поступало достаточно золота на его содержание, никто не стремился стать рекрутом.
Дверь распахнулась, и в коридоре показалась служанка с новорожденной принцессой на руках. Она спешила передать ребенка кормилице и приступить к поиску еще одной, которой достанется следующий отпрыск короля. Филандер тяжелой поступью прошел в соседнюю от покоев комнату и остался там, вновь раскуривая трубку. Король переживал за свою супругу даже больше, чем за детей, боясь сойти с ума от горя, если с Алгаей что-нибудь произойдет во время родов. Он хотел отогнать от себя хмурые мысли, вспоминая кого-нибудь из сегодняшних крестьян, пришедших поведать о своих бедах. Впереди была еще неделя аудиенций с королем, но простой люд забил тронный зал плотнее, чем при отце, и все жаловался и жаловался. Действительно, этот год выдался неурожайным, но даже в королевских подвалах было недостаточно зерна и овощей, чтобы наполнить пару мешков каждому крестьянину. Филандер всерьез подумывал о размере выдачи помощи, все больше склоняясь к мешочкам такого рода, в которых носили хлеб путники. Часть полей должно было покрыть это количество, а остальное было делом крестьян, пусть они сами завяжут пояса туже и перетерпят последний месяц зимы. Она выдалась теплой, но снежной, что сулило выходом всех рек из берегов и последующем подтоплении поселений, но жители деревень сами знали, как укротить разбушевавшуюся стихию. Другой проблемой могли стать драконы, время от времени залетавшие на территорию государства, привлеченные горным массивом по соседству с вечно воющим королевством. Пока летающие ящерицы не проявляли агрессии, практически сразу снимаясь со скал и удаляясь за горизонт, но нельзя было быть совершенно уверенным в том, что они не решат разгромить стада, от которых зависело благополучие подопечных короля.
Филандер достаточно глубоко погрузился в свои раздумья, чтобы вздрогнуть при появлении лекаря. Тот выглядел усталым, и королю стало не по себе.
— Вы стали отцом дважды, примите мои поздравления, — лекарь учтиво поклонился. — Оба ребенка абсолютно здоровы и сейчас со своими кормилицами. Ваша супруга отдыхает в своих покоях.
Филандер рассеяно кивнул и поспешил к Алгае. Она все так же лежала в своей кровати, укутанная одеялами и переодетая в сухую ночную рубаху. Бледная и изможденная королева улыбнулась супругу и протянула к нему руку. Филандер поспешно сел на край ложа и сжал ладонь любимой в своей, вглядываясь в поблескивающие в свете свечей зеленые глаза.
— Второй - мальчик, — чуть хриплым голосом тихо сказала Алгая, улыбаясь. Мужчина коснулся ее ладони губами в жесте благодарности.
— Настоящий подарок тебе, любовь моя, — устало прикрывая глаза, шепнула королева. — Назовем его Доросом, устроим в честь принца шумный праздник. А девочку - Фроной, в честь твоей матери. Прекрасного ей сына удалось вырастить.
На этих словах королева провалилось в сон, все еще сжимая руку супруга. Король поднялся с кровати и нагнулся к спящей жене, целуя ее в лоб.
— Ты мой единственный подарок, прекрасная Алгая. Отдыхай.
Десяток пажей бегали по саду, сталкиваясь друг с другом, оглушая всю округу отборной руганью, на которую были способны мальчуганы четырнадцати лет. Их светлые костюмы были выпачканы в грязи и траве, но сейчас это их нисколько не заботило — пажи потеряли детей короля. Старшая — принцесса Фрона — полностью оправдывала свое имя, ведь с самого того момента, как девочка пошла и начала говорить, никто не был ей указом. Мальчик же, принц Дорос, был спокоен и очень мил, никогда не перечил отцу и матери, сносно справляясь с обязанностями коронованной особы уже в детстве. Король и королева уделяли огромное внимание воспитанию сына, но топили в нежности дочь, поэтому Фрона отличалась избалованностью и самовольностью, а Доросу нравилось потакать капризам любимой сестры.
Вот и сейчас двойняшки сидели на ветке самого высокого дерева в саду, свесив ноги вниз и помахивая ими. В кармане маленьких бридж Дороса лежали небольшие яблоки, в складках пышного платьица принцессы была спрятана маленькая буханка хлеба, вымоленная у дородной кухарки. Против мольбы в больших зеленых глазах Фроны не было приема ни у одной из служанок, а если рядом крутился Дорос, такой же светловолосый и чуть кудрявый, вторя изумруду глаз сестры, то просьбы выполнялись с молниеносной скоростью. Кормилицы шутили, мол два волчонка в шкурах ягнят, но королевские дети пока еще ни разу не перегнули палку и не устроили дебош. Хотя какие их годы — на двоих им было десять лет.
— Может, выйдем? — выуживая из кармана яблоко для сестры, посмотрел вниз Дорос.
— Вот еще, — весело фыркнула девочка и с удовольствием откусила сочную мякоть.
Один из пажей, нюня Ганс, уже шмыгал носом и стенал, что их всех повесят, вначале обесчестив. Остальные по разу отвесили подзатыльник или тычок в бок, но даже детский взгляд улавливал ту перемену, присущую смене настроения пажей. Младшие слуги были напуганы, ведь раньше принц и принцесса находились быстрее. Фрона фыркнула и толкнула брата, привлекая внимание к кудрявому новенькому пажу, который опустился на четвереньки и заглядывал под каждый куст. Но девочка не рассчитала силы, и принц свалился с ветки на землю, мужественно сохранив молчание. Хрустнули кусты излюбленного шиповника королевы, и пажи бросились к дереву. Ганс, все так же причитая, бегло осматривал уже поднявшегося на ноги Дороса на наличие ссадин и переломов. Мальчик только вяло отмахивался, хмуро косясь на хохотавшую над головой сестру. Пажи провели еще долгое время под деревом, моля принцессу слезть.
***
Фрона крутилась у зеркала, рассматривая отражение и то приподнимая, то опуская подол нового платья. Сегодня был их с братом день рождения, и одиннадцатилетняя принцесса хотела поразить всех своей красотой, для чего потребовалось чуть помучить придворного портного. Было испорчен не один моток великолепной дорогой ткани, но юная венценосная особа хотела чего-нибудь необычного, и портной уже был готов рвать волосы на голове, когда Фрона наконец-то сказала заветное «да, мне нравится». Дверь в покои тихо отворилась, и в комнату вошел Дорос в простом облачении. По случаю дня рождения мальчику обрезали волосы по плечи и собрали две тонкие пряди от висков на затылке.
— Красиво, — открыто улыбнувшись, подмигнул сестре принц. Та согласно кивнула и оценивающе посмотрела на брата через отражение в зеркале.
— А ты даже не попытался нарядиться, — поправляя легкие кудри, укорила принцесса Дороса.
Мальчик пожал плечами и присел на софу у открытого окна. Середина февраля как обычно выдалась ветряной, но покои принцессы и принца располагались в башне, укрытой от ветров хитроумным решением зодчих. Доросу было не до празднований, он был всерьез обеспокоен все больше погружающимся в думы отцом. Тот как-то раз обронил перед сыном, что драконы вновь пытаются обосноваться в горах, устраивая настоящие бойни друг с другом ради наиболее удобного расположения в пещерах. Вообще, принц с трудом представлял себе, кем были эти самые драконы. Ему показывали книги с рисунками и подробно описывали этих существ, но он так и не смог их себе представить. Если мальчик правильно понимал проблему, то соседство с драконами сулило большие неприятности в скотоводстве, на котором и держалась вся экономика страны. Дорос, в отличие от сестры, гораздо более серьезно относился к урокам, на которые их обязали ходить родители. Фрона больше склонялась к изучению этикета, танцам и умению правильно одеваться, чему учила ее мать, плотно занявшаяся воспитанием дочери совсем недавно.
— Как ты думаешь, что подарит мне отец? Тебе-то понятно, это будет меч или кольчуга, какая-нибудь очень прочная. Неинтересно. А вот что они придумают со мной?
— Замуж тебя отдадут. Познакомят с будущим супругом. Это будет пузатый Клаудио с бородавкой на носу, — с видом знатока предположил Дорос. Сестра при его словах только скривилась и махнула в его сторону рукой. Клаудио был восьмилетним толстеньким сыном рано лысеющего барона, часто появляющегося во дворце с очередной проблемой. Принц с принцессой втихую называли его ходячей катастрофой, а затем так же окрестили сына. Клаудио даже больше подходил на эту роль. Чего стоил только последний его приезд на прием, когда он, в попытке грациозно слезть, рухнул с лошади, затем перевернул на себя блюдо с овощами, после упал в чан с отходами — и это все за один день.
— А может мне скажут, что я — наследная принцесса, и это ты будешь у меня на побегушках, — закончив наконец с бантом на груди, повернулась к брату Фрона.
— Хвала небесам, я уеду в лес и стану лесничим, буду скакать по деревьям с белками и есть кору зимой, — картинно взмахнув руками, воскликнул принц. Фрона на это не удержалась и прыснула, поспешно прикрыв рот руками. Ей было смешно даже представить брата в такой ситуации.
— Пойдем скорее, а то нас заждались, — спохватился Дорос и, подхватив сестру под локоть, поспешил в тронный зал.
***
Фрона задумчиво прикусила губу, смотря с нижнего балкона летней игровой комнаты в сад, где придворные дамы, забавно хихикая и обмениваясь веселыми репликами, развлекались игрой в «лунки». Юные девушки более умело забивали деревянные шары в небольшие лунки, а чинные леди возраста королевы - осторожно и нежно, словно держа в руках не палку, а дорогую изолтийскую вазу, не били, как положено, а толкали крюком шарики, которые неохотно катились к цели, останавливаясь на полпути. Но принцессу волновал отнюдь не результат игры дам. Она выбирала очередную жертву на перевоспитание.
Взрослея, Фрона начала замечать, что леди стали относиться к ней не как к королевской особе, даже не как к ребенку, а как к обычной придворной девчонке, нагло и хитро осмеивая её характер и внешние достоинства, при этом глупо надеясь на безнаказанность. Конечно, дамы и не догадывались, что тринадцатилетняя принцесса может легко распознать лесть, ложь, лизоблюдство. А Фрона могла — уж во вранье-то у неё соперников не было. Как и не было соперников в коварстве и изворотливости ума. Выжить в замке короля без умения вертеться ужиком, не умея почувствовать обман в льстивых и приторных речах, было невозможно. И месть не по годам прозорливой принцессы всегда настигала обидчиц неожиданно, не давая сразу осознать, что юная венценосная особа изволит гневаться, заставляя расслабиться, чтобы потом обрушиться лавиной стыда и испуга. Тогда жертвы осады либо шли на поклон, либо торопливо покидали дворец, в страхе быть наказанными уже не самой Фроной, а её венценосными родителями.
Сейчас взор изумрудных глаз нацелился на пышногрудую леди Лиадан, посмевшую неделю назад в окружении благородных лордов лживо посочувствовать подростковой худости и «плоскости» принцессы. Первым делом после позора Фрона нашла брата, который большую часть свободного времени проводил рядом с отцом, учась управлять государством, или в Большой библиотеке, вечно что-то выискивая в пыльных фолиантах. Вот в облачке книжной пыли между огромными стеллажами она его нашла, по пути, правда, чуть не столкнувшись с Гансом — этот, если вдруг заметит, что кто-то из двойняшек бродит по дворцу один, прицепится как репей к шерстяной юбке, во век не отцепишь! Дорос, выслушав гневные стенания сестры, вдруг вскочил, кинулся вправо, прячась за высоким стеллажом. Поискав там что-то, вышел к принцессе с маленькой книгой.
— Это, — Дорос щедрым жестом протянул книгу сестре, — записи нашего прадеда. Тут говорится о военной стратегии.
— Но зачем мне это? Я не собираюсь из-за этой дамы начинать войну!
— Почитай. Всё поймешь.
Фрона присела в большое кресло, в котором обычно сидел отец, открыла пахнущий чем-то приторным дневник и, щурясь, стала читать.
— Сколько же я не знаю! — чересчур невинно пропела принцесса, косясь на брата.
— Дворец не разнеси, — грустно сказал тот, понимая, что он жестоко подставил всех будущих недругов сестры, подсунув ей обширные описания подготовки к войне: накопление сведений о противнике, точный расчет выгодных положений войск, обманные маневры.
И вот Фрона, не без помощи болтливых прислужниц, выведала о леди Лиадан нужные для мести вещи: пышногрудая красавица, оказалось, не особо уважает солнечные дни, видите ли, кожа портится, так же не любит верховую езду, ругая скакунов за дурной запах, и, что самое главное, предпочитает всегда находиться в обществе двух-трех служанок. Идея была проста: уговорить даму на конную прогулку в примыкающем к дворцу лесу. Конечно же, без сопровождения свиты.
После недолгих уговоров, обидчица поддалась мольбам Фроны составить ей компанию, ведь ни с кем другим, кроме как с мудрой и такой красивой леди Лиадан, принцесса посоветоваться не может.
Переборов гордыней отвращение к лошадям, леди Лиадан, злобно косясь на глупую королевскую дочь, с помощью пажа забралась в дамское седло, стараясь невинно улыбаться при этом. Вскоре маленькая процессия из двух дам и трех стражников двинулась к восточным воротам дворца, выводящих путников прямо к лесу.
Фрона без умолку болтала, довольно морщась от горячих лучей летнего солнца, и из-под ресниц наблюдая за зверевшей Лиадан. Та молчала, боясь, наверное, сказать лишнего. Постепенно принцесса стала намекать спутнице на причину такого неожиданного внимания к её персоне. Сначала та не понимала ничего, а потом, когда голос Фроны стал схож с угрожающим звоном колоколов, а взгляд не уступал по холоду льдам севера, леди Лиадан ошарашено хлопала глазами, не решаясь даже открыть рот.
— Поверьте, моя дорогая, — тихо, зловеще говорила принцесса, смотря перед собой, — красотой я не обделена и, когда придет время, Вы и все вокруг в этом убедитесь. А сейчас я лишь подросток. И вам не стоит больше указывать мне на этот, как и на любой другой недостаток, иначе уже я вдруг неожиданно обнаружу наличие промахов природы в Вас. Думаю, мы друг друга поняли?